скачать книгу бесплатно
Он видит её недостатки наверное, потому что родная кровь.
О недостатках.
Не всегда, но местами – закрытая. Пытающийся экстравертить интроверт. Из-за того как будто скрытная. Но скрывать особо и нечего. Не сто лет человеку. Молодая. Созерцательна. Оттого и всякие эти анекдоты. Не понимает длинные содержательные беседы, как заметила Далила, не из-за того, что совсем тупа, а с того, что к такому не относится. Однажды Кирсанова взяла её с собой на какой-то ужасно светский ужин по их научной сфере. Чтоб просто отвлеклась и самой отвлечься. Многие, конечно, заинтересовались. Особенно, мужчины. Особенно, молодые. И давай строчить всяки перлы в общем присутствии. В результате, вынесли ей приговор, что она – сухарь и доска. В чем Агний с ними согласился от начала и до конца, когда супруга потом рассказала. Вики, конечно, не хотела воротить нос и вообще себя так не ощущала. Ну не могла она по природе своей жеманничать, пускаться в флирт и остальное, чего не умела и не желала. Далиле на минуточку показалось, что не такая эта пустышка, каковой посчитали. Может, просто из тех "бесконечная трескотня – не есть общение" (ВСЧР). Но это было только секундное озарение, так как сама Кирсанова (и Кирсанов тоже) потрещать были не прочь всегда.
В таком случае, эти "ням-ням, собственно говоря" были для неё лишь шелухой, жужжанием, как будто облепленные грязью сапоги, и ничего они не говорили ей о самоем человеке. И кому понравится такая отрешенная возвышенность? Особливо мужчинам. Будь хоть из бриллиантов создана.
Потому Хрисанф и сокрушался, что старую деву в дом принял.
Тем не менее, в своих благодетелях пустозвонство, ням-ням так сказать и прочие низости не видит и не увидит. Субъективно относится, может даже не с благодарностью. Просто, по-семейному.
Глава 14
Хрисанф уведомил домашних, что Арсен обещался приехать после семи вечера. Также он немного радовался из-за того, что близнецы возможно не помешают сегодняшнему ужину, поскольку задержатся в городе. Айнар постоянно ворчал, что ненавидит эту дыру, однако успел завести немало знакомых и знакомств, в основном, разумеется, с присутствием женщин. Айтал же не столь торчал от подобных безответственных авантюр, так как сегодня они были приглашены на трапезу к довольно известной паре, единственной дочери которой пригляделся именно старший брат. Всё это могло сулить потом большим скандалом, ведь кое-кто не удержится и покажет свои конкретные намерения. Младший не желал портить репутацию отца, в доме которого они итак поселились и пребывали вроде как силком.
Агний спохватился о жене, слегка позабыв о ней прежде, увлекшись стряпней, затеянной Калитой и девушками, а потом чуть ли не с остервенением подметая двор с парадной стороны, затем некстати принявшись за экстренную ванну двух котов, которые особенно любили гостей и всегда тёрлись на виду при приёме. Он и сам не мог обозначить, почему устраивает столько "шума из-за ничего", всего лишь из-за простяги Арсушки, но, честно говоря, ловил себя в приятности текущих хлопот. С тортом, конечно, не успели. Надо было какой-нибудь трёхэтажный, с задумкой. Но спасло то, что Кирсановы итак с утра заказали небольшой пятничный тортик, без никаких этажей, с украшением из обыкновенных цветов и ягод. Хрисанф поместил его на то самое высокое блюдо, посыпанное золотой блёсткой, а Никита аккуратно добавил в композицию фигурные изящные шоколадинки разного цвета собственного приготовления и сбоку прикрепил весьма милую табличечку: "To Arsen, with love".
Агний нашёл супругу на симпатичном футоне цвета нежной весенней листвы, который она устроила на специальном возвышении в зале с небольшим искусственным камином, в котором вместо огня теперь плавали рыбки. Далила лежала с книжкой в руках, и он понял, что утомил её своими хаотичными телодвижениями, куриной суматохой, приправленной даже чуток уловимой позитивной паникой. Ей не нравилась всякая суета, тем более, если она в таком участвовала поневоле, либо не участвовала, либо участвовала, но уставала. Поэтому решила отвлечься на что-то абсолютно другое. К тому же, от неё особой пользы никто и не ждал, поэтому не обязательно было мешаться у всех под ногами.
– Что читаешь?
Далила, не отрываясь от книги, протянула руку к пиале со свежей черешней и немножко замарала открытую страницу соком.
– Карамазов бразерс.
– О, как! Перевод что ли?
Хрисанф сунулся было к ней через подмышку, но застрял в её домашней кофте.
– Не тупи! Оригинал, конечно. С моим сэнкью вери мач, ты вообще понял, что спросил?
– Аа.
Муж озабоченно стал изучать свои ногти на предмет чистоты и порядка и даже тайком от жены грызть заусенку.
– Хороший выбор. Я тоже время от времени перечитываю.
Далила отставила чтение, потому что процесс этот шёл туго, она много отвлеклась и просто, так сказать, тратила время.
– Кто твой любимый персонаж здесь?
– Нуу… Зря я сказал, что знаком с данным произведением да! (смеётся) Я не помню!
– Не ври. У тебя память, как у Шелдона.
– Не так чтобы. Нуу. Например, Смердяков.
– Фи! И почему. Он же гадкий. Никто его не любит. Даже в критике так написано.
Агний, улучив момент, нырнул под плед и устроился рядом с ней.
– Ах! Ну. Может, потому что у него полоски снаружи: у зверья полоски снаружи, у человека внутри (суеьу эриэнэ таьыгар, киьи эриэнэ иьигэр).
– Хмм… Но тут же типа наоборот, он – лакей, а потом бац.
– Почему (начинает умничать). С самого его появления с трактатом среди Карамазовых выдаётся без особого иносказания, что он – полудракон, что в тихом омуте черти водятся и что входит в число тех, кто вдруг с оружием без особой видимой причины врывается в супермаркет.
– И он тебе симпатичен, тоже мне.
– А что ты хотела, чтобы я выбрал среди этого скопища разврата и бентоса?
– Ну, женщин каких-нибудь.
– Ой, мне тут одной хватает! Одна за сто.
Далила под пледом ощутимо толкнула его, так что он чуть не скатился вниз.
– Ты выбрала сие из-за моих распрей с этими доморощенными карамазовыми?
– Нет же. Вообще не думала об этом. Просто эта книга в моём собственном списке литературы, которую я хочу прочесть. Давно уже.
– Какая умница.
Целует.
– Ничего не так.
– А ещё что, кто в твоём списке?
– А он не составлен на бумаге, так что я точно не знаю.
– Мм…
– Кто твой любимый писатель?
– Ты.
– Ну, Агний, без шуток! Без субъективки.
– Тогда, все.
Далила не очень любит говорить с ним про книги. Потому что Хрисанф – натуральный книжный червь. Он оправдывается тем, что это помогает ему снять стресс, но поскольку такие изъяснения лишь оскорбляют её, то он тоже старается не копать эту тему. Толстые книжки – это не по части Кирсановой. Зато Кирсанов один такой талмуд может съесть за один вечер и хоть бы что. Она даже могла поймать его на том, что тот, как вор, конъюгирует содержимое какого-нибудь заинтересовавшего романа в совсем, допустим, серьёзном месте, чтоб потом позырить на досуге. Но в основном, конечно, предпочитает получать удовольствие прямым естественным способом.
– А как тебе Достоевский?
– Ну, так. На тройку сойдёт.
– Почему только на тройку?
– Ты же рассердишься, если я стану восхвалять его на чем свет стоит.
– Нет, не рассержусь.
– Нормальный чувак. Перефразируя, "Умного человека и почитать любопытно".
– Да не скромничай. Признавайся уже, выдохни, разрешаю.
– Далила, опять ты меня подкалываешь! Ну, достался тебе задрот с головы до пят. Что поделаешь, такой уж я уродился.
– Мне вот в почти концовке понравилось про адвоката.
– В какой части?
– Ну, про то, как он выглядел. Я вообще не читала этого автора, но почему-то считала, что юмор – это не про него.
– А оказалось?
– Ха-ха-ха!
Она нашла заветные строчки и прочитала их вслух. Как говорится, сама же читала, сама же смеялась. Хрисанф добродушно улыбнулся, умиленный её поднявшимся настроением.
– Не так, чтоб прям уморительно, просто заметочно.
– Ха-ха-ха! Да, я знаю, что, может быть, это просто беглое описание. Или что такая анатомия. И если в действительности, то нет ничего смешного во внешности людей, над чем можно было бы издеваться. Но это! Ха-ха-ха! Без никакого сарказма и ненависти. Просто, как у будто у человека есть чувство юмора. Так мило!
Агний, несколько смущённый её хохотом, хочет присоединиться, но не совсем догоняет, почему в таком жанре она зацепилась именно за этот мелкий фрагмент, особо не относящийся к общему замыслу. Но ему приятно, что ей так весело от сущего пустяка.
– Далила, у тебя МаркТвендоз, успокойся уже!
– А у тебя! У тебя типичный Достоердоз!
– Ах ты, маленькая Грушка, "инфернальная женщина"! Я что ли по твоему сверкаю и сотрясаюсь?! Через каждый абзац?!
– Вот именно!
Она так развеселилась, что аж вспотела, покраснела и засалилась.
– О, не могу!
– Госпожа Кирсанова, вы как всегда в своём репертуаре! Дядюшку, как бы выразилась Аэлита, Достоевского это не так чтоб прикололо.
– Зато теперь я в клубе!
– В каком клубе?
– Кто осилил!
– Аа.
Лежат, милуются, обнимаются. Вообще забыли о предстоящем мероприятии.
– Он ведь не умер тогда.
– Кто?
Далила отвлеклась от прежней беседы по видимым причинам, проще говоря, отвлеклась на ласки.
– ФМ.
– Чего?
– "Как по-писаному". Укатил в страну обетованную.
– Зачем?
– Ну хотя бы от злобных кредиторов. Сменил документы, внешность.
– А как же посмертный рисунок?
– Был нарисован заранее по заказу и затем подменен со скетчем.
– Не вижу смысла.
– Там же было, чёрным по белому: падучую можно и изобразить. Всё можно изобразить при желании, а особливо – при возможностях. Так что потом жили они долго и счастливо, как твой любимый Тургенев и проча.
– Ты, это серьёзно, или успокой-чая перепил опять вкупе с твоими гребаными алхимическими витаминами?!
– Да шучу я!
– А-Агний!
– Вот ты же всегда, как этот Иван Фёдорович веришь во всякую пургу, а потом читаешь методом сапёра и ухватываешь, что в такой грандиозной вещи самая соль лежит в спине стороны защиты!
Но она уже ухватила его за волосы на виске и пыталась так возить туда-сюда, но вконец выбилась из сил и распласталась на футончике.
– Агний, ты правда веришь во всё такое?
– Может, иногда лучше выдумывать что-то хорошее, чем постоянно констатировать что-то грустное. Есть и есть. А сверху можно про себя и сказочку подивнее сочинить. Реализм-реализм. Романизм тоже ничего так бывает. Думать надо головой, а не готовое впихивать.
– Бо-бо-бо! И стал он опять сотрясаться и трястись в негодовании!
– Ну, ладно, пожалуй, действительно, Достоердоз. Иди ко мне! Нужно добавить Кирсановщины!
Глава 15
Арсен наряжается.
Он стоял у зеркала и сам себя ненавидел за то, что, без шуток, потратил не меньше тридцати минут, чтоб отменить в сторону три варианта. Джинса отлетела на кровать.
