скачать книгу бесплатно
Секунд через сорок аппарат требовательно звякнул. Все еще злясь, я сняла трубку.
– Леночка, не сердись на моего остолопа! – попросила Галя. – Что ты, мужиков не знаешь? Андрюха подумал, что Диму выгнала жена, и решил проявить мужскую солидарность!
– А у него есть жена? – заинтересовалась я. – Дуся ничего мне об этом не сказал!
Галя конспиративно понизила голос:
– По правде говоря, нас очень просили никому ничего не рассказывать, особенно тебе!
– Кто это вас об этом просил?!
– Сначала капитан Косолапов, потом твой друг Лазарчук.
Эта информация мне не понравилась. Обидно, почему это именно меня велено держать на скудном информационном пайке? Я усматривала в этом происки Сереги Лазарчука, который вечно старается наступить на горло моей песне. В смысле тормозит меня в погоне за истиной. Можно подумать, я у сыщиков хлеб отбираю! Без работы остаться боятся!
– Так что там с Диминой женой? – поторопила я с ответом мешкающую Галю.
– Об этом я ничего не знаю, – призналась она. – Зато мне известна Димина фамилия – смешная такая, куриная. Он Желтиков.
– Точно Желтиков, ты не путаешь? – переспросила я, вспомнив бесчисленные варианты медвежьей фамилии капитана Панды. – Не Курочкин, не Петухов, не Яичкин, не Белков-Желтков?
– Не Бройлеров и не Окорочков-Бушский, – подтвердила Галя. – Именно Желтиков, я точно запомнила, у меня был одноклассник с такой фамилией, мы с ним за одной партой сидели. И еще вот что: Андрюха сказал, что они с Димой работали в одном офисном здании.
– Это же девятиэтажка-лабиринт! – воскликнула я. – Там, наверное, тысяча комнат!
– Может, и больше, но два верхних этажа заняты редакцией «Партизанки», в которой работает твой Колян. Если он этого Диму раньше не видел, восьмой и девятый этажи можешь не считать. На шестом расположен художественный салон, там сотрудников раз-два и обчелся, сплошной выставочный зал плюс запасники. Если разобраться, найти контору, в которой работал Дмитрий Желтиков, вполне реально, – утешила меня Галя.
– Ну, и на том спасибо, – уныло поблагодарила я. – Спокойной ночи!
– И вам того же, на сей раз – без трупов, – пожелала Галя.
Я решила, что должна наведаться на работу к убиенному Желтикову и навести о покойнике справки. В конце концов имею я право знать, кого убили в моем доме? От любимой милиции в лице капитана Лазарчука и в морде капитана Панды объяснений не дождешься! На всякий случай откажу-ка я пока от дома и Саше с Надей, и Андрею с Галиной. Коляна, так и быть, оставлю в родных стенах, но буду за ним внимательно приглядывать.
Ложась спать последней, я приперла табуретом балконную дверь и перегородила рогатой железной вешалкой прихожую. Теперь Бэтмен, Человек-Паук, черепашки ниндзя и иже с ними не смогут проникнуть в нашу квартиру без шума.
Удав Каа полз по вертикальной стене, неся на себе дюжего голого парня с ножом в зубах. Медведь Балу взволнованно приплясывал под стеной, поблескивая капитанскими звездочками на погонах, нашитых прямо на мохнатые плечи.
– Мы с тобой одной крови, ты и я! – издевательски шепнул мне живой и невредимый Дима, уползая с балкона в комнату через открытую дверь.
Я не могла встать с надувного матраса, потому что была спеленута одеялом, как младенец. Кровожадный Маугли с ножом приближался, и предотвратить мое убийство могло только чудо.
– Бам-м-м! – очень вовремя грянул гром.
Желтый земляной червяк Каа с шипением рухнул вниз, и доблестный капитан Балу проворно окольцевал тело удава наручниками.
Я дернулась и, как была, в одеяле, упала на пол. Пугающее змеиное шипение не прекращалось, лишь прерывалось тихими стонами и прочувствованным матом.
– Маугли? – вопросила я, спросонья не сообразив, что ругаются не на хинди, а весьма по-русски.
– Какая зараза построила баррикаду перед сортиром? – плачущим голосом вопросил Колян.
Я проворно выпуталась из одеяла и поспешила в прихожую. В притушенном шторами лунном свете в коридорчике, на развилке между кухней и санузлом, сидел, укачивая правую ногу, мой муж. Едва не плача от боли, он рассматривал ушибленный большой палец и при этом громко шипел и тихо матерился.
– Куда это ты направлялся? – с подозрением спросила я.
– В туалет!
– Зачем это?
– Ничего себе вопрос! – возмутился супруг. – Подумай своей головой, что можно делать в сортире?
– Не знаю, не знаю, – пробормотала я. – Если на балконе можно убивать людей, то и туалет тоже вполне годится для совершения преступлений!
– Ага, для мокрых дел! – Колян с трудом поднялся на ноги, отпихнул меня с дороги и, прихрамывая, проследовал в туалет.
Я прислушалась, убедилась, что санузел задействован мужем строго по назначению, и немного успокоилась. Пожалуй, Колян Диму не убивал. Человек, который умудрился произвести такой переполох при рядовом посещении санузла, при попытке совершения убийства разбудил бы весь дом!
– Подумаешь, вешалка ему помешала! – ворчала я, забираясь обратно в постель.
Колян прихромал из клозета и рухнул рядом со мной, обиженно сопя. Дождавшись, пока он уснет, я сбегала в прихожую и восстановила заградительное сооружение.
Моя бессонница бесследно прошла, но на смену ей, похоже, явилась прогрессирующая паранойя.
Понедельник
– Опаздываешь, – заметил дежурный редактор Сима, шумно отхлебывая из фирменной чашки с логотипом нашей телекомпании и идиотским девизом «Снимаем и показываем для Вас».
Двусмысленный слоган сочинил кто-то из наших рекламщиков. Выпороть бы дурака! Ну, что значит «снимаем и показываем»? Снимаем с себя одежду и показываем обнажившееся? Такие чашки больше подошли бы группе стриптизерш.
– Приятного аппетита, – сказала я, оглядываясь. – Что, все наши уже разбежались?
– Остались только вы с Сержем, – кивнул Сима.
Это его так зовут: Сима, полностью – Серафим. Любящие родители постарались и придумали единственному сыночку звучное и неизбитое имя. Серафим Петрович Коновалов! Интересно, не работает ли кто-нибудь из Симиных предков в нашем рекламном отделе?
– Мы последние, получаем остатки? Стало быть, нам достанется что-нибудь особенно гадкое, – вздохнула я.
– Ну, почему же? – фальшиво улыбнулся Сима. – У вас прекрасное задание, выезд за город, почти пикник на природе! Нужно сделать сюжет об открытии купального сезона в реке Кубани.
– А разве он уже открылся? – удивилась я.
– Откуда я знаю? – Сима пожал плечами. – Если еще не открылся, придется быстренько открыть. Эта тема понравилась Москве, и от нас ждут репортажа к вечеру.
Наша телекомпания время от времени поставляет столичному телеканалу новостные сюжеты, за которые Москва платит нам денежки. Не очень много, но достаточно, чтобы оправдать в глазах нашего экономного директора необходимость существования собственной информационной службы.
Позади меня что-то грохнуло. Я обернулась и увидела оператора Сержа, который пытался войти в редакторскую, но не мог этого сделать, потому что заброшенный за спину штатив заклинило в дверном проеме.
– Стой там, я уже иду, – сказала я напарнику.
– Камеру взял, штатив взял, кассеты, микрофон, петличку взял. Что еще? – не слушая меня, озабоченно пробормотал Серж.
Он невидящим взглядом посмотрел на Симу и многозначительно изрек:
– О! – после чего повернулся и скрылся в коридоре.
– Наверное, запасные аккумуляторы забыл, – сказал заинтересовавшийся этим представлением Сима.
Мы немного подождали, и тяжело нагруженный Серж вновь притопал к нашей двери.
– Камеру, штатив, аккумуляторы взял, петличку, микрофон, кассеты тоже. Что еще? – повторил Серж.
– Накамерный свет? – предположил Сима.
Посмотрев на него недобрым взглядом, оператор снова ушел.
– Свет-то нам зачем? – спросила я. – Мы же будем на улице снимать, а там солнце светит вовсю!
– Ну, должен же я был что-то сказать, – пожал плечами Сима, – Серж явно ждал подсказки!
– Камера, штатив, кассеты, батареи, все для звука, свет! Что еще? – с отчетливым раздражением в голосе спросил вернувшийся оператор.
– Купальник, – подсказала я.
Серж развернулся, отошел на пару шагов и остановился.
– Какой купальник? – донеслось из коридора.
– Желательно на меху, – попросила я. – А еще лучше, если с термоподогревом.
– Зачем купальник? – Серж сунул голову в дверной проем и по привычке вопросительно глянул на Симу.
– Это не мне, – покачал головой тот. – Это Ленке! Она сейчас будет купаться в Кубани!
– А разве купальный сезон уже открылся? – простодушно удивился Серж.
– О том и речь! – засмеялся Сима.
– Шагай в машину, – велела я оператору, мрачно шмыгнув носом. – Мы уже уходим.
– Не заплывайте за буйки! – крикнул нам вслед веселящийся Сима.
За купальником пришлось заехать домой.
– Мама! – выбежал навстречу мне обрадованный малыш.
Следом поспешала няня с ложкой, вымазанной кашей.
– Ты уже обедаешь? – Я отдала няне пакет с купленной по пути курочкой-гриль и подхватила на руки задорно визжащего ребенка. – Колюша – хороший мальчик, умница!
– Верни умницу за стол, хороший мальчик еще сырок не съел, – попросила няня.
Я отнесла малыша на кухню и посадила на табурет.
– Колюша будет творожный сырок? – спросила няня.
– Но, – решительно отказался малыш.
– В шоколаде! – поспешила добавить няня.
Мася внимательно посмотрел на тарелку и повторил:
– Но!
– А жареную курочку? – спросила я.
– В шукала? – серьезно спросил ребенок.
– Курочка в шоколаде? Ну, ты гурман! – засмеялась я. – Или это украинские корни сказываются?
– Почему – украинские? – заинтересовалась няня.
– Потому что Колян – киевлянин. А одна маленькая украинская кондитерская фабрика, я читала об этом в Интернете, наладила производство оригинального лакомства «Сало в шоколаде», – объяснила я. – Говорят, очень вкусно. Вся продукция идет на экспорт, тоскующие по родине экс-украинцы расхватывают глазированное сало в момент.
Няня положила на тарелку перед Масей добрый кусок нежной куриной грудки, и ребенок тут же забыл о моем присутствии.
– Иди, пока он занят едой, – шепотом сказала мне няня.
Я быстренько отыскала в ящике с бельем купальник, прихватила полотенце и удалилась.
Открыть купальный сезон удалось без особых страданий. Сержу пришла в голову прекрасная мысль: снять мои приготовления к купанию на берегу Кубани, а само погружение в речные воды и последующий заплыв – в старой заводи, куда сливает горячую воду городская ТЭЦ. После монтажа картинки должны были сочетаться вполне органично, так что поставленную перед нами задачу мы с оператором выполнили, и при этом пневмония мне не грозила. Тем не менее в телекомпанию я вернулась с твердым намерением заявить протест против использования журналистов в качестве подопытных животных. Сегодня я купание в Кубани открываю, а завтра на мне лекарства испытывать начнут!
В коридоре было тихо, в редакторской пусто. Бросив сумку на стол, я пошла на поиски Симы, которому собиралась высказать все, что думаю о людях, которые вынуждают своих коллег рисковать личным здоровьем ради сомнительного финансового блага компании.
Сима, а с ним еще пара журналистов и целая группа техников нашлись в аппаратной видеомонтажа. Народ сгрудился напротив телеэкранов за спиной сидящего на стуле оператора Вадика. Вадик был надут и красен, как первомайский воздушный шар.
– Ленка, спаси меня! Сними с креста! – заламывая руки, умоляюще вскричал он при моем появлении.
На экране сменяли друг друга бесконечные незаконченные «проездки». Камера начинала снимать людей, двигающихся по пешеходному переходу, потом обнаруживала в толпе симпатичную девицу и принималась «вести» ее персонально – до тех пор, пока в кадр случайно не попадало новое смазливое личико, пышный бюст или круглая попка. С этого момента оператор неотступно следил за новым объектом. В результате камеру хаотично и безостановочно швыряло из стороны в сторону, как в бурном море утлый челн, и в роли оператора мне виделся какой-то пьяный и сексуально озабоченный матрос. Учитывая, что итогом работы съемочной группы должен был стать информационный сюжет о работе городских светофоров, можно понять недовольство нашей телевизионной общественности этим видеоматериалом. Ни единого светофора в кадре не было.
– Распинаете несчастного? – спросила я нашего режиссера Славу, кивнув на Вадика.
– Вадька опять съемку облажал, – объяснил тот. – Мы ему публичную экзекуцию устраиваем. Дабы впредь неповадно было!
И он скомандовал:
– Ату его!
– Куда камеру повел, басурман? – тут же закричали в толпе. – И затрясся, затрясся, как юродивый!