Конъюгаты: Три

– Ну, смотри. Может случиться конъюгатская мутация. Но ты прав: вряд ли. А это Мила! Она младшенькая, но задаст фору любому.

Девочка была почти копией сестры, только чуток меньше. И глаза не голубые, а серые. Волосенки также белобрысые. Может, по возрасту. Только взгляд не такой властно-распорядительный, как у старшой, а влюбляющий и в то же время любящий. Чем-то похожа на Веронику. Очень открытая, небоязливая, ласковая, улыбаха.

– Дядя – класивый!

– Ах!

– Да уж. С пелён уже маленькая манипуляторша, ты ей не верь, она тут постоянно так орудует, за дураков нас держит.

Хрисанф, ворча, взял девчушку к себе на руки.

– Ну а это – Хайджи! Хайджи, поздоровайся с гостем!

– Пйивет!

– Чукрушка!

– Ну она не столь проворна, как эти двое, и не столь умна. Больше с братом тусуется. Сейчас, Викки принесёт его, переодеваются.

Мила была в светло-голубом платье, а Хайджи – в светло-зелёном. У средней волосы были чуть темнее, но всё равно светлые. Глаза – каре-зелёные.

– Все в Далилу, такие же красивые! Красотки мои!

Целует малышек поочерёдно, устраивая Хайджи на коленях матери. Далила не возражает утверждению, потому что ей это уже надоело слышать.

Арсен думает, что, пожалуй, детки в чем-то и похожи на Кирсанову. Пока круглы и пухлы. Это, конечно, детская черта, но в будущем может быть действительно будут в папку, но чуть помощнее.

– А вот и наш наследник. Айсен Александрович собственной персоной.

Мальчик шёл рядом с Викторией, с видом очень, если можно так выразиться, разумным и степенным. Одет в белую рубашечку с бабочкой, тёмные брючки, с маленькими узорными подтяжками.

Хрисанф, как заметил Арс, как-то стушевался при прибытии сына и перестал сюсюкаться с доченьками.

– Айсен, познакомься, это хороший друг семьи – Арсен Иванов. У вас похожие имена, чувствуешь?

– Добро пожаловать, господин Арсен.

– О, Господи!

– Напугал да? Такой вот маленький церемониймейстер.

– Он что, вундеркинд?!

– Да нет, просто вежливый.

Вот уж Хрисанфыч, под копирку строгает. Кровь не отдают, оказывается, конъюгаты. Что тут от сеньориты вообще? Кроме малолетней припухлости. Тёмные волосы? У Птера тоже зачастую. Правда, ребёнок не такой холеричный, как босс. Как босс в периоде выдержки. Хотя, может, этот чувачок тоже сейчас старается.

Глаза мальчонки были очень тёмные, но по центру выделялись светлым линии радужки, и внутри больших зрачков как будто тоже плавали маленькие светлые островки.

– У него неважное зрение?

– Наоборот, очень даже приличное. Просто, как у меня, глаза похоже живут собственной жизнью.

– Ха!

– Что смешного!

– Ничего. Очень милые у вас детишки!

– Бро, без шуток, ну скажи ты всем этим домочадцам, Айсен же в маму?!

Просто звук отчаяния. Арс и угорает с босса и жаль ему его.

– Похож да. Особенно волосы.

Хрисанф чисто выдыхает.

– Я же говорил! А вы меня не слушаете! Арсен всё на свете знает, я же говорил!

На этой ноте все, и взрослые и дети, благополучно направляются в столовую.

Глава 21

Стол был заставлен, как пир на весь мир. Арсен, впрочем, предполагал, что босс загнет с стараниями, поэтому про себя заранее решил есть какие-нибудь три блюда, понемножку, иначе в него и не влезет.

– Арсен, вот твоё место, садись. Это же, Агний?

– Да, это. Я тебе сам помогу, стул тяжёлый. Вот так.

Дети были выпущены "пастись" на воле, как им угодно. Взрослые сидели левее, ближе к окнам, а дети носились по большой свободной части столовой. Им ничего особо не запрещалось и Арс был даже рад, что кроме музыки, тихо льющейся откуда-то, зала была наполнена детским шумом, из-за чего ужинающие временами разговаривали друг с другом при помощи крика.

Малыши уже были накормлены, но гость заметил, что Далила, по их просьбе, даёт им разности из взрослой еды. Например, Урсула настойчиво тянулась к её бокалу с газированной водой, и Кирсанова спокойно протянула девочке просимое. Также давала жареную курицу, рыбу, в которой могли быть косточки, торт и так далее. Хрисанф как будто был настроен против подобных излишеств, но сам же смягчался и очищал для отпрысков какой-нибудь яркий цитрус, вручал по утиной ножке с кожицей, мазал кремом щёчки.

– О, не беспокойся, дорогой друг! Они – всеядны, как все мы тут и очень прожорливые. Походу, мне придётся работать в два раза интенсивнее, чтобы прокормить нашу ораву.

Смеётся. Жена сидит рядом с ним, совсем близко. Видимо, так привыкли.

– Да, ты не пугайся, что мы такие безалаберные. Я тоже поначалу сторожилась, но, честно говоря, наши дети, похоже, не особо нуждаются в "глаз да глаз". Они, как зверята, скачут, бегают, лазают, шныряют повсюду, как в джунглях и им это норм. К тому же, у них хорошая регенерация, правда, Агний.

– Да, солнышко.

Кирсанова супруга своего в присутствии оного и других звала так, но если его не было в комнате, или если он куда отлучится, называла либо Хрисанф, либо как-нибудь по-другому.

Арсен налег на уху из северной крупной рыбы, которую привёз с собой Калита с путешествия. Вообще подумал, что неплохо будет попробовать редкости, то, что он редко ел. Также его выбор пал на свежую утятину: утром Никита ездил на охоту. И ещё, убрав дольки лимона и зелени, медленно и с расстановкой впитывал кусочки осетра.

Сервировка была на должном уровне, потому что босс ужасно не хотел ударить в грязь лицом перед подопечным, хотя прекрасно был осведомлён о его простоте. Просто из кожи вон лез, натирая серебро и расставляя стекло и фарфор. Однако, Арс видел жёлтую эмалированную кружку, слегка отбитую, в которой было топлёное сливочное масло для пирожков. Всё же, некоторые помарки выдавали, что шеф тоже из простонародья. К тому же он совершенно не брезговал фастфудом и вредной едой, так как в порыве радости и страсти сейчас наяривал картоху и бекон на гриле, чередуя это с майонезными салатами, пиццей, конвертами из доставки и запивая всё высококалорийной сильногазированной колой. Они с Калиткой даже почуток выпивали, страшась гнева Далилы: по капельке низкоградусного вина разводили в стакане с соком, и радовались как дети малые при этом.

Кирсанова ничего, тоже вкушала с удовольствием и в больших количествах. Чета стеснялась, но было видно, что не удерживалась и что это у них в закоренелой привычке. У них были отдельные приборы и посуда, но порой Агний как-то безусловно, забыв, что за ними могут наблюдать, подносил свой кубок к жене, как будто у неё не было своего, и кормил её со своей вилки, или с металлических специальных торжественных палочек, которыми очень ловко орудовал, доставал и резал для неё какие-то деликатесные штучки, промакивал губы салфеткой, и вообще, прячась за шляпой, целовал. Иванов, поскольку поле для обозрения не особенно тщательно скрывалось, и по-видимому, не могло скрываться в их собственном доме, мог лицезреть, что Далила, когда он обращался к ней, смотрела на своего дражайшего так, как будто никого в этом мире больше и не существовало.

Бедняга Птерыч, нелегко, наверное, когда тебя так обожают. Хотя, разве не это его мечта: любить и быть любимым.

Калита с ответственностью и восторженностью заявил, что они с близнецами во время трипа набрели на ареал белух, и что если то надо, то он может поймать для детворы пару особей и устроить здесь годный дельфинарий.

– Нет, Никита, я возражаю. Если хочешь, можешь взять этих спиногрызов с собой, когда малость подрастут.

– Но, Далила, они в неволе проживут даже больше, хотя в принципе я мог бы отловить экземпляры для городского аквариума. Всем бы было в прелесть.

– Кузя, Далилушке не нравится же, не заставляй мою душу беспокоиться. Но, может, мы сами вдвоём слетаем на той неделе!

Подмигивает.

Эти двое знают друг друга лучше, чем легендарная парочка. То есть легендарный тандем, это, скорее Хрисанф-Калита, чем Хрисанф-Далила. Похоже, им и слов не надо, они как правая и левая руки, побратимы. Как им удаётся сохранять их стойкий тройственный союз? Но Калитка очень "политкорректный" да, но походу и он балует её. Может, это просто из-за экономии людей на их территории, на долю населения. Наверное.

– Сеньорита, вы любите природу?

– Не так чтобы. Порой мне некомфортно. Но это же природа.

Кирсанов, в старомодном стиле, прикрывает её своим корпусом, чтобы поцеловать.

Господи, что тут такого. Птерыч местами слишком консервативен и архаичен.

– Масса наших активов направлена на её природоохранные проекты.

– Агний, не так.

– Но это же всё твои идеи были. И я всегда вложу в них, я всегда во всём хочу поддерживать мою супругу.

– Арсен, я там ничего не делаю. Всё они.

– Если я начну перечислять все направления, в которых мы работаем по части экологии, ужин приобретёт деловую окраску, а Далиле будет неудобно, так что я не буду распространяться по этой теме.

За это в его рот женой помещается ядро грецкого ореха, затем кусочек мелкой красной икры с чесночком, так что тот затыкается в блаженстве и далее аппетит его пробуждается ещё больше, так что приступает к пирогам, запеканкам, слойкам, изящным салатикам и сладкому.

– Агний любит сладости да?

– И не буду даже вожражать. Што такого. Вкушно же!

– А ты любишь сладости, Арсен? Вот очень милые пирожные, это Никита с Вики приготовили.

Виктория здесь же, но то и дело выбегает к детишкам, чтобы поправить уже ставший разбойничим неповадным видом вид, меняет одежду девочек, заляпанную едой, пылью и некоторыми одноразовыми игрушками. В доме довольно чисто, но как ворчит Кирсанов, эти людишки умеют отыскать где посвинячить, что он от этих гигиено-процедур уже забыл, каков истинный цвет собственных рук.

Я постоянно в мыле, бро!

– Я тоже очень люблю сладости, сеньорита. Не всё. Но к примеру почему-то неровно дышу к таким выпечкам. Да и шоколад – это тема! А кто мы были без всех этих наших сладких напитков.

– Арсушка всегда истину глаголит! Вот, Урсула, бери пряник и хватит уже грызть мои ноги! Ей-богу, дети очень больно кусают!

– Хрисанфыч, зато теперь не будет жалоб, что не познал отцовства да?

– Да, теперь я понял, как это: день и ночь! Теория с практикой! А ведь на подходе вылупление пятерни! Они итак немного передерживаются и вес их немного больше, чем у четверни: вестимо, в маменьке долго росли. Ох-ох! Ну придётся, раз кашу заварили!

– Арсен, ты не думай, твой босс – довольно-таки преуспел в этом, он может участвовать в конкурсе лучших папок!

– Далила-йаа!

– Видишь, он даже покраснел, семья – его всё. Агний любит возиться с малышами.

– Мой авторитет (шепчет). Теперь обо мне будут думать, как о домашнем гномике, куриной мамаше.

– Дорогой, может быть ещё что-нибудь из мяса? Арсен, ты совсем ничего не ел.

– Я ем. Вот Калитка меня угощает куропаткой. А потом как-нибудь найду местечко для тех рёбрышек.

– Далила, не впихивай силой, а то будет не удовольствие, а понос.

– Фу, дорогой, неприлично же.

– Сама же так говоришь.

Хрисанф уже был слегка, как припеченный первым летним солнышком, сдобренный хорошими кушаньями, немного медленно и вальяжно соображавший и не особо себя истязавший.

Ей это всегда пеняли. Те же подруги.

У тебя муж, несмотря на всю свою крутизну, как пять копеек. Что ты жалуешься. Примитивный, в хорошем смысле этого слова, попался тебе человек. Накормить и спать уложить – делов-то! Каждой женщине это должно быть плёво. Это минимум треб. Знаешь, какие бывают мужики???!!! Хуже баб!

Они, конечно, не жили с ним, поэтому не знали. Но частично, это было справедливо. Но ведь Далила не умела ни того, ни другого.

Однажды Хрисанф случайно подслушал аналогичную беседу. Он вернулся с работы и просто уши его не могли не внять, как кто-то довольно бойко и громко учил его жену некоторым семейным рецептам. Ему это, конечно, показалось очень милым и смешным. Но позже решил перетереть с ней этот момент.

– Не слушай их.

– Кого?

– Ну, когда вы смотниц включаете. Враки это. Не нужно мне от тебя никаких куличей, борщей и мяса. И врать мне, когда мы ближе, тебе не стоит. Мне нужна ты, а не всё что лишне.

Кирсанов сказал это с осторожностью, потому что она могла принять это на штыки и обвинить его в том, что он плохо думает о её друзьях. Но она повременила, как будто думая о чём-то своём.

– Твои слова мне открыли, что ведь все мужья так говорят своим жёнам. И обо мне так могли говорить. Не водись с ней, она же бездетная старая дева. Таких издавна избегали.

– Да нет же. Я не о том. Вы можете перемалывать мне косточки, сколь угодно. Мне только приятно будет, что я так популярен и востребован. Просто я не хочу, чтобы ты думала, что ради меня тебе надо из кожи вон лезть. Это миф. Никто никому ничего не должен. И не обязан. Мне достаточно того, что ты просто есть и всё.

Даже просто эти слова могли быть для неё великим давлением. Хотелось как лучше – получилось как всегда. Но, в какой-то степени, и в ней жил простоватый человек, поэтому, может, она и любила его. Любовь – это, по идее, просто. Хотя думается, что сложно. Это лишне, как говорит Хрисанф. Сложности все эти. По идее, всё проще.

Глава 22

Виктория только заметно кивнула, когда завидела Арсена и он тоже в ответ уважительно кивнул.

Кажись, она действительно не любит работать мозгами, раз даже в зеркале не разглядела, что странным образом очень на кого-то похожа. Но так, наверное, и бывает: прекрасное далёко, а близкое – не суть.

Девушка была в длинном простом серо-синем платье. Просто фартук и чепец свой сняла как будто. Калита предлагал надеть ей что-нибудь из Далила катс, но та решительно отказалась. Однако, как и Кирсанову, на ней всё сидело. Хоть рубище. И даже ладнее, чем на отце. Порой одежда горела на том, особенно если он был в некотором беспокойстве, к тому же всегда мог испортить что-то торчащим откуда не возьмись крючком, разорвать в местах швов путём неудачных телодвижений, переместиться в вечернем туалете в непотребные места и превратить там себя в пороса и так далее. Викки, конечно, не была такой. Может быть и была бы, судя по тому, как по великому своему усердию, нередко наоборот приводила вещи в расстройство, но своего скарба у неё было совсем мало, и сказался, наверное факт стесненных обстоятельств, в которых она выросла. И этот её наряд был далеко не новым, но вошла Виктория в столовую в сопровождении Айсена, как… Только короны и скипетра не хватало, короче. И степени самодурства.

Арсен время от времени наблюдал за тем, как она ест, отщипывая кусочки того или другого. В общем-то, весьма быстро. Довольно скоро ела, но при этом не выглядела, как например, легендарная чета, или Аэлита. Серьёзно и тихо смотрелась. Кушала также с удовольствием, но с видом типа: я это должна делать и не смотрите, что я такая худая, у меня так с детства.

Может, если бы росла в семье, хоть у босса скажем, может выросла бы более плотной? Хотя Птерыч же ест как не в себя, и как с гуся вода. Нет. Такое уникальное строение.

Вика чувствовала эти взгляды гостя, и поскольку совсем его не знала, посчитала, что он слегка заносчив и малокультурен. Но ей некогда было думать об этом, так как чуть что вылетела из стола и бегала за маленькими Кирсановыми.

В этом ей помогал и их новый работник, который старался дружелюбно показывать зубы Иванову и которому, кажется, было не очень в своей тарелке. Ведь его тарелкой долго была пустота. Стефан оказался не на столь изящным, чтобы быть садовником. Зато по части подай-принеси-отнеси-помоги совершенно сносен. Правда, по началу его кости гремели издалека, поэтому Далила боялась его лишний раз тревожить: вдруг рассыплется на части, торопясь к ней по их длинному коридору. Но вот с детками вышел нонсенс. Почему-то ораве очень понравилась внешность стинки. Они, видимо, увидели в нём не устрашающего урода, а наоборот – приятное и главное то, с чем можно играть. И хотя Хрисанф старался им вразумить, что так делать нельзя, те мигом на того взобрались и хоть один из малышей на момент постоянно использовал беднягу, как транспортное средство. Далила тоже покрикивала, боясь, что её крупные отпрыски переломают Стафу хребет или шею, но ей не могло не стать симпатично, что тот как бы и не против всей этой мелкой возни, от которой обычные взрослые устают и просто никакие становятся. Дети действительно не нуждались в каком-то специальном нежном уходе, но, пожалуй, разнообразить компанию желали.

– Что молодёжь не тусуется?

Агний кивнул Арсену, намекая, чтоб тот сам первым нашёл общий язык с новичком.

– Ээ.

– Нормальный чувак. Просто немного ботан. Как и все мы. Покурить не хотите?

– Я не курю.

– Стефан тоже. И все мы тут. Кроме меня иногда. И Калиты.

– Бро, я никогда не видел, чтоб ты.

– А я и не этого. Просто. Для коммуникации так. Сказал.

Молодёжь не склеилась таким образом. Вероника после приготовлений к ужину хотела смыться к своему парню. А до этого горячо желала его присутствия здесь, но у Богдана было дежурство по его охранной деятельности. Он также начал подрабатывать у Кирсановых, на пару со стинки заменяя шофера, но это была нечасто, поэтому по весеннему времени, Верон планировала перевести его садовником в усадьбу. Далила уговорила девушку, сказав, что итак Ванесса с Камилой уехали, так что пусть она перетерпит пару часов без единственного и неповторимого.

– Арсен!

– Вероника.

– А чё вы так много кушаете?! Вам не пристало!

– Береника! (Хрисанф пылает)

– Хи! Но правда, СэшКи! Он же толстяк!

Тут уже возмутилась и Далила.

– Вероника! (пытается с намёком шипеть)

– А чё, Арсен, вы против?! Вы обиделись?! Вы же не дама-с!

Агний чуть ли не сорвался с места, чтобы выдворить эту дрянную негодную девчонку прочь со стола. Главное, он ничего не мог делать против всего беспредела, который она у них вытворяла. Это было ужасно, по его мнению. Кирсанов регулярно обдумывал план, как бы с нею справиться, но выходило так, что в калоше всегда оказывался он сам. Далила ощутимо щипнула мужа за окорок под скатертью: дескать, мы же не одни здесь.

– Напрасно, Вероника, так думаете-с (вмешался Калита). Арсен, признаюсь, имел излишки жира при первой нашей встрече, но сейчас он выглядит куда лучше. И право, миледи, с лица воду не пьют. Мне кажется, нам стоит возобновить наши те самые уроки.

– А я пью-с, пью-с! Старикашка не верит, но так бывает! Я с лица моего Богданчика выпью всё что угодно!

На этом месте Арсен, кажется, понял, почему босс называет девушек незаконорожденными дочерьми своей жены. Вероника с жаром доказывала свою земную любовь и Иванову это чем-то напомнило хлопотливые отношения сидящих напротив него.

– Верон, тут мне как раз твой друг написал, что не может дозвониться до тебя. Ты где-то телефон оставила?

Кирсанова решила опередить мужа, потому что тот уже кипел, как чайник, а язык его заплелся и валялся где-то во рту от дикого возмущения и трепетания.

– Ой! Душенька, прямо-таки!

Она пулей пронеслась мимо уха Арсена, чуть не оторвав его.

Далила побежала за горничной, и при этом мать семейства чуть не растянулась на плитке пола, забыв о длине кимоно.

– Вероника, я понимаю, что ты живёшь где-то в очень весёлом лояльном мире, и что мы тут все тоже собрались супер-лояльные люди. Но Арсен, как бы, не такой. А вдруг он расстроился из-за твоего поведения.

Последние слова не стоило говорить. Стояли они совсем недалеко от столовой, двери которой были нараспашку. Кирсанова шептала девушке, а та заголосила.

– Сарданка, нечестно! Несправедливо! Я что ли самая хрюшка! Вот Калитка от удовольствия причавкивает, и никто ему ничего не пенял-с! А ты сама под столом лапала Сачика, я же видела! Что я такого сказала!

Когда женщины вернулись, Далила предусмотрительно села чуть подальше от мужа, и хоть тот был весьма доволен тем, что супруга была несколько смущена словами средней старшей, но, всё же, изобразил жестами Вере, чтоб на ежемесячную тринадцатую зарплату отныне не рассчитывала, и чтоб вообще перестала у него что-либо вымогать.

Вероника поняла, поэтому в ответку показала в воздухе, что они должны-де потом во спокойствии перетереть эту тему без всяких истерических выпадов со стороны хозяина.

Арс, чтобы отвлечь всех от пылающего негодования, решил обратиться к обидчице с другого угла.

– Ты очень красивая девушка, Вероника.

Виктория, в эту секунду только вернувшаяся к остальным, вспыхнула так, что локоны спереди привстали и всколыхнулись.

Хрисанф засмеялся так, как будто его тотчас вынули розеткой из режима "бурление" в режим "прорвало". Он тыкал ложкой в сторону дочери и хохотал по типа "так тебе и надо курица-помада", не обращая никакого внимания на искры, которые метала Виктория.

– Александр! Доешьте салат!

– Сама доедай, дрыщиха!

– Далила, впихните в него картошку в мундире!

Вероника при виде беснующегося работодателя подхватила эстафету и также залилась своим сверхзаразительным громким смехом, который был очень похож на хрисанфийский, но дополнительно с привизгиванием и колокольчатыми переливами. Кирсанова заметила, что девушка свечера скинула свою домашнюю робу, и хотя Никита прививал ей вкус к богическому стилю, напялила штанцы в облипку с сверхзаниженной талией, напоминающих на глаз блестящий латекс чуть темнее тона её кожи, и сверху обтягивающий топ с длинными рукавами. Наверное, для ночной тусы с друзьями. При процессе хохотания она откидывалась на спинку стула, выставляя прехорошенький, правда сильно заполненный яствами, животик, и даже хлопала себя по животу от изнеможения.

Арсен сидел по левую руку от неё, и хотя он сам изнемогал без своей Аэлиты, однако не без интереса и вполне, надо сказать, с охотой, предавался созерцанию сотрясания тугой молодой живой плоти.

Кирсановой подобные взоры гостя не так чтоб пришлись по духу.

Эта глупёха. Она же не в курсе, что он вёл довольно кутильную жизнь до знакомства с Золотаревой. Зачем будить эти гены.

– Держите меня, батя! Вика – это трэш! Арсушка (везде подслушивает и копирует), яхонтовый вы мой, я вас люблю очень, но вы, простите-с благородно-с, слишком старые для меня! Ха-ха-ха!

Что тут смешного, Далила не вкумекала, но эти два человеческих придурка стали мокрые хоть выжимай.

Хотя, наверное, это торжество естества. Вероника же девчонка совсем. Тот возраст, когда не можешь удержать себя и начинаешь смеяться над всем при всех. И стыдно тебе и неловко, но так смешно. Мне, конечно, жаль Арсена, но разве на такую можно злиться.

– Пойду-ка я к моему соулмейту, а то с вами надорваться-с можно! А с тобой, КирСаш, мы ещё поговорим!

Бросает буквы ви.

– Калитка, моё почтение! Я такого чудесного маринада ещё не откушала! А эти тарталетки вообще хоть на выставку! Что ты туда добавил, улитку?! Аа, как это не улитку, я была уверена, что там улитки! А можешь мне одолжить определенную сумму?! Нее, Сасконай жабит нонче.

– Береникэээ!!!

– Всё, исчезаю!

Чмокает Далилу и Викторию, показывает язык Арсену и Агнию, выхватывает у Никиты малясь побольше, и была такова.

– Далила, позор!

– Успокойся, дорогой.

– Арсен, ты простишь меня!

– Что ты, бро! Молодёжь тусуется!

– Ох, ты самый лояльный человек на свете! Так я и думал, что идеальности нам не добиться. Но, клянусь, она была такая старательная на кухне! Всё для тебя старалась! Вот эти петушки-леденцы сама готовила! А Ванесса – вон ту селёдку под шубой, что в круглом блюдце возле тебя, а ты и не притронулся!

– Сейчас притронусь. Всё очень вкусно, Птерыч, не стоит на неё сердиться. Она так мило смеётся!

Тут Калита получил сообщение от Айтала и уведомил Агния, что ему надо скоро домой, ибо Айнар возможно в хламовом состоянии, и будет лучше, если братья заночуют у него.

Хрисанф озаботился этим, решив, что ужин пора сворачивать.

Глава 23

Хрисанф вызвался проводить друга, так как тот оставил углозуба далеко и шёл до их дома пешком несколько километров.

– Сейчас, мигом! Только у жены отпрошусь!

Он уведомил её, что скоро вернётся, что не уедет с ним праздновать дальше, и они с Арсеном неспешно побрели, миновав ворота, через широкий ровный луг. Иванов, в принципе, после такого обжирания, был рад моциону, а Кирсанов так и прямо заявил, что перед сном ему надо быть в форме.

Говорили о многом. О съеденных блюдах, о возможной поездке к морю, чтобы застать сезон белух, о том, почему Арса не занимает охота, о подготовке лакуны, о погоде, о женщинах и так далее.

– Видел, как лыбится Стефан?

– Пришлось.

– Одолжить его в какой-нибудь фильм ужасов что ли.

Смеются. Как будто сами вылитые элитные красавчики. Ну, Хрисанф, может быть, но его подопечный через каждый хотон встречающийся.

– А он ничего такой. Слава Богу, к Далиле не подмазывается, а то я не могу уследить за её ходами.