Полная версия:
Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон!
Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон!
Глава 1
– И не смей высовываться, дрянь! – гаркнула незнакомая женщина, гневно глядя на меня, прежде чем захлопнуть тяжёлую дверь.
Я шокировано стояла посреди незнакомой спальни и не знала, что вообще происходит. Непослушное тело ощущалось как набитый камнями мешок, голова раскалывалась от боли. Давно у меня не было мигрени, и вот тебе – получите и распишитесь. сжав руками виски , я отступила на несколько шагов назад. Ватные ноги упёрлись во что-то твёрдое – наверное, кровать. Опустила одну руку и чуть согнула ноги, ощупывая нежданную преграду. Точно. Кровать, застеленная колючим покрывалом.
Осторожно сев, я обвела взглядом незнакомую комнату. Старинная обстановка, как в исторических фильмах, совершенно не напоминала мою комнату в общаге. В голове словно пронёсся тайфун, начисто стерев последние воспоминания. Застонав, я прикусила губу.
Нет, я точно помнила, что шла на пары. Первой лекцией ещё должна была быть патанатомия, которую я с нетерпением ждала. Вспышками перед глазами проносилось моё утро, наполненное спешными сборами и мелким, противным дождём. Моросящий туман не желал превращаться в полноценный ливень и лишь портил настроение. Серость, в которую я тогда выскочила, вызывала неясные опасения. Чудилось, что произойдёт нечто невероятно ужасное. Однако, не прислушавшись к предчувствию, я всё равно покинула общежитие.
На этом моменте в моей голове словно взорвался фейерверк, в глазах запульсировали цветные пятна. Прошипев ругательства, я сильно сжала руками голову. Чёрт, только этого мне не хватало. К глазам подступили слёзы – настолько больно мне было.
Всхлипнув, я внезапно, как наяву, увидела фары машины, что появилась из серого тумана. Визг шин по мокрой дороге и глухой удар. Грудь налилась тяжестью и заныла, ощущая невидимый толчок. Меня сбила машина? Когда? Почему я оказалась тут вместо больницы? Распахнув глаза, я принялась ощупывать своё тело.
Переломов нет, ссадин тоже, даже ногти целые. Только вот, кажется, головой я всё же тронулась.
Недоуменно рассматривая тонкие и длинные пальцы, я отказывалась верить увиденному. У меня никогда таких не было, даже в детстве. Они напоминали изящные руки статуи, искусно вырезанные из мрамора. Да, с чёрной каймой под ногтями и огрубевшими ладонями, но не утратившие первозданной красоты. Грудь тоже подозрительно выросла, превратившись в твёрдую тройку вместо привычной единицы. Это на меня так столкновение с машиной повлияло или разум решил показать интересное кино перед смертью?
Чёрт! Да почему эта мигрень никак не пройдёт?!
«П-прошу, хватит в-выражаться!» – внезапно произнёс тихий девичий голос в моей голове.
– Что за…? Неужели реально сотрясение галлюцинации вызвало?! – выдохнула я, прикрывая ладонью рот.
«Г-галю… Что? Не понимаю вас», – заикаясь, пробормотала неизвестная девушка.
– Звездец, приехали, – пробормотала я, не желая признавать у себя раздвоение личности.
«Я н-не з-звездец, – робко сказала незнакомка, вызвав мой скептический хмык. – Меня зовут Г-глория Эд-дельвейс, и я х-хозяйка этого тела».
– А я тогда кто? – задала я глупый вопрос, глядя на каменную стену напротив кровати. Кстати, довольно старый, тёмненький такой.
«Д-душа, пр-рисланная Создающим миры ради в-великой цели», – простодушно ответила Глория.
– Я? Ещё и ради великой цели? Точно брежу, – помотала головой, стараясь не переусердствовать. Внутри всё ещё продолжали стучать молоточки, пытаясь разбить череп. – Если я – всего лишь душа, то почему ты просто голос в голове? Разве не наоборот должно быть?
«Н-не зн-наю, – растерянно произнесла девушка, замолкая на несколько минут. – Н-наверное, так б-будет больше п-пользы миру».
– Глупости это всё. – Я заскрипела зубами: чего ради слушаю свой глюк? Явно ведь бред несёт, пользуясь моим сотрясением. – Ты бы так спокойно не говорила об этом, будь всё правдой.
«Я ис-стино в-верую в Создающего, – горячо запротестовала Глория, отчего в моей голове произошёл новый всплеск боли. – Р-раз он принял т-такое решение – мне следует п-подчиниться!»
– Ну и дура, – хмыкнула я, ложась на бок и подгибая колени.
Моя незримая собеседница замолчала, явно обидевшись. Мигрень потихоньку начала отступать, позволяя дышать свободнее. Я даже решилась осмотреть комнату, в которой очутилась.
Первым бросилось в глаза отсутствие люстры, вместо неё на покосившейся тумбочке стояла свеча в рогатом подсвечнике. Крохотное окно стыдливо прикрывалось старой шторой, попавшей сюда после долгой службы где-то в другом месте.
Сама комнатушка была небольшой – метра три на три, может, чуть больше. Неужели это спальня Глории? Бедолага, мне даже жаль стало свою галлюцинацию.
Жёсткая кровать не располагала к приятному отдыху, скорее причиняла ещё больше дискомфорта. Головная боль совсем ушла, словно её и не бывало. Потерев глаза, я уставилась в потолок. Грубый камень, даже не белёный.
Я встала, ощущая, как ноет спина. Вот настоящее орудие пыток, ей-богу, а не кровать. Подойдя к окошку, кончиками пальцев подцепила штору, отодвигая. Ткань жалобно затрещала, собираясь остаться у меня в руках.
Резко опустив её, я побоялась испортить единственное светлое пятно в этой комнате.
– Эй, Глория, – тихо позвала, глядя в окно. Картина перед глазами поражала в самое сердечко, грозя инфарктом.
«Чт-то т-ты хочешь?» – обиженно спросила девушка в моей голове.
– Почему мы в замке? – я рассматривала высокие стены, напоминающего те, что показывают в фильмах.
«Это м-мой дом», – расстроенно произнесла Глория, я услышала в её голосе печаль и тоску.
– Тогда почему ты живёшь в этой комнатушке, раз твой дом – замок? – осторожно спросила я, ничего не понимая. – И что за дамочка на меня… то есть тебя, кричала?
«Г-госпожа Бр-рунхильда, экономка, – имя женщины далось Глории тяжело, она даже запнулась, произнося его. – Он-на опекает м-меня и следит, ч-чтобы не прох-хлаждалась».
– Хороша опека… дрянью называть, – протянула я, прикусывая губу.
В голову полезли непрошенные воспоминания, от которых по коже пробежал холодок. Я встряхнулась, отгоняя прочь мрачные картины, и потёрла подбородок.
– Ты не ответила на первый вопрос, – чуть погодя напомнила, ожидая ответ.
«Я – б-бастардка, неж-желанное дитя лорда фон Эдельвейса», – нехотя призналась Глория, вновь пропадая внутри моей головы.
Оу. Теперь мне стало отчасти понятно положение этой несчастной девушки. Я тихо отступила обратно к кровати, осторожно садясь на жёсткий матрас. Врагу не пожелаешь быть нежеланным ребёнком. Да и, насколько я помнила, бастардов презирали во все времена. Пусть это и мой сон, галлюцинация, однако мне стало жаль Глорию.
Я неосознанно потёрла запястья, что внезапно заныли от призрачной боли. Там давно не было синяков, но даже спустя многие годы я продолжала видеть их сквозь чистую кожу.
Глава 2
Я залезла с ногами на кровать, однако опереться на холодную стену не рискнула. Покусывая кончик ногтя, начала обдумывать всё произошедшее, ведь принимать вариант с собственным безумием я не собиралась.
Итак, что я имею? Если верить воспоминаниям – меня сбила машина, что немудрено, учитывая спешку в универ и густой белёсый туман на улице. Чем больше я находилась здесь, тем сильнее гасла моя вера в обычную галлюцинацию. Скорее уж нечто другое просилось на ум – перерождение. Мои одногруппницы любили время от времени почесать языками о всяких популярных книгах, где девушка умирала и переносилась в другой мир.
В целом ситуация очень даже подходит. Вот бы ещё вспомнить, что, помимо перерождения, было в их книжках. Любовь? Испытания? Героиня становилась супер-мега-сильной и крошила врагов направо и налево? Нечто подобное там точно было. Тяжело вздохнув, я принялась крутить и вертеть в голове эту мысль. Не зря ведь говорят, что миров великое множество. Никто достоверно не знает, что ждёт душу после смерти телесной оболочки. Многие пережившие клиническую смерть упоминали туннель и белый свет, но у меня их не было. Это уже странно.
Первым, что я увидела в этом мире, были кричащая женщина и эта комнатушка. Они словно возникли из ниоткуда, подобно переключившемуся кадру. Возможно – я вновь прикусила губу, – часть воспоминаний куда-то исчезла.
– Что же мне теперь делать? – тихо пробормотала я, совершенно разбитая после всех умозаключений.
«Жд-дать знак», – вновь вынырнула из подсознания Глория, знатно испугав меня.
– Никогда не любила ждать у моря погоды, – буркнула я, борясь с раздражением.
Какой ещё знак? Камень на голову с кратким пояснением моей дальнейшей судьбы?
«Созд-дающий никогда не б-бросает д-детей своих, – начала проповедь девушка, которая явно была истинной фанаткой местного божка. – Он т-точно под-даст нам знак, в-вот увид-дишь!»
Святая наивность, тьфу. Вот как таким фанатикам что-то доказывать? Я и в родном-то мире не особо верила во все эти религии, что уж говорить про совершенно незнакомого мне бога. Прикрыв глаза, сосчитала до пяти, медленно выдыхая. Не время, Вика, для ссор с новой соседкой по телу.
– Хорошо, знак так знак, – медленно протянула я, открывая глаза. – Чем ты обычно занимаешься? Почему тебе запретили выходить?
«Я-я обычно п-помогаю слугам, – начала перечислять Глория, – м-молюсь и ин-ногда с-собираю т-травы. А в-выходить н-нельзя, п-потому что г-гости в-важные едут».
– Значит, тебя стесняются? – уловила я главное и самое неприятное.
«А к-как же, – чересчур легко призналась девушка, отчего я даже впала в ступор. – Бел-льмо на род-ду н-никто не л-любит».
– Всё с тобой понятно, – тяжело вздохнула я.
Она была той, кем пытались сделать меня. Сломленной безвольной служанкой, недостойной ничего в жизни. Видимо, в Глории был слишком слабый стержень, что не выдержал всеобщего презрения из-за статуса. Мне было невероятно жаль девушку, которая смирилась со своим положением.
Детские воспоминания полезли в голову, сжимая её в тиски. Я несколько раз встряхнула ею, прогоняя непрошенные картинки. Ненавижу прошлое, что стремится вырваться из запертого шкафа в глубине моего сознания. Я очень долго выстраивала вокруг него барьеры и вешала цепи с замками, лишь бы ничего не вспоминать. Прошлое осталось в прошлом, я поборола все преграды на своём пути к цели. Стала отличницей и заработала репутацию лучшей ученицы у многих преподавателей. Мои стремления к знаниям окупались, несмотря на многочасовые зубрёжки научных книг. Моя мечта была практически в кармане, если бы не тот злополучный свет фар.
Теперь придётся искать новый смысл жизни, ещё и в компании Глории. Всё-таки удивительно, что телом управляю я – пришелец из другого мира, – а не исконная хозяйка. Однако это развязывает мне руки, с моим-то характером жить жизнью тени не выйдет. Не по мне это смирение и терпение к ближним, что каждый раз пытаются вытереть ноги о несчастных.
– Глория, ты очень хочешь остаться в этом доме? – немного помолчав, спросила я у девушки.
«А р-разве есть в-выбор?» – удивилась владелица тела.
– Выбор есть всегда, – мрачно произнесла я, уже выстраивая план действий. – Вот скажи, в вашем мире акушерки ценятся?
«Г-гинекологи?» – к сожалению, Глория меня не поняла.
Как же нас называли в прошлом? Дай бог памяти.
– Акушерки, – наконец-то вспомнила я, обрадовавшись.
«Само с-собой! – вскрикнула девушка. – Ж-женщины часто г-гибнут, рожая дет-тей. Хорошие ак-кушерки на в-вес золота».
– Вот и славно, – я довольно потёрла руки, уже представив золотые горы. – Значит, я попала в нужное место!
«Нет!» – внезапно чётко и громко прокричала Глория, отчего у меня в голове зазвенело.
Потерев уши, я заскрипела зубами. Вот же горластая гадина, так и оглохнуть можно.
– Почему нет? – проскрежетала я, всё ещё слыша звон.
«Я к-крови боюсь», – призналась несчастная, и я застонала.
Чудесно! Просто прекрасно! Я делю тело с той, кто является моей полной противоположностью!
– У тебя нет выбора, Глория, – уняв первую волну злости, спокойно сказала я. Стараясь глубоко дышать, продолжила: – Я не собираюсь жить так, как ты привыкла. Не позволю вытирать о нас ноги и запирать в тесных комнатушках. Ты не нужна им? Замечательно, мы уйдём и найдём спокойное место. Будем работать, не зря же я училась столько лет и почти диплом получила. С голоду точно не умрём, это я гарантирую.
«Н-но…» – попыталась вставить слово девушка, но я не дала.
– Научишь меня всему, что знаешь об этом мире, и мы свалим куда подальше отсюда, – я решительно закончила свою речь.
«Т-ты… с-сумасшедшая!» – выдохнула Глория, стараясь подобрать слова.
– Разве что немного, – покривила я душой, решив не обращать внимания на нелестный эпитет.
Глория умолкла, словно ушла обдумывать мои слова. Я же встала с кровати и приблизилась к двери. Тяжёлая древесина была довольно прочной, надёжной. Толкнув пару раз дверь, я убедилась, что та заперта.
Злая экономка побоялась оставить Глорию без контроля? Возможно, хотя эта запуганная овечка совершенно не способна на побег. Я знаю её совсем недолго, но уже успела кое-что понять о её характере. Глория скорее помрёт от голода, чем нарушит приказ этой старой гадины, что строит из себя заботливую опекуншу.
Я немного поскребла ногтем замочную скважину, впервые жалея, что не изучала взлом замков. Нет, я помнила общие детали, но никогда не пыталась воплотить их в жизнь. Когда меня запирали в доме, я просто спрыгивала с окна, не заморачиваясь с замками. Благо первый этаж сельского домика позволял это делать без вреда для здоровья.
Не успела я затосковать от одиночества, как вернулась Глория.
«Ладно, я с-согласна», – нотки сомнения проскальзывали в её дрожащем голосе, однако я была довольна.
– Молодец, правильный выбор, – я улыбнулась, касаясь груди.
Там, где билось сердце, появилось тягучее ощущение надвигающихся перемен.
Глава 3
Раскрыв шторы, я вновь уставилась в окно. Взгляд блуждал по саду, что виднелся перед замком, и мельтешащим людям. Солнце постепенно клонилось к закату, подсвечивая уже желтеющие листья. Значит, времена года совпадают – уже хорошо. Облокотившись на каменный подоконник, я почти уткнулась лбом в стекло. Там, в бескрайней вышине небес, мелькнул удивительный силуэт. Сначала, признаюсь, я подумала, что это такая большая птица. Но, присмотревшись, поняла, что в небе парит самый настоящий дракон.
– Эй, Глория, – зачарованно протянула я, взывая к соседке по телу. – У вас что, драконы водятся? Самые настоящие драконы?
«А у в-вас нет? – удивлённо уточнила девушка, выныривая на поверхность сознания. – Др-раконы – ув-важаемые п-правители многих з-земель».
– Ничего себе, получается, людьми правят ящерицы? – искренне удивилась я, пытаясь понять, как же они контактируют.
Помнится, в наших фильмах и книгах драконы – очень древние и мудрые создания, падкие на драгоценности и девственниц. Ну и огнём дышат, да. Но не припоминаю, чтобы они имели достаточно разума для правления людьми.
«Д-драконы – сильн-ные маги, – пояснила Глория, словно маленькому ребёнку. – Они н-не п-просто ящеры, а об-боротни».
– Поразительно, – выдохнула я, не в силах поверить, что ящеры могут превращаться в людей.
«Д-да, они удивительные, – мечтательно произнесла Глория. – Жаль т-только, люд-дей не с-слишком жалуют».
– Они правят, но не любят? – задумчиво произнесла я и тут же поняла, насколько глупо это прозвучало.
Чтобы руководить, не обязательно любить подчинённых. Впрочем, не думаю, что столкнусь с кем-то из правящих мира сего. Я собираюсь тихо и мирно работать повитухой, помогать роженицам и младенцам. Всегда мечтала об этом, даже пошла наперекор бабушке при поступлении. Она жутко злилась, однако характером я пошла в неё. Если уж решила что-то – костьми лягу, но сделаю. При воспоминаниях заныла спина, отчего я повела плечами, унимая иллюзорную боль. Нет там больше ничего, даже тело и то другое.
– Значит, у вас тут и магия есть, – продолжила я выпытывать интересные подробности нового мира. – Ею все владеют или только избранные? Что могут маги?
«М-многие умеют колд-довать, это пер-редаётся по наследству, – нехотя сказала Глория, явно замечтавшаяся о драконах. – По-настоящему с-сильные редкость, маг-гия любит только д-драконов. А так д-даже я владею к-крохами маны».
– О-о-о, правда? А что можешь? – заинтересовалась я, уже представляя себя ведьмой у котелка с зельями.
«Себя л-лечить и д-других, н-но м-моя магия слабо пом-могает», – уныло пробормотала девушка.
– Понятно, пригодится, – я осталась довольна: целительство точно необходимо при родах.
«Скоро у-ужин принесут, – тихо сказала Глория, когда я уже отходила от окна. – Г-госпожа Брунхильда с-сразу п-поймёт, что что-то не так».
– Не боись, всё будет хорошо, – успокоила я разнервничавшуюся соседку и закрыла штору.
Сколько прошло времени, не знаю, но солнце успело скрыться за высокими деревьями. Сумерки окутали сад, в котором замерцали крохотные светлячки. Ночь ещё не завладела правами на мир, однако серп полумесяца игриво выглядывал из-за кучерявых облаков. Красиво, даже звёзды видно, хоть и слабо. В моём родном городе давным-давно ночное небо скрыл свет неоновых огней. Чтобы полюбоваться звёздами, нужно было выезжать загород, и желательно как можно дальше.
Заскрипел замок, под дверью замерцал свет. Я подобралась, состроив самый несчастный вид из всех возможных. Прищурившись, смотрела, как открывается преграда к свободе. В проёме показалась тучная фигура экономки с подносом в руках и перевязью ключей на поясе. Смерив меня презрительным взглядом, женщина вошла и громко поставила поднос рядом со мной. Глядя на неё снизу вверх, я поражалась её трём подбородкам. Разве можно себя так запускать? Хотя, может, здесь это признак достатка, а я просто не знаю об этом.
Скосив взгляд на принесённый ужин, я едва не скривилась. Варёная картошка, даже без зелени и масла, и кусок чёрствого хлеба. Щедро, очень щедро.
– Ешь, завтра отправишься на конюшню, – грозно произнесла госпожа Брунхильда, сводя кустистые брови к переносице. – Там конюх давно просил помочь с лошадьми, да только не радуйся раньше времени. После конюшни пойдёшь на кухню – мадам Брулло не справляется с объёмом готовки.
– К-как скажите, – я попыталась скопировать заикание Глории, но не слишком преуспела.
– В главное крыло не смей соваться. Узнаю – шкуру спущу! – напоследок пригрозила экономка и громко захлопнула дверь.
Замок вновь заскрипел, но уже закрываясь. Я тяжело вздохнула, с тоской глядя на скудный ужин. Кстати, а почему я вижу в таком сумраке? До меня только сейчас дошло, что всё это время я сидела в темноте. Однако это мне ничуть не мешало видеть очертания предметов, пусть и не так чётко, как при дневном свете.
– Глория, тут все в темноте видят? – полюбопытствовала я, беря в руки картошку.
«Н-нет, – запнувшись, призналась девушка. – Это м-моя ос-собенность. Н-наследие м-матери…»
– Она… погибла? – робко спросила я.
«Да, при р-родах», – печально ответила Глория, и я ощутила, как осталась в одиночестве.
Вот как. Ещё одно сходство между нами, печально отметила я. Моя мама умерла вскоре после родов от осложнений, а большего я и не знаю. Отец не выдержал её смерти и спустя три года отправился следом, оставив меня на свою мать. Только вот – я болезненно поморщилась – лучше бы меня отправили бы в приют. Нельзя, нельзя так говорить, однако… Не любила меня эта женщина, не считала за внучку. Для неё я навсегда осталась монстром, который погубил своих родителей.
Кулаки сжались сами собой, а перед глазами встала самая яркая и запоминающаяся картина: мой шестой день рождения.
Комната в советском стиле, роскошно обставленная по те временам. Тихо играющее радио и шипение вновь сломавшегося телевизора. За окном пели птицы, ласково светило холодное осеннее солнце. Я в нетерпении ждала бабушку с работы, уже приведя квартирку в порядок. Бабушка не любила беспорядок, особенно сотворённый моими маленькими руками. После работы она часто ругалась, но я продолжала любить её.
Потирая небольшие синяки на руках, я посматривала на настенные часы с кукушкой.
Совсем скоро они пробьют пять часов, и дверь в квартиру откроется. Мне хотелось верить, что хоть сегодня у нас будет праздник. Мне ведь целых шесть лет, в следующем году в школу пойду. Я мечтательно зажмурилась, подставляя лицо солнечным лучам.
– Чего улыбаешься, а? Весело тебе, да? – донёсся до меня злой голос бабушки.
Она стояла на пороге комнаты, держа в руках сумку. Родные глаза с ненавистью смотрели прямо на меня, отчего я испуганно сжалась. Почему опять она злится? Сегодня ведь такой день…
Вздрогнув, я ощутила, как из глаз льются слёзы. Смахнув их рукой, до боли прикусила губу. В тот день мне доступно объяснили, почему в день рождения нельзя радоваться. Следы бабушкиных «объяснений» ещё неделю сходили с моей спины и попы, отпечатавшись в памяти. Я долго просыпалась по ночам, тихо плача в подушку. Долгие годы мне пришлось прожить с мыслью, что я погубила собственную семью, и лишь поступив в медицинский, я осознала, насколько была не права. Моей вины там не было. Только вот для бабушки это не значило ровным счётом ничего.
Глава 4
Ночь не задалась. Почти до восхода солнца я проворочалась на жёсткой кровати в попытке найти позу поудобнее. Уснула, лишь выбившись из сил, а проснулась от громкого крика снаружи. Не успела я открыть глаза, как двери моей комнатушки распахнулись, впуская красную от гнева экономку. Сонно моргая, я с удивлением увидела в её руках тонкий прут. За долю секунды эта тучная женщина преодолела расстояние до кровати и хлёстко ударила по моим ногам.
Я вскрикнула, моментально сбрасывая остатки сна. Боль опалила мои бёдра, и даже тонкое покрывало не спасло их от удара.
– Ах ты лентяйка! – гневно прокричала госпожа Брунхильда, вновь замахиваясь. – Неужто позабыла, когда нужно являться на работу?! Все трудятся в поте лица, пока она тут бока отлёживает, девка безродная!
– Ч-что такое?! – вскрикнула я, испугавшись второго удара.
На меня уставились полные гнева глаза, напоминающие бычьи. Знаете, такой взгляд, словно растерзать готовы.
– Она ещё спрашивает! Заря давно прошла, работы полно, а ей – лишь бы поспать! – причитала экономка, но уже не била.
Женщина рывком схватила меня волосы, стаскивая с постели. Я закричала, казалось, ещё немного – и пара прядей точно останутся в этих пальцах-сосисках. Голова разрывалась от боли, что пронзала сотней игл до самых пят. Я ногтями вцепилась в чужие руки, пытаясь отцепить их от волос, однако стальная хватка не отпускала.
Вытолкнув меня в распахнутые двери, Брунхильда таки разжала кулак. Я застонала от унижения и облегчения, кожа головы противно ныла от боли, и я уверена, что там заметно поубавилось волос. С ненавистью посмотрев на женщину, я даже не обратила внимания на окружающий мир. За спиной послышались шепотки и смешки, которые привели меня в чувства. Внутри поскуливала от страха Глория, её тихие всхлипы в моей голове жутко раздражали. Как и страх, исходящий от моей соседки и парализующий тело.
– Видели? Гло опять получила… Так ей и надо… Лентяйка…
Колкие слова вонзались в спину, как и обидное прозвище моей соседки. Я резко обернулась к говорившим, замечая стайку наглых служанок. Девушки в накрахмаленных передниках и чёрных платьях, с убранными в высокие пучки волосами, были почти одинаковыми. Наверное, таких специально подбирают, чтобы меньше мозолили глаза хозяевам. Я скрипнула зубами, стараясь унять злость. Гадины, наверняка они тоже травили несчастную Глорию. В моей школьной жизни хватало таких гадюк, но меня они обходили стороной. Слишком уж у меня взгляд недобрый, и, видимо, сейчас он заработал на полную катушку.
Служанки вздрогнули, зашептались между собой и быстренько испарились. Осталась лишь экономка, готовая продолжить избиение прутом.
– П-прошу, я-я б-больше так не б-буду! – выдаивала из себя, стараясь подражать заиканию Глории.
– Смотри мне! В следующий раз так легко не отделаешься! – рявкнула госпожа Брунхильда и с мрачным удовольствием добавила: – Остаёшься без завтрака, две минуты на сборы и марш в конюшню!
