скачать книгу бесплатно
– Да я что, против? – брезгливо сощурилась та. – Но пусть эта Эммка сидит тихо. А то такие сцены разыгрывает! Влетит иногда в комнату и трезвонит, что стращает её Саймон, будто дела плохи, денег нет, вот-вот уволит. Так если и стращает, то для виду. И всё поёт, что на работе из последних сил выбивается, а он недоволен, до слёз её доводит. Из сил она выбивается! Тьфу! – негодующе сплюнула Зося. – Это я вон как белка в колесе, целый день на ногах, от прибора к прибору, как заведённая. Ступни гудят, пятки шуршавые стали.
Эдик с Майей оторопели, но Зося так вошла в раж, что и не заметила этого, а продолжала возмущённо живописать особое положение Эммы.
– Бывает, полдня её нет, – желчно шипела она, – с Саймоном своим куда-то там сматывается, а когда возвращается, врёт, что он отправился по делам, а её по дороге завёз в библиотеку, научную статью прочитать.
– Возможно, она действительно читает, – нарочито серьёзно произнёс Эдик.
– Не смеши! – появилась ядовитая гримаса на лице у Зоей. – На русском что ли она их там читает, статьи эти? Учёный, в дерьме мочёный. Вот уж пример, как в эмиграции прожить без знания языка. Никчемность. Пустота. А пристроилась как! И культурную ещё из себя строит! Недавно вон на оперу собралась. На «Дон Карлсон».
– Это тот Карлсон, который с малышом? – желчно скривила губы Майя.
– Я эту оперу не видела, – отмахнулась Зося. – Да какая ей опера? Говорить бы сначала научилась. Вон недавно хвалилась мне: «Купила такие вкусные мармалады!» Мармаледы!
Презрев эти всплески, Эдуард внимательно посмотрел на Зоею:
– Ну, а вторая женщина, что с ней сегодня приходила?
– Динка, что ли?
– Да, Дина. Она производит впечатление серьёзного человека.
– Ой, надоела она мне, – брезгливо поморщилась Зося. – Всё хвалится своими знаниями, всё показывает, что она умнее нас, способнее. Всё к Пете подмазывалась. На всякие заумные темы с ним беседовала. Он ей симпатизировал.
– Что? Что ты имеешь в виду? – оцепенела Майя.
– Да не пугайся ты так, – хихикнула Зося. – Он, царство ему небесное, ничего, кроме своей науки, вокруг не видел. И Верку свою боготворил. У них была гармония в отношениях. За ним ничего порочащего замечено не было. У него с этой Динкой, как говорится, были сугубо профессиональные контакты. А что она больно возомнила-то о себе? Такую же, как и я, работу выполняет. Но форсу много. Нос задирает. Корчит из себя. Взяли по случаю, когда анализов поприбавилось. А так видала бы она это место! Ну, ничего, песенка её спета, сама сегодня сказала, что сокращение скоро будет. Её уже предупредили. Змея! Ой, разволновалась я. Можно, закурю?
– С каких это пор ты куришь? – опешила Майя.
– Да только когда надо успокоиться. Или ночью.
– А ночью зачем?
– Да дурманю себя, когда не спится, – жалостливо объяснила Зося. – От бессонницы ведь, я тебе скажу, один вред. Встанешь ночью, включишь свет – тараканы ползают. Расстроишься.
Зося глубоко и удовлетворённо затянулась, жеманно отставив мизинец в сторону.
– И кого, интересно, начальницей над нами поставят?
– закатила она глаза. – Я уверена, что эта работа мне подходит. Но чем-то я руководству не угодила.
– Тут люди радуются не столько тому, что работа им подходит, сколько тому, что они подходят той работе, которая им подвернулась, – раздражённо сказала Майя.
– Да, конечно, но вот вы-то работаете по специальности, – в очередной раз сделала затяжку Зося. – Эдик – в большой серьёзной компании. Ты – медицинским секретарём.
– Эдика не трогай, – не стерпела Майя. – Он достоин того, что получил. Но я-то по образованию лингвист.
– Так ведь не встаёшь же, как я, каждый день в шесть утра? – скорбно поджала губы Зося.
Майя с сердцем хлопнула рукой по столу:
– Ну что ты всё завидуешь?
– Да, боже упаси, – вздрогнула Зося, – какая зависть! Дай Б-г вам здоровья. Просто за себя обидно.
Майя сердито посмотрела на неё, припомнив наболевшее:
– А мне за Эдика было обидно, когда он в частной шарашке пахал. Сейчас же он оценён по достоинству. И помню я, как ты его отговаривала переходить в эту государственную компанию, когда мы с тобой советовались. А сейчас говоришь, что рада за него.
Зося состроила слезливую мину:
– Да я же просто боялась, что он и у частника место потеряет, и здесь не укоренится…
– А-а-а… – в ядовитой ухмылке дрогнули губы у Майи.
– Всё! Закрыли тему, – решительно поднял руку Эдуард.
– О-кей, – подчинилась призыву Зося. – Как съездили-то?
Эдуард был краток:
– Со стариками повидались, встретились кое с кем из старых знакомых, полюбовались питерскими красотами. А ближе к концу уже тянуло обратно.
– Я не могу судить так категорично, – хмуро прищурилась Майя. – У меня там родители остались.
– Майечка, но это же понятно, – сочувственно заявила Зося. – Но я думаю, вам жалеть не о чем. Устроены. По миру вдоволь наездились.
Майя зло хлопнула себя по ноге:
– Старая песня. Сколько можно толочь воду в ступе? Вам-то кто не даёт ездить?
– Сказала же, нет у нас таких возможностей, – фыркнула Зося.
Майя впилась в неё негодующим взглядом:
– Не дают тебе покоя наши возможности. Там не давали и здесь не дают. Всё думаешь, что лопатой мы гребём.
– Да что ты, Майчик, – испугалась родственница, – я же просто так сказала. Рада я за вас.
– По-моему, ты и за себя можешь порадоваться, – вырвался у Майи «кашелёк», заставивший вздрогнуть Эдуарда.
– Ой, как сказать! – не обратила внимания на подавленное Майей негодование Зося. – До сих пор спрашиваю себя, правильно ли мы сделали, что уехали? Вон там жизнь как налаживается. Не хватило нам терпения пересидеть. И квартира была, и работа. Ради чего сломали привычный образ жизни? Попёрлись. У Люсика моего всё чесалось.
– Что ты всё брюзжишь? – оборвал её Эдуард. – Всё же благополучно. Устроены, квартира хорошая.
– Квартира! – подбоченилась Зося. – Вон я недавно у врача местного была на приёме, на его вилле Я уж о самой вилле молчу. Но район какой! Да его с нашим сравнить нельзя! Коммунизм в отдельно взятой стране. Нам и не снилось!
– Да это же всё глянцевые картинки, – раздражённо бросила Майя.
– Зося, ты меня извини, – поддержал жену Эдуард, – но эти сравнения некорректны. Во-первых, мы же с нуля, можно сказать, начали. И то вон чего добились. А во-вторых, ты не задумывалась, какая масса коренных граждан проживает в таких районах, как наш?
Зося с вызовом уставилась на Эдуарда:
– А в третьих?
– А если хочешь – в-третьих, – удивился он её дерзости, – то чем, скажи, наш район тебя не устраивает? Вполне респектабельный, ухоженный, благополучный.
– Всё познаётся в сравнении, – сумничала Зося.
– Безусловно, – изумлённо поднял на неё глаза Эдуард.
– Но я тебя утешу. Не исключено, что наши дети переберутся в облюбованное тобой место.
– Дай-то Б-г, – совсем глубоко затянулась сигаретой Зося.
– А вообще, всё я понимаю, не дурочка. Но такая тоска иногда одолевает! Душа плачет. Это уж я сегодня этой Динке в пику выдала, что уехала из России, чтобы хорошо и правильно питаться. А ведь что изменилось-то? Еду стараемся покупать, к какой в России привыкли. Всё те же борщи да каши варю. И селёдки с картошкой хочется. Вот ведь всё тут есть! Сладости всякие – глаза разбегаются! А хочется открыть банку сгущёнки и ложкой, ложкой её, как там, в Союзе.
– Сейчас расплачусь, – сделал вид, что лезет в карман за носовым платком, Эдуард.
– Издеваешься? – возмутилась Зося. – А всё равно нет ничего вкуснее, чем намазать масла на ломоть ржаного хлеба и сверху попесочить, как в детстве.
– Так в чём проблема? – поднял брови Эдуард.
– А в том, что никак нам не переделаться, – с вызовом посмотрела на него Зося. – Работаю я фактически в русской компании. Общаемся с русскими. И телевизор – по-русски. И в интернете всё в русские сайты лезем. И на гастролёров наших ходим. И к врачу-экстрасенсу к русскому я обращаюсь. И тоскую всё по уюту своей бывшей квартиры. Вон ковёр на стену повесила, да и вы вон, гляжу, тоже, хоть здесь и не принято. Друзей новых не нашли. И сойтись-то не с кем. Конечно, приглашаем по всяким торжественным случаям, тоже русских, а они нас, и всё в русские же рестораны. Но близости-то той нет. Каждый в своём мирке варится. Люсик у меня таких друзей называет застольными. Ой, чем дальше в лес, как говорится… И каким ветром нас сюда занесло? Пути господни настолько неисповедимы!
– Да уж, – едко усмехнулся Эдуард. – Но не береди душу. Представь, как бы ты рассуждала, если бы вы не уехали? Точила бы Люсика своего: «Смотри, как там Майка с Эдькой преуспели! Он в большом концерне работает, она в поликлинике. Дочь – на медицинском факультете. Квартира! По миру разъезжают. И что мы с тобой, дураки, тут сидим?» Ну скажи, что – я не прав?
– Прав, конечно, – в сердцах с силой затушила в пепельнице докуренную сигарету Зося. – Глуп человек.
– Человек так устроен, что всегда чем-то недоволен, – согласился Эдуард. – Так что успокойся ты наконец и не гневи Б-га. И третий ребёнок у тебя здесь родился, и устроены вы с Люсиком. Живи да радуйся.
– Уяснила? – вызывающе прищурилась Майя в сторону Зоей и опять издала знаменитый свой «кашелёк».
Эдуард понял, что близится гроза, и конфронтацию кузин нужно непременно пресечь. Он раскрыл было рот, но Зося опередила его:
– Май, а всё же, что это ты сегодня не в духе? Колючая такая?
– С дороги. Устала, – резко отчеканила Майя.
– Да ладно, я не обижаюсь, – махнула рукой Зося. – Мы же с тобой всё же родная кровь.
– Ну, если не обижаешься, так я тебе и скажу, что именно близкие нам и не прощают успехов и благополучия. Чужим-то и дела до нас нет, – гневно притопнула Майя.
Эдуард совсем напрягся в предчувствии непредсказуемого развития событий, но тут у Зоей неожиданно зазвонил телефон.
Посмотрев на экран аппарата, она недоумённо сообщила родственникам:
– Эммка, та самая с моей работы, бляха медная. Легка на помине. Что ей нужно? И здесь достала!
Зося включила телефон и умильно произнесла:
– Эммулька? Привет, киска. Что стряслось? Новости? Ну, если хорошие, выкладывай. Что значит, если плохие? Ты уж так не пугай.
Зося какое-то время слушала Эмму, а потом показушно рассмеялась:
– Ой, какая же ты умница, Эммульчик.
Она повернулась к Майе и Эдуарду и умильно прощебетала в микрофон так, чтобы позвонившей было понятно, что предназначается это чириканье тем, кто находится рядом с ней:
– На ходу стишок про новости придумала: «Хорошие – выкладывай, а нет – в штаны накладывай». Да тебе ж, Эммулька, дорога в союз писателей!
Зося с фальшивой улыбкой выслушала реакцию Эммы и вдруг напряглась:
– Что, такие новости, что сесть на всякий случай? Села.
Зося действительно плюхнулась в кресло, и тут лицо её стало вытягиваться.
– Что-о-о-о? – сжала она подлокотник. – Динка? Не может быть! Да ты что? Этого только не хватало! Как снег на голову! Такая срочность, что аж на мобильник позвонил и уже к себе вызвал? Вот дрянь! Сумела влезть в доверие! Теперь поднимет голову! Будет над нами командовать! А ещё пела: сокращение, увольнение! Я уж обрадовалась. А она в гору пошла. Помяни моё слово – жизни не будет. Задолбает этой своей сущностью процессов. Поедом есть будет. Все соки выжмет. Со свету сживёт! Нет, я не понимаю, а что же её в таком случае предупредили об увольнении? На понт нас брала, что ли? Проверить реакцию хотела? Что-о? Для неё для самой был сюрприз? Давно её хотели? A-а, были претенденты со стороны! Такты всё заранее знала? И молчала? Вы все против меня! Да ладно уж! Ладно, не оправдывайся, проехали. Нет, самолёт у Люсика завтра. Вечером. На работу? Конечно, приду. Ладно. Ба-а-а-ай!
Зося отключила мобильник, в сердцах швырнула его на стол и разъярённо затараторила:
– Нет, вы представляете? Не успела с вами поговорить, на тебе! Эту суку Динку ставят начальницей надо мной, а эта потаскушка Эммка, оказывается, знала, от этого Саймона своего, куда ветер дует, и как в рот воды набрала. Я же там, когда вы ушли, маху дала – с этой дрянью, с Динкой, цапнулась. И внутренний голос мне ничего не подсказал! Нет, чтобы пораскинуть умом, пропустить мимо ушей! Влипла в историю! То-то эта шалава, Эммка, перед ней расшаркивалась и мирить нас стала. В душе, небось, потешалась надо мной.
Эдуард попытался унять родственницу:
– Зося, успокойся. В нашем возрасте такие стрессы ни к чему.
– К чему, ни к чему! – вскочила она с кресла. – Так, Зоська, не вешать голову!
Плохо слушающимися её пальцами она набрала номер на телефоне.
– Динулька! – умильно прошелестела она в трубку. – Поздравляю тебя. Я так рада! Ну вот видишь, правда всегда торжествует. Хорошего специалиста ценят. А что такого я тебе наговорила? Я уж и не помню. Да? Да что ты, я же шутя. Ну конечно! Ах, так ты на работе? Уже дали ключи от кабинета? Дай Б-г тебе здоровья. И сама ничего не таскай. Мы завтра с Эммулькой всё с утречке перенесём. Поняла? Не вздумай надрываться. Здоровье превыше всего. А почему бы и нет? И костьми ляжем. Ну да ладно, ещё раз тебе поздравления самые искренние. Ба-а-а-ай!
Зося выключила телефон, мгновенно стёрла с лица гримасу угодливости и зло гаркнула:
– Вот зараза! Уже и ключи от кабинета получила. Ещё и издевается! «Что, – говорит, – и костьми ляжете?». Сволочь! Где взять силы, чтобы это всё пережить? Так, ладно. Как ни противно, а придётся изображать любовь и дружбу.
Зося трясущимися пальцами выхватила из пачки очередную сигарету, зло закурила и стала нервно вышагивать по комнате. Наконец она снова бросила себя в кресло и, тяжело вздохнув, спросила:
– Ну, где там наш чемоданчик?
– Сейчас принесу, – встал Эдуард.
Он вышел из гостиной и вскоре вынес чемодан.
– Вот, пользуйтесь на здоровье.
– Ой, какой красавец, – вытаращила глаза Зося. – Это тот, что на работе подарили?
