скачать книгу бесплатно
– И умные, – уважительно добавил здравый смысл. – Как ловко тебя подставили!
– Думаешь, это не случайность? То, что преступницей сочли меня?
– Ой, чую, что не случайность… – тихо прошептала моя интуиция.
Однако никаких фактов в поддержку или опровержение высказанного мнения у нас пока не было, и мы коллегиально решили отложить решение этого вопроса «на потом».
С чем и уснули.
День начался хорошо – с основательного завтрака и легкой пакости.
Шведско-молдавский стол в отеле порадовал большим выбором еды и напитков, среди которых после вчерашних дегустаций особенным спросом пользовались цитрусовый сок и крепкий кофе.
В очереди к кофеварке я оказалась перед Караваевым, который зачем-то попытался сделать вид, будто мы незнакомы, чего я, разумеется, не стерпела. Будут еще тут всякие меня игнорировать!
– Доброе утро, Михаил! – сказала я громко. – Как вам спалось? Активный Петрик не досаждал?
Вообще-то я имела в виду ту активность, которую мой друг проявил, шастая глубоко за полночь из номера в номер, но Караваев расценил невинный вопрос как гнусный намек и окрысился:
– Будь вы мужчиной, я вызвал бы вас на дуэль!
– Стреляться из-за Петрика? Ну уж нет! – Я пренебрежительно дернула плечиком. – Поверьте, лично я на него не претендую.
Караваев покраснел. В его лазоревых глазах я отчетливо, как на голубом телевизионном экране, увидела страстное желание меня придушить.
– Вот это совсем другое дело! – удовлетворенно молвил мой условно здравый смысл. – Наконец-то сильное чувство! А то смотрел как на пустое место…
Недрогнувшей рукой я налила себе кофе и, отчаливая к своему столику, наградила надутого Караваева светлой улыбкой и добрым пожеланием:
– Приятного вам аппетита… Во всех смыслах!
Эхом на мое задорное подмигивание у Караваева задергался левый глаз.
– Бессовестная ты, – с удовольствием констатировал здравый смысл.
– А? Что? Где? – встрепенулась моя совесть.
– Спать! – скомандовала я ей.
Она привычно подчинилась.
– Да, поспать еще было бы неплохо, – согласилась моя соседка по номеру и столу.
Она вселилась уже на рассвете, в восемь ноль-ноль безропотно встала по моему будильнику и, пока не заговорила, выглядела как типичный пассивный зомби. Кастинг на роль в фильме «День живых мертвецов» соседушка прошла бы с первого дубля.
– Люся, – представилась я, рассудив, что уже можно: в соседке проявились зачатки разума. – Журналист из Краснодара.
– Маша, – зевнув, сказала соседка. – То есть Катя. Блогер из Москвы.
– Кофе, Катя? – Я поставила перед сонной девушкой свою чашку, рассудив, что ей кофе нужнее.
– О да! – Зомби пугающе дернулся, сцапал чашку и присосался к ней с жадным бульканьем, более подходящим вампиру.
Решив, что разговоры можно отложить, ибо негоже отвлекать полутруп от нелегкого процесса возвращения в мир живых, я молча уткнулась в свою тарелку, и мы позавтракали с той приятностью, которую мне никогда не дарит общество болтливого Петрика.
Потом всю нашу группу загнали в автобус и повезли осматривать достопримечательности в окрестностях Кишинева.
Экс-зомби Катя села рядом со мной, направила себе в лицо струю прохладного воздуха, низко надвинула капюшон толстовки и почти сразу уснула. Отгороженная ее телом, я оказалась в некоторой изоляции и с легкой досадой наблюдала, как в передней части автобуса формируется ядро компании.
Оно рождалось, как планета: из пылегазового облака, притянутого молодой звездой. В роли звезды по собственной инициативе выступала игривая белорусская блогерша. Газом и пылью вокруг нее вились жаждущие женской ласки мужчины, на болтовню и смех подтягивались остальные – журналисты люди общительные.
В пылегазовом облаке я с удивлением заметила Петрика. Он не обхаживал Караваева, уединившегося в хвосте автобуса, сменив тактику вместе с амплуа: сегодня мой друг играл рубаху-парня, который заливисто хохочет над чужими байками и мастерски травит свои. Наверное, предполагалось, что надутый сыч Караваев из своего темного угла следит за этим шоу, проникаясь восхищением в адрес нашего самого обаятельного и привлекательного.
Я обернулась и посмотрела.
Надутый сыч Караваев зыркнул на меня на редкость злобно и тут же отвернулся к окну.
– М-да, непохоже, что эта черствая личность вообще способна проникнуться нежными чувствами, – отметил мой здравый смысл.
– Да ну его к черту! Ой, прости, Господи, – я сконфуженно оборвала ругательный пассаж, потому что мы как раз подъехали к очередному монастырю.
– Молдавский Гранд Каньон – так в шутку называют эту местность местные, – сообщил гид. – С древних времен здесь река точила известняк, и образовались стены семидесятиметровой высоты. В них множество пещер, действующая часовня и кельи скального монастыря.
– Мужского или женского? – тут же деловито поинтересовался кто-то из экскурсантов.
– Ай, да какая разница! – взмахнул ухоженной ручкой Петрик.
– Тебе-то точно никакой, – пробурчал угрюмый голос в хвосте автобуса.
Я обернулась и укоризненно посмотрела на Караваева.
– Что? – спросил он с вызовом. – Не нравлюсь?
– Ой, да мне-то зачем, вы и так уже при поклоннике, – съязвила я, обидевшись на грубость.
Вот не собиралась же хамить, а как удержишься?
– А мы пойдем в пещеры? Я очень люблю пещеры! – закатила глаза белорусская блогерша.
Ее свита тут же загомонила, что пещеры – это действительно круто и маршрут нашей экскурсии непременно должен быть проложен через них.
Гид морщился и неубедительно лепетал про опасных коров, которых местные жители пасут на ближних подступах к пещерам. Мол, коровы дикие, дружелюбия чуждые, политесу не обученные, и приближаться к ним не рекомендуется, так что в пещеры мы ни ногой, чтобы не попасть на рога.
На самом деле мегарадушные, в отличие от соплеменных коров, организаторы молдавского пресс-тура составили такую насыщенную программу экскурсий, что любое отклонение от намеченного маршрута могло сорвать весь график. Гиду же явно не хотелось нарушать расписание.
Мрачный тип Караваев, впрочем, придумал другое объяснение.
– Не удивлюсь, если в этих пещерах местные жители прячут какую-нибудь контрабанду или в промышленных масштабах тайно гонят самогон, – сказал он, пересев со своей Камчатки на место позади меня.
– Вы всегда думаете о людях плохо? – поинтересовалась я, кротко посмотрев на ворчуна через щель между креслами.
– О вас я думаю хорошо, – заверил он меня (по-моему, недостаточно искренне). – Я думаю, вы умная девушка, способная понять и принять выгодное предложение.
– Петрика убивать не буду! – предупредила умная и догадливая я.
– Зачем же сразу убивать? Просто держите его как-нибудь подальше от меня, вот и все!
– А что мне за это будет? – я не забыла, что предложение рекламировалось как выгодное.
– Ну, например, я не стану требовать, чтобы вы оплатили ремонт моего помятого BMW…
Я тихо выругалась.
– Вспомнили, где меня видели, значит…
– Ну! – Мрачный тип заметно повеселел. – Вас выдала склонность к эффектным головным уборам!
Тут я безмолвно прокляла кумачовую косынку с логотипом родного медиа-холдинга, которую по причине ветреной погоды лихо повязала на пиратский манер. Белый кружок логотипа пришелся аккурат на середину лба, и я досадливо постучала по нему кулачком:
– У-у-у, я сглупила!
– Не убивайтесь так, ведь так вы не убьетесь, – своеобразно успокоил меня отвратительно наблюдательный Караваев. – Ну, мы договорились? Спасите меня от этого вашего Петрика, и мы начнем знакомство с чистого листа.
– Люся, – вздохнув, я просунула в щель между креслами ладошку.
– Миша, – пожал мою лапку Караваев. – Предлагаю выпить за знакомство.
В амбразуре между сиденьями показался круглый бок бутылки. По запомнившейся этикетке я опознала продукцию местного винзавода. Ничего так продукция, надо признать…
– Да не капризничай ты, все же к лучшему: за разбитую машину ты ничего не должна, одним обвинением меньше, – подбодрил меня здравый смысл.
– Осталось откреститься от поджога офиса и кражи ожерелья, – добавила совесть.
Уж лучше бы молчала! Настроение мое, едва поднявшись, снова упало.
– А наливайте, дядя! – неожиданно включилась в разговор моя соседка Катя. – Что ж такое, я уже полдня в стране, которую ООН объявила столицей винного туризма, и до сих пор трезва как стеклышко!
– Чего это я вам дядя, я еще не такой старый, – заворчал Караваев, но бутылку послушно откупорил.
Пластиковые стаканчики у него тоже нашлись, и, пока наш гид безуспешно отбивался от любителей побродить по пещерам, мы с Мишей и Катей распили бутылочку чего-то красного.
Вот так и вышло, что в катакомбы я вошла слегка нетвердой поступью и с поплывшим взглядом. А в катакомбах этих царила вечная тьма, да и под ногами отнюдь не паркет был, так что пришлось мне хвататься то за стены, то за кого-то бредущего рядом.
По причине отсутствия электрификации посмотреть в катакомбах было особо не на что. Только одна пещера, наиболее легкодоступная и, видимо, обязательная для посещения, была оснащена многочисленными церковными свечками. В неверном свете подрагивающих огоньков тускло поблескивали оклады икон и монетки в каменных ямках на стенах.
Разнокалиберных монеток было много, местами они покрывали камень – как встопорщенные чешуйки драконий бок. Я подивилась тому, что дедуля монах, хозяйничающий в скальной часовне, не собирает денежный урожай, как это делают смотрители фонтанов в Риме, например. Все микроскопические ямки-кармашки метра на два от пола были заполнены монетками, в некоторых уже высились денежные столбики. Я с трудом нашла отверстие, в которое затолкала свой честный рубль – гид сказал, это приносит удачу.
– Не думаю, что размер удачи зависит от номинала монеты, но исключать такую вероятность нельзя, – подал голос мой здравый смысл. – Поэтому не жлобься, у тебя в отделе для мелочи есть десятирублевки, давай-ка, раскошеливайся.
– Удача тебе пригодится, – поддакнула интуиция, и я послушно озаботилась тем, чтобы щедро нафаршировать скальный камень своими кровными.
Для этого пришлось пройти подальше в глубь катакомб, куда еще не добрались туристы в массе своей.
Стоило отойти от освещенной часовни шагов на десять, как стало совсем темно и очень неуютно, но я не сдрейфила, потому что знала, что не одна тут. Рядом, периодически толкаясь в узком пространстве локтями, экономно подсвечивая себе мобильниками и иногда приглушенно – из уважения к святому месту – чертыхаясь, возились мои коллеги.
Очевидно, всем нужна была удача. И у всех было полно неликвидной мелочи.
Старательно процарапывая ребром монеты кармашек в податливом сыром известняке, я упустила момент, когда осталась совсем одна и в полной темноте. Мой собственный мобильник лежал в сумке, я не использовала его как фонарик, экономя заряд: в этой поездке айфон мне нужен был главным образом для того, чтобы делать снимки.
– Спокойствие, только спокойствие! – голосом Карлсона призвал меня здравый смысл. – Люди где-то рядом, тебе слышны их голоса. Не паникуй, иди на звук.
Это был разумный совет, и я попыталась ему последовать, но уже на втором шаге вписалась лбом в камень. Стукнулась несильно, так что боли не почувствовала, но обиделась, поэтому сказала здравому смыслу:
– Сам иди! – и, не уточняя маршрут, вслепую пошарила в торбе в поисках светоносного мобильника.
Успешно нашла его (что удивительно), включила – и сразу же увидела руку помощи.
Она призывно тянулась ко мне из-за скального выступа.
– О, спасибо! – поблагодарила я неизвестного спасителя, вкладывая в его руку свою.
Другой рукой я опустила в карман ветровки экономно выключенный мобильник.
Сухие теплые пальцы крепко сжали мою холодную ладошку, и невидимка повел меня так неторопливо и уверенно, ровно, без рывков, словно мы с ним были не в пещере, а в бальном зале.
Моя романтичная натура встрепенулась. Теперь меня терзало любопытство, а не страх.
Воображение широкими мазками нарисовало картину «Тайный поклонник спасает прекрасную Люсю из мрачных катакомб».
Здравый смысл попытался было раскритиковать это героико-романтическое полотно, но я велела ему заткнуться и дать прекрасной Люсе помечтать хотя бы пару минуточек.
Как и здравый смысл, я понимала, что тайный поклонник вот-вот превратится в заурядного типа из числа моих коллег-журналистов, так что долго обманываться фантазиями на тему благородных принцев, спасающих прекрасных дам, у меня при всем желании не получится.
Возможно, именно поэтому шла я, крепко зажмурившись.
Так, кстати, было лучше слышно, так что я могла льстить себе мыслью, будто отчетливое сопение моего сопровождающего есть признак его великого волнения. Воображение даже набросало картину «В порыве чувств тайный поклонник дарит прекрасной Люсе страстный поцелуй», и я с удовольствием любовалась эскизом секунды три-четыре.
Потом невидимка галантно пропустил меня вперед и мягко отнял руку, словно в финале танца.
Я машинально изобразила подобие реверанса, сделала еще шаг вперед и…
Полетела в пропасть!
– Господи, благослови китайскую швейную промышленность! – с искренним чувством провозгласил мой здравый смысл, когда стало ясно, что от падения в бездну меня спасла ветровка.
Ее капюшон на редкость удачно за что-то зацепился и только покрякивал натужно, предположительно простым китайским языком докладывая дуре-хозяйке, что долго не выдержит.
Дура-хозяйка тем временем задыхалась, поскольку завязки капюшона перетянули ей горло, заодно лишив возможности вопить от страха и звать на помощь.
