скачать книгу бесплатно
Через двадцать минут, после утомительных и не слишком точных подсчётов Свет вышел к Таше. Она занималась коммутацией на сцене, согнувшись и повернувшись к нему ягодицами в обтягивающих синих джинсах, которые уже давно перестала носить молодежь. Её вид с этой стороны не произвёл на Света никакого впечатления, все его мысли были заняты стоимостью микрофонов.
– Таша! – позвал он её, стоя на танцполе.
Она не обернулась.
– Таша! – позвал Свет чуть громче. Она выпрямилась и повернулась к нему, держа кабели.
– Чего тебе?
– Могу выделить четырнадцать тысяч… пока что.
Таша пожала плечами. Она явно не ожидала большего.
– И на том спасибо.
И отвернулась обратно. Она так быстро согласилась, что Свет подумал: «Погорячился. Надо было предлагать десять».
Свет окинул взглядом клуб. Кого-то не хватало.
– Таша, – вновь обратился он к звукорежиссёру. – А ты не знаешь, где наша уборщица?
– Понятия не имею, – не поворачиваясь, отозвалась она. – Тут постоянно срач.
– Да уж, грязновато, – был вынужден согласиться Свет, отлепляя подошву кроссовка от липкого пола.
– Это ты ещё женский гальюн не видел, – проворчала Таша. – Настоящая палуба какашек. Знаешь, чем там пахнет? Хочешь, скажу?
– Нет, не хочу.
Таша снова повернулась к начальнику.
– Запах – как на азиатском рынке между лавками с рыбой и дурианом. Ты ведь знаешь, как пахнет дуриан?
Свет знал, поэтому поморщился, вздохнул, достал телефон, не без труда нашёл номер уборщицы и набрал, отойдя от Таши. После таких разговоров ему показалось, что вонь стала исходить и от неё самой. Свет долго держал трубку у уха, но никто так и не ответил.
Ладно, подумал он. Задерживается. Вроде бы у сцены не так уж и грязно, по крайней мере, вполне обычно для клуба. Если не брать в расчёт туалеты, то в таких заведениях нужно разве что разлитое пиво с пола вытирать, ну или блевотину. Стойки протирать не обязательно, пыль создает атмосферу и приглушает ненужные обертоны.
Свет вновь отправился в свою каморку, где попытался разобрать и привести в порядок документы. Он скрепя сердце оплатил последнюю поставку алкоголя, хотя после того, как он это сделал, ему стало даже спокойнее на душе. Всё-таки, финансовое состояние этого клуба, как и любого другого, держалось не столько на любителях музыки, сколько на любителях выпить. Прикинув, что если сегодня и завтра концерты пройдут неплохо, он сможет оплатить и аренду, Свет совсем повеселел. Он вышел из своей каморки, только когда открылись двери для посетителей. Тут же в зал на всех парах влетел бодрый, крепкого сложения, Глеб. Быстро сверкнув светлыми глазами из-под низких бровей и осмотрев зал, он увидел Света. Тот поздоровался первый, протянув руку.
– Привет, Глеб.
– Здорово! Я, как обычно, первый? – Глеб проигнорировал руку и по-братски крепко обнял Света, едва не сдавив ему рёбра.
– Как обычно, – подтвердил Свет, поправляя смятую объятиями рубашку. И добавил, поймав взгляд Глеба, остановившийся на баре: – Выпить хочешь?
– Само собой.
Свет не очень-то любил угощать посетителей, но иногда позволял себе такую вольность в отношении Глеба, зная, что сильно не доплатил ему за помощь с ремонтом клуба.
– За счёт заведения, – по-голливудски улыбаясь, предложил Свет.
– Не откажусь, – пожал широкими плечами Глеб.
– Что будешь? Как обычно? – спросил Свет.
Глеб кивнул. Он, со своей стороны, не злоупотреблял щедростью Света, зная, что его финансовые дела оставляют желать лучшего, поэтому пил только то пиво, которое покупал и сам – самое дешёвое. И даже когда его наливали с самого дна кеги, и оно уже пахло какой-то бурдой, всё равно не брезговал им.
– Да что уж тут выпендриваться?
– Два светлых нам налей, пожалуйста, – обратился Свет к Лису. Тот молча безэмоционально кивнул и наполнил два бокала из крана с надписью «Светлое барное», не несущей практически никакой информации о том, что это за пиво. Но Свет и так уже знал, что Глеба это не интересовало. В молодости тот пил вещи и похуже, и, хотя молодняк порой кривил нос от этого пива (но только в первой половине вечера, а во второй уже хлестал его не глядя), для Глеба оно было не иначе как напитком богов. Особенно, поданное в стеклянном стакане, а не в пластиковом, которое вечно сминалось у него в руке, отчего пиво неизбежно выливалось.
Глеб сделал большой глоток, осушив сразу половину стакана, и благодарно посмотрел на Света:
– Весь день об этом мечтал.
Свет оглянулся на звук открывающйся двери. В зале появился организатор концерта Орк, мечтающий о карьере журналиста так громко, что все об этом знали. Из-за того, что он был организатором, его часто называли коротко «орг» и постепенно это название исказилось до Орка, так что все и забыли, как его зовут на самом деле. Невысокого роста, с длинным, будто наклеенным пластелиновым носом и крашеными чёрными волосами до плеч, он не мог скрыть только начинающего расти желейного пуза в своём чёрном полу-готическом тряпье. Свет считал, что Орк – нормальный парень, но с Глебом у них как-то не сложилось общение, и непонятно почему возникла взаимная неприязнь. Вот и сейчас Орк подошёл, пожал руку Свету и вяло протянул её Глебу, не смотря ему в глаза. Затем отошёл, позволив Глебу высказаться.
– Вот ты видел? Он постоянно со мной себя как сучок ведёт.
– Может, ты ему что-нибудь сделал? – предположил Свет.
Глеб округлил глаза.
– Да мы только здороваемся и иногда прощаемся. Чёрт его знает. Готы эти…
– Ну, может, он чувствует, что ты готов не любишь, – улыбнулся Свет.
– Да брось, – махнул рукой Глеб. – Будь он нормальный парень, мне было бы без разницы, гот он или колгот. Может, и не гот он вовсе? Просто любитель чёрных шмоток, мало ли таких? Молодняк часто сам не знает, что ему надо.
– Да он не молодняк уже, – заметил Свет.
– Ну, по сравнению со мной, – уточнил Глеб.
– Мне кажется, он знает, что ему надо. Журналистом человек стать хочет известным. Он же вроде факультет журналистики окончил… Где, не помню. В Питере или в Москве?
– Журналисты – самые скользкие твари на свете, поверь мне на слово, дружище. За кликбейт маму продадут и глазом не моргнут. Я бы был с ними всеми поосторожнее.
– Погоди, погоди, – засмеялся Свет. – Ты про артистов говорил, что это они самые скользкие!
Глеб ничуть не смутился.
– О, да! Я знаю всех этих артистов. Они любят придавать значение бесмысленным вещам. Особенно себе. А вот журналисты придают значение не себе, а тем вещам, которые им выгодны. Если бы это приносило им деньги, они писали бы про конкурсы на лучшую кофеварку.
– Не соглашусь с тобой, ведь артисты и даже некоторые журналисты – это деятели искусства, культуры.
– Культура, культура, – передразнил Глеб возмущённо. – Что осталось от этого слова, кроме сочетания нескольких букв? Теперь никому не интересна культура, если она не приносит денег. При капитализме живём, забыл? Помнишь, раньше по школам люди ходили, отбирали таланты и бесплатно брали их в музыкальные школы, спортивные секции и кружки? А сейчас – приходи любой, если деньги есть. А талант твой, способности нахрен никому не нужны. Да и давно всё это происходит. Возьми, к примеру, Пикассо: он же был отличный художник, а зарабатывать начал и прославился, когда стал рисовать каляки-маляки почище трёхлетнего ребёнка.
Глеб махнул здоровенной рукой, чуть не сбив с барной стойки своё пиво.
Свет позволил другу выговориться, а про себя усмехнулся, потому что подумал, что Орку и Глебу стоило бы подружиться, как двум представителям ушедших эпох. Парни вроде Орка были на волне в нулевых годах, а парни вроде Глеба – в девяностых. Но говорить этого Свет не стал, поскольку побоялся обидеть друга, который эти самые девяностые ненавидел. В конце концов почти только с ним одним он и общался с момента строительства клуба. Когда тут всё было только на уровне пространной задумки, Свет нанял первых попавшихся рабочих, и одним из них по случайному стечению обстоятельств оказался Глеб. Он делал тут всё: пол, потолок, стены, проводку, переносил оборудование, ставил барную стойку. Работал лучше других – с душой, при этом быстро. Свет не мог этого не заметить, они разговорились, и тогда Глеб рассказал, что сам хочет помочь сделать клуб как можно скорее, но при этом качественно, так как в городе совсем некуда ходить. Да ещё он оказался ярым поклонником хардкор-панка и панк-музыки в целом тоже. Это сблизило Света и Глеба, и на фоне общего дела они подружились.
