скачать книгу бесплатно
Сидят капитан со старшиной и смотрят на часы. Козлов, по их расчётам, слишком долго не возвращался. Неожиданно дверь в кладовую открылась, и глаза у командиров буквально «на лоб полезли». К ним вошёл не кто иной, как Володя Козлов, вот только узнать его было очень трудно. Глаз опух, всё лицо в крови, одной рукой держится за голову, да прихрамывает к тому же. Куртка на матросе изорвана так, что весь утеплитель пуховой наружу вываливался.
От удивления ни командир, ни старшина и слова вымолвить не смогли, только рты разинули, да наблюдают молча. А Володя как ни в чём не бывало подходит к их столу, ставит бутылку коньяка и говорит:
– Задание выполнено.
После этих слов матрос развернулся и, прихрамывая, пошёл к выходу. Эти двое просто оторопели, ничего не понимая, так и смотрели Козлову вслед, а у него из головы кровь литься продолжала.
Командир роты, пребывая в пьяном угаре, роту по тревоге поднял. Отобрал подчинённых, тех, что покрепче, и за собой повёл в сторону забора. Хотел обидчиков Козлова разыскать да наказать за содеянное. Только волей случая дежурный по части обход совершал и остановил их попытку самосуда.
В ходе разбирательства выяснилось, что, возвращаясь из военного городка, перед тем, как с гаража спрыгнуть обратно на территорию части, Володя столкнулся с тремя военнослужащими. В темноте лица он их не различил, но одеты они были, несмотря на холодную погоду, в одни тельники. Козлова это совсем не насторожило, он предположил, что они просто ждут кого-то. Прежде чем спрыгнуть, Володя сказал им:
– Парни, всё нормально, я контрактник с БМП. – И, не дождавшись ответа, спрыгнул вниз.
Едва коснувшись земли, Козлов почувствовал, как ему в лицо ударили кулаком. Затем последовали удары ногами и палками. Володя, однако, не растерялся и принялся отбиваться от обидчиков. Одного он даже умудрился ударить так, что тот упал. Весу в Козлове было килограмм девяносто пять, так что удар у него был что надо. У остальных обидчиков от увиденного рвения поубавилось, но всё равно они не собирались его так просто отпускать. Вдвоём парни одновременно накинулись на матроса и принялись колотить что есть мочи. Володя сначала упал, не выдержав напора, но, сориентировавшись, встал и убежал.
Каково же было удивление командования, когда они поняли, что всё это время бутылка с коньяком у Володи в руках была. И ведь не выпустил её, не разбил. «Умри, но сделай», – начали над ним подшучивать, правда, с некоторой долей уважения.
Тогда ночью комбат приехал. Чтобы от командования случай этот скрыть, в гражданский травмпункт отвезли, снимок головы сделали и швы наложили. Серьёзных последствий для здоровья не было, а кто на него напал и из-за чего, так и не выяснили. Был слушок, что патруль от разведывательной роты его с кем-то перепутал, но те, естественно, своих не выдали.
После этой истории к Козлову было пристальное внимание со стороны командования и в магазин его старались больше не отправлять. Для них он стал «зоной риска», неизвестно чем могла закончиться очередная такая вылазка.
Вот и сейчас, стоя на юте, его товарищи со всех сторон смеялись над ним, а он как будто этого вовсе и не замечал. И ведь смешного он ничего не сказал, просто парни знали, что Козлов не сможет промолчать и что-то обязательно ляпнет.
– Да, Козлов, – Умаров пытался сдержать смех, отчего говорил это с кривоватой улыбкой. – На вахте будут стоять один или два человека, я пока ещё не решил. Но всё равно надо стремиться делать всё быстрее, не на прогулку едем. Тебе всё понятно?
– Так точно, – спокойно ответил матрос.
После Умаров распустил группу, но велел не расслабляться, так как предстояли учения, которые будет проводить капитан корабля. Как и ожидалось, он провёл две тренировки и был удовлетворён результатом. Больше в этот день их никто не беспокоил.
3
Прошла неделя с тех пор, как они сели на корабль. Ничего необычного для тех, у кого был опыт боевой службы, не происходило. Изо дня в день морпехи вместе с экипажем отрабатывали предшествующие выходу в море корабельные учения: борьба за живучесть корабля, в которую включались тушение пожара и герметизация; покидание судна, а также различные вводные для подразделения антитеррора.
Парни неплохо со всем справлялись, поэтому особо не привлекали внимания командного состава судна. Кроме морпехов, на корабль прибыли ещё несколько прикомандированных групп.
Одна из них ПДСС – подразделение противодиверсионных сил спецназа. Четыре водолаза, включая старшего, предназначенных для осмотра корпуса корабля на якорных стоянках и при заходах в порты. Их задачей было осматривать подводную часть судна на предмет отсутствия повреждения, а самое главное, специальных подводных мин, которые могут крепиться к корпусу. Вооружены они были, кроме стандартных 5,45-мм автоматов Калашникова, ещё и 5,66-мм автоматами АПС и 4,55-мм пистолетами СПП-1, предназначенными для стрельбы под водой. Старшим у них был мичман, на вид взрослый и крепкий мужик.
По ходу службы морпехи и водолазы зачастую ходили вместе на кораблях ВМФ, поэтому двух из них Данила уже знал, командира же он видел впервые. Больше удивило то, что на корабль посадили ещё и гражданских специалистов. Единственное их отличие от военных водолазов было в том, что все они были старше по возрасту и оружия у них не было. Причина посадки ещё одной, дополнительной группы так и осталась для всех загадкой.
Данила стоял на сигнальном мостике и размышлял обо всём этом, любуясь закатом. Его вновь что-то тревожило. Он не мог это объяснить, так же как и понять. Но предчувствие опять подсказывало ему, что что-то не так. И вроде бы всё как обычно, те же люди, те же учения, то же оружие, но ведь всё равно он неспокоен. Данила знал по собственному опыту, если его что-то беспокоит, что он не может объяснить, стоит ждать беды. Пытаясь выкинуть из головы эти мысли, он нашёл объяснение в том, что корабль их идёт в Аденский залив, славившийся наличием пиратов и постоянными захватами ими гражданских судов.
На свежем воздухе было прохладно, и морской воздух освежал мысли. Опираясь на леера, Данила, не торопясь, пил крепкий кофе, наблюдая за смиренной водной гладью Севастопольской бухты. Солнце клонилось к горизонту, переливаясь тёплыми красками. В такие моменты посещают грустные и ностальгические воспоминания.
Данила мысленно погрузился именно в них. Он стоял, вспоминая детство, яркими вспышками в голове мелькали самые запоминающиеся моменты. Кравцов думал о той беспечности, которая во взрослой жизни уже не встречается. Только в детстве человек может по-настоящему быть счастливым, не обременённым посторонними мыслями и заботами.
В отличие от взрослых, дети способны воспринимать радость как нечто само собой разумеющееся. Ребёнок вовсе не думает о том, что переживаемый им момент является счастливым. Он просто весело смеётся, улыбается и радуется всему происходящему. В его сознании отсутствует само понимание кратковременности таких порывов. С возрастом человек, будь он суровым солдатом, известным комиком, циничным бизнесменом или просто беспечным мечтателем, утрачивает детскую способность к неосознанному счастью. Повзрослев, люди даже в самые счастливые моменты, мгновения дружного смеха или личного успеха на подсознательном уровне помнят, что этот момент – лишь короткое мгновение. Кратчайший отрезок беззаботности в длинной линии жизни, наполненной хлопотами, суетой и работой. Сидя в компании друзей или родственников, взрослый человек понимает, что через пару часов всё изменится. Раздастся телефонный звонок, извещающий о проблемах на работе или в семье, заставляющий думать о чём-то другом, отвлекающий от происходящего.
Или после возвращения домой с новой силой настигает чувство одиночества, хотя всего несколько часов или минут назад жизнь была наполнена окружающими людьми. Бывает, человек приходит в место, где его встречает некто любимый и близкий, но даже с ним он чувствует своё одиночество. И так до конца жизни, какой бы длинной или короткой она ни была. Поэтому именно детские воспоминания самые счастливые, и надо радоваться уже тому, что они есть.
От мыслей Кравцова оторвал его друг:
– Даня, Даня, ты не поверишь, что я только узнал. Это капец, ты будешь просто ошарашен!
Стуча толстой подошвой берец по трапу, Денис поднялся к Кравцову. Повернувшись к незваному гостю лицом, Даня спросил:
– Неужели?
– Та тёлка, ну помнишь, брюнетка миниатюрная…
Кравцов её, конечно, помнил. Она сторонилась военных и не выходила лишний раз из каюты или камбуза, но на общих построениях присутствовала постоянно.
– Помню. Что дальше?
– Так вот, я узнал, что она в море с нами идёт, представляешь? Будет кому засадить теперь.
Кравцова иногда выворачивало от таких озабоченных, как Денис, даже не несмотря на то, что он был одним из его лучших друзей. Они были разные, но тем не менее тем для разговоров было у них предостаточно. Кроме того, они и за пределами части много времени проводили вместе. Глядя на него, Данила не мог понять, неужели прожить без девушек четыре месяца так тяжело.
Денис, не дождавшись ответной реакции, продолжил:
– В общем, там вопрос рассматривался насчёт неё. Она на корабле совсем недавно, и без опыта брать с собой её в море капитан не хотел. Предлагал пересадить на другой корабль, чтобы попрактиковалась на берегу. Но-о-о… – Он сделал наигранную протяжность в голосе. – Так как других вариантов не было, то…
После этих слов Денис несколько раз повторил непристойный жест, ударяя ладонью правой руки о кулак левой, при этом ехидно улыбаясь.
– Мне кажется, бред это всё. Она здесь либо с мужем, либо дочь чья-то из экипажа. Какая нормальная девушка будет тут работать, тем более такая молодая?
Данила с сомнением отнёсся к заявлению товарища и ждал, пока тот ещё что-нибудь скажет. Благо Денис не заставил себя долго ждать и продолжил:
– Да я проверил всё. Короче, ничья она не дочь и тем более не замужем. Просто повариха, молодая и неопытная. Совсем недавно какую-то «шарагу» закончила. Говорят, сирота, но дядя или тётя, я так и не понял, сидит где-то в штабе флота или ещё где. Но это опять же по слухам. Поэтому-то с нами и уходит в море.
– А что, в нормальное место дядя или тётя не могли устроить?
– Да какая разница?! Главное – на время будет с кем покувыркаться, а там пусть устраивается куда хочет потом. Я с ней по-любому «замучу».
Данила осуждающе, но с улыбкой смотрел на Дениса.
– Да тебе волю дай, ты и с динозавром замутишь.
– Ага, главное, чтобы титьки были.
Они посмотрели друг другу в глаза с серьёзным видом и весело рассмеялись. Успокоившись, Даня сказал:
– Наверное, шлюха какая-нибудь. Нормальная баба сюда бы работать не пошла.
На это Денис задумчиво ответил:
– Не знаю, говорят, чудаковатая какая-то, замкнутая, что ли. Особо ни с кем не разговаривает. А парней местных, ну корабелов, уже всех отшила. Вот так и говорят. Зовут её Леной, кстати.
– Чушь какая-то, – заключил Кравцов.
– Я тоже так думаю. От Денчика Поршнева ещё никто не уходил.
Они вновь рассмеялись и отправились в каюту.
4
Оркестр заиграл «Прощание Славянки». Для тех, кто впервые оказался на церемонии отправки корабля в дальнее плавание, всё выглядело словно в советском кино. Но на самом деле для военно-морского флота такое прощание с военными кораблями является священным и нерушимым ритуалом на протяжении многих лет, даже на территории постсоветского пространства. Перед убытием в дальний поход на судно всегда прибывают высокопоставленные офицеры со штаба флота, а на причале, оглушая провожающих, играет музыку военный оркестр.
Каждый занимался своим делом. Задача представителей флота – отправить экипаж в дальнюю дорогу. В обязательном порядке сказать напутствующие слова и сделать фотографии для военной газеты. Военному оркестру под командованием офицера-дирижёра в это время следовало играть весёлые прощальные мотивы. Капитану же с командой оставалось только улыбаться высокопоставленным гостям.
Группа морпехов, водолазов и весь экипаж собрались на юте по случаю открытия торжественного мероприятия. Военные были в повседневной полевой форме одежды, а экипаж в парадной морской форме. Она хоть и была отдалённо похожей, но военной всё-таки не являлась. Весь экипаж, включая капитана, полностью состоял из гражданских лиц.
После развала Советского Союза структура Военно-морского флота, как и Вооружённых сил в целом, претерпела многие изменения. Не стал исключением и ставший теперь украинским Севастополь. Российской Федерации пришлось арендовать территории для размещения своих кораблей и воинских частей на территории Крыма, и договор об аренде был заключён до 2017 года.
После предполагалось передислоцировать флот на строящуюся под Новороссийском базу, а такие большие части, как бригада морской пехоты, вывезти на территорию России, предположительно в Темрюк, что находился на территории соседнего Краснодарского края.
Может, так оно и было бы. Но Новороссийск не Севастополь. Какие бы волнорезы и другие защитные приспособления там ни строили, вблизи города постоянно бушуют шторма, сопровождаемые сильными ветрами. Кроме того, подход кораблей к причалам часто затрудняют непроглядные туманы по всей протяжённости береговой линии. У правительства России не было иного выбора, как продолжать вести переговоры с целью оставления себе права пользования стратегически более выгодным портом.
В течение всего этого времени значительные изменения произошли в штате персонала на самих кораблях. Для начала сократили количество судов, затем штат людей на них, ну а уж в конце решили, что на таких, как «МБ-205», и прочих кораблях обеспечения военные и вовсе не нужны. Поэтому их заменили гражданскими. Кроме того, все они были гражданами Украины. В связи с тем, что судно постоянно дислоцировалось в Севастополе, набрать граждан России для работы на «МБ-205» не представлялось возможным.
Поэтому теперь напротив русских военных, убывающих в служебную командировку, стояло около 30 членов экипажа – граждан Украины, поддерживающих работу одного из судов обеспечения Черноморского флота. Корабль уходил в Аденский залив с целью увеличения влияния Военно-морского флота России в Мировом океане.
5
После напутствующих речей людей в военной форме экипаж распустили для прощания с родственниками, приехавшими их проводить в дальнюю дорогу.
Лена смотрела на толпу счастливых и в то же время печальных лиц. Душу холодила леденящая тоска. Глазам предстала пара десятков любящих друг друга людей. Любящих и родных. Понятия, от которых у Лены остались только воспоминания.
Она смотрела, как маленькая пухлая девочка бежит навстречу своему отцу. Военный. Один из семи морпехов, которые отправляются вместе с экипажем в далёкое путешествие (так для себя Лена начала называть командировку после того, как посмотрела по карте, насколько далеко они уходят от родных берегов). Парень подхватил плачущую дочку на руки. Наверное, дочку. Иначе и быть не могло. Взаимная любовь просто светилась в их глазах, их движениях, взаимном тепле друг к другу.
Солдат чем-то опечален. Грусть так же, как и любовь к ребёнку, просматривалась в его глазах, так же, как выпирающий живот девушки, стоящей рядом и наблюдающей за ними. Очевидно, что она его жена и её мама. Любяще смотрела за двумя своими самыми близкими людьми. После она обняла парня и с серьёзным видом начала ему что-то рассказывать. Скорее всего, девушка читала нотации о поведении в море, соблюдении осторожности ради них. Интересно, родит ли она ребёнка до возвращения мужа или всё-таки повезёт и муж будет рядом с ней в этот ответственный момент?
Лена видела, как капитан общается с представительными военными в красивой чёрной форме. Судя по его улыбке, люди эти занимали высокие посты. Любопытно было наблюдать за ними свысока, стоя на шлюпочной палубе. Раньше Лене не приходилось видеть таких торжественных и официальных мероприятий, сопровождаемых к тому же игрой оркестра.
Капитан продолжал что-то рассказывать начальству, постоянно жестикулируя руками. Рядом стояла немолодая женщина, красиво одетая и стройная. Она держала капитана под руку и мило улыбалась. Супруга, кто ещё это может быть? Ей тоже надо улыбаться начальству своего мужа, это её обязанность как любящей жены. Так ведь для всех будет лучше.
Повсюду были слышны щелчки фотоаппаратов, у некоторых срабатывали вспышки. Друзья и родственники, взрослые и дети – все хотели оставить воспоминания об этом дне не только в памяти, но и на глянцевой бумаге. Лена почувствовала белую зависть к этим счастливым людям. К ним пришли те, кто может их проводить, к ним же они придут, чтобы встретить по возвращении. Всех этих людей кто-то ждёт, кто-то любит, и кого-то любят они сами. Все они расставались, чтобы потом встретиться вновь и с новой силой почувствовать свою взаимную привязанность.
Боже. А к кому вернётся она? Единственный дорогой человек покинул её, а больше никого и не осталось. Почему это произошло именно с ней? Если Бог действительно есть, то по какому принципу он решает, кому жить, а кому умереть? Почему её мать мертва, а отчим – это грязное и мерзкое животное, жив, да к тому же ещё и здоров? Как же сейчас не хватало мамы, только она могла бы искренне радоваться за дочь и давать советы. А к кому Лене возвращаться теперь? Теперь, сколько бы времени ни прошло, боль и печаль будут постоянно оставлять пустоту в её душе.
Раздумывая об этом, девушка перевела взгляд ещё на одного члена экипажа. Суровое лицо, неопрятный вид и покрасневшие глаза – до боли знакомый вид. Взгляд хищника, полный ненависти к жертве. Мужчина оглядывает толпу и словно презирает их всех. Что за вздор? От этих мыслей Лене стало не по себе. И с чего это вдруг? Она поняла, просто этот мужчина напомнил ей отчима. Она увела глаза в сторону, чтобы не видеть его и наткнулась на другой взгляд. Совершенно иной, одинокий и задумчивый. Может, вспоминающий кого-то, но явно никого не разглядывающий в толпе. Один из этих морпехов, может, даже симпатичный. Стоит в стороне от своих и о чём-то думает. Он широкоплеч, крепко сложён и серьёзен на вид. Надетый на голову чёрный берет придавал ему вид настоящего военного, если Лена вообще что-то в этом понимала. В отличие от своих товарищей, он ни разу не попытался с ней заговорить. Интересно, почему? Конечно, ей до него, как и до остальных, нет никакого дела, но всё же? Наверное, у него кто-то есть, но почему тогда он совсем один?
Лена отвела взгляд от него и вновь задумалась о маме. О ней и о предстоящем путешествии. Грусть в сочетании с чем-то тревожным, чем-то неизвестным – ожидающим её за далёким горизонтом. Неизвестностью. Эта командировка, в которую Лена так рвалась, – что это? Желание познать неизведанный окружающий мир или убежать от уже известного?
Девушка посмотрела на морпеха, которого разглядывала минуту назад. Ей показалось, что он что-то ей сказал. Парень стоял внизу, и их взгляды встретились. Он смотрел на неё, но молчал. Лена хотела уже переспросить, но поняла, что морпех стоит слишком далеко, чтобы она могла его услышать. Значит, показалось. Лена отвернулась от него, чувствуя, что лицо наливается краской. Решив, что вдоволь насмотрелась на происходящее, она спустилась вниз и проследовала к себе в каюту.
6
После того как экипаж судна откинул швартовые концы, корабль медленно отошёл от причала. Оставшиеся на берегу люди продолжали стоять, постепенно превращаясь в маленькие точки. Большинство людей на корабле не спешили заходить внутрь, а весело любовались видом отдаляющегося берега.
С левого борта красовался символ Севастополя – «Памятник затопленным кораблям». Люди рядом с ним тоже наблюдали за уходящим судном. После последовали Боновые ворота и, наконец, открытое море. Корабль следовал вдоль береговой линии, и с него было прекрасно видно весь город с его знаменитыми достопримечательностями. Весеннее солнце согревало, несмотря на прохладный морской ветер.
Через несколько минут дали отбой судовой тревоги, и люди на борту постепенно начали расходиться по каютам.
7
– Судовая тревога! Судовая тревога! Корабль к прохождению узкости приготовить!
Голос вахтенного помощника в судовых громкоговорителях раздался после семи продолжительных гудков. Корабль подходил к Босфору – одному из красивейших проливов в мире. Начало прохода было намечено ещё утром, но по каким-то неясным причинам турки разрешили проход только в восемнадцать часов вечера. Экипаж к этому времени поужинал, и ничто не отвлекало от исполнения своих обязанностей при прохождении пролива.
Во время преодоления «узкостей», пользуясь морской терминологией, у каждого члена экипажа есть строго определённое место на палубе либо внутри корабля и обязанности согласно расчёту по судовой тревоге. Как правило, время начала прохода проливов или заходов в порт известно заранее, поэтому тревога ни для кого не неожиданность. Все сидят, заранее готовятся и ждут звонков, одевшись в чистую одежду, подобающую уважающим себя морякам. После, накинув спасательные жилеты и имитируя спешку, они выбегают на свои позиции, и по судовой проводной связи старшие на местах докладывают о готовности к прохождению пролива. Покидать свои позиции без разрешения старшего строго запрещено.
После непродолжительной паузы в громкоговорителях вновь прорезался голос:
– Группе АТД боевая готовность номер один!
Морпехи тщательно прислушивались к командам. После этой они переглянулись, и Кравцов сказал:
– Ну всё, парни, погнали! Только без суеты.
Все без улыбок посмотрели на Данилу, и по заранее договорённой очерёдности получили закреплённое за ними оружие, необходимые боеприпасы, и выбежали каждый на свою позицию. Даня получил автомат крайним, после чего Умаров схватил свой, закрыл дверь в арсенал и выбежал наверх. На командирском мостике, где согласно боевому расчёту была его позиция, он доложил капитану:
– Товарищ капитан, группа АТД по боевой готовности номер один выставлена. Командир группы – старший лейтенант Умаров.
Капитан вяло посмотрел на свой секундомер. Цифры показывали одну минуту тридцать две секунды.
– Хорошо. Проверьте связь с подчинёнными и следите, чтобы они не покидали свои позиции.
Умаров ничего не ответил. Молча посмотрел на капитана, после чего поднялся на сигнальный мостик, находящийся над ГКП. Там согласно боевому расчёту была позиция Ворона. Пулемёт, расположенный в верхней части судна почти с круговым сектором стрельбы, являлся одним из основных огневых средств группы. И корректировать его огонь Умарову было проще, находясь в непосредственной близости.
С мостика хорошо просматривались все позиции. На баке, в носовой части корабля стоял гранатомётчик – Поршнев. Слева и справа на шлюпочной палубе стояли стрелки Ефимцев и Козлов соответственно. На мачте, расположенной в непосредственной близости от сигнального мостика, сидел снайпер – Вася Иванов. Его Умаров также мог корректировать голосом в случае необходимости. К тому же снайпер – неплохое прикрытие для пулемётчика. В кормовой части судна, на юте находился Кравцов – заместитель командира группы. Хотя Умаров никогда бы в этом не признался, но он доверял ему. Офицер знал, что на старшего сержанта можно положиться, доверить серьёзные задачи и ответственные посты. Палуба юта была ниже всех остальных. От поверхности воды её отделяло всего два с половиной метра, и позиция эта была наиболее уязвимой. В случае нападения Кравцов мог не только сам открывать огонь по неприятелю, но и руководить голосом двумя стрелками, находящимися неподалёку. Со шлюпочной палубы по правому и левому бортам корабля они его хорошо видели и слышали, если возникала такая необходимость. Связь юта с ГКП была проводной, корабельной, так что Кравцов мог без проблем докладывать обо всём, что видел на горизонте. Кроме того, у каждого морпеха были свои штатные радиостанции, через которые они выходили на командира группы.
– «Айсберг двадцать два», я – «Вымпел ноль один», приём, – услышал Данила голос командира в наушнике.
– «Вымпел ноль один», я – «Айсберг двадцать два», приём.
Умаров молодец, не нарушает радиодисциплину даже здесь, когда никто не станет проверять, с цифрами он назвал позывной или нет. Каждый доложил ему о готовности ещё до того, как сам командир доложил капитану. Но в суете Умаров этого не слушал. В этом плане он доверял подчинённым и знал, что позиции они займут вовремя. Однако связь с каждым абонентом радиосети является очень важным элементом, поэтому убедиться в её наличии он был обязан. У каждого в группе был позывной. Умаров пользовался своим стандартным, тем же, что и в ППД. Остальные придумали себе сами и с разрешения командира группы пользовались исключительно в этой командировке. Позывной Кравцова был хоть и придуман им лично, но пользовался он им постоянно.
Радиостанции не подвели. Они надёжно обеспечивали связь на небольшом судне на заданной частоте и удобно цеплялись за разгрузочные жилеты, кроме того, были снабжены запасными аккумуляторными батареями. Умаров проверил визуальную и радиосвязь со всеми подчинёнными, и только после полной готовности парни начали любоваться замечательными видами вечернего Босфора.
8
Стамбул прекрасен в любое время года. В любую погоду и любое время суток он поражает своими живописными пейзажами, простирающимися по обе стороны водного перехода из Чёрного моря в Мраморное.
Дане доводилось проходить его знойным летом, когда, стоя на посту и щурясь от яркого солнца, он лицезрел множество красивейших строений всех времён, начиная от Античности и заканчивая современными стеклянными небоскребами. Летом можно было наблюдать сотни туристических яхт, рыбацких лодок, а также различных контейнеровозов и танкеров, направляющихся в разные стороны. Но самое большое впечатление на Данилу тогда произвели огромные туристические лайнеры, пришвартованные к берегу. Они поразили его не только размерами, но и неописуемой роскошью и красотой, порождением гениальности дизайнерской мысли.
Счастливцы, находящиеся на борту всех этих лайнеров и туристических яхт, в свою очередь, с интересом разглядывали и фотографировали военные суда, привлекавшие их своей неброской серой окраской. Махая и улыбаясь, они, сами того не подозревая, заставляли завидовать им белой завистью добрую сотню военных моряков, обременённых своими обязанностями и заботами. Но в то же время эти же «зеваки» поднимали этим самым морякам настроение.
Кравцов также проходил пролив и суровой зимой. Как-то под Новый год, возвращаясь из дальнего похода, он застал в Стамбуле снегопад. Но Босфор не стал от этого хуже, скорее наоборот. Белоснежный покров в Турции – зрелище само по себе необычное, и редкий пейзаж зимнего Стамбула приобрёл от выпавших осадков своеобразную изюминку.
