скачать книгу бесплатно
– Король будет доволен мною? – на прощание спросил у Таньги брат Калистор.
– Вне всякого сомнения! Ты сослужил огромную службу для короля, – ответил Таньги. И на сей раз он говорил совершенно искренно. – Жди от меня весточки, брат Калиостро. У меня такое чувство, будто мы с тобой ещё не раз увидимся.
Попрощавшись с монахом, Таньги направился к берегу, где его ждал паромщик. Монах же некоторое время с досадой смотрел ему вслед, затем раскрыл ладонь и стал рассматривать полученные деньги. Вне всякого сомнения, они привнесли ему в душу радость. Он заулыбался. Запрятав деньги глубоко под рясу, он чуть ли не бегом отправился обратно в аббатство.
Таньги же благополучно вернулся обратно во дворец. Не говоря ни одной живой душе ни единого слова, он взял коня из королевской конюшни. Так и не сумев выспаться, он отправился в далёкий путь. Дорога лежала в графство Фацензак. В Гасконь. Уже выезжая из Парижа, Таньги пробормотал под нос:
– Похоже, этот мерзавец подался в услужение ордену. Следует выяснить какова его роль…а заодно и узнать что за загадочный «отец Вальдес»…узнать кто скрывается под этим именем… Будь всё проклято…как я мог так сильно ошибаться? Они не только существуют, но и стали гораздо опасней. Единственное чему я рад, так это тому, что эти чудовища…судя по всему не нашли мальчика. И где он может находиться? Если конечно всё ещё жив…..
Глава 12
Долина Ашу. Османская Империя
Ночное небо усыпали тысячи и тысячи звёзд. Они ниспускали мягкий свет на берег маленькой речушки, чьи воды с озорством и игривостью прокатывались по долине Ашу, даря прохладу, одновременно утоляя как жажду души и тела, так и наполняя печальный взор тихой радостью. Именно эти чувства испытывала пожилая женщина в монашеском облачение, что сидела в эту ночь на берегу. Печальный взгляд был устремлён в сторону реки, а на губах то и дело появлялась мягкая улыбка. Позади монахини раздался звонкий смех. Она улыбнулась ещё шире. Она безошибочно узнала этот голос. Так же, как она сумела узнать за долгие годы и язык цыган, и их обычаи. Позади неё горели десятки костров. За кострами шли оживлённые беседы. В общем, всё как обычно. Временами она сама чувствовала себя как цыганка. Табор стал ей родным. Он стал родным и для её… сына.
– Жан, – тихо прошептала сестра Мария. Она пересела на валун, стоявший у самой кромки воды, затем подобрала полы рясы и опустила ноги в воду, ощущая живительную прохладу. Её мысли унеслись далеко. Во Францию. Она всей душой стремилась попасть обратно на родину. И время отъезда подходило всё ближе и ближе. Ей оставалось лишь подготовить Жана. Однако она и не знала с чего начать разговор. Ведь истина в одно мгновенье перевернёт весь привычный для него мир. И стоило ли вообще сообщать ему об истинном положение вещей? Не лучше ли оставить, как есть? Но как тогда уговорить его уехать домой? И имеет ли она право впредь утаивать от него истину?
Эти вопросы она задавала себе каждый день и не находила ответа. Временами ей казалось, что решение найдено, однако следом накатывали сомнения, и всё начиналось снова. Она оттягивала разговор с Жаном. Сестра Мария относилась к нему, как к собственному сыну, и всё что входило в противоречие с этим чувством, вызывало у неё протест. Она не могла не понимать простой истины. Сообщив ему о том, кем он является, она потеряет его навсегда. Сестра Мария несколько раз тяжело вздохнула и тихо прошептала:
– Уповаю на Господа! Он покажет истинный путь!
Словно в ответ на эти слова, табор разразился радостными криками:
– Азар! Азар!
Сестра Мария вскочила с места в то мгновенье, когда рядом с одним из костров возник силуэт всадника. Это был светловолосый, но смуглый юноша с удивительно красивыми и мужественными чертами лица. Он был облачён в холщёвую одежду: рубашку и штаны. Ворот рубашки был откинут, а у пояса перетянут кожаным ремнём, за которым торчала рукоятка изогнутой сабли. Юноша обладал необычайной ловкостью и проворством. Эти качества отчётливо проявились в тот миг, когда он в буквальном смысле слова…соскользнул с седла и бесшумно коснулся ногами земли. Ещё мгновение и он, достигнув сестры Марии, склонился, прижимаясь губами к её руке.
– Жан! Мой мальчик, – глядя его рукой по голове, с непередаваемой нежностью прошептала сестра Мария.
– Матушка! – Жан выпрямился. Во взгляде направленном на сестру Марию светилась подлинная радость. Эта встреча была похожа на множество других прошедших за эти годы. И также была полна радости для обоих. Двигаясь бок о бок, они пошли вдоль берега, с каждым шагом отдаляясь от табора. Сестра Мария неспроста решила увести Жана подальше от посторонних глаз. Настало время открыть глаза Жану. Однако она не собиралась рассказать всё. Она приняла решение приоткрыть завесу и посмотреть, как поведёт себя Жан. Лишь после этого она решит, стоит ли рассказывать всё. Ход мыслей сестры Марии был нарушен мягким голосом Жана:
– Как ваше здоровье, матушка?
Заслышав характерную восточную интонацию во французской речи, она широко улыбнулась. Жан никак не мог избавиться от этой привычки, хотя она не раз указывала ему на ошибку. На сей раз, она решила промолчать по поводу его выговора, но спросила о другом:
– Если меня что и беспокоит так только твоя жизнь. До нас донеслись слухи о многочисленных сражениях. Это правда?
– Мы воюем с Византией! – коротко ответил на эти слова Жан. Он мало говорил. И это качество являлось одной из отличительных черт его характера. Он с детства скрывал свои чувства от всех, и сестре Марии эта особенность была известна лучше, чем кому-либо другому.
– И как обстоят дела? – осторожно осведомилась она.
– Византия скоро падёт!
– Жан, они ведь …наши братья! Ты убиваешь христиан.
– Я слуга султана, матушка! – последовал невыразительный ответ. Жан произнёс эти слова как нечто само собой разумеющееся. Его покорность и холодное равнодушие подтолкнуло сестру Марию к действиям. Она решила начать издалека.
– Скажи мне, – медленно заговорила сестра Мария, – что ты помнишь о детстве?
– О детстве? – Жан остановился у кромки воды и, устремив задумчивый взгляд в сторону далёких звёзд, негромко ответил: – А что я должен помнить? Я всегда был рядом с Джавед-агой.
– Прежде чем ты попал к нему,…скажи, ты помнишь…Нефизу?
– Нефизу? – Жан устремил на сестру Марию недоумённый взгляд. Ему и не надо было ничего говорить. Всё стало понятно по этому взгляду. Поколебавшись с мгновение, сестра Мария решилась продолжить разговор. Память о смелой девушке призывала её к откровенности.
– Выслушай меня, Жан, – попросила она таким тоном, что у него появилось удивление на лице. – Нефиза спасла тебе жизнь ценой собственной. Это произошло очень давно. Тогда мы все находились во Франции. Эта отважная девушка сумела защитить тебя от рук убийц. Она умерла на моих глазах. Я поклялась рассказать тебе о её поступке, и сейчас выполняю обет.
– Нефиза! – после длительного молчания выговорил не без труда, Жан. Он всё время морщился, словно пытался вспомнить события далёкой давности. – У меня мелькают смутные воспоминания. Я помню лес. Помню юную девушку…всю в крови.
– Да, да, – возбужденно подхватила сестра Мария, – это и была Нефиза.
– Но почему меня хотели убить? Кто она мне, если решила спасти ценой своей жизни?
Сестра Мария бросила на Жана глубоко нежный взгляд и только потом, прошептала:
– Очень скоро ты услышишь ответ на этот вопрос. Сейчас я не готова его дать.
– Когда же я его услышу? – тихо спросил у неё, Жан. – Матушка, вы всё время говорите со мной недомолвками. Намекаете на некие обстоятельства. Говорите о том, что меня ждут обязанности во Франции. И многое другое. Но при этом никогда не открываете мне причину этих странных слов. Чего я не знаю? Кто меня может ждать во Франции? О чём вообще идёт речь?
– Я расскажу тебе. Всё расскажу, когда ты приедешь следующий раз. Мне надо хорошенько всё обдумать, ибо то, что станет тебе известным, в одно мгновенье перевернёт всю нашу жизнь. Наберись терпенья и приготовься к великим переменам. Сейчас я могу сказать лишь одно. Ты рождён не безродным…
Услышав последние слова, Жан устремил изумлённый взгляд на женщину, которую он считал своей матерью.
– У меня…есть имя? – глухим голосом спросил он.
– Гордое имя, мой мальчик!
– Может быть,…такое же,… как у Джавед-аги?
– Такие, как он, по своему рождению могли стать лишь…твоими слугами, мой мальчик!
– Что? – Жан вздрогнул, словно от удара. – Но ты ведь рассказывала, что происходишь из простой семьи. Как же такое возможно, матушка?
– К счастью или несчастью, такова истина, – с грустью ответила сестра Мария. – И если я отдала тебя в мамлюки, то только потому, что такой участи желал для тебя…твой отец!
– Мой отец?
Сестра Мария коснулась ладонью щеки Жана и с той мягкостью, что была ей присуща, промолвила:
– Я услышала твой вопрос. Ты узнаешь ответ. Дай мне лишь немного времени. Клянусь, я расскажу тебе всё. А потом ты сам решишь, как следует поступить дальше.
– Пусть так и будет!
Они проговорили до глубокой ночи, однако в дальнейшем ни один, ни другая более не касались этой темы. Далеко за полночь, Жан тепло распрощался с ней и направился в город, в расположение своего отряда. Эта ночь стала особенной для Жана. Пусть и не совсем ясно, но он получил ответы на вопросы, которые его мучили давно. Однако ожидаемого успокоения этот разговор не принёс. Скорее наоборот. Он ещё более растревожил душу Жана. Раз за разом он задавал себе один и тот же вопрос: «Кто же он?». Предположения по поводу ответа на этот вопрос звучали по-разному, но Жан даже не представлял, насколько далеки они от истины. Погружённый в размышления, он так и не заметил, как достиг города. Здесь все улицы были похожи друг на друга…узкие и извилистые. Миновав несколько совершенно пустынных улочек, он достиг маленькой площади, окружённой каменными строениями. Жан остановил коня возле источника и спешился, для того чтобы напиться. Вода струилась с каменной глыбы и ниспадала в полукруглый бассейн. Верхние края стенки бассейна пестрели многочисленными оскоминами. Сквозь некоторые из них сочилась вода. Свет луны позволял видеть тонкие струйки воды бегущие по земле. Недолго думая, Жан залез в бассейн и, приложив ладони к ниспадающей воде, стал жадно пить. Неожиданно заржала лошадь. Он мгновенно напрягся, так как понял, что конь почувствовал опасность. Кто-то находился рядом с ним. Он вытер губы рукавом рубашки…и в это мгновение почувствовал опасность. Сделав полуоборот, он резко прижался спиной к камням и, выхватив саблю, отразил удар кинжала направленный в спину. Следующее движение оставило кровавую полосу на лице нападавшего. Раздался дикий вопль. А вслед за ним прозвучал шипящий голос:
– Убейте проклятого Д,Арманьяка!
Несколько человек в чёрных плащах появились из темноты и быстро приближались к Жану. Бросив мимолётный взгляд на поверженного соперника, он одним движением выбросил тело из бассейна. Однако дальше идти не стал. Жан зорким взглядом следил за приближением убийц. То, что целью этих людей являлся он, не вызывало сомнений. И всё же…
– Что вам надо? – громко спросил он у этих людей.
– Твою жизнь! – раздался зловещий ответ.
Для него эти слова стали последними. Жан неожиданно для всех метнулся вперёд и, нанеся несколько быстрых ударов, ловко отпрыгнул назад. Затем он во всю прыть устремился к каменной ограде. Преследователи побежали за ним следом. Достигнув стены, Жан мигом взобрался на неё. Ширина позволяла двигаться по ней, что он и сделал. Пока он бежал по ограде, убийцы мчались за ним следом вдоль стены. Один из них метнул на ходу кинжал в сторону Жана. Кинжал, оцарапав ему руку, полетел дальше. Жан остановился. А в следующее мгновение, спрыгнув со стены, ринулся на своих преследователей. Те явно не ожидали таких действий и уж совсем не ожидали такого мощного натиска. Первые же мгновения атаки оставили на земле два мёртвых тела. Его попытались окружить. Но он постоянно уворачивался, при этом успевая наносить удары. Сражение переместилось в сторону лошади Жана. Он тут же воспользовался этим обстоятельством. Нанося удары он прикрывался ею как щитом или прижимался спиной, лишая нападавших возможности нанесения предательского удара. Он бился с холодным упорством, выказывая такие потрясающие способности, что убийцы не выдержали и… дрогнули. Очередная выходка Жана привела их в полнейшее смятение. Скользнув под брюхом лошади, он выскочил с другой стороны и мгновенно уложил ещё двоих, да так, что они даже охнуть не успели. Оставшиеся люди в чёрных плащах со шпагами наперевес начали отступать назад.
– Вы же желали получить мою жизнь? Так в чём же дело? – насмешливо спросил он у своих врагов. Эти слова дали ему необходимую передышку и усилили панику в рядах убийц. Как раз в это мгновенье раздался громкий цокот копыт. Заслышав его, убийцы мгновенно растворились в темноте. Едва они исчезли, как из-за угла появился Джавед – ага в сопровождение десятка всадников. Он сразу же подъехал к Жану и спросил, что случилось.
– Незнакомые люди напали на меня! – спокойно ответил Жан.
– Кто такие?
Жан пожал плечами.
– Говорили на французском, и назвали меня странным именем. Скорее всего, перепутали с другим человеком.
– Бедняги! – Джавед – ага расхохотался. – Надо же было тебя выбрать. Не повезло несчастным.
– Здесь не меньше десяти мёртвых тел! – подал голос один из сопровождавших его мамлюков.
– Постарайся узнать кто такие, – приказал было Джавед-ага, но тут же передумав, добавил: – Хотя чего искать? Их и так Аллах наказал. Уберите их подальше от глаз.
Часом позже после этих событий они уже въезжали в расположение лагеря. Устраиваясь на земле рядом с костром, Жан подумал о словах одного из убийц и неслышно прошептал:
– «Проклятый Д,Арманьяк»! Почему он сказал эти странные слова?
Мысли Жана оборвались. Сон накатывал волнами. Следовало хорошенько выспаться. Впереди его ждали новые сражения.
Глава 13
Франция. Гасконь лето 1443 года
Солнце совсем скрылось из виду. Небо окрасилось в серый цвет с множеством мрачноватых узоров. Грозовые тучи непрерывным потоком неслись вперёд, опускаясь к земле всё ниже и ниже. Где-то очень высоко раздался грохот. За ним последовал второй, гораздо мощнее. Сразу же после этого в воздухе сверкнула молния. Не успела она исчезнуть, как вновь раздались раскаты грома. Казалось, погода решила сыграть злую шутку с одиноким всадником, мчавшимся в это утро по дорогам графства Фацензак.
Это был мужчина лет пятидесяти с невыразительными чертами лица и обладающий иронической улыбкой, которая и сейчас не сходила с его уст. Всадник имел при себе много оружия. Он был облачён в шляпу с двумя перьями и просторный плащ, края которого лежали на крупе лошади. Всадник временами поднимал голову кверху, затем устремлял пристальный взгляд вперёд. По всей видимости, он искал убежища, дабы скрыться от непогоды. А она тем временем совершенно разбушевалась. Раскаты грома чередовались с вспышками молниями. К тому же поднялся ветер и стал накрапывать дождь. Всадник остановил лошадь и, вглядываясь в бегущую впереди дорогу, вполголоса пробормотал:
– Эта погодка кого хочешь напугает…клянусь памятью покойной королевы.
Всадник простоял некоторое время, размышляя над тем, стоит ли продолжать путь? Дождь усиливался и вскоре мог стать серьёзным препятствием на пути. Да и он мог вымокнуть до нитки. Не очень приятная перспектива. Неизвестно, какое бы принял решение всадник, если б не увидел человека в крестьянской одежде. Пытаясь укрыться от дождя, крестьянин едва ли не бегом двигался в десяти шагах справа от всадника в сторону полуразвалившегося сарая. Спешка, однако, не помешала ему остановиться, когда прозвучал громкий голос всадника:
– Любезный, не подскажешь, какое расстояние осталось проехать до замка Фацензак?
– Его светлость доберётся за половину часа! – ответил крестьянин. Увидев кивок всадника, он поспешил продолжить прерванный путь. А тот, тем временем снова пробормотал:
– Чёрт, я ведь уже на месте и вскоре смогу насладиться той самой уютной комнаткой в западном крыле. Благо она совсем близко от винного погреба. Едем! К чёрту дождь!
Всадник пришпорил лошадь. Она пошла крупной рысью. Дождь тем временем усиливался и вскоре превратился в настоящий ливень. Кроме прочих неприятностей, дождь размывал дорогу, что резко задерживало продвижение вперёд. Копыта лошади временами скользили по мокрой земле. В виду вышеописанных причин, совершенно вымокшему всаднику лишь через час удалось добраться до поросшего травой холма, с которого открывался великолепный вид на замок. Высокая крепостная стена образовывала ровный квадрат. Наружные стены были обнесены рвом, наполненным водой. Через ров были переброшены два моста. У Северной и Западной стороны. С Северной стороны мост был проложен в самом центре и упирался в массивные ворота. Это был широкий мост, служивший для въезда лошадей и повозок. А с Западной, мост гораздо меньшего размера был сооружён в правом углу крепостной стены и упирался в железную дверь. И, следовательно, внутрь замка имели возможность проникнуть лишь пешие. Несколько остроконечных башен, сооружённых на каждой из стен, придавали ему грозный облик. К южной стене снаружи примыкала ещё одна стена, гораздо меньшего размера. Внутри второй стены находился сад. Даже с холма были заметны ровные ряды деревьев. Ни в самом замке, ни вокруг него…людей не оказалось. По всей видимости, все они предусмотрительно укрылись от дождя. Продолжая созерцать величественный замок, всадник пустил лошадь в сторону моста у Северной стены. Спустившись с холма, он оказался в долине и вскоре достиг стен замка. Остановившись перед воротами, всадник бросил мимолётный взгляд на белые кресты, выбитые в каждом из четырёх углов и…большую букву «А» в центре ворот. Буква была покрыта золотой эмалью. Всадник вытащил из ножен шпагу и, пустив в ход рукоятку, изо всех сил застучал по воротам. Всаднику пришлось ждать совсем недолго. Вскоре одна створка ворот отворилась. Он без промедления въехал внутрь. Все четыре стражника охраняющие ворота, поклонились ему. Затем один из них попросил его знаком следовать за собой. Что, несомненно, говорило сразу о двух вещах. Во-первых, его знали. И, во-вторых,…его ждали. Всадник не замедлил последовать совету. Он шагом двинулся вслед за стражником. Они пересекли довольно внушительный двор замка и, миновав, один за другим три небольших строения с остроконечными крышами, подошли к южной стене. Чуть позже, стражник подвёл его к железной калитке, ведущей в сад. Здесь всаднику пришлось оставить лошадь и идти пешим. Вслед за своим провожатым он вошёл через калитку в сад.
Не обращая внимания на дождь, оба направились в сторону маленькой полукруглой часовни с массивным крестом на крыше. Как и у многих подобных сооружений, здесь отсутствовали окна. Вместо них были сооружены ниши. В нишах стояли скульптуры. Стражник проводил гостя до двери, и ещё раз поклонившись, оставил его и пошёл обратно. Мужчина без промедления взялся за ручку двери. Раздался лёгкий скрип. А вслед за ним дверь отворилась, открывая взору обстановку часовни. В глаза вошедшего сразу бросились четыре подсвечника с горящими свечами. По две с каждой стороны. Слева и справа от входа. Возле каменных стен. Все три стены были сооружены из камня. И лишь одна, напротив входа, была сооружена из мрамора. На расстояние не более одного метра от пола часовни, в мраморной стене…были сооружены две квадратные ниши. В каждой из этих ниш лежали…саркофаги. Невольно бросались в глаза надписи поверх каждой из ниш. Над первой слева… «Филипп». Над второй… «Мирианда». Перед нишами…стояла коленопреклонённая женщина в чёрном платье и с чёрной накидкой. Чуть позади неё стояла миловидная девушка лет двадцати – двадцати пяти в бледно-голубом платье. Девушка обладала очаровательными карими глазами и мягким взглядом. Длинные русые волосы были аккуратно уложены на груди. Увидев вошедшего, девушка протянула руки и издала радостный шёпот:
– Вы…это вы сударь!
Мужчина вначале преклонил колено и перекрестился. А уж потом подошёл к девушке и обласканный её нежным взглядом приложился губами к нежной коже. При этом он с отеческой нежностью прошептал:
– Сударыня…Анна!
– Я так рада вас видеть…Таньги! – прошептала девушка. И тут, словно устыдившись собственной откровенности, она опустила глаза и залилась румянцем. Мужчина, а это был действительно Таньги дю Шастель, доверенное лицо короля Франции…не успел ответить. Женщина, облачённая в чёрное платье,…встала, и обратила к нему бледное, изнеможённое лицо.
– Миледи! – Таньги почтительно приложился к руке…графини Д,Арманьяк.
– Я рада вашему приезду, мой друг! – негромко произнесла графиня Д,Арманьяк. – Ваше письмо непомерно обрадовало меня, ибо я надеялась услышать добрые вести. Однако, глядя на вас, мне начинает казаться, что я ошибалась.
Таньги действительно выглядел несколько мрачноватым. Отчего даже седина на висках казалась чёрного цвета. Он не сразу ответил графине. Видимо, ему самому не нравилось то, что приходилось ей говорить.
– Я должен сообщить очень неприятную новость, – негромко заговорил Таньги. При этом он бросил мимолётный взгляд на молодую девушку. – Его Величество король Франции заключил мир с герцогом Бургундским. Он извещает вас о том, что отныне любое действие, предпринятое против Бургундии, будет расценено как вызов самому королю. – Таньги замолчал. Но чуть позже, подняв открытый взгляд на графиню, так же негромко продолжил: – От себя лично хочу добавить несколько слов. Вам ли не знать, миледи, с каким уважением я отношусь к вам и вашей прекрасной дочери. Я не меньше вас желал воздать герцогу Бургундскому заслуженную кару. Однако сейчас такая затея стала не только невозможной, но и крайне опасной. Король никому не позволит разрушить этот союз. Я умоляю вас отказаться от мести. Вспомните, миледи, ведь это ваш родной брат.
– Отказаться? – взор графини Д,Арманьяк вспыхнул мрачным огнём. В голосе прозвучала отчётливая ненависть. – Я могла бы простить брата. Я могла бы простить убийцу моего супруга и…сына. Но как я могу простить чудовище…как? Филипп умер считая, что именно я его предала, – вскричала графиня, сверкая глазами. – Я двадцать пять лет живу с одной мыслью…воздать должное мерзкому существу, ввергшему нас всех в ад. Я жива лишь потому, что он ещё не умер.
– Миледи, король…
– Король? – перебивая Таньги, гневно вскричала графиня Д,Арманьяк. – Не говорите мне о короле. Это тот самый человек, ради которого мой супруг готов был пожертвовать всем. Включая и свою жизнь. И сейчас этот человек предал память лучшего из своих друзей, протянув руку убийце. Но я его супруга…не предам его память. Убийцы будут наказаны. Все до единого. Лишь тогда я смогу с лёгким сердцем предстать перед моим супругом.
Кивнув Таньги с непреклонным видом, графиня подняла полы платье и быстро направилась к двери.
– Матушка, – попыталась, было, остановить её Анна, но…графиня даже не обернулась на голос дочери. Она вышла, оставив их наедине. Оба одновременно посмотрели друг на друга. Лицо Таньги выражало озабоченность. Анна же выглядела виновато. Подстать лицу прозвучал и голос.
– Простите матушку…Таньги. Она не может забыть тот чёрный день, когда был убит отец. Мне кажется, она никогда не успокоится. Порой её вспышки гнева даже меня пугают. Она становится одержимой и строит всяческие планы мести.
– Вам этой боли не понять, Анна, – прошептал Таньги. – Даже сегодня, спустя двадцать пять лет, я помню тот чёрный день в мельчайших подробностях, ибо он стал худшим и в моей жизни. Ложь, предательство, лицемерие…смерть…в одночасье обрушились на нас, превратив все последующие дни в сплошной комок боли и страданий. Я любил вашего отца, Анна. Любил и восхищался. Я любил своих добрых друзей. Почти все они, за исключением Гийома, покоятся рядом с Филиппом. Я же остался один. Совсем один. Признаюсь вам, Анна….порой я даже завидую им и думаю о часе, когда, наконец, смогу предстать перед ними…обнять их.
– Вам тяжело…я вижу, – Анна с той непосредственной участливостью, что отличает в людях лучшие качества,…взяла руку Таньги. Он судорожно вздохнул и обласкал её отеческим взглядом.
– Анна…я всегда вас любил как собственное дитя. Мысли о вас согревали моё сердце все эти годы. Я делал и сделаю всё, лишь бы видеть вас счастливой…
– Господь отнял у меня одного отца, но дал взамен другого, – прошептала Анна, подставляя Таньги свой лоб. Он с невыразимой нежностью коснулся губами её лба. Затем, отстранившись, некоторое время обласкивал её мягким взглядом. На что Анна отвечала радостной улыбкой.
– Пойдёмте, дитя моё. Мне необходимо ещё многое рассказать вашей матушке! – Таньги предложил ей руку, и они вместе вышли из часовни. Дождь всё ещё лил. Анну спасала накидка. Его же плащ не мог защитить от дождя. В результате, Таньги окончательно вымок. Несмотря на его возражения, Анна заставила его отправиться в комнату, которую она всегда приберегала для него,…и переодеться в сухую одежду. Все эти действие заняли не более одного часа. По прошествии этого времени, Таньги вместе с Анной отправились в покои графини Д,Арманьяк. Они застали её стоящей у окна. Графина смотрела на дождь. Она смотрела на лужи во дворе…на одинокие фигуры людей во дворе, которые поспешно перепрыгивали через эти лужи. Она не обернулась даже тогда, когда раздался голос Таньги.
– Миледи, есть кое какие новости. Они касаются ордена…
Графиня заметно вздрогнула, услышав эти слова.
– Мне удалось выйти на след одного человека. Не буду называть его имени, однако скажу другое. Этот человек занимает высокое положение в ордене и, по всей видимости, состоит в доверительных отношениях с его главой. Я буду следить за ним неустанно. На сей раз я не совершу ошибки. Прежде чем призвать их к ответу, я должен узнать все тайны этих мерзких чудовищ.
– А что…Монтегю? – не оборачиваясь, спросила графиня.
– Монтегю? – лицо Таньги потемнело от гнева, – этот Иуда состоит в свите герцога Бургундского. Я видел его……однажды.
– И ты его не убил?
