Друг

Отец… После смерти мамы он замкнулся в себе, целиком ушел в работу, укрепляя вертикаль новой власти. Своенравный, самодовольный, напыщенный подонок, который привык держать всех и всё под контролем, который считает собственного сына за одного из неисчислимой армии своих подчиненных, мелких сошек, мальчиков на побегушках. На девятнадцатом году жизни у меня наконец-то хватило духа и смелости высказать всё это ему в лицо, и, чтобы не пристрелить отца из его же собственного новенького немецкого «SIG Sauer», подаренного высокими австрийскими гостями пару месяцев назад, я просто ушел. Вместе с… Рука автоматически сползла в широкий карман черных брюк, нащупала ребристую рукоятку пистолета. Холодной пластинкой давил на задницу запасной магазин, который я нашел в письменном ящике отца.

Откуда-то пришла твердая уверенность, что всё будет хорошо. Что я избавлюсь от властной опеки отца-деспота, что наконец-то найду свое место в жизни. Закончу институт и буду работать, как и мечтал, на транснептуновой станции по специальности, зарабатывая честно деньги, а не обворовывая население. Уверенность, что пройду эту подозрительно темную арку под мостом, без освещения, где затесались чьи-то темные силуэты…

Темнело быстро – черный смог скрадывал солнечные закатные лучи. Казалось бы, середина августа, а уже темно, как зимой. Похолодало. Я застегнул молнию на жилетке, подтянул брюки, причем ствол пистолета встал поперек кармана. Я про себя выругался, и, уже зайдя в арку, засунул руку в карман, поправляя оружие. Занятый своими невеселыми мыслями, я прошел половину темного участка, как вдруг из темноты неожиданно раздался вкрадчивый, молодой голос:

– Ты куда, сынок?

От неожиданности я встал как вкопанный, затем резко развернулся. Никого.

– Торопишься куда, пацанчик? – раздался с другой стороны хрипловатый голос, принадлежащий мужчине лет тридцати.

Неприятный холодок пробежался по всему телу, начинаясь где-то в коленках и добегая до макушки. Вся уверенность исчезла, испарилась, как фантом. Ноги слегка подрагивали, когда я медленно, бочком направился к выходу из арки.

– Э-э, закурить не найдется? – пробасил кто-то под самым ухом, и через мгновение сильный толчок бросил меня к стенке.

Едва не упав, я автоматически прижался к каменной стене арки. Раздался гнусавый смешок. Мысли лихорадочно прыгали в голове, мозг ускоренно пытался отобрать самые нужные, которые могли помочь выбраться из ситуации. Глаза внезапно приспособились к темноте, и я разглядел их. Пятерых человек: два подростка-призывника лет по шестнадцать, еще двое примерно моего возраста, и один старший лет за тридцать. У главаря были смутно знакомые черты лица, где-то я его видел… Банда окружила меня полукругом, прижав к стенке, и, чтобы вырваться, нужно было естественным способом прорвать это кольцо. Ч-черт!..

– Вы что, п-парни? – может, как-то удастся выкрутиться, что-то наобещать, отдать им свой смарт или еще что. – Что в-вам надо? – вдруг я резко замолчал.

Я узнал его. Это же та тварь, что разыскивают сейчас по всему городу! Тот подонок, который убил мою Светлану… Это они напали на нее. Сердце вдруг стало невыносимо сильно колотиться, неприятный холодок заморозил жилы, лишив движения. Кристально ясно я вдруг осознал, что этот бандит хочет и меня убить…

– Увидишь, – пробасил один из одногодок.

Сильный удар спереди прямо в нос – подарок от главного бандита. Я отлетел к стене, охнув от неожиданности. Мысли мгновенно вылетели из головы вместе с брызнувшей кровью, оставив в мозгу лишь ускользающие воспоминания. Сразу же удар слева по ребрам ногой или коленом, из легких как-то сразу вышибло весь воздух. Я согнулся в кашле. Почувствовал привкус крови – наверно, натекла из носа. Секунду спустя один из малолеток врезал по челюсти. Вроде не сильно, так как после ошеломляюще сильного удара в нос этот шлепок показался каким-то слабым. Следом кто-то спереди впечатал удар пяткой в бок. Я упал, и они дружно чуть сдали назад. Чуть-чуть.

Пистолет!

Уже ничего не соображая, я привстал с асфальта, одновременно вытаскивая из кармана оружие. Увидев мои попытки подняться, бандиты окружили меня плотным кольцом и принялись методично избивать ногами. Я снова упал, пистолет уперся мне в грудь, незамеченный бандитами. Большим пальцем я взвел курок.

– Назад! – мой крик подействовал, и малолетки отступили, остальные же продолжили пинать меня по бокам. – Назад!!! – наконец мне удалось встать.

Я, насколько было возможно, размахнулся пистолетом и впечатал рукоятью самому старшему по лицу. Тот отшатнулся, затем вновь мощный удар мне по носу. Что-то внутри хрустнуло, и я чуть не потерял сознание, отлетев снова к стенке и глухо ударившись затылком о камень. Злоба затопила меня с головой. Совсем озверев от осознания собственного бессилия, я направил дуло «SIG Sauer» главарю прямо в лицо и, не обращая внимания на сыплющиеся горохом удары со всех сторон, направил всю свою ненависть на короткое движение пальца на спусковом крючке.

БА-АХ!!! Пистолет как живой дернулся в ладони, изрыгая смерть, и пальцы едва удержали оружие от неожиданности. «SIG Sauer» использует мощный револьверный патрон, поэтому голова бандита лопнула, как орех под ударом кувалды. В лицо брызнула кровь вперемешку с мозгами, в ужасе я зажмурился, свободной рукой утирая лицо. Звук от выстрела гулко прогремел в арке, выбежал наружу и эхом вернулся с другой стороны. Бандюги испуганно отпрянули и попятились, а я в приступе вновь затопившей ненависти уже перевел ствол на следующего. Увидел растерянную физиономию преступника, уже осознавшего неизбежность, выстрелил.

БА-АХ!!! Пуля вошла в грудь, куда-то в ребра, под сердце, и бандита отбросило на асфальт, как от мощного боксерского удара. На этот раз к отдаче я был уже готов, пистолет мягко надавил на ладонь, немного только вильнув в сторону. От непривычной тяжести пистолета заболела кисть. Я более удобно перехватил оружие, поддержав снизу левой рукой за рукоять. Прицелился в следующего.

Пронзительно завизжал бандит-подросток.

И в этот момент все трое кинулись вон из арки. Как сайгак ускакал из-под прицела паренек-ровесник, засверкал пятками его малолетний подельник. Второй малолетка, который визжал, сначала попятился, затем, увидев переместившееся в его сторону дуло «SIG Sauer», развернулся и бросился было наутек, но споткнулся об бывшее недавно их вожаком тело и упал.

БА-АХ!!! Не имевший ранее практики стрельбы, я промахнулся, пуля просвистела и рикошетом унеслась из арки в небо, выбив фонтанчик каменной крошки у самой головы бандита. Тот в ужасе взвизгнул, резво вскочил на ноги и, согнувшись, побежал вон.

Не успел.

БА-АХ!!! Я попал ему то ли в спину, то ли в ногу, тот истошно заорал, изогнулся дугой и повалился назад на спину. Попытался встать, но судорога свела тело, он бессильно опустился и перевернулся лицом вниз на асфальт.

Я опустил оружие. Руки дрожали от возбуждения. Дико заболел от перенапряжения пресс, в груди неприятное ощущение пустоты и холода, этот холодок проходил сквозь каждый нерв, вскоре заставляя дрожать всё тело. Я хотел было шагнуть, подойти к умирающему бандиту, но ноги вдруг подвели. Я мягко опустился на колени, затем боком сел на залитый кровью асфальт. В ягодицу уперся запасной магазин от пистолета. Напряжение вдруг отпустило, и я потерял сознание.

Неподалеку стонал раненый бандит.

*      *      *

Мокро. Кисть правой руки лежит в холодной воде, штанина моих любимых черных брюк промокла насквозь. Я открыл глаза.

Слышен шум дождя. Темно. Я лежу в арке, но освещения нет. Тянет чем-то неприятным, и я поморщился, лицо сразу же пронзила вспышка боли. Нос горит. Рефлекторно я дернул рукой, схватился за нос. Прохлада дождевой воды немного смягчила жжение, но… Что такое? Я уставился на ладонь, пытаясь понять, что меня насторожило. В ночном мраке ничего не видно, и я прикоснулся языком к пальцу. Кровь.

Твою мать! В памяти мгновенно всплыли все подробности, вспомнилась драка, пистолет, бандиты, убийства… Черт! Я убийца. Только что в слепой ярости я прикончил троих человек.

Но они хотели убить меня! Убить и ограбить! И именно этот гад убил Светлану…

Сильно дрожа всем телом, я встал с мокрого асфальта и отряхнулся. Более-менее привыкшие к темноте глаза различили лежащего в неестественной позе бандита с простреленной головой, рядом с ним – еще одного. Моя жилетка промокла, сбоку порвана и заляпана брызгами крови, хотелось надеть что-нибудь сухое и целое. У главаря вся куртка была усеяна кусочками мозгов, у его приятеля вся залита кровью от ранения в грудь. М-да, не лучше… Я представил, как снимаю с трупов куртки, и меня чуть не вырвало от отвращения. Отбросив эту идею, я направился к выходу. Неподалеку от арки лицом в луже лежал третий бандит-призывник. На спине у него расплылось большое пятно крови. Носком туфли я попытался перевернуть его, и он вдруг шевельнулся и нехотя подчинился моей команде. От неожиданности я замер, но через секунду опомнился: ствол пистолета глядел недобитому прямо в лоб. Немного уверенности плюс короткое движение пальцем, и всё – одним бандитом на свете меньше… Но в последний момент решимость покинула меня, и, перешагнув через раненого, я выбежал из арки.

Над Питером нависла ночь. Но город не спал, его двуногие обитатели продолжали бурную жизнедеятельность и после заката солнца. Пройдя с километр по незнакомой улочке, я вышел обратно к шоссе. Дорога была оживлена и ночью, сверкающие огни проносящихся автомобилей немного успокоили душу. Никто на меня не таращился, никто не гнался. Я сразу окунулся в океан искусственного света и, вынырнув, поплыл на волнах дешевой попсовой музыки. Люди, как и днем, куда-то спешили и торопились, а я не бежал никуда. Просто медленно шел вперед, пытаясь отойти от пережитого шока.

Что теперь делать?!

В глубокой задумчивости я доплелся до развернутого перекрестка, здесь Ленинградское шоссе заканчивалось, переходя в Токсовское, названное в честь одноименного района Петербургской агломерации. Я посмотрел на указатели. Налево уходила трасса «41К-66», под номером висела табличка, именующая ее проспектом Космополитов. Я невесело усмехнулся. После переворота каждый уважающий себя город наплодил таких проспектов, улиц и переулков, стараясь угодить политическому режиму. Свернув на трассу, я наткнулся на придорожную забегаловку, из приоткрытой двери раздавались звуки музыки и клубились облака сигаретного дыма. Сразу захотелось что-то съесть, дикий голод скрутил желудок. Не обращая внимания на удивленные взгляды завсегдатаев, я подошел к стойке. Бармен, низенький усатенький человечек в замызганном переднике, предложил мне водки и сомнительную по свежести колбасу, быстро ушел в подсобное помещение. Не обратив на это особого внимания, я взял бутылку с рюмкой, нарезку и сел за свободный столик, подальше от всех посетителей. Выпил раз, хлопнул еще, заел вонючей колбасой. Оглядел затравленным взглядом посетителей – те дружно отвернулись – выпил снова. Мысли в замутненной голове перестали бешено метаться, накатило безразличие.

Прошло минуты две-три, когда где-то на входе, у пустого летом гардероба, раздался шум. Спустя секунду в зал вошли трое рослых бритых парней, одетых в черную униформу группы быстрого реагирования. Один встал у входа, а двое других, поигрывая дубинками и раздвигая собой редкие танцующие парочки, подошли к моему столику.

– Пройдем с нами, парнишка, – небрежно бросил мне один из них, слегка схватив за край порванной жилетки.

Я похолодел. Черт!

*      *      *

Твою мать! Проклятье!!! Что за кошмар?! Когда это закончится?!

В дикой панике я бежал прочь. Вместе со мной, громко визжа, бежали посетители злосчастной забегаловки. Куда бежали – непонятно, ведь всё равно оперативники найдут всех. И меня тоже… Тогда куда бежал я?!

Бл**ь!

Дождь разразился не на шутку. В какой-то момент я поскользнулся, едва не упав, и выронил пистолет. Грязно выругавшись, остановился, поднял оружие за еще горячий ствол и, услышав вдалеке вой милицейской сирены, припустил еще быстрее.

Бежать… Спрятаться… Исчезнуть…

Тяжело дыша, я свернул в подземку, спрятавшись от дождя и заунывных сирен. Здесь, на Красной Линии метрополитена, привычно текла река людей, занятых своими делами, здесь можно было успокоиться. Поток лиц непрерывно проносился мимо, некоторые периодически корчили гримасы, когда я попадался на пути. Надпись над эскалатором гласила, что это станция «Токсово». Раздраженно послав в незатейливое место подкатившую ко мне крашеную проститутку, я направился было в метро – поезда на Первой Линии ходят круглосуточно – но вовремя вспомнил об установленных на входе металлоискателях.

Куда бежать? Что делать?

Я развернулся. На выходе из подземки, где обычно крутятся всякие отщепенцы из «безнационалов», было непривычно тихо: не стояли такси, не терлись у входа малолетние воришки, всех проституток тоже куда-то сдуло. Странно!.. Нервно пошел прочь. Мимо меня, выбираясь из общего потока, проехала старая русская автомашина и, скрипя тормозами, пристроилась к обочине тротуара. Я настороженно замер, и в этот момент из автомобиля буквально выпрыгнули трое огромных мужиков с дубинками наготове. Четвертый пристроился у раскрытой двери с автоматом, взяв оружие наизготовку.

Вот черт! Вот они и нашли меня. Не соображая от нахлынувшей паники, я лихорадочно вытащил из кармана брюк «SIG Sauer» и, не целясь, выстрелил в ближайшего оперативника. Тот вовремя отреагировал: нырнул вниз на пешеходную дорожку, растянулся на асфальте и открыл ответный огонь. К моему счастью, промахнулся и перекатился в сторону под защиту придорожных кустов. Остальные бросились врассыпную в укрытия. Теперь моя очередь… Улучшив момент, я прицелился в лежащего блюстителя порядка и нажал на спуск.

Щ-ЩЕЛК! Щ-ЩЕЛК-ЩЕЛК! Как я возненавидел с тех пор этот звук, и, пожалуй, не забуду его до конца жизни! В пистолете закончились боеприпасы.

Вот тут меня и затопил настоящий ужас! Не стреляя ранее из оружия, я, разумеется, не следил за количеством патронов в магазине, и это стало для меня полной неожиданностью. Пистолет вселял ощущение некой свободы и безнаказанности, а тут… В общем, начисто позабыв про запасной магазин в заднем кармане, я бросился наутек. Что есть мочи, со всех ног и без тормозов. Возможно, это обстоятельство спасло мне жизнь, избавив от автоматной очереди прикрывающего коллег оперативника. Но не об этом я в тот момент думал. Не успел я пробежать и двадцати метров, как откуда-то из темного провала между придорожными кустами выскочила черная тень и изящно, с размахом и последующим хрустом, двинула милицейской дубинкой мне по физиономии.

И без того темный дождливый мир померк для меня окончательно.

Глава II. Звонок из прошлого

Пронзительно затрещал звонок, и от неожиданности, увлекшись построением сложного графика функции, я выронил мел. Не успел, как жаль…

– Всё, Артём, можешь идти.

Зоя Егоровна, наша учительница по алгебре, вдумчиво вгляделась в неоконченный график и, не найдя ошибок, доброжелательно кивнула. Если честно, та еще ведьма – половина лицея люто ненавидела ее, как нечто нечеловеческое, принявшее людской облик. И было за что: на прошлой неделе, разозлившись из-за отвратительной посещаемости ее занятий, устроила нашей группе контрольный зачет и влепила всем «неуд». Правда, всем, кроме меня…

За что я ненавидел ее еще больше, чем остальные. Так уж получилось, что роль ее любимца пришлось исполнять мне, благодаря чему в группе меня прозвали «дите Егоровны», «сынок Зойки» и тому подобное.

– Молодец, Артём, отличный график. На завтрашнюю контрольную можешь не приходить, я ставлю тебе автоматом. Ты отлично усвоил эту тему, – это чудовище изобразило подобие улыбки и демонстративно поставило в журнале соответствующую отметку.

Класс возмущенно загудел. После ужасающих результатов прошедшего зачета завтрашний день воспринимался как День Апокалипсиса, и каждый ученик уже втайне сочинял текст объяснительной директору, а бездельники лихорадочно придумывали причину прогула. И тут нá тебе, сюрприз…

Я нервно огляделся. Двадцать три пары глаз неприязненно смотрели на заумного подлизу у доски. Кто-то на задней парте вполголоса выругался, где-то из середины вылетело оскорбление.

– Так!!! Тишина в классе! – зарычала Зоя Егоровна. – Он заслужил это, в отличие от вас, бездельников и лодырей! Чего сидите, звонок слышали? Все свободны!

Я прошел к своему месту. По пути кто-то толкнул меня в плечо, и я резко повернулся. Передо мной расплылось в довольной улыбке лицо Толяна – нашего главного задиры в классе.

– Ну что, зубрила, слабо ответить? – нагло усмехнулся тот.

Вздохнув, я отвернулся и принялся собирать портфель, стараясь не слышать оскорбительных выкриков этого неуча и его подпевал. Быстро собравшись, я выскочил из кабинета. И тут увидел ее… Она стояла у окна, разглядывая просыпающуюся весеннюю природу. Почувствовав движение за спиной, повернулась и, натянуто улыбнувшись, подошла ко мне.

Это шанс… Сказать ей всё… Признаться ей… Сердце бешено заколотилось, дыхание остановилось… Чего можно ожидать от влюбленного в первый раз шестиклассника?

– Тём, привет! А я тебя жду, – она снова улыбнулась, и опять вынужденно, словно ее заставили.

– Д-да? – я нервно сглотнул, подавившись воздухом, кашлянул. – Зачем?

Она хочет погулять, пообщаться, да-да, я согласен, сегодня сходим в парк к фонтанам…

– Да вот, у меня проблемы с одной функцией, завтра ж контрольная по математике…

Она попала к нам в группу после четвертого класса, до этого обучаясь в обычной средней школе, без всяких уклонов по предметам. Высокая, с карими глазами и очень темными, почти черными волосами, она мне сразу понравилась, несмотря на то, что не обратила на меня никакого внимания. Все эти полтора года я жил с затаенной надеждой на общение и внимание…

– Да, конечно… я помогу, – поникнув, как осенний лист, я направился к гардеробу. Внутри всё опять замерзло, укутавшись привычной ледяной коркой. А за окном расцветала весна…

*      *      *

– Спасибо тебе, Тём, большое.

Мы стояли на узенькой асфальтированной дорожке у ее дома, не в силах расстаться. После контрольной мы продолжили заниматься математикой, и вот спустя месяц обычное занятие переросло в отличный вечер для двоих, которого я так долго добивался. И уже всё, все слова сказаны, все чувства переданы, и от этого в душе шестиклассника расцвел целый букет переживаний. Прижав ее к себе, я наклонил голову, и вдруг…

– Эй, зубрила, давно не виделись! – противный голос Толяна нарушил весенний тихий вечер, и я мысленно выругался.

– Толя, уйди, пожалуйста, – она даже не просила, а просто сказала, понимая бесполезность этой просьбы.

Тот даже не взглянул на нее. Он шагнул ко мне, за ним из темноты вынырнули двое его дружков. Бросив парочку оскорблений в мой адрес, они окружили нас полукольцом. Стиснув зубы, я терпел, ждал, когда они уйдут, но бесполезно: злость медленно закипала и грозила вылиться наружу. Я взглянул на девочку.

– А-а-й!! – взвизгнула она и отскочила, держась за ягодицы, после чего парни отвратительно заржали.

– Вот видишь… – начал было один из них, но через мгновение я бросился на него, пытаясь достать пальцами до лица.

– Ты че, оборзел? – второй подпевала Толяна легко оттащил меня от своего дружка и грубо толкнул на каменистую обочину у дорожки.

Я упал, не глядя схватил первый подвернувшийся предмет и ударил им по ноге главного зачинщика. Острая кромка камня распорола ткань школьных брюк и впилась в голень.

– Ааа!!! – Толян мешком свалился рядом со мной и сжался в комок, схватившись за поврежденную кость.

Злобно сопя, я вскочил и ударил его булыжником в открытую спину, раскроив лопатку. Напарники Толяна бросились оттаскивать меня. Вырвав у одного задиры руку, удерживающую камень, я с размаху зарядил им второму парню по голове.

– Артём, не надо, успокойся! – завизжала моя первая любовь и бросилась меня останавливать. – Тёма!!

Через пару дней, в середине апреля 2190 года, отец, изрядно поскандалив с администрацией школы и родителями потерпевших, забрал меня из лицея и обменял квартиру в другом районе Петербурга. На следующий день мы переехали, и ту девочку я больше никогда не видел.

*      *      *

– …что само по себе является отличительной особенностью ксионов передавать взаимодействия на расстояния, на несколько порядков большие теоретических размеров материального мира, называемого Вселенной, – старый профессор, увлекшись интересной, по его мнению, темой, совершенно забыл про звонок и не обращал внимания на недвусмысленные знаки студентов, горящих от нетерпения быстрее выйти из физической аудитории. – Если рассмотреть зависимость времени жизни ксиона от энергии квантового обмена в n-мерных гипер-сферах, то возникает удивительная вещь…

– Владимир Ильич, извините, пара уже закончилась, – рискнул перебить лектора какой-то смертник-первокурсник, не знавший еще грозного характера физика-теоретика Владимира Ильича – или просто «Ленина», как прозвали его студенты.

– Правда? – Ленин взглянул на часы, нахмурился и жестом приказал всем выметаться. Грома и молний на этот раз не произошло. – А Вы, молодой человек, задержитесь, – его цепкий взгляд разглядел в толпе мою фигуру.

– Хе-хе, вот и попал! – шепнул мне на ухо одногруппник. Я цыкнул на него, и тот поспешно покинул аудиторию.

– Артём, подойдите ко мне, – Ленин властно махнул рукой, подзывая к себе. – Ваша работа по микроволновым ксионам сверхПланковских энергий, юноша, просто замечательна, – профессор всплеснул руками и, порывшись в столе, протянул мою работу. – Из Вас вполне может вырасти успешный ученый-физик. Главное, не забрасывайте…

После школы-лицея я, как и положено всем способным к науке людям, поступил в Питерский университет, желая продолжить учебу. Поступил легко, можно даже сказать, без проблем: мои результаты на экзаменах были много выше требуемых. Отец хотел, чтобы я учился экономике и политике, даже пытался надавить своим авторитетом, но я не поддался. Ну уж нет, зачем я тогда, спрашивается, двенадцать лет учился в физико-математических лицеях? В общем, нарушив «совет» и поступив на факультет астрофизики и космических исследований, я сильно подорвал доверие отца, в то время находившегося в постоянном напряжении: по стране носилась очередная волна политических репрессий. Недолго думая, тот прекратил всякую материальную поддержку и поселил меня в студенческое общежитие, где я прожил весь первый курс обучения. Впрочем, это мне не помешало заработать благоприятную репутацию среди преподавателей и коллег по специальности, которая и так считается элитной среди других. После успешного окончания первого курса я вернулся в родное гнездо, великодушно прощенный отцом. В качестве награды он купил мне тем летом электромобиль. В итоге ему пришлось скрепя сердце признать, что космометристы – я обучался по специальности «Метрология космологических процессов» – ничем не хуже экономистов и политиков.

Вернувшись домой, я застал отца, задумчиво читающего газету на кухне.

– Здравствуй, Артём, садись рядом, – бросил он привычно в приказном тоне, – поговорить надо, – и, когда я присел на соседний стул, протянул мне планшет с открытой страницей газеты. – Читай. Новости за двадцать шестое.

Я посмотрел на дату. Четыре дня назад, 26 февраля 2198 года.

– …и на очередном Съезде Наций Кассида представители Леппиды решительно заявили о выходе государства из состава Союза Объединенных Наций и о прекращении любых связей с остальной планетой, спровоцировав тем самым настоящую бурю эмоций со стороны…

– Они закрыли страну, – проговорил отец, – и вчера, по данным разведки, был убит наследный принц Леппиды Муррид Саджа. Командование Тингира, который, как ты знаешь, из всех стран Кассида единственный принял устои космополитов, сообщило, что в Леппиде готовится переворот. Что потом будет, неизвестно, поэтому наше правительство, похоже, введет войска в Тингир.

– И как это связано со мной?

– На сегодняшний день у Содружества нет средств, чтобы содержать наемную армию, поэтому не исключена возможность мобилизации, – отец выжидающе посмотрел на меня. – Не будет их и через годик-другой. Денег, в смысле.

– Ну и ладно, мне-то что? Вокруг в Галактике столько планет, столько полезных месторождений! А вы зубами держитесь за эту и так перенаселенную туземцами планетку…

– Ой, не начинай тут своих «гринписовских» патетик, – поморщился отец. – Ты не хуже меня знаешь, что Кассид – единственная пригодная к жизни планета, обнаруженная на сегодня. Это второй шанс человечества на выживание…

– Да вы и ее заср*те, как Землю! Да и к чему всем вам живая планета, когда вокруг полно астероидов, пригодных к разработке, у каждой звезды класса G полно…

– Хватит! – хлопнул по столу отец. – Ты представляешь, сколько стоит разработка полезных ископаемых в непригодной для жизни системе?! Мы сейчас не будем обсуждать эту тему! Мобилизация затронет все слои общества, и запомни, тебя не спасет никакой институт. Ведущие аналитики правительства просчитали двадцать четыре возможных варианта развития событий на Кассиде. И двадцать один из них ведет к войне. Самые смелые ожидания – через несколько месяцев.