Проклятые свечи от попаданки, или Песец подкрался незаметно

Раннее утро встретило солнечными лучами и приятным теплом, что обещало превратиться в настоящее пекло к полудню. Я рассчитывала на долгие поиски ратуши, учитывая размеры городка, но справилась довольно быстро. Идя вдоль широкой улицы, вглубь городишки, я то и дело ловила на себя враждебные взгляды. Они липли к коже, оставляя незримые отпечатки. Кем бы ни была прошлая хозяйка лавки, её явно недолюбливали в этом месте.

Отчего-то в памяти всплыл кошмар, явившийся этой ночью. Незнакомка казалось слишком несчастной, сидя посреди разбросанных вещей и осколков. От её лица по телу пробегала дрожь, но я понимала, что такой она была не всегда. Скорее уж что-то произошло, изуродовав красивую женщину.

Размышления позволили отвлечься от чужих взглядом. Я бы шла ещё долго, но упёрлась носом прямиком в кирпичную кладку. Лишь чудо уберегло мой красивый нос от столкновения со зданием, и это чудо имело довольно крепкие руки. Вздрогнув, я резко повернулась назад, отчего волосы веером разлетелись и ударили моего спасителя. Ойкнув, подняла виноватый взгляд на мужчину, который продолжал держать меня за плечи.

– Вы?.. – выдохнула я, испугано отступая.

– Обычно в таких случаях говорят – «Извините» или «Спасибо». – Бархатным голосом произнёс незнакомец, с завораживающими ореховыми глазами.

– Верно, простите, – пролепетала я, чувствуя себя полной дурой. – Спасибо, что помогли.

– О чём же вы размышляли, раз даже не заметили стену мэрии? – Заинтересованно протянул мужчина, продолжая меня удерживать. От его голоса веяло опасностью, несмотря на вполне дружелюбный тон.

– Да так, о пустяках, – неловко ответила, стараясь аккуратно отцепить от себя чужие пальцы. – Может, отпустите? Это немного… Невежливо.

Незнакомец тут же отпустил меня, и даже отошёл чуть назад. Я, наконец, смогла свободно дышать, не ощущая постороннего давления. В присутствии этого мужчины мне было дико не по себе, хотя я видела его всего дважды. От него исходило нечто вроде ауры, заставляющее быть настороже.

– О пустяках? Любопытно. – Протянул этот нахал, смерив меня придирчивым взглядом. – Ваш наряд…

– Вы сказали мэрия? Замечательно! – выпалила я, резко отскакивая в сторону и почти бегом направляясь к шикарным дверям неподалёку.

Мою спину продолжал сверлить взгляд незнакомца, но я даже не обернулась. По спине прошла волна дрожи, когда он сделал акцент на платье. Мигов в памяти всплыли слова той напыщенной дамочки, о магичках и отношениям к ним. В холл мэрии я влетела, почти сшибая двери. И лишь когда за спиной закрылись тяжёлые створки, я смогла облегчённо выдохнуть. Жаль, что ненадолго.

На меня смотрели десятки глаз, придирчиво и неодобрительно глядя на мою застывшую в дверях фигуру. Внутри находилась целая толпа, ждущая своей очереди на приём. Это место мало отличалось от привычных мне зданий госадминистрации. Только интерьер был побогаче, за счёт натуральных материалов в обстановке. В моём мире все давно перешли на минимализм и белые стены, здесь же царила мягкая элегантность в обрамлении дерева и тёплых оттенков.

Небольшая стойка, за которой виднелась довольно жизнерадостная женщина, стала моей первой остановкой. Узнав, где занимаются приватизацией домов и открытием собственного дела, поспешила занять очередь. А вот дальше потянулись долгие и ужасно скучные часы ожидания. Люди все прибывали, вставая за мной в очередь, и казалось, им не было конца. Зато передо мной будто всё застыло, не двигаясь с места.

Впервые за эти дни мне стало невероятно жаль, что мобильный не перенёсся со мной в этот мир. Так бы хоть могла в игру какую-нибудь поиграть, те же шашки или шахматы, не требующие интернета…

«Как же скучно! Даже в магическом мире не избежать этой бюрократии!»

Глава 8

Спустя, казалось, вечность подошла наконец моя очередь. Войдя в роскошный кабинет управляющего, я едва не ослепла – солнце било в огромные панорамные окна, заливая комнату золотистым светом. Стол управляющего делами переселенцев, куда меня отправила дамочка с ресепшена, стоял прямо напротив окна. В глубине кабинета возвышались книжные шкафы, да поблёскивали позолоченные часы с маятником, отсчитывающие неторопливые секунды.

Мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть мужчину, сидевшего в дорогом кресле за заваленным бумагами столом. Молодой, лет тридцати, с тонкими усиками и жидкой бородкой. Вытянутое лицо, с крупными глазами и густыми ресницами, отчего он сразу напомнил козла. Такая натуральная морда, как с картинки в интернете.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, стараясь не дать голосу дрогнуть.

– Присаживайтесь, милочка, – недовольно поторопил меня управляющий, указывая на незамеченный ранее стул. – По какому делу?

– Я бы хотела поселиться в заброшенном доме, – максимально спокойно ответила я, незаметно сжимая пальцами подол платья. – Он находится в трущобах, и, судя по всему, давно пустует.

Управляющий – господин Вайс, как обозвала его девушка с ресепшена – приподнял бровь.

– Сто золотых, – резко сказал мужчина, а после окинул меня оценивающим взглядом. – Столько стоит временное проживание в незаселённом здании на территории города. Если докажете пользу городу – мы передадим вам право на постоянное проживание.

– Сто?! – я едва не подпрыгнула на стуле. Сердце забилось так сильно, что в висках застучало. – Но… это целое состояние! Может, можно как-то… частями? Я планировала открыть своё дело…

– В таком случае можем обсудить постепенную выплату, – задумчиво протянул управляющий, а после пристально посмотрел на вышивку моего платья. – Магичка?

– Нет, – поспешно выпалила я и замотала головой, – Просто нашла в том доме пару платьев, мои пришли в негодность из-за нападения разбойников

Ложь лилась из моего рта, смешиваясь с правдой. Я пыталась сойти за местную, старательно придумывая душещипательную историю с ограблением. Управляющий с видимой скукой слушал, но не перебивал. Совсем скоро поток слов сошёл на нет, и я затихла в ожидании. Этот козёл не отрывал взгляда от моей груди, и заставляя меня инстинктивно сжиматься. Ещё не хватало мне проблем из-за внешности, что нависли тяжёлыми облаками над моей головой.

– Так, значит, вы хотите не только поселиться в нашем славном Эссенте, но и заниматься торговлей, – произнёс управляющий, и, дождавшись моего кивка, продолжил: – Что за товары? Откуда доставлять будете?

– Свечи, – с лёгкой улыбкой ответила. – Собственного изготовления.

– Свечи? – он замер, будто ожидал услышать нечто куда более впечатляющее. – И… всё?

– Да, – я слабо кивнула. – Уверена, таких ещё здесь не видели.

– Допустим, – с напускным равнодушием обронил управляющий. – Даю вам срок в три месяца, докажите, что ваше дело не прогорит, и мы обсудим дальнейшее проживание в стенах Эссента. Жить можете в том доме, который нашли, но подпишите бумаги об обязательной уплате платы в сто золотых.

– Благодарю, – облегчённо сказала я, с трудом подавив вскрик, что рвался с губ.

Хотелось танцевать несмотря на баснословную сумму долга. Мне тут же подсунули перо и документы – толстую пачку, испещрённую витиеватыми письменами. Это, само собой, являлось грубой ошибкой. Нужно было вдумчиво прочитать, что подписываю, только вот я ничегошеньки не понимала. Странные письмена напоминали вязь, слабо похожую на привычные мне буквы.

Оставив в качестве залога серебряную монету, я благополучно забрала свои документы. В душе твёрдо решила в ближайшее время заняться изучением местного языка, хоть это и вызовет массу неудобства. Список дел в голове расширялся с поистине космической скоростью, и я не представляла, где брать время на всё запланированное. И уборка, и обучение, да даже изготовление свечей. Всё это обрушилось на мои хрупкие плечи, но я не собиралась опускать руки и стенать о тяжести выбранного пути.

Когда я вышла из здания мэрии, Эссент встретил меня шумом и запахом жареных пирогов. Улицы кишели людьми: торговцы в бархатных камзолах выкрикивали цены, дамы в кринолинах переходили площадь под зонтиками от солнца, а где-то в переулке скрипела шарманка. Я глубоко вдохнула, ощущая, как дрожь в руках постепенно утихает.

«Сделаю, – уверенно думала я, шагая в сторону булочной. – В лепёшку расшибусь, но смогу всё сделать в кратчайшие сроки. Иначе и быть не может, ведь только так я смогу выжить в этом мире».

Пекарня, которую я заметила ещё во время первой прогулки, нашлась быстро. Её вывеска – потемневшая от времени деревянная доска с вырезанными золотыми бубликами – скрипела на ветру, будто приглашая зайти. Ароматы, витающие вокруг, были настолько густыми, что казались почти осязаемыми: тёплый запах дрожжевого теста, сладкая ваниль, пряный кардамон. У меня сжался живот, а рот наполнился слюной. Звонко звякнул колокольчик над головой, впуская меня в обитель сдобы.

Внутри было светло – широкие окна с мелко разбитыми стёклами пропускали солнечные лучи, а медные подсвечники на стенах, ещё не зажжённые, сверкали, как маленькие солнца. Полки ломились от румяных круассанов, пышных булок с изюмом и пирогов, чьи начинки – яблочная, вишнёвая, сливочная – просвечивали сквозь золотистую корочку. Я закрыла глаза и вдохнула полной грудью.

– Добро пожаловать, – буркнула продавщица, стоявшая за прилавком. – Чего надо?

Я открыла глаза. За прилавком стояла девушка – худощавая, с бледным лицом, оттенок которого напоминал не то мел, не то несвежий творог. Её рыжие волосы, собранные в тугой пучок, будто пылали, а зелёные, узкие, как щёлки, глаза смотрели на меня с явным презрением.

– Вы… Так всех покупателей встречаете? – спросила я, слегка приподняв подбородок. В голосе прозвучало раздражение, хотя я старалась его сдержать.

Девушка скривила тонкие губы, будто только что откусила лимон.

– Нет, – прошипела она, – только магов. Так чего надо?

– Мармелада, – прошипела я, понимая, что ничего не куплю здесь.

Не раздумывая, я круто развернулась и выскочила из булочной. Внутри меня всё бурлило, сжигая изнутри от злобы. Ненормальный мир, помешанный на ненависти к магам. Хоть я и не была одной из них, предвзятое отношение подобно грязи липло со всех сторон. Сжав кулаки, в ярости бросила последний взгляд на вмиг утратившую привлекательность булочную. Никогда не любила желать людям зла, то тут просто не могла сдержаться.

– Да чтоб у вас все булки сгнили, – прошептала себе под нос, громко топая в сторону своего квартала.

Злость всё никак не желала исчезать. Костяшки моих пальцев побелели, настолько сильно я сжимала кулаки. Обуреваемая эмоциями, я шла быстро, почти бежала, пока не наткнулась на овощную лавку – скромную, с выцветшим синим навесом. Здесь пахло землёй и свежестью. На прилавке, застеленном грубой холстиной, красовались спелые помидоры, их кожица блестела, поцелованная солнцем. Рядом – груда моркови, яркой, как пламя, и луковицы в серебристой шелухе.

– Приветствую, юная леди, – промолвил продавец – пожилой мужчина с седыми бакенбардами и добрыми, глубоко посаженными глазами.

В его взгляде не было ни презрения, ни страха. Только усталость и, возможно, лёгкое любопытство. Я купила корзинку с листьями салата, пару картофелин – крепких, в комьях земли, будто только что выкопанных, – морковь, лук. Огурец, ещё тёплый от солнца, я не удержалась и надкусила сразу. А вот помидоры лежали в корзинке, поблескивая алыми боками, в ожидании своей очереди и возвращения домой. Хруст раздался громко, почти вызывающе.

Отмою кухню – будет знатный ужин. Весь остаток пути к дому я жевала сочный огурец, наслаждаясь едва заметной сладостью. Плевать, что чужие осуждающие взгляды сверлили мне спину. Я всё равно выделялась в толпе, словно белая ворона, всего лишь надев простое платье. Так чего терзать себя, опасаясь за репутацию, которой нет? Главное – я смогла подкрепиться, а всё остальное уже второстепенно.

Глава 9

Вернувшись в лавку, первым делом я переступила через горы мусора, словно нарочно собранного у порога. Мешки, обрывки бумаги, древесная труха – всё это лежало хаотичным нагромождением, словно на первом этаже резвился какой-то мусорный дух.

«Откуда это берётся? Лавка пустовала всего пару часов!» – я подавила раздражение и лишь покачала головой.

Сил на повторную уборку у меня не было, всё, чего мне хотелось – навести порядок на кухне и приготовить сытный ужин. Первым делом убрала покупки в кладовую, чтобы не мешали. После вооружилась мокрой тряпкой и ринулась на борьбу с многолетней грязью. Потребовалось немало времени и усилий, дабы привести обитель казанков в приемлемое для готовки место. Покрытая потом и пылью, оставляющей разводы по рукам и лицу, я устало дочищала тумбы.

Когда дело было сделано, я плюхнулась на шаткую табуретку, прислонившись к прохладной плитке. Кухня, наконец, сверкала – ну, почти. Лучи закатного света пробивались сквозь занавеску, играя бликами на вымытых поверхностях. Мышцы ныли, а спина так и вовсе скрипела при каждом движении. Но долгий отдых мне лишь снился, посидев минут десять, я, постанывая, встала.

Из коридора донёсся скрип – тихий, почти незаметный. Я насторожилась, но тут же махнула рукой: «Старый дом, старые доски. Ветер, не больше». Но звук повторился, на этот раз он был чётче – как будто кто-то осторожно шагал по полу.

«Может, крыса?» – мелькнула паническая мысль, только вот крысы явно не бегали так шумно.

Я замерла прислушиваясь. Сердце забилось чаще. Вроде звуки прекратились, и я облегчённо выдохнула. Времени и сил на пустые переживания у меня не было, хотелось поскорее приготовить ужин и пойти лечь.

Подхватив поточенный ножечек, взяла глубокую миску и купленные у торговца овощи. Вздохнув, я принялась очищать овощи. Лезвие мягко входило в картофель, лук щипал глаза, а морковь хрустела под пальцами. Подавив грустный вздох, – всё же с мясом было бы гораздо вкуснее, я начала нарезать всё кубиком. В моей голове давно крутилось ароматное и сытное овощное рагу, но придётся довольствоваться тушеным картофелем.

Вскоре кухню наполнил аппетитный аромат, от которого я постоянно сглатывала слюну. Пока овощи дотушивались, я быстро приняла ванную и сменила платье. Прошлое покрылось грязью и требовало стирки, ещё и пропиталось потом. Заглядывая в сундук с одеждой, я не могла отделаться от мысли, что он безразмерный. Казалось, сколько бы я ни вытягивала платьев из его недр, им не было конца.

Вернувшись в кухню, я подавилась воздухом. Горло сжала незримая рука, не давая закричать. Моя картошка! Мой драгоценный ужин! Казанок с овощами уже не стоял на печке, которую я с огромным трудом разожгла. Он валялся на полу, а в нём копошился какой-то монстр. Пушистая, серо-чёрная задница с длинным хвостом раздражённо что-то вынюхивала среди кусочков картофеля с морковью.

– Ах ты…– вскричала я, бросаясь в сторону своего пострадавшего ужина. – Мерзкий вор!

Мои глаза заволокла пелена ярости, и все мысли улетучились. Подхватив метлу, которой недавно вычищала паутину и не успела её почистить. Её жёсткие прутья ещё были покрыты пылью, но мне было всё равно, я замахнулась на незваного пакостника.

– Вон! Вон отсюда!

Зверь обернулся и вздыбил шерсть. Он напоминал что-то среднее между лисой и псом, явно превосходя рыжую обманщицу размерами. Грязная, скатавшая шерсть некогда была светлой, но теперь напоминала один большой серый колтун. Песец, а это был именно он, отскочил и увернулся от моего размашистого удара. Оскалив зубы, он сверкнул злыми голубыми глазами и нырнул под печь.

Движимая кипящей внутри злостью, я попыталась достать его. Ничего не получилось, он словно испарился. Эмоции схлынули так же стремительно, как и появились. Я рухнула на колени возле рассыпанной картошки и всхлипнула. Обжигая пальцы, подняла казанок, с надеждой заглядывая в него. Из глаз хлынули горячие слёзы, стекающие по щекам и капающие на деревянный пол. Немного, на самом дне, виднелось несколько кусочков тушеных овощей. Не обращая внимания на боль в обожжённых пальцах, я сжала казанок.

На полу рядом продолжал исходить паром разбросанный ужин, который я просто не могла пересилить себя и собрать. Глотая слёзы обиды. Я продолжала смотреть на него, не в силах убрать. Обида жгла душу, обгладывая словно дикий зверь. Все мои усилия, старания, пошли какому-то монстру под хвост.

«Сначала мусор, который постоянно возвращается, – мысленно стенала я, покачиваясь из стороны в сторону, – теперь испорченный ужин. За что мне это?!».

Слёзы закончились, но боль никуда не ушла. Она горела на кончиках пальцев, резала покрасневшие глаза. Сердце ныло, чувствуя себя незаслуженно разбитым несправедливостью этого места. С трудом, но я взяла себя в руки. Опустошённо поднявшись, я едва не рухнула обратно на пол. Затёкшие ноги свело судорогой, и мне пришлось одной рукой ухватиться за столешницу, а второй придерживать казанок с остатками ужина. Пришлось постоять, стиснув зубы, пока кровь снова не начала циркулировать.

Ела в полнейшей тишине, не чувствуя вкуса. Картофель, который я так желала, теперь напоминал собой безвкусную кашу. Красные пальцы через силу сжимали ложку, и мне приходилось перебарывать себя, дабы не выбросить её. Ожог разукрасил мои ладони, расползаясь некрасивым пятном. Меня держало чистое упрямство, не дающее пойти спать голодной.

Опустив голову, я вымыла посуду в ледяной воде – горячей здесь не было, как и многого другого. Но странное местное моющее средство, пахнущее лавандой, справлялось лучше любого современного. Вода немного притупила боль в ладонях, а случайно найденная странная мазь, с мятной отдушкой, сняла её окончательно. А потом – спальня. Маленькая, с кроватью, которая скрипела при каждом движении. Я за пару шагов преодолела расстояние до кровати и рухнула на матрас, не в силах даже расправить одеяло. Обняв подушку, судорожно вздохнула, ощущая, как по телу пробегает волна дрожи. Аромат мяты окутал меня, успокаивая и примиряя с реальностью.

– Только попадись мне ещё раз…чудовище мелкое, – прошептала я в темноту, чувствуя, как дрожь медленно покидает тело.

За окном завыл ветер, и где-то в глубине дома скрипнула половица. Но я уже не могла бороться с усталостью. Глаза закрылись сами собой, а последней мыслью перед сном было: «Завтра я найду этого песца, и он мне ответит за испорченный ужин». А после мир погрузился во мрак, утягивая меня в очередное сновиденье.

Глава 10

На удивление, в этот раз кошмара не было. Я не ощущала внутренней тревоги и напряжения, что обычно сопровождали плохие сны. Только умиротворение, наполненное светом. Очутившись вновь в светлой лавке, я увидела чистоту и порядок, к которому сейчас стремилась в реальности. За прилавком скучала девушка, не обращающая на меня внимания. Красивая, стройная и отчего-то кажущаяся знакомой.

Стоп. Точно, она до ужаса напоминала ту ведьму из прошлого сна, но теперь словно помолодела. Может, – я затаила дыхание, хоть меня и не замечали, – это её прошлое? С интересом всматриваясь в привлекательные черты лица, мне никак не удавалось найти и следочка от шрамов. Значит, всё же ожог она получила в более зрелом возрасте.

Я с интересом следила, как жила лавка. Молодая ведьма, или магичка, как тут говорят, с радостью помогала людям. Она торговала травами и снадобьями, прислушиваясь к покупателям. В этом сне время текло как-то иначе, будто ускорившись в несколько десятков раз. Дни сменяли друг друга, а люди становились все злее. Я замечала то, чего не видела юная хозяйка – напряжённые взгляды и неодобрительные шепотки. Казалось, снаружи атмосфера неумолимо менялась, сменяясь на более недружелюбную.

А после случилось то, чего я не могла предугадать. Привыкнув к обычным людям, приходящим в лавку, я сразу заметила незнакомца. Он был красив, до безумия, и также опасен. Мужчина методично заманивал девушку в свои сети, превращая во влюблённую дурочку. Не знаю почему, но я успела привязаться к незнакомой ведьме. И от этого мне становилось невыносимо видеть, как она стремительно приближается к бездне.

Ящер. Он предал и изуродовал хозяйку лавки, навсегда забирая её красоту. Для меня пронеслась вся жизнь прежней хозяйки лавки, вплоть до нападения жителей городка. Прежние покупатели, все те, кому она помогала долгие годы, не щадя своих сил, превратились в монстров. Чудовищ, в человеческих обличиях, готовых растерзать и уничтожить просто за то, что у несчастной имеются магические силы. А возглавлял их дракон, тот самый мужчина, проявивший истинную суть в самом конце.

Только теперь я поняла, о чём говорила ведьма с обезображенным огнём лицом. Она словно знала, что её дом когда-нибудь перейдёт другому человеку, и просто предостерегала. «Не доверять ящерам» – истина, за которую ведьма поплатилась всем.

***

Я проснулась с тяжестью на душе, будто лично следила за трагедией прошлой хозяйки лавки. За окном ярко светило едва взошедшее солнце, но я не чувствовала привычной усталости. Нет, мышцы ныли и тянули, но не было сонливости. Напротив, внутри ощущался разгоревшийся огонь, дарующий силы на новый день. Я не знала, был ли сон осколком прошлого, или же просто моей фантазией. Однако отчего зрела уверенность, что мне позволили заглянуть в прошлое этого дома, увидеть, что же произошло несколько лет назад.

Предаваться размышлениям я позволила себе только пока привожу себя в порядок. Вчерашний день оставил на душе неприятный осадок, а сон так и вовсе вогнал в уныние. Этот мир, поначалу, казался сказкой, пусть и не очень понятной. Однако теперь я не могла назвать его таковым, ведь здешние люди имели гнилые души.

Тяжело вздыхая, я позавтракала скудным салатом без заправки и спустилась на первый этаж. Предстояло навести порядок в самой лавке, дабы вскоре начать работать. За ночь внизу ничего не изменилось, хотя, не стану скрывать, в глубине души ожидала ещё большего бардака. Вооружившись своим уборочным инвентарём – тряпкой и тазиком с водой – взялась за дело.

– Сегодня всё будет иначе, – уверенно заявила я, закатывая рукава платья и окидывая первый этаж пристальным взглядом. – Никаких беспорядков, неожиданных открытых окон и испорченных прилавков. Я наведу здесь порядок, как бы ты ни сопротивлялся, домик!

Солнечный свет пробивался сквозь вымытые окна, лениво растекаясь по полу и задевая укромные уголки лавки. Я вытерла пот со лба, бросила тряпку в мыльную воду и с шумом распрямила спину. Спина щёлкнула так громко, будто я за пару часов превратилась в настоящую старуху. Слегка размяв спину, довольно огляделась. День ещё не успел закончиться, а я почти управилась.

– Осталось только замести под прилавком, и можно считать, что мы с первым этажом почти в ладах… – пробормотала я и опустилась на колени.

Только я потянулась под прилавок, как оттуда… вышло оно. Чудовище, испортившее мой прекрасный вчерашний ужин. Мои пальцы сильнее сжали тряпку, а сердце ускорилось, разгоняя пробуждающуюся злость. Песец нахально вынырнул из-под прилавка, запрыгивая на только вымытую столешницу. Хватая ртом воздух, не в силах вымолвить от гнева и полслова, я наблюдала за зверем.

Этот монстр, словно издеваясь, прошёлся по сверкающей глади только вымытого прилавка. Свалявшаяся шерсть, неприятно пахнущая сыростью, казалась ещё грязнее, чем вчера. Лапы оставляли грязные следы, отмечая цепочку шагов вперёд-назад. Переполняющая меня злость не могла найти выхода, и я просто смотрела, как этот песец поганит мою работу.

– Негодник! – не выдержав закричала я, когда он перепрыгнул на полочки, где некогда стояли склянки со всякими ящерками. – А ну, прочь!

Однако нахальный зверёныш лишь оскалился и развалился на полке, пачкая её грязью с шерсти. Бросившись к нему, я мимоходом задела угол прилавка, но даже не обратила на это внимания. Впервые за долгое время меня захлестнула ярость, заставляя разум померкнуть под желанием придушить мерзавца. Только вот песец – зверь вёрткий, он с лёгкостью увернулся от удара тряпкой и бросился от меня наутёк.

Наворачивая круги по первому этажу лавки, я никак не могла ухватить даже кончик грязного хвоста. А песец издевался, я видела это в его голубых глазёнках. Когда я выдыхалась и останавливалась перевести дыхание, паршивец замирал в ожидании на небольшом расстоянии и смотрел. Внимательно, будто разумное существо, а не дикий зверь.

– Признавайся, – прохрипела я, жадно глотая воздух. – Это ты мне беспорядок делал? А?

Песец дёрнул ушами и широко раскрыл пасть зевая. Голубые глаза сверкнули, а юркий алый язык облизал пуговку чёрного носа. Выпрямившись из полусогнутого состояния, в котором переводила дух, я упёрла руки в бока.

– И это ты окно открыл, верно? – мрачно произнесла я, почти не спрашивая. – Всё дело твоих лап, паршивец.

Махнув хвостом, песец потянулся всем телом и сделал шаг назад. Похоже, он действительно разумный. Погодите, а не его ли я видела мелькающим в лавке во сне? Догадка пронзила, заставляя напряжённо прокрутить в голове увиденный ночью сон. Точно. Там периодически мелькал крохотный зверь, уже в самом конце, перед нападением дракона и горожан на лавку.