Лицом к лицу. Бывшие. Исчезнувшая

– Это женщина?

– Конечно. Разве не видно? – хихикает Гришин.

– Когда сделали операцию?

– Вчера. Сможете отслеживать реабилитацию, если вам интересно. Доступ в отделение у вас теперь есть.

– Я под большим впечатлением, чего уж там, – мне хочется ему сказать, что есть очень важные вопросы, но он меня не слушает и прерывает.

– Сейчас, что касается вашей новой должности. Я пока не успел ещё вам рассказать в подробностях. Раз или два в неделю вам придётся ходить на разные светские и полусветские мерориятия, знакомиться с состоятельными людьми и рассказывать им о новом методе. Дискретно, с глазу на глаз. Жить вы будете в особняке, прислуга, водитель – всё готово, как и новая машина. Старую советую продать, она вам скоро не пригодится.

– Но Фёдор Степанович, я же ещё не дала согласие.

– Никуда вы не денетесь. Это уникальный опыт.

– Я смогу научиться делать такие операции? Вы возьмёте меня к себе в ученики? Только с этим условием я соглашусь, – гордо поднимаю подбородок, – я врач, а не маркетолог, как вы уже заметили.

– Девушка с норовом, это мы все знаем, но это я настоял на вашем участии в проекте, – улыбается Гришин.

– Договорились?

– Да я и не был против, чтобы вы учились. ИИ – дело перспективное, – протягивает мне одну из своих гениальных рук, и я её жму.

– Планируйте плановые операции с меньшим интенсивом и постепенно переключайтесь.

– Хорошо.

Оставшийся день проходит обычно, стараюсь занять себя текучкой, а в голове пациентка, которая ещё себя не видела. Профессиональное любопытство не даёт покоя, хочется быть свидетелем её первой реакции на новую внешность.

Дома постепенно начинаю осознавать сказанное шефом. Значит, мне предстоит ещё и переезд в новое жильё.

Я живу в квартире, которую недавно выплатила. Присоединила деньги за новую квартиру от унаследованной от бабушки двушки в Текстильщиках к остальной части, которую заработала сама.

Я не была замужем, потому что мне было некогда, я всё своё время посвятила профессии. Родители живут в Минске, воспитывают сестру, моложе меня на двенадцать лет. Машка ещё школьница.

У меня был всего лишь один не очень удачный двухмесячный опыт совместной жизни с Виктором, однокурсником, но мы не сошлись характерами. Съездили на море в Египет и сразу разъехались. Не зря говорят, что совместное путешествие на многое открывает глаза.

Моё мнение в поездке как-то сразу перестало существовать, осталось только его. Я решила не искушать судьбу, да и не чувствовала уже к нему трепетных чувств, он был для меня просто неплохим собеседником, а этого недостаточно.

Я не нашла ни одной мало-мальски серьёзной причины, ради которой мне надо было подстраиваться, быть всегда второй со своими желаниями, жертвовать распорядком жизни и тратить время на его комфорт. Оставила Виктора самого забираться на вершины карьеры, у меня же есть своя. Родителям даже ничего про него не рассказывала, не то, чтобы их знакомить. Просто перевернула страницу. Нелюбовь.

Ну что ж. Переезд, значит, переезд.

ГЛАВА 5. Лариса. Шале

Ба! Особняк мне сняли, как с картинки архитектурного журнала. Экодом в стиле «шале» из бруса.

К сожалению, меня никто не спросил, хочу ли я жить в деревянном доме. У меня был однажды не очень удачный опыт житья-бытья в подобном шале, где скрипели полы и слышимость была как в древнегреческом амфитеатре. Но деваться некуда, привыкну, да и выглядит он намного внушительнее того.

Четыре спальни, кухня-столовая, гостиная с камином, спа-зона со снарядами, тёплый гараж, из окон лес, слышно птичье пение. В том доме жил дятел поблизости. Сейчас не хотелось бы.

Раскладываю вещи по шкафам. Обувной шкафчик – песня, давно о таком мечтала.

Новая машина, водитель Антон, двадцать четыре часа с проживанием в отдельном домике на моей территории, горничная Даша, высокая и крепкая, как медведица.

– Я бы хотела меню завтраков на неделю, если вас не затруднит, – первое, что спрашивает меня Даша. Похоже, что она с севера, есть акцент.

– Сделаю.

– Какую температуру вы любите в доме?

– 23 градуса.

Первое впечатление вполне себе. Из продвинутых горничных, которые привыкли работать в «умных» домах.

Завтра пробный выход.

Вернисаж известного китайского 3D скульптора Ли Нина, творения которого все давно уже называют искусством. Создатель многих игровых проектов, героев к известным голливудским фильмам. Работает с помощью программы для трёхмерного моделирования «Зельт». Эта чудо программа позволяет работать над скульптурой точно такими же методами, как работают обычные скульпторы. Фигуры получаются, с одной стороны, очень реалистичными, а с другой, они все фэнтезийны.

Интересно, что сама программа была создана нашими программистами и спецами по 3D моделированию, которые планируют на вернисаже презентовать миру новую версию, а Ли Нин прибыл, как маркетинговая фишка.

Попасть на открытие невозможно. Организаторы хотят видеть минимум гостей, чтобы выставочное пространство оставалось полу пустым. А причём тут наша клиника тогда?

Гришин вручил мне пригласительный со словами:

– Отдаю свой. Я не жду от тебя клиента с первого раза, но зацепки сделайте, Лариса Евгеньевна.

У шефа странная манера разговаривать. Он всегда миксует обращения – то на «вы», то на «ты». Иногда в одном предложении.

Какие ещё зацепки? Не хотите ли сменить физиономию? Кстати, до сих пор я не знаю цену волшебного превращения. Сегодня обязательно спрошу.

Когда я думаю про все эти 3D скульптуры, то первый вопрос, который у меня возникает – из чего они их делают? Мне почему-то очень интересно, на что променяли дерево и мрамор. Судя по тому, что я нарыла в сети, это несколько видов пластика, фотополимер, нилон и даже песок.

Смотрю на работы Ли Нина в компе. Они завораживают. Лучше всего у него получаются фигуры, или образы, которые он заимствует у известных мастеров, прямо оживляя живописные полотна. Какой-то своеобразный плагиат, полу творчество.

Если применить этот опыт к медицине, то всё идёт к тому, что пациенты будут себе заказывать понравившиеся лица. Можно даже будет поменять расу. Эх, Майкл Джексон не дотянул каких-то пятнадцать лет.

Я как-то ещё понимаю трансгуманистов, которые пытаются разными средствами, в основном научными, как они считают, выйти за рамки биологической эволюции человека, но здесь-то совсем другое, если только не считать страшные трагедии, ожоги и так далее. Здесь блажь. Их не устраивают подтяжки, они хотят видеть себя другими. И не обязательно они идут на это ради омоложения, вот ведь парадокс. Опять же, если ещё и отбросить разные криминальные причины.

С людьми что-то происходит. Разве непонятно, что любое лицо может быть интересным и даже красивым, если оно принадлежит увлечённому, доброму, любящему человеку. Душа делает человека, его внутренний мир. Можно сделать себя Лениным, блин, или Мерилин Монро, а дальше-то что?

Ощущения, что мы врываемся в запретную зону законов мироздания.

Жду, когда мне разрешат поговорить с той женщиной. Которую прооперировали три дня назад. Жду с нетерпением её реакцию на новое лицо.

Пишут, что мозг не узнаёт себя с новым лицом и ищет старое. Первое время даже не рекомендуют смотреться в зеркало. С мозгом вообще всё не просто, ему нельзя приказать, он сам выбирает время, когда что вспомнить, а когда забыть. Хоть оборись: это я в зеркале, новая я, привыкай! А ему всё равно, у него свои законы и правила. Он помнит себя маленьким, потом подростком, он помнит свою улыбку, родинки, морщинки, как растут брови. А вы ему подсовываете фальшак. С мозгом надо договариваться. Знать бы как.

Ей всего тридцать пять лет, этой пациентке. Основным аргументом её желания поменять внешность было желание стать непохожей на своего отца. Семейная трагедия, судя по всему. Отец тиран, насильник или что-то вроде этого, хотя, кто знает, истинные причины могут оказаться совсем в другой плоскости.

Донором была девушка, выпавшая из окна с шестого этажа. Упала на спину, и лицо совсем не повредилось. Нужная группа крови, четвёртая отрицательная, поди найди ещё такую. Пациентка, наверное, долго ждала.

Она хочет поменять имя – с Анны на Мелинду. Интересно, как она будет менять паспорт. Придётся как-то объясняться в полиции. А соседям? Скорее всего, она уже переехала на новое место жительства.

Я вот тоже переехала.

– Антон, выхожу через полчаса, едем в клинику, – сообщаю я водителю.

ГЛАВА 6. Сергей. Шура.

Сижу в кабинете и думаю о людях, которые работают в офисе. Каждый особенный, со своим прошлым, детством, взрослением, приехавший в столицу из разных концов огромной страны, у каждого свои цели и особенности характера.

Можно не обращать на это внимания и только выжимать результат, но получаются такие вещи, как с Митюхиной, а их можно было предотвратить, знай я больше. Хреновый я руководитель. Мало этого, я бы узнал больше и про Шуру. Человеческий фактор никто не отменял.

Какое обещание нарушила моя невеста? Дикость какая-то.

Я наивный болван, решил, что всё про неё знаю. Надо было сразу навострить уши, когда начал отношения с девушкой, выросшей без родителей.

– Сначала надо узнать всё о её семье, – говорила мне мама, – а потом уже строить серьёзные планы. Всё формируется по образу и подобию, хотим мы этого или нет.

Кто бы слушал, когда такие чувства, эмоции, столько общего в профессии, грандиозные совместные планы.

Сейчас вот вспомнил. Мы сильны и мудры задним числом, как никогда.

Шура выросла с тёткой по отцу в подмосковном Одинцово, у которой и без неё было трое детей и все мальчишки. Отец девочки был конченный алкоголик, а мать, художница графити, просто исчезла, предварительно договорившись оставить дочку на три дня у сестры мужа – тёти Ани.

Три дня прошли, за ребёнком никто не приходил. Муж Анны, водитель-дальнобойщик, редко бывал дома, так что согласился оставить девчонку у них. Анна никак не хотела отдавать племянницу ни брату, ни в государственные руки.

За крышу над головой Шурочке приходилось работать по дому от зари до зари. Как только закончила школу, сбежала в Москву.

Что в ней было особенным, так это страсть к рисованию. Она выбрала РГУ им. Косыгина – мечтала стать художником компьютерной графики, настоящим профи. Мечтать не вредно, но сначала пришлось пойти в салон маникюршей рисовать узоры на ногтях. Шура дала себе год на подготовку и заработать на жизнь хоть что-то.

Выставила пару работ в сетях. Обратная связь не дала себя долго ждать – о странной, необычной художнице-маникюрше, то есть мастере ногтевого дизайна, поползли слухи, и тут же пошла запись. В салоне ей быстро сделали отдельный золотой кабинет, так как хозяйке хватило ума увидеть в Шуре талант и источник дополнительного дохода. Заработки начали приятно удивлять.

Помимо узоров, картинок, букв и всего на свете, что можно поместить на ноготь и нарисовать кисточкой, Шура стала распознавать характеры, взглянув на руки клиентки. Сами ногти, их форма, пальцы, ладони – все эти наблюдения удивительным образом выстраивались в стройную систему её собственной хиромантии. Потом начала почитывать соответствующие книжки и ходить на те самые сайты, где занимались экстрасенсорикой.

– Шурочка, погадайте, я вам дополнительно заплачу, – эти слова стали звучать всё чаще и чаще в её золотом кабинете.

Год пролетел незаметно, Шура окрепла, сняла неплохую квартиру рядом с салоном, но мысли об учёбе не оставила. Поменяла ВУЗ. Выбрала более короткий путь –колледж в Перми. Поступила на заочное отделение на графический дизайн и стала совмещать учёбу и работу. Даже тётке иногда помогала по праздникам, покупала ей лекарства и разные нужные мелочи.

Марина Митюхина ходила к Шуре на маникюр регулярно, как сделала первый раз, так и продолжила. К тому же, салон находился поблизости от её квартиры. Один раз Шура погадала ей на руке – но не хотелось говорить, что у Марины выходила короткая жизнь, насочиняла разного. Марина как будто заметила что-то. Улыбалась. Пригласила её после работы в кафе.

– Хочешь, я найду тебе подработку у нас в компании? Начнёшь с малого. К нам попасть не так просто, – предложила Марина, – ты каким софтом владеешь, кроме фотошопа?

Шура назвала три.

– Пойдёт. Нам часто нужны дополнительные резервы по моделированию. Если закрепишься, я замолвлю словечко, – она к тому времени работала в «Апп-Стар» уже около года, – коллектив нормальный, баб мало, мужики творческие, бабла зашибают прилично. Мужа себе найдёшь, – напророчила Марина.

– Я не готова замуж.

– А ну, и не надо тогда, – согласилась Марина.

Шурочка стала брать заказы, постепенно заработала себе имя в компании и продолжала учиться. Она прекрасно рисовала в любом стиле, как рукой, так и на графическом планшете, уверенно пользовалась программами и никогда не нарушала сроков.

Пришло время, и мастер маникюра покинула салон и свой золотой кабинет. Новая профессия давала намного больше радости и денег, а перспективы были просто безграничными. Спрос на Шурочкин талант поднимался. «Апп-Стар» предложила ей место младшего сотрудника.

– Спасибо тебе, Маринка! Если бы не ты, не видать бы мне такой работы. Всегда будешь теперь с маникюром, – шутила Шурочка.

– Я счастлива, что сделала доброе дело, – ответила Марина.

– Я у тебя в долгу.

– После рассчитаемся, – улыбалась Марина.

– Сергей Тимофеевич, – звонит Оксана из приёмной, – Ли Нин выехал из отеля и будет в офисе через двадцать минут.

– Спасибо. Я жду. Пусть его проводят сразу ко мне, Виталия Аркадьевича сегодня не будет.

Завтра вернисаж у знаменитого китайца. Сгорает от любопытства по новой версии «Зельта».

ГЛАВА 7. Сергей. Биопринтинг

Полный до отказа зал аплодирует с большим энтузиазмом.

Нашу презентацию новой версии «Зельта» давно ждали, и сейчас пришли все, кого мы пригласили. А сколько было желающих, кто не попал. Лепота!

Я практически закончил доклад, где рассказал о всех преимуществах новой программы.

– Если есть вопросы, с удовольствием отвечу, – говорю я публике.

– Когда выпуск? – слышится из зала.

– Ровно через двадцать восемь дней. Следите за обновлениями и рассылками, господа! Октябрь – это наш месяц.

– Что нового программа даст биопринтингу, простите за популистский вопрос, но в целом, интересно, – спрашивает высокая девушка.

– Много нового, могу вас заверить. Биопринтинг, как вы знаете, находится на пересечении 3D-печати, биотехнологий и регенеративной медицины, так что не всё зависит от нас, но мы движемся. За более подробным ответом милости прошу в наш офис, – кидаю я формальный ответ.

– С удовольствием. На какое время можно записаться на завтра? – продолжает девушка.

– К вам сейчас же подойдёт мой секретарь. Думаю, что мы найдём время, – улыбаюсь я и неожиданно узнаю её. Это ведь та самая красотка-хирург, в машину которой я врезался, когда гнал домой с корпоратива. Как же её звали? Она же мне оставила визитку, кажется, но я ни разу на неё не взглянул. Даже не знаю, где она.

Спускаюсь со сцены, здороваюсь за руку с некоторыми гостями, принимаю поздравления. Среди гостей есть довольно высокопоставленные чиновники и замминистра. Мне приятно, что мы вызываем такой большой интерес.

Опять вижу эту девушку среди гостей, она разговаривает с Герасимовым, моим старым знакомым, биохимиком из МГУ.

Подхожу к ним. Тянет немного отвлечься от грустных мыслей о Шуре, которые не отпускают с той самой минуты, как я вернулся ночью и не нашёл её дома. Чувство вины крепко засело в сознании.

Я не прочь пообщаться с людьми, даже если только по работе, мне всё равно. Иду к Герасимову. Можно и о красивых скульптурах Ли Нина поговорить. Встретиться с Герасимовым тоже не помешает.

– Добрый вечер, ещё раз! – встреваю я в их разговор.

– О, Сергей, рад тебя видеть. Вы знакомы? – показывает он мне глазами на девушку.

– Мне кажется, мы виделись однажды, – смотрю я ей в лицо, – на ночном шоссе.

– Да что вы! – восклицает с иронией Герасимов.

– Это не то, что ты подумал, – улыбаюсь я.

– Сергей Тимофеевич имел неосторожность забыть про тормоза и въехал в мою машину на светофоре, – вносит ясность девушка.

Мне неудобно, но я, убейся, не могу вспомнить её имя. Мучаюсь, как старый дед в деменции. Начинаю перебирать имена по буквам. А вдруг Яна?

– Вот это да-а! – протягивает Герасимов, – Как же так?

Да, бывает. А не свалить ли тебе? – звучит у меня в голове, но он этого не слышит. Мне резко расхотелось с ним беседовать.

– И здорово он вам повредил машину? – любопытничает биохимик.

– К счастью, я отделалась всего лишь одной вмятиной на бампере.

Лариса Лемешева! Вспомнил! Мозг смилостивился. Прохиндей.

– Почему вас заинтересовал биопринтинг, – перескакиваю я к теме её вопроса. Мне не очень хочется продолжать про биопринтинг, но очень почему-то хочется, чтобы Герасимов поскорее удалился.

– Да, действительно, это так интересно, новые органы, новые части тела, печатание живых клеток, – размышляет он.

– Мы же ваши старые клиенты, то есть не я, а клиника, в которой я работаю, – обращается она ко мне, – Вы, наверное, забыли, что я врач. Я записалась у вашего секретаря на завтра на три часа дня.

– Отлично. А что с машиной? Вы её починили? Может быть, нужна помощь?

– Простите, я отойду, – вдруг произносит догадливый Герасимов то, чего я так сильно жду, якобы увидев кого-то среди гостей.

– Я выставила машину на продажу. Она мне больше не нужна сейчас. Так получилось, что мне дали машину на работе, – говорит Лариса.

– Впечатляет. Вы далеко живёте?

– Относительно далеко, но за городом. На свежем воздухе. Скажите, Сергей, вы действительно печатаете органы или это только рекламные разговоры о хорошей перспективе?

– На сегодняшний момент лучше живого органа от донора ничего пока нет, увы. Во всяком случае, для того, чтобы можно было говорить не о единичном случае.

– Я видела, вы разговаривали с Фильдиным, вы хорошо с ним знакомы?

А вот это неожиданно. Она, как я посмотрю, внимательно следила за мной. Фильдин – член совета директоров одного крупного коммерческого банка.

– Что значит хорошо? Он наш заказчик и клиент. Можно сказать, что я хорошо с ним знаком, но без личных отношений. Вы хотите, чтобы я вас познакомил?

– У меня есть к нему небольшое дело, но сейчас, я думаю, не стоит к нему подходить. Я могу к вам обратиться с этой просьбой несколько позднее?

Ой! У нас имеются далеко идущие планы?

– Конечно, но вы же знаете, что люди этого уровня очень внимательно относятся к новым знакомствам. Я могу спросить хотя бы примерно, зачем вы ищете с ним встречу? Я в некоторой степени отвечаю за тех людей, которых знакомлю.

Она ничего не говорит. Мой вопрос растворяется в воздухе, как шипучая таблетка в стакане воды.

– Не хотите что-нибудь перекусить? У нас отличный буфет. Отвечаю! – киваю я в сторону основной тусовки.

Она как будто хочет что-то сказать. Я чувствую.

– Да, я не против. Сергей, у меня к вам есть одно важное предложение.

Я же чувствую такие вещи, она что-то от меня хочет.

– И какое же?

Я честно говоря даже не знаю, что и подумать.

– Надеюсь, вы отнесётесь к нему достаточно серьёзно. Опять же, вы сможете неплохо заработать.

– Насчёт этого я почти всегда готов, – смотрю ей в глаза.

ГЛАВА 8. Сергей. Пара

– К вам Лариса Лемешева, клиника «Эволюция». Вчера записывалась на презентации, – говорит Оксана в телефон.

– Пропустите через пять минут, пожалуйста.

Вчера она так и не дошла до буфета. Слилась за три минуты после того, как озвучила новость о своём предложении. Извинилась и сказала, что хотела бы всё обсудить завтра на встрече. Определённо что-то себе планирует. Дам ей двадцать минут на всё про всё для начала.

Опять думаю о Шуре. Вспоминаю вдруг, что она как-то попросила меня её не искать, если она решит от меня уйти. Определённо был такой разговор. Точно. Этой весной. В мае, кажется. Мы опять полетели в её любимый Питер гулять и вдохновляться, как она говорила. Художник же, я уважал её затыки, как она выражалась. В Питере ей нужны были не столько музеи, сколько сами улицы, здания, статуи на крышах, окна, подъезды, ограды, парапеты на набережных.

– Запомни, в этом случае меня бессмысленно будет искать. И не делай вид, что я говорю глупости.

– Я и не делаю. Почему ты вдруг об этом? – спросил я её немного удивлённый. Никаких причин для подобных разговоров я не находил, мы не ссорились и ничего не делили.

Она взяла мою правую руку и стала рассматривать ладонь.

– У тебя есть знак один, ты далеко пойдёшь. У тебя всё будет. Высшие силы тебя не оставят. Я спокойна. Даже если бы хотела, не смогу тебе навредить. Я не хочу, не подумай. У тебя многое случится благодаря мне, я рада.

– Хватит загадок, Шур. Я не верю в хиромантию.

– Не ищи. Запомнил? – повторила она.

Не сразу, а постепенно всплывают в памяти разные мелочи. Хотя, такие странные просьбы совсем не мелочь. Разве я мог придать тогда этому серьёзное значение? Нет, конечно. Мы всегда подвергаем критике разные пророчества, так принято в нашей культуре. Излишняя доверчивость до добра не доводит, как правило. Все пророчества и заглядывания в будущее сродни программированию.

И всё-таки она дала мне понять, что её исчезновение возможно, и она, правда, читает по руке.

Вспомнил.

Открывается дверь, в кабинет заходит Лариса.

Строгий приталенный китайский брючный костюм синего цвета застёгнутый на все пуговицы, точнее, не пуговицы, а тряпичные такие двойные узелки. Если бы не ярко-бирюзовая шаль, вид бы был довольно строгий. Она явно пытается что-то мне дать понять. Серьёзность её намерений, что ли? Не пойму пока.

– Простите, что мне пришлось неожиданно уйти вчера вечером с презентации, мне срочно надо было в клинику.

Вот что мне в ней определённо нравится, так это голос. Низкий и запоминающийся. С такими оригинальными интонациями.

– Но у вас же не роддом там, чтобы лететь сломя голову, – улыбаюсь я, – хотя, это меня не касается, и я всё понимаю. Работа есть работа, – делаю из себя важного бизнесмена-директора.

– У меня безумная просьба. То есть она нормальная, но вы к ней можете именно так отнестись.

Значит, она явилась сюда вовсе не из-за биопринтинга.

– Никто этого не знает пока я не услышу, о чём речь, – держу я ноту.

– И ещё, Сергей Тимофеевич, пусть наш разговор останется между нами.

Молчу. Ну, просто сплошная интрига. Киваю.

– Вы наверняка знаете, что мы являемся одной из ведущих клиник в стране в области эстетической хирургии.

– Знаю, да.

Она нервничает.

– Мы частная клиника, мы должны быть лучшими и самыми передовыми, чтобы удерживать лидерство. У нас нет государственных дотаций. Но нам, как и любой бизнес структуре, нужны платежеспособные клиенты. Сергей Тимофеевич, у меня есть небольшой список ваших клиентов, с кем бы мне хотелось наладить контакты с вашей помощью. Простите за наглость и самонадеянность. Это моя личная инициатива. И, конечно, это оплачивается. Ещё раз простите.

Ну, наконец-то выплюнула камушек. Всего-то. А чего я, собственно, ждал? Девушка не промах, как оказалось. И надо было мне въехать именно в её автомобиль тогда.

– Покажите список, – спокойно говорю я.

Читаю и диву даюсь. Откуда ей может быть известно, что этим высокопоставленным и богатым людям нужна помощь в эстетической хирургии? Я со всеми знаком лично.

– И как вы видите наше сотрудничество, я не совсем понимаю?

Что, интересно, она придумала? Что я буду всем звонить и договариваться, чтобы её приняли лично? Да меня на смех поднимут.

– Оно… несколько необычно. Просто то, что мы сможем им предложить, не сможет больше никто на сегодняшний день.

– И что же это такое?

– Я уверена, что они останутся довольны. Но они ещё об этом не знают. О наших разработках. Тут есть общее поле для сотрудничества. Для вашей компании, я имею в виду. Я бы хотела… чтобы мы вместе с вами попали на одно мероприятие, как пара… – она замолкает и смотрит на мою реакцию.

Это ещё что за подход? Какая пара?

– Пара? Я и вы?

– Да, именно.

– Но Лариса, я вас практически не знаю. Да и потом… у меня есть… как бы вам это сказать… у меня есть невеста, и ей вряд ли это понравится.

– Сергей Тимофеевич, речь идёт о серьёзном прорыве в науке. Эти люди ждут этого, но до них не достучаться обычным маркетингом, они смогут проникнуться только после личного контакта и в обстановке полной дискретности. Особенно после выхода вашей новой программы. В списке нет случайных людей. Все они подали заявки в Сингапурский институт трансплантации, а у нас более передовые наработки. Давайте попробуем.