скачать книгу бесплатно
Христианская административная организация до VI века
Евгений Анатольевич Любивый
Второе издание, исправленное и дополненное, монографии 2017 г. «Формирование христианских административных единиц до VI века».
Христианская административная организация до VI века
Евгений Анатольевич Любивый
© Евгений Анатольевич Любивый, 2021
ISBN 978-5-0055-5806-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Постановка проблемы
В интерпретациях различных исследователей раннего христианства остается открытым вопрос, что считать христианским, а что позднейшим антихристианским добавлением. С особенной остротой эту проблему поставили протестантские писатели, полагающие, что с включением христианства в государственный аппарат Римской империи христианство потеряло свою самобытность, превратившись в придаток государства с соответствующими полномочиями и функциями. Крайняя форма протестантизма признает христианской только ту идеологию, которая зафиксирована в евангелических материалах, без дальнейших добавлений[1 - См. об этом: Шафф Ф. История христианской церкви. Санкт—Петербург. Библия для всех. 2011: Том III – 688 с.; Общая история европейской культуры. Под редакцией И. М. Гревса и др. Том V. – Санкт—Петербург. 1914 – 471 с.; Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – 314 с.]. Напротив, сторонники «всеобщего» («ортодоксально—вселенского», греческого и римского) варианта христианства настаивают, что только вступив в «симфонию» с государством, христианская церковь приобрела положенный ей статус и влияние на общество, и только такой и должна быть церковь[2 - См. об этом: Гизо Ф. История цивилизации в Европе. – Москва. Территория будущего. 2007. – 336 с.; Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. – Санкт—Петербург. Том III. 1913 – 354 с.; Курганов Ф. А. Отношения между церковной и гражданскою властью в византийской империи. – Казань. 1880 – 723 с.; Лебедев А. П. Духовенство древней вселенской церкви. – Москва. 1905 – 494 с.; Суворов Н. С. Курс церковного права. – Ярославль. 1889 – 369 с.; Бердников И. С. Государственное положение религии в Римско—византийской империи. Том 1. – Казань. 1881 – 566 с.]. Приверженцы постепенного складывания христианства полагают, в противовес крайним протестантам, что первое поколение христиан христианским не являлось, а воспринимало себя иудеями, принявших «мессию», в то время как сама христианская доктрина сформировалась в период имперской христианской церкви в определениях «вселенских соборов»[3 - Эту точку зрения наиболее четко сформировали Э. Гетч, Г. Вейнгартен, Г.—В. Лехлер. См. об этом: Заозерский H. A. О церковной власти. Сергиев Посад. 1894 – с. 97. См. также: Мышцын В. Н. Устройство христианской церкви в первые два века. // Диссертация доктора церковного права. – Сергиев Посад. 1909 – 490 с.; Соколов П. П. Церковно—имущественное право. – Новгород. 1896 – 300 с.; Гидулянов П. В. Восточные патриархи в период четырех первых вселенских соборов. – Ярославль. 1908 – 780 с.; Он же. Митрополиты в первые три века христианства. – Москва. 1905 – 377 с.; Суворов Н. С. Объем дисциплинарного суда и юрисдикции церкви в период вселенских соборов. – Москва. 1906 – 400 с.; Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет. Том 1. – Москва. Мысль. 1970 – 668 с.]. Иные авторы склонны видеть в христианстве ответвление гностического течения эпохи эллинизма[4 - Наиболее полно эту версию изложил А. Древс (Arthur Drews) в кн. Die Entstehung des Christentums aus dem Gnostizismus. – Jena. 1924 – 387 s. См. также: Крывелев И. А. История религий. Том 1. – Москва. Мысль. 1988 – 445 с.; Пантелеев А. Д. Христианство в Римской империи во II—III вв. (к проблеме взаимоотношений новых религиозных течений и традиционного общества и государства) // Диссертация кандидата исторических наук. – Санкт—Петербург. 2004 – 266 с.; Токарев С. А. Религия в истории народов мира. – Москва. Государственное издательство политической литературы. 1986 – 576 с.; Фейербах Л. Лекции о сущности религии. – Харьков. НТУ «ХПИ». 2008 – 175 с.]; при такой трактовке сам вопрос о том, что является христианским, а что синкретизмом античной традиции и восточных культов отпадает, т. к. само христианство превращается в «гносис».
Особое место при определении положения христианства в обществе занимает вопрос организации христианских объединений, их внутреннее устройство. В связи с положением древнего христианства и как одного из религиозных течений политеистического общества, и как единственного государственного религиозного института написано множество трудов, раскрывающих эту тему с разных точек зрения. Между тем, не существует работы, в которой был описан в совокупности процесс становления христианства, начиная от первых закрытых тоталитарных сект, причисляющих себя к иудаизму и гностикам, и до полного включения христианства в государственную машину Восточной Римской империи в VI в. Главная задача нашего труда – показать основные исторические вехи развития христианских институтов, проследив их формирование и то, как менялось их строение по мере сближения и включения в государственное управление.
Обращаясь к христианской тематике, невозможно игнорировать категории, заложенные в христианской религии. Понятие «церкви» в христианстве имеет расширенный богословский смысл, и предполагает единство естественной – земной – и сверхъестественной – «небесной» – организации. Нами принято целесообразным ограничить поле исследования региональным элементом христианской организации, разбирая областную организацию христианства и объединения округов, которые в ходе развития первых пяти веков приобрели характер и название епархиальной системы; мы полагаем рациональным не затрагивать вопросы богословского назначения, раскрывающие категорию «единства церкви» и отношения «церковной иерархии», т. е. руководящих христианских институтов, к проблеме слияния христианской организации с государством. Поэтому в нашем исследовании будет рассматриваться только региональный аспект становления христианских административных единиц.
Новизна исследования обусловлена отсутствием в настоящий момент комплексных научных исследований о епархиальном устройстве, поэтому нами выбрана в качестве самостоятельной темы исторического исследования динамика политико—правового и административного статуса епархиальной системы. Новизна определяется новым подходом к предмету исследования. В работе впервые на основе историографического материала комплексно исследуется и реконструируется появления епархиальной системы в христианстве. Впервые история христианства до VI в. рассматривается как единый комплекс регионального развития христианства с учетом как общей, так и христианской специфики. Существовавшие ранее исследования касались тех или иных аспектов данной темы, но не рассматривали ее в целом. Материалы, обобщенные и систематизированные в исследовании и сделанные на его основе выводы, могут расширить основу для теоретической разработки вопроса.
В работе при рассмотрении церковной истории положение епархий изучается в целом как особая система. В исследовании обосновывается новый подход к теме возникновения христианской епархиальной системы. В этой связи автором ставится и решается вопрос о более точной и детальной периодизации исторического материала, связанного с зарождением и развитием епархиальной системы и христианской религии как социального института. Подробно анализируется эволюция структур христианства, а также формы и методы управления христианскими организациями.
Литературу, в которой рассматривается положение христианской организации в Римской империи во II—VI вв., необходимо разделить на несколько групп в соответствии с задачами и назначением изучаемых научных трудов.
Первую группу составляют работы, в которых непосредственно раскрыты древнехристианские образования, и, в т. ч., их структура. Здесь следует выделить труды Г. В. Ф. Гегеля, Х. Л. Гонсалеса, А. Донини, Л. Дюшена, Э. Кернса, И. А. Крывелева, Н. М. Никольского, М. Э. Поснова, А. Б. Рановича, Дж. К. Робертсона, И. С. Свенцицкой; особенный вклад в изучение древнехристианской организации внесли Э. Гетч, А. Гарнак, В. В. Болотов, В. Н. Мышцын, Н. А. Заозерский, П. В. Гидулянов, А. П. Лебедев, Р. Зом, Ф. Шафф, К. Каутский; труды перечисленных авторов, использованные в нашем исследовании, будут подробнее разобраны в следующем пункте «Историография».
Вторую группу составляют труды, которые освящают не столько религиозную, сколько государственную и социальную историю поздней античности и раннего средневековья, времени, в которое происходило становление и развитие епархиальной системы христианства. Это работы Э. Гиббона, К. Криста, Ю. А. Кулаковского, Н. А. Машкина, Т. Моммзена, Г. А. Острогорского, С. Д. Сказкина.
Третью группу объединяют богословские, философские и юридические труды И. С. Бердникова, Й. Лортца, Г. М. Любимова, Э. Ренана, П. П. Соколова, Н. С. Суворова, Л. Фейербаха, раскрывающие идеологическое состояние христианского устройства в изучаемый нами исторический период.
Историография. Ведущим церковным историком древнего христианства заслуженно считается В. В. Болотов. Его главный труд «Лекции по истории древней церкви»[5 - Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. – Санкт—Петербург. Том I. 1907 – 250 с.; Том II. 1910 – 491 с.; Том III. 1913 – 354 с.] положен в основу нашего исследования. Болотов, являясь абсолютно «системным», церковным писателем, сумел в своем историческом труде затронуть практически все вопросы церковной истории первых веков христианства, не обходя в своем труде неоднозначные и неудобные, с точки зрения христианина, вопросы, касающиеся вопросов догматики, устройства и положения христианства в Римской империи. Болотов смог высказывать гипотезы, которые расходились с принятой в церковно—историческом сообществе парадигмой, вместе с тем, отвергая укоренившиеся в теологической среде представления (вопрос об участии мирян в выборах епископа), что для времени, в котором он жил и работал (конец XIX в.) представлялось смелым с точки зрения церковной конъюнктурности и независимо с научной точки зрения. В «Лекциях..» Болотов проникся мышлением, которое было присуще христианам первых веков, благодаря чему В. В. понимал, из чего исходили люди раннего средневековья в различных ситуациях, и как следует понимать те или иные категории, которые с позиций сегодняшнего дня, с мировоззрения современного человека с современным интеллектуальным багажом выглядят абстрактно или абсурдно. Недостатком работы Болотова является необработанность лекций автором (издание вышло посмертно), и, как следствие, путаница в определениях и отсутствие единой терминологии. Это не отменяет несомненных достоинств исследования В. В., классического полиглота и знатока церковной истории.
Другим трудом, послужившим основой нашего исследования, является диссертация доктора церковного права В. Н. Мышцына «Устройство христианской церкви в первые два века»[6 - Мышцын В. Н. Устройство христианской церкви в первые два века. // Диссертация доктора церковного права. – Сергиев Посад. 1909 – 490 с.]. При подготовке к написанию диссертации Мышцын совершил командировку в Италию, изучая христианские первоисточники, хранящиеся в местных архивах и библиотеках. Свою диссертацию Мышцын построил на двух элементах – литературных памятниках, датируемых древнехристианскими временами, и историографии, почти полностью составленной из произведений зарубежных теологов. В источники диссертации Мышцына входят книги «нового завета» и писания христианских идеологов, которых христиане называют «отцами церкви»: Игнатий (Антиохийский), Поликарп (Смирнский), Ерм, Иустин, Ириней (Лионский), Климент (Александрийский). Мышцын тщательно использовал материал официальных священных книг христианства, подмечая и указывая характерные особенности текста, которые определяют его временну?ю интерпретацию. Стоит отметить, что перечисленные произведения, если и имели авторов в первые два века христианства, то впоследствии, в государственный период истории христианства, подвергались значительной редактуре и не лишены интерполяций. Учитывая некритический подход самого Мышцына к этому вопросу, мы полагаем необходимым учитывать обстоятельство позднейших вставок в определении хронологии исследования и вопроса о соответствии сведений, приписываемых конкретному христианскому идеологу ко времени, описываемом в сочинении древнехристианского писателя, в связи с чем считаем условным деление периодов христианской истории, установленных Мышцыным в диссертации. Также напомним, что В. В. Болотов отмечал, что ранний период церковной истории малоизвестен и исследователи, говоря о нем, либо путают с последующими эпохами, либо выдумывают[7 - Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Том II. 1910 – с. 458], поэтому мы полагаем правильным считать выбранный Мышцыным период за один с оговорками по конкретному историческому источнику, разбираемому автором. (Более подробно по вопросу об определении этапов христианской истории см. ниже у Болотова в пункте «Хронологические рамки». ) Немалое место в диссертации Мышцын посвятил критике историко—теологических концепций Р. Зома, А. Гарнака, Дж. Лайтфута, Фёлтера, А. Михельса, Ж. Ревиля, Т. Цана, К. Х. Эрхарда, Т. Тэйлора, И. Функа, Р. Кнопфа, О. Барденхевера, Г. Ю. Хольтцмана, А. Ричля, Т. Линдсея, О. Пфлейдерера, А. Дресселя, Ф. Шпитта, Уэйтса, Э.—Х. Ахелиса, Г. В. Г. Биккеля, Э. Лёнинга, Э. Гетча, К. Г. Вайцзеккера, А. Неандера, Х. Кюля, Г. В. Лехлера, Ф. Шаффа, Э. Ренана, Гейнрицна, Г. Вайнгартена, Э. Шюрера, А. П. Лебедева, П. В. Гидулянова, Любека, Л. Дюшена, Ф. Хорта, Э. Дежардина, Н. Перро, Э.—П.—В. Монсо, У. Рамсея. Ценность диссертации Мышцына заключается и в том, что В. Н. не игнорирует мнения, приводимые его оппонентами; Мышцын последовательно и полно излагает авторов, с которыми не согласен, сообразно традиции русской исторической науки конца XIX – начала XX вв. Большая часть труда Мышцына посвящена устройству христианских общин в I в., что важно для определения корней епархиальной организации. Кроме диссертации, для нашей темы ценна статья Мышцына «О православном приходе как юридическом лице»[8 - Мышцын В. Н. О православном приходе как юридическом лице. Ярославль. 1913 – 51 с.], в первой и второй частях которой затрагивается проблема существования раннехристианских приходов в языческой Римской империи и в христианском государстве времен императора Юстиниана.
Третьим трудом, послужившим написанию нашего исследования, является монография Н. А. Заозерского «О церковной власти»[9 - Заозерский H. A. О церковной власти. – Сергиев Посад. 1894 – 458 с.], в которой рассматривается как структура древнехристианских образований, так и их идеологическое и правовое наполнение. В труде Заозерского для нас особенно важен разбор автором этапов епархиального развития, обоснование тоталитарности церковной власти и деления полномочий религиозных должностных лиц на правительственные и священнические. Заозерский рассматривает церковное, и, в частности, епархиальное устройство с христианско—юридической точки зрения. Заозерский задался целью раскрытия понятия церковной власти с позиций русского направления христианства, т. к. до него полных исследований по этому вопросу в русской канонической литературе не было. Заозерский указывает на государственные основания церковного управления и канонов, выделяя важную функцию государства в церковном устройстве. Заозерский изучает христианскую историю в сумме с идеологическими (богословскими) критериями, опираясь на древнейшие памятники христианской литературы, выбирая из них те аргументы, которые защищают его позицию по сравнению с позицией критикуемых им протестантских и русских теологов. Заозерский опирается на «церковное предание», которое является для него единственным весомым аргументом; все точки зрения, расходящиеся с «преданием», Заозерский считает ошибочными. В качестве основы для исследования устройства первых христианских общин Заозерский берет древнехристианский литературный памятник, который принято называть «апостольскими правилами», датированный IV в., и который у Заозерского назван «уставами». В «апостольских правилах» определен порядок христианского собрания, назначения епископа, формирования суда.
П. В. Гидулянов в работе «Митрополиты в первые три века христианства»[10 - Гидулянов П. В. Митрополиты в первые три века христианства. – Москва. 1905 – 377 с.] исходит из правовой теории развития церковной организации в первые века христианства, согласно которой иерархия общин и образование округов возникло в результате подчинения малых общин более крупным и сильным. Основой христианского административного развития Гидулянов считает рецепцию – возрождение правовых норм в рамках одной корпорации. Ключевое место в формировании древних христианских административных округов, настаивает Гидулянов, занимал собор. Гидулянов рассматривает каноны никейского собора 325 г., касающиеся вопросов христианского административного деления и полномочий правящих епископов, и приводит мнения различных специалистов по христианскому законодательству. Оставаясь юристом по своей основной научной специализации, Гидулянов пытается, по примеру ряда немецких светских юристов—«канонистов» обосновать образование раннехристианских ячеек с точки зрения светской правовой теории, одновременно оставаясь верным основным догматам, принятым в христианстве; поэтому Гидулянов пытается абстрагироваться как от теорий, делающих христианство потомком античного язычества, так и от крайне консервативных теорий христианских авторов.
Для всех исследователей конца XIX в. источником, открывшим новый этап дискуссии о христианском строе и управлении первых веков стал сборник «Учение двенадцати апостолов» (сокращенно – «дидахе», от греческого слова «учение», ??????), – христианский памятник, датируемый серединой II в., и открытый в 1883 г. «Дидахе» разъяснял ряд положений в древнейших христианских источниках, которые оставались малопонятными для церковно—исторической науки, истолковывал положение пророков, учителей (дидаскалов) и апостолов в первых христианских общинах и причину их постепенного исчезновения из христианских должностей. А. П. Лебедев в сочинении «Духовенство древней вселенской церкви»[11 - Лебедев А. П. Духовенство древней вселенской церкви. – Москва. 1905 – 494 с.] касается устройства раннехристианской общины согласно сообщениям «дидахе». Лебедев, как и Мышцын, основывает свое исследование строя раннехристианских общин на памятнике, который называет «апокрифичным», – на сборнике «церковных канонов», которые датирует II в. (оригинальное название – canones ecclesiastici). Лебедев пытается пользоваться научными методами для рассмотрения явлений, происходящих в древнехристианские времена, и считает необходимым прибегать к источниками, которые являются антихристианскими (Лукиан). Впрочем, А. П. не до конца освободился от церковно—житийных представлений, что позволяет ему считаться «лояльным» с точки зрения клерикальной идеологии.
Необходимо назвать нескольких иностранных авторов, затрагивающих в своих работах тематику древнехристианской организации. Первым назовем Р. Зома[12 - Часть его труда по устройству раннехристианских общин переведена и опубликована В кн.: Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – 314 с. Из—за типографской/редакторской ошибки страницы в издании приведены неверно. В дальнейшем при ссылке на издание страницы проставлены мною вручную по порядку.]. В приведенном издании рассматривается основание и организация общин первого века христианства. Зом противопоставляет сферу «духовного» и юридического, полагая, что сверхъестественное положение христианской церкви делает ее выше любых правовых норм, которые установлены человеком. Зом ставит себе задачей объяснить парадокс соотношения христианской религии и права, исходя из того, что сверхъестественное положение христианской церкви не может совмещаться с сущностью права, но, однако, совмещается. Зом задается целью объяснить вопрос противоречия «духовного» и юридического, чем формулирует основную проблему своего труда. Церковное право, по мнению Зома, создавалось под влиянием трех идеологий – «католической», «протестантской» и «просвещения», это определяет сущность и понимание церковных канонов[13 - Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <9—10>]. Зом также опирается на «новозаветные» тексты, полагая их абсолютно точными и находя в них достоверную, на его взгляд, основу устройства христианских общин I в. Зом идеализирует времена христианства до союза с императором Константином I, в т. ч., и в сфере имущественных отношений. Христианские порядки первых трех веков представляются Зому резко отличными от изменений в христианском устройстве, которые произойдут в IV в., когда христианские организации станут государственным институтом – церковью. Протестантский педантизм Зома доходит до того, что плата, получаемая священниками до союза христианства с государством считается обоснованной «новозаветными» текстами, а собственность, полученная церковью с IV в., становится богопротивной[14 - Там же]. В оценке противопоставления «юридической», «людской» организации и «внеправовой», «божественной», Зом исходит из основания, что в «человеческой» организации имущество принадлежит конкретным людям, а в христианских – не людям, а организации, основанной богом. Зом забывает, что такая трактовка содержалась в римском праве относительно языческих организаций. Зом не учитывает, что в некоммерческих организациях (в т. ч., «благотворительных», каким представляют себя и сегодня, и исторически христиане и церковные писатели), согласно современным правовым нормам, имущество принадлежит не конкретным людям, а самой организации, что является продолжением языческой традиции римского права. Сама сущность права, рассматриваемая с точки зрения человеческого установления, как отмечал Н. А. Заозерский в статье, посвященной критике Зома, имеет не материальную, а нравственную силу, т. е. тоже может быть отнесено к разряду «духовного»[15 - Заозерский Н. А. О сущности церковного права // В кн.: Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <245>] (точнее, интеллектуально—культурного аспекта человечества).
Ф. Шафф[16 - Шафф Ф. История христианской церкви. – Санкт—Петербург. Библия для всех. 2010: Том I – 585 с.; Том II – 589 с; 2011: Том III – 688 с.], являясь протестантским исследователем, пытается установить, исключив католическое влияние из понимания раннего христианства, историю первых веков христианства. Шафф как протестант полагает, что, обладая свободным интеллектом, возможно познать христианскую историю, исключив из нее позднейшие нехристианские насаждения. Что христианство появилось не на пустом месте и вобрало в себя множество элементов древнего мира Шафф не опровергает, но, – опять же, как протестант, и, исходя из экуменических воззрений, в противовес всему наносному, по его мнению, в христианстве, – противопоставляет «истинно христианскому», которое заключено в библии, на непоколебимый авторитет которой Шафф опирается, а также на такой же непоколебимый авторитет толкователей библии, что импонирует отечественным протестанствующим христианам, которые видят в позиции Шаффа и ему подобных «истинное христианство» и «православие», выраженное в дополняемых друг друга частях христианской доктрины, поделенной на «священное писание» и «священное предание», т. е. на библию и сочинения христианских идеологов. Книга Шаффа по подбору используемой литературы является во многом энциклопедичной. Шафф не отвергает ни одно направление в изучении христианства, ссылаясь в своих заключениях на труды не только протестантов, но также христианско—латинских и атеистических авторов. Вся информация у Шаффа систематично подобрана и последовательно изложена, что делает его труд легко изучаемым и понятным даже для человека, далекого от религии. Шафф, как и Зом, считает огосударствление христианства с IV в. трагедией для христианства, приведшей христианскую организацию к отторжению от форм, заданных в «апостольские времена» учениками Иисуса Христа.
Идеолог левого движения К. Каутский одну из свои самых известных работ[17 - Каутский К. Происхождение христианства. – Москва. Государственное издательство политической литературы. 1990 – 463 с.] посвятил появлению христианства. Каутский сравнивает раннее христианство с современным ему рабочим движением конца XIX в. Отдельную главу Каутский посвящает и организации раннехристианских общин. Каутский основал свой труд на христианских и языческих античных источниках, объясняя их с точки зрения левой экономической теории, главным образом, с марксистских позиций и терминологии. Так он объясняет зарождение, эволюцию, распространение христианства на территории Римской империи в первые три века. Критически соотнося античные источники, Каутский, между тем, не отвергает христианские представления о первых поколениях христиан как идеализированном слое, склоняясь и пользуясь преимущественно протестантскими авторами и интерпретациями. Каутский представляет развитие христианской общины как коммунистического общества; автор прослеживает развитие христианского коммунизма от демократии маленьких христианских общин до тоталитарной организации государственного масштаба.
Объектом исследования является комплекс административных органов и обычаи, положенные в основу устройства христианских региональных организаций до VI в.; рассматривается развитие принципов административного деления, управления и функционирования, конфигураций профессиональной деятельности и содержания клириков первого полутысячелетия христианства. В исследовании изучаются тенденции в развитии раннехристианских общин, повлиявших на создание административных округов христианской церкви Римской империи; разбираются клерикальные должности в связи с административным устройством христианских ячеек. Автор осознает, что, делая объектом исторического исследования религиозные обряды, вынужден отражать религиозную идеологию, которая обосновывает данные обряды. С другой стороны, автор понимает, что при ином подходе к работе будет упущена возможность исследования предмета исследования – устройства христианской администрации; автор исследует поставленный вопрос, не обходя основу религиозного течения – его ритуалы, обряды, обычаи, но рассматривая их с культурологической точки зрения, как часть реальности материального мира, выраженной во взглядах различных группировок исследователей, изучающих данную проблематику.
Хронологические рамки исследования определяются первыми пятью веками христианства. Согласимся с В. В. Болотовым в том, что «апостольский период» не относится к церковной истории[18 - Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Том I. – Санкт—Петербург. 1907 – с. 227]. К. Каутский согласен с мнением Болотова и полагает, что установить устройство раннехристианской организации допустимо только начиная со II в.[19 - Каутский К. Происхождение христианства. – Москва. Государственное издательство политической литературы. 1990 – с. 307]
Перед началом исследования следует обратиться к источникам темы, акцентировав внимание на вопросе об их подлинности.
Церковные иерархи в разные времена признают разные установки христианских идеологов, в зависимости от современной им политической конъюнктуры. Официально объясняется это тем, что первые христианские писатели не совсем ясно излагали свои воззрения; Н. С. Суворов отмечает, что сочинения христианских идеологов носили эссеистический характер, с обращением к опыту античной религии и философии, в то время как право должно представлять из себя определенную законченную систему норм. При сравнении первых христианских идеологов оказывается, что в своих учениях они расходились даже по фундаментальным вопросам христианской этики (соотношение естественного и «божественного» права), что способствовало образованию двойной морали христианства, и, соответственно, двойных уставов и двойного отношения к законам, как религиозным, так и государственным[20 - Суворов Н. С. Объем дисциплинарного суда и юрисдикции церкви в период вселенских соборов. – Москва. 1906 – с. 171]
Заозерский замечает, что «новозаветных» книг, писем Климента (римского), «апостола от семидесяти Варнавы», Игнатия (антиохийского), «дидахе», «Пастыря» Ерма, сочинений Иринея (лионского) недостаточно для определения возникновения христианской иерархии, очевидно, указывая на интерполяции в перечисленных документах[21 - Заозерский Н. А. О сущности церковного права // В издании: Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <275>].
Дюшен отмечает, что в III в. начинают создаваться сборники, составляемые от имени апостолов, в которых формально закрепляется установившаяся к тому времени христианская иерархия. Дюшен пишет, что раннехристианские памятники не могут служить подлинным источником для определения устройства раннехристианских общин, т. к. авторы этих памятников руководствовались собственным опытом и представлениями, которые могли существенно отличаться от обстановки в различных христианских общинах III в., не говоря о более ранних временах. Вывод Дюшена состоит в том, что можно отмечать только общие черты, присущие христианским организациям III в., такие как исчезновение «харизматического служения», утверждение монархического епископата, развитие клерикальных должностей[22 - Дюшен Л. История древней церкви. Том I. – Москва. Московский Университет. 1912 – с. 358—359].
Согласимся с П. П. Соколовым и М. Э. Посновым[23 - Поснов М. Э. История Христианской Церкви. Брюссель. Жизнь с Богом. 1994 – с. 123] в том, что «апостольские постановления» не относятся к организации христианских общин первых двух веков, и материалы, изложенные в них, следует относить к III и, особенно, к IV вв., когда положения о возвышении епископа были реализованы в рамках включения христианской организации в государственный аппарат[24 - Соколов П. П. Церковно—имущественное право. Новгород. 1896 – с. 225].
Болотов называет описания, приведенные в сборниках древних соборов, «фальшивыми обобщениями», и отмечает, что «жизнь церкви» была разнообразней этих описаний[25 - Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Том III. – Санкт—Петербург. 1913 – с. 175].
По «новозаветным» источникам, большое влияние в деле распространения христианства оказал «апостол Павел». Согласно христианским представлениям, Павел являлся римским гражданином из г. Тарса в Малой Азии. «Послания» (т. е. письма) Павла, включенные в «новозаветный» сборник, принадлежат ему частично; письмо к жителям г. Эфес, по мнению некоторых ученых, не могло быть написано при жизни Павла; содержащиеся в этом письме характеристики христианской общины относятся к более позднему периоду; письма Павла к Тимофею и Титу, по мнению тех же ученых, созданы другими авторами на основе подлинных писем Павла. «Деяния» представляют из себя рассказ о деятельности ряда апостолов по основанию христианских общин; «Деяния» основаны на устном предании и представляют из себя путевой дневник. Ядром «апостольских деяний» является изображение деятельности апостолов, которые признаются даже некоторыми советскими исследователями, в отличие от частей, посвященных религиозно—назидательному поучению, которые те же исследователи считают позднейшей вставкой. «Апостол Павел» и его ученики были не единственными проповедниками христианства в то время; распространением христианства занимались, например, последователи «Иоанна крестителя» (например, в «Деяниях» упоминается Аполлос)[26 - См. об этом: Свенцицкая И. С. От общины к церкви. – Москва. Государственное издательство политической литературы. 1985 – с. 90—93].
Говоря о подлинности раннехристианских литературных памятников I в., Дж. К. Робертсон признает только «новозаветный» сборник и т. н. «послания Климента» (римского)[27 - Робертсон Дж. К. История христианской церкви от апостольского века до наших дней. Том 1. – Санкт—Петербург. 1890 – с. 6].
А. Юлихер отмечает, что уже во II в. искажались многие памятники христианской литературы[28 - В кн.: Общая история европейской культуры. Под редакцией И. М. Гревса и др. Том V. – Санкт—Петербург. 1914 – с. 211].
Каутский подчеркивает, что сведения о первых христианских общинах носят характер устного предания; последующие обработки этих преданий в письменную форму носят не исторический, а идеологический характер с целью оправдания христианской религии. Несмотря на фантастичность раннехристианских преданий, в них есть общие черты, которые достоверно, по мнению Каутского, характеризуют устройство ранних христианских общин[29 - Каутский К. Происхождение христианства. – Москва. Государственное издательство политической литературы. 1990 – с. 305—306].
1. Теоретическое обоснование христианской администрации
Э. Ренан замечает, что христианская идеология, которую принято называть «ортодоксальной», существовала к концу III в., и именно философы и пропагандисты, чьи имена не сохранила история, создали христианское богословие до Оригена и «вселенских» соборов[30 - Ренан Э. Марк Аврелий и конец античного мира. Lib.ru/Классика [Электронный ресурс] URL: http://az.lib.ru/r/renan_z_e/text_1882_marc—aurle_et_la_fin_du_monde_antique.shtml].
1.1. Теологические измышления
Э. Кернс пишет, что основателем церковной организации являлся сам богочеловек Иисус Христос, назначивший первых двенадцать апостолов. Само служение христианству предполагало, по мнению исследователя, «внутренний зов» от «духа святаго». Протестант Кернс опирается на отрывок из послания апостола Павла к жителям города Эфеса, в котором говорится, что все члены христианских общин имеют доступ к богу через Иисуса Христа[31 - Кернс Э. Дорогами христианства. – Москва. Протестант. 1992 – с. 42].
Согласно церковно—христианским представлениям, церковное устройство имеет начало от божественного основателя христианской религии, Иисуса Христа, которого церковные христиане считают богом и человеком. Ссылаясь на выдержки из книг «нового завета», христиане полагают, что бог дал своим последователям особый устав, в котором прописаны правила богопочитания, литургии, нравственности, а также законы церковного устройства, управления и суда[32 - Бердников И. С. Государственное положение религии в Римско—византийской империи. Том 1. Казань. 1881 – с. 437—438].
Церковный историк Бердников подчеркивает, что христианская церковь явилась в обществе новым организационным образованием, стоящим независимо к государственному устройству; для обеспечения своей самостоятельности от государства церковь обладала собственными законами, судом и материальными средствами, получаемыми от членов христианских общин. Христиане, пребывая в церкви, остаются гражданами государства, в котором живут и не теряют своей национальной принадлежности. В «земном» аспекте церковь не имеет особенной территории, и границы церкви соответствуют государственным границам. Признание государственных границ как границ церкви необходимо христианской организации для того, чтобы иметь возможность легально собираться в постоянных местах для встреч и литургии, проповедовать учение, преподавать в собственных религиозных школах, иметь собственный бюджет. Право устройства христианских организаций должно соблюдаться государством и, в случае преступных действий со стороны третьих лиц, охраняться государственными правоохранительными органами. Наконец, признание государственных границ как границ церкви необходимо для утверждения и увеличения земельной собственности церкви[33 - Там же – с. 505].
1.2. Земное и божественное
Зом разграничивает понятия «правового» и «божественного»[34 - Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <81>].
Зом настаивает, что до союза христианства с императором Константином I в начале IV в., в христианских общинах не существовало никаких признаков организации, построенной на правовых началах. Устройство христианских общин в первые три века представляло из себя «божественное» учреждение, и поэтому в христианских общинах не существовало никаких финансовых чиновников, а все имущество общин принадлежало богу. Правда, распоряжается этим имуществом «заместитель бога» (термин Зома) – священник. Священниками первых христианских общин Зом считает «учительствующих» и их потомков – епископов. Как только христианство заключило союз с государством, появляется, как пишет Зом, юридическая идея в образовании христианской церкви, и образуется понятие церковной собственности[35 - Там же – с. <103—106>].
Заозерский видит элементы власти и права не в человеческих установлениях христианства, как Зом, а в божественной воле. Заозерский подчеркивает, что в IV в., с началом союза христианства и государства, как христианство проникало в государственный аппарат, так и церковное устройство во многом испытало влияние организации государственной власти. Основу такого взаимопроникновения Заозерский видит в правовой рецепции[36 - Заозерский Н. А. О сущности церковного права // В издании: Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <308>].
А. Гарнак в работе «Церковь и государство вплоть до установления государственной церкви» отрицает, что религия может породить правовые нормы. Правовое развитие христианства Гарнак видит в образовании первых христианских общин, которые, таким образом, являют собой нерелигиозную сторону христианства.
Правовые нормы, выработанные в христианстве, во многом находились под влиянием иудейских правовых и организационных норм последних веков предыдущей эры. Правовые нормы явились следствием стремления к установлению строгого порядка. Правовое развитие христианства произошло благодаря отношениям с нехристианским государством, с которым христианские организации как вступали в договорные отношения, так и враждовали, благодаря чему христианство выборочно брало пример с образцов римского государства.
Гарнак приходит к двум выводам:
– устройство христианских общин христианской церкви не носит в себе ничего нового по сравнению с предыдущими организационными формами, и поэтому раннехристианские секты представляют из себя перерождение античных форм;
– христианские группировки частично взяли себе организацию античных обществ, а отчасти отвергли[37 - В кн.: Общая история европейской культуры. Под редакцией И. М. Гревса и др. Том V. – Санкт—Петербург. 1914 – с. 243—244].
Церковные историки настаивают, что «божественный закон» полностью отличен от человеческих законов. В христианской церкви установлена особенная власть, которая не имеет ничего общего с государственной властью. Происхождение церковной власти самостоятельно, как и самой христианской церкви. Церковная власть установлена, как верят христиане, Иисусом Христом и поддерживается в церкви на протяжении всего ее существования путем священства и «апостольской преемственности». Систему церковного управления христиане называют иерархией. Во главе иерархии, согласно христианским установкам, стоит сам бог Иисус Христос, который продолжает управлять земной церковью из другого мира[38 - Бердников И. С. Государственное положение религии в Римско—византийской империи. Том 1. Казань. 1881 – с. 442, 446].
1.3. Индивидуальное и групповое в организации христианской религии
Мышцын отмечает, что первые два века христианства были отмечены борьбой между стремлением к свободе и свободному служению и стремлением к порядку и церковной иерархии[39 - Мышцын В. Н. Устройство христианской церкви в первые два века // Диссертация доктора церковного права. Сергиев Посад. 1909 – с. 161].
В письме к иудеям, автором которого считают «апостола Петра», имеется мысль, что «пришествие» в мир бога – Иисуса Христа – «искупило» все грехи человечества, и, таким образом, упразднило еврейское священство, в котором не осталось надобности, т. к., если все грехи отпущены, то не нужно и сословия, которое бы эти грехи отпускало. Мысль «апостола Петра» сводится к тому, чтобы объявить единственным «священником» самого бога Иисуса Христа. Отсюда родилась христианская теория, согласно которой христианство приняло на себя прежнее, «ветхозаветное», священство; отныне христиане становятся божьими священниками; т. к. все христиане стали священниками, то христианская церковь, по мысли христианских пропагандистов, становится священством; отсюда христианская церковь равна богу Иисусу Христу. Если в раннехристианских общинах идея всеобщего священства была распространена, то со временем идея священства станет относится исключительно к церковной организации, о чем будет сказано ниже (см. §9). Поскольку все христиане в первых общинах считались священниками, то их собрания приобрели сакраментальный характер; общие трапезы – характер тайны, литургии, продолжения божественных дел на земле[40 - Там же – с. 180—181].
Мышцын выводит, что свободные служения в христианских общинах к концу I в. уступают место должностным служениям с четко обозначенным кругом обязанностей. Исчезают пророки и учителя; вырабатывается единая догматика, что увеличивает количество обвинений в адрес «лжеучителей» и «лжепророков». Христианские общины стремятся закрепить единую христианскую идеологию, хранителями этой идеологии становятся епископы, которые приобретают в христианстве приоритетное значение. С увеличением власти епископа и его помощников в лице клириков уменьшается роль рядовых христиан в жизни общины[41 - Там же – с. 265].
С Мышцыным согласен Гидулянов. По Гидулянову, в раннехристианских общинах вся власть принадлежала всем верующим. В компетенцию общего собрания входило избрание должностных лиц, суд, «разрешение» от греха, наказания. К III в. вся власть в христианских общинах стала принадлежать епископу[42 - Гидулянов П. В. Восточные патриархи в период четырех первых вселенских соборов. Ярославль. 1908 – с. 58].
Таким образом, к концу II в. свободные служения в христианских общинах прекратились, уступив место должностным служениям, и все обязанности в христианстве поглотил клир; миряне были отрезаны от управления общиной.
Даже церковный историк Лебедев признает, что до III в. «миряне» активно участвовали в управлении своей общиной[43 - Лебедев А. П. Духовенство древней вселенской церкви. – Москва. 1905 – с. 105]. Но в III в., с увеличением числа новопришедших к христианству людей миряне также стали делится на два класса: крещеных, которым разрешалось принимать «священные дары» евхаристии, и «оглашенных», которые готовились к крещению, наблюдали за литургией со стороны, изучали христианское вероучение в катехизаторских школах и проч.[44 - Шафф Ф. История христианской церкви. Том II. – Санкт—Петербург. Библия для всех. 2010 – с. 98]
Управление общиной было общим, т. е. имело место самоуправление, все отвечали за порядок в общине. В первых христианских общинах большая часть обязанностей исполнялась самими верующими, и должности епископов и дьяконов были необходимы только для тех функций, где требовались специализированные знания и опыт, как, например, при закупке продуктов и инвентаря для общих трапез. Самоуправление христианских общин было обширно и включало в себя избрание епископов и дьяконов, суд, контроль за интеллектуальным крылом общины, обеспечение приюта странствующим пропагандистам, распределение обязанностей между членами общины, крещение новообращенных, участие в ритуальных трапезах, дозволение совершать пророкам евхаристические молитвы не по установленной формуле[45 - Мышцын В. Н. Устройство христианской церкви в первые два века // Диссертация доктора церковного права. Сергиев Посад. 1909 – с. 286—287].
Заозерский, исходя из того, что в «апостольское» время христианство было проникнуто духом братства и любви, полагает, что и управление в христианских общинах было открытым и «общественно—совещательным», поэтому апостолы принимали все решения открыто и посовещавшись с общиной[46 - Заозерский H. A. О церковной власти. Сергиев Посад. 1894 – с. 92 Любивый Е. А. Христианская административная организация до VI века].
С церковными историками согласен И. А. Крывелев, полагая, что во II в. необходимость ведения хозяйства потребовала выделения профессиональных руководителей общины. Председателем молитвенных собраний стал епископ, его помощники – дьяконы – следили за общими ритуальными трапезами, заведовали кассой, распределяли материальные средства. Первоначально должность епископа и пресвитера носил один и тот же человек. Только с руководством по распределению имущественных благ должность епископа возвысилась над дьяконами и пресвитерами[47 - Крывелев И. А. История религий. Том 1. – Москва. Мысль. 1988 – с. 32].
Дж. К. Робертсон не соглашается с мнением Крывелева, отмечая, что христианское священство развивалось самостоятельно, без влияния обыкновенных христиан. Если в первых христианских общинах было равенство, то не могло возникнуть ситуации, при которой равные захотели выделить из своей среды себе начальников; напротив, апостолы изначально находились в руководящем отношении по отношению к основанным ими же общинам, и, для дальнейшего управления, выделяли из числа членов общины людей, которым присваивали руководящие функции, свойственные самим апостолам; таким образом, Робертсон обосновывает идею зарождения высшего руководства в христианских общинах от апостолов. Первой должностью, назначенной апостолами, Робертсон считает дьяконов; затем появились старейшины; позже остальных образовалась епископская должность, в которой наиболее полно выражались такие функции апостолов как посвящение новых членов общины и управление. Робертсон отмечает, что в первый век христианства административная система еще не была сформирована, а первые епархии появились только во II в.[48 - Робертсон Дж. К. История христианской церкви от апостольского века до наших дней. Том 1. – Санкт—Петербург. 1890 – с. 7]
Каутский признает вслед за христианскими авторами, что в первых христианских общинах не существовало должностей и каждый мог пропагандировать христианское вероучение таким, каким оно ему виделось, т. е. без строгих догматических ограничений, которые на тот момент еще не оформились. Взгляд на христианское вероучение называлась «внушение духа святаго». Большинство христиан продолжали заниматься своим ремеслом, посещая место сбора христианской общины во время трапез; но отдельные христиане бросали свою «мирскую» жизнь и становились профессиональными агитаторами. Такие люди назывались в христианской среде «апостолами» и «пророками». Людей, которые, при вступлении в христианскую общину отдавали все свое имущество, называли, согласно христианскому сленгу, «святыми» и «совершенными»[49 - Каутский К. Происхождение христианства. – Москва. Государственное издательство политической литературы. 1990 – с. 391—392].
1.4. Христианское государство в государстве
Заозерский отличает священническую власть, полученную из постановлений бога, от церковно—правительственной власти, которая выводится из священнической, но имеет ряд отличий от религиозных установлений. Полномочия церковно—правительственной власти заключаются в формировании законодательства, осуществлении суда и контроле (надзоре) за подведомственными структурами. Заозерский отмечает единство устройства восточных христианских административных единиц. Согласно его классификации, все церкви греческого обряда делятся на два вида: епархиальные во главе с епископом, и окружные во главе с собором, председателем которого является митрополит, архиепископ, экзарх или патриарх. В делении христианской церкви на епархии и округа Заозерский видит основу церковно—правительственной власти[50 - Заозерский H. A. О церковной власти. Сергиев Посад. 1894 – с. 74—75].
Теория Заозерского о разделении церковной власти на священническую и правительственную напоминает подобное разделение у Ф. Гизо. Гизо считает, что, как светское правительство устанавливает моральные нормы, так и религиозные учреждения указывают на место человека в мире. Наличие власти является естественным следствием образования общества, и христианские объединения не могут составлять исключения[51 - Гизо Ф. История цивилизации в Европе. – Москва. Территория будущего. 2007 – с. 114, 118].
Гарнак называет христианские образования в Римской империи государством в государстве, указывая следующие признаки:
– обособление от «неверных»;
– выставление напоказ своей особенной, «благочестивой» жизни наподобие иудеев;
– установление строгих правил культа с ежедневным посещением молитвенных собраний;
– общинная касса;
– формирование собственной администрации, ведающей как культовыми, так и материальными вопросами;
– установление собственных, более строгих, чем у государства, норм брачной и семейной жизни;
– установление собственного суда с запретом участия в государственных судах и формированием собственного христианского законодательства;
– налаживание межобщинных связей, выработка межхристианского этикета по отношению к христианам с других территорий и
– формирование единого христианского вероучения[52 - В кн.: Общая история европейской культуры. Под редакцией И. М. Гревса и др. Том V. – Санкт—Петербург. 1914 – с. 247].
Гегель сравнивает распространение христианства с расширением государства, представляя христианскую религиозную организацию как государство в государстве. В этом Гегель видит утрату христианскими общинами самоуправления: по мере расширения христианского государства в государстве местные христианские общины передавали право назначать себе руководителей вышестоящим иерархам. Поскольку церковь обладала полнотой государственного устройства, то и исключение из церковной среды для христианина равнялось лишению гражданских прав. В качестве подтверждения гипотезы о равенстве церкви и государства, Гегель приводит доказательство из теории возникновения государства согласно общественному контракту, согласно которой государство есть договоренность между людьми. Одновременно Гегель утверждает, что общественного договора не может быть в делах веры, т. к. уважение свободы вероисповедания является добровольным изъявлением, а значит, здесь не может быть принуждения, свойственного государству. Таким образом, Гегель разделяет понятия «вероисповедание» и «религиозная организация». Общественный договор также не относится к литургии. Договор в гегелевской системе церкви—государства заключается в том, что церковь обязуется охранять человека в его вере. Взамен человек обязуется отдать свою волю – общей воли, которая, по сути, является волей религиозного лидера; этим лидером может быть епископ или собор епископов. Христианское руководство определяет внутреннее устройство, назначает клириков и определяет уставы и правила поведения членов религиозной организации. Таким образом, церковное устройство становится полностью независимым от гражданского государства, и поэтому, когда церковные идеологи говорят, что церковь не имеет никакого отношения к государству, то, с формальной точки зрения, они правы. Христианской церковь стала первым учреждением в Европе, построеным по принципу цеха, где каждый член общины—цеха, являясь приверженцем христианской религии, принимает на себя требования, предъявляемые церковью по отношению к своим последователям; государство, в свою очередь, признает за цехом (церковью) право внутреннего устройства для своих членов. Когда цех (церковь) исключает кого—либо из своих рядов, то человек лишается возможности исповедовать свою веру в другом гражданском институте, т. к. церковь (цех) занимает в государстве монопольное положение; следовательно, в этом случае государство вынуждено подчиняться решению церкви, которая, исключив христианина из общины, поставила его вне государственных рамок, т. к. государство признает за церковью монопольное положение в данной религиозной отрасли. Церковь создает в государстве альтернативное общество, которое равно обществу в государстве, поэтому и исключение из церковного общества, в котором сосредоточена полнота общественных компетенций, влечет за собой и исключение человека из гражданского общества, имеющего место в государстве. Таким образом, в государстве, где признается свободная роль церкви, происходит слияние государства и церкви, церковь становится равна государству, государство, признавая христианство, становится вынужденным следовать нормам, установленным церковным руководством; происходит клерикализация государства по «византийскому» образцу[53 - Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет. Том 1. – Москва. Мысль. 1970 – с. 137, 152, 162, 165].
Болотов не соглашается с мнениями Гарнака, Гегеля и Бердникова, отрицая, что церковь независима от государства, заявляя, что является фактом то обстоятельство, что церковная схема управления есть государственная схема управления[54 - Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Том III. – Санкт—Петербург. 1913 – с. 212]. Гидулянов полагает, что церковное устройство лишь под воздействием слияния с государственной системой становится подобием государства. Путь, согласно которому организация церкви должна стать подобием государственного устройства определил император Феодосий I, а законодательно это было закреплено на халкидонском соборе 451 г. в его девятом, семнадцатом и двадцать восьмом канонах[55 - Гидулянов П. В. Восточные патриархи в период четырех первых вселенских соборов. Ярославль. 1908 – с. 723].
Заозерский подчеркивает, что религия и политика всегда были, есть и будут неразрывно связаны «как душа и тело». Государство без религии существовать не может, поэтому в этой схеме гражданское устройство религиозных организаций служит связующим элементом в неотторжимом участии религии в жизни государства. Регулирование же этой связи должно осуществляться правовым путем; Заозерский исходит из теологического представления о религиозном происхождении права, поэтому не видит никаких проблем в смешении государственного и религиозного аппаратов. Социальные законы едины как для государства, так и для религиозных организаций[56 - Заозерский Н. А. О сущности церковного права // В издании: Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <309—310>]. В книге «О церковной власти» Заозерский пишет, что церковный социальный порядок аналогичен государственному устройству, но разнороден и противоположен. Уточнением это назвать нельзя, но наглядно показывает религиозное мышление христианства. Далее Заозерский поясняет, что, в отличие от государственной власти, в церковном устройстве нет «больших» и «малых», а есть люди, которым дано учить, и люди, которые поставлены в положение учеников. Заозерский противопоставляет понятие «милосердной» христианской иерархии способам управления в римском принципате. Разницу между властью в Римской империи и в христианстве Заозерский видит в декларируемых лозунгах, а не в фактическом содержании государственной власти и христианских установлений. Подобным образом противопоставляется христианство и античность в последующих тезисах о сущности античной и христианской морали, которые выходят за рамки нашего исследования[57 - Заозерский H. A. О церковной власти. Сергиев Посад. 1894 – с. 3—6]. Разбирая внутреннее соотношение в государственном и церковном аппаратах согласно западной латино—римской идеологии, Заозерский отмечает, что церковный управленческий аппарат идентичен государственному; различие же между внутренней юрисдикцией государственной и церковной власти состоит в том, что церковная власть по отношению к своим подчиненным церковным субъектам обладает большим объемом, чем подобные органы государственной власти по отношению к государственным субъектам. Тоталитарность церковной власти заключается в том, что она не просто регламентирует внешнее поведение подданных субъектов, а подчиняет всю личность своей власти, что немыслимо в государстве, которое не в состоянии вмешаться во внутреннюю жизнь личности, заставить изменить ее свободу совести. Заозерский отрицает любую связь христианской власти с государственной, обосновывая это догматическим положением о разнородности государства и «божественных» институтов[58 - Там же – с. 35—36, 111].
1.5. Тоталитарность и демократизм
Тоталитарность христианства, отмеченная Заозерским, также напоминает подобное рассуждение у Гизо. Гизо подчеркивает тоталитарную сущность христианской церкви, отмечая, что церковники всегда хотели властвовать над интеллектом, нравственностью и мнениями людей, проникая вовнутрь, в сферы затаенного человеческого разума, нарушая, тем самым, свободу совести. Отсюда проистекает христианская практика презрения к разуму, превалирование авторитета над познанием и осуждение права личного анализа[59 - Гизо Ф. История цивилизации в Европе. – Москва. Территория будущего. 2007 – с. 125—126].
Ренан, Каутский называют христианские общины первых двух веков демократиями. Ренан указывает, что избрание клира по жребию являлось прямым заимствованием из демократической практики древнегреческих полисов. Превращение теократических демократий христианских общин в течении ста – двухсот лет в олигархию было неизбежным, т. к. с увеличением численности христианских общин, с укрупнением бюрократического аппарата и должностных функций перерождение демократии в олигархию неизбежно[60 - Ренан Э. Апостолы. – Санкт—Петербург. 1907 – с. 85].
Гарнак считает естественным, что организация общины, выраженная в клире, поднялась над всеми остальными членами общины, мирянами. Клирики фактически сами себя назначали. Мнение общины по этому вопросу могло быть выявлено только в форме непризнания и протеста против неугодного клирика. Если же миряне относились безразлично к власти, которая стояла над ними в общине, то устанавливался полный диктат клерикального класса общины. Гарнак и здесь видит естественный переход демократии в форму правления, которую называет «аристократией». Единая организация христианских общин придала юридическое положение христианским образованиям; в христианских общинах устанавливался порядок, во многом схожий как с античным городским управлением, так и с философскими школами, при чем христианские руководители обладали гораздо большей властью, чем государственные магистраты[61 - В кн.: Общая история европейской культуры. Под редакцией И. М. Гревса и др. Том V. – Санкт—Петербург. 1914 – с. 248—249].
Зом вообще отрицает демократические выборы в христианских общинах, т. к. христианским общинам было чуждо все земное, а назначение на общинные должности производил сам бог. В первых христианских общинах правом слова обладали не все, а только пастыри, которым, правда, община «доверяла» произносить «божественное» учение. Таким образом, Зом смешивает понятия учения, данного от бога, и демократический консенсус в выборе пастырей[62 - Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <49>, <75>].
У. Штурц выделяет четыре этапа образования христианской иерархии:
– период анархии, когда основывали первые общины и определяли христианскую идеологию странствующие проповедники;
– период, когда в общинах, насчитывающих десятки лет, стал выделяться наиболее уважаемые и пожилые члены, которые являлись первыми христианами в данной местности;
– период, когда опытнейшие члены общины – старейшины, объединяются в официальный орган власти – пресвитерий;
– период, при котором из числа пресвитерия выделяется глава общины – епископ[63 - По кн.: Заозерский Н. А. О сущности церковного права // В издании: Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <274>].
Заозерский отвергает протестантскую теорию о постепенном образовании иерархии, настаивая, что анархический период наблюдался только некоторое время в коринфской общине[64 - Там же – с. <276>]. В целом, под пресвитерами Заозерский понимает широкий круг должностей, включающий в себя, согласно книге «Деяния», начальство над христианскими общинами (тогда они названы игуменами), «предстоятельство», пастырство (от слова ???????? (пимен, пастух)), а также функции блюстителей (епископов), учителей, совершителей евхаристического обряда. Таким образом, Заозерский стремится следовать официальной церковной теории, согласно которой вся «иерархия» была установлена сразу в «день пятидесятницы» богом; пресвитеры являлись учителями, пророками, пастырями и епископами; учители и пророки вышли из пресвитеров—епископов, а не наоборот – Заозерский не видит никаких затруднений в определении возникновения христианской иерархии.
Иерархию «апостольских» времен Заозерский называет «чрезвычайной» и полагает, что она никак не вступает в противоречие с трехчленной иерархией, т. к. в первый век христианства все христиане находились под влиянием «духа святаго», и поэтому все христианские служители находились в одинаковой мере под действием бога, что уравнивало всех христиан и все должности. Когда же из среды учителей, пророков, евангелистов, пастырей апостолы назначали епископов, дьяконов и пресвитеров, то за т. н. рукоположенными должностями оставалась старая «харизма». Вместе с тем, следуя собственной теории о разделении христианской власти на священническую и правительственную Заозерский выделяет, что дьяконы, пресвитеры и епископов, в отличие от пророков и учителей, имеют, помимо «харизмы», полномочия начальников общины. Таким образом, христианские клирики несут в себе как священническую, так и правительственную власть[65 - Заозерский H. A. О церковной власти. Сергиев Посад. 1894 – с. 100—101, 113, 115, 117].
Заозерский подчеркивает, что иерархия есть непременное условие христианской организации, которая является «религиозным союзом». Таким образом, и в определении понятия «союз» лютеранин Зом и «православные» исследователи видят совершенно разные основания[66 - Заозерский Н. А. О сущности церковного права // В издании: Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <292>].
Заозерский подразделяет должности в христианстве на священнические и правительственные. Священническими должностями являются те, которые получены в результате «божественного дара»; под такими должностями Заозерский перечисляет левита, священника, жреца, учителя, пастыря (пророка). Под правительственными должностями в христианстве подразумевается чиновничий характер должности; Заозерский полагает, что епископ, пресвитер и дьякон являются не священниками, а сами титулы правильно переводить как надзиратель, старец и слуга. Таким образом, высшие христианские должности указывают на состояния, которые в гражданском аппарате стоят не на высоком месте. Должности дьякона, пресвитера и епископа, подчеркивает Заозерский, с точки зрения христианской церкви, не имеют в себе ничего, что придавало бы ее носителям гордость и высокомерие. Таким образом, должности, утвердившиеся в христианстве, являются служением богу, и поэтому предполагают не священнические, а правительственно—исполнительные обязанности; это сходится с идеологическим положением, согласно которому единственным священником в христианстве является бог, а клир является слугами. Заозерский приводит в подтверждение слова, приписываемые Иисусу Христу, согласно которым тот, кто хочет быть более всех, должен сделаться всем слугой.
С внедрением христианской организации в государственный аппарат священнические и правительственные функции, совмещенные в христианских служащих, отделяются друг от друга. Важным последствием разделения христианских должностей на священнические и правительственные, по мнению Заозерского, явилось то, что, с одной стороны, при администрации епархии возникли чиновники из числа клира, которые фактически не исполняли священнических функций, а только исполняли обязанности правительственных чиновников, и, с другой стороны, клир, сосредоточенный в маленьких приходах в провинции, в сельской местности, наоборот, лишился почти всех правительственных функций и принял функции обыкновенного священства, которые заключаются в учении, богослужении и пастырстве, т. е. в пропаганде христианства и литургической практике. Таким образом, в провинции исчезли пресвитеры, которых заменили священники и почти исчезли дьяконы, нужда в которых в маленьких приходах минимальна. Умаление роли приходских священников привело к окончательной потере независимости провинциальных общин, которые плотно влились в единую епархиальную организацию. Управлением централизованной христианской церковью теперь занималась исключительно назначаемая верховным церковным руководством бюрократия[67 - Заозерский H. A. О церковной власти. Сергиев Посад. 1894 – с. 109, 171—172].
Ренан видит в образовании церковной иерархии секрет долговечности христианства[68 - Ренан Э. Христианская церковь. Ярославль. Терра. 1991 – с. 55]. Иерархия утвердится к концу II в., с победой над монтанизмом[69 - Ренан Э. Марк Аврелий и конец античного мира. Lib.ru/Классика [Электронный ресурс] URL: http://az.lib.ru/r/renan_z_e/text_1882_marc—aurle_et_la_fin_du_monde_antique.shtml].
Согласно «дидахе» и «церковным канонам», миряне поставляли (хиротонисовали, рукопологали) себе священников. В «церковных канонах» описано, что для избрания епископа община должна состоять как минимум из двенадцати человек обладающих правом голоса, которые назначают себе руководителя по согласованию с соседними общинами. Согласно «дидахе», рядовые члены общины давали характеристику прибывшего к ним проповедника или апостола, регламентировали внутреннее устройство, принимали решение о вступлении новых членов[70 - Лебедев А. П. Духовенство древней вселенской церкви. – Москва. 1905 – с. 106—109].
Зом отрицает родство христианского рукоположения с иудейским поставлением в священники. Основываясь на трактовке В. В. Ф. Баудиссина, Зом полагает, что возложение рук при посвящении в иудейские священники являлось актом передачи должности и жертвоприношения; иудейские священники приносятся в жертву богу, происходит «передача» жертвы – священника – богу. В христианстве же возложение рук означает акт исцеления и подтверждения божественной харизмы[71 - Зом Р. Церковный строй в первые века христианства. – Санкт—Петербург. Издательство Олега Абышко. 2005 – с. <87>].
Протестантские писатели разделились по вопросу об определении, откуда произошел обычай возложения рук. В пользу того, что рукоположение произошло из иудаизма высказывались Г. Ю. Гольцман, Э. Гетч, Э. Лёнинг. Против происхождения христианского рукоположения от иудейского, помимо Зома и Баудиссина, выступал А. Ричль[72 - Там же – с. <88>].
