Всё серьёзно

Мы даже живем раздельно, потому что мой жених консервативных взглядов. Гражданский брак не приемлет. Это не мешает ему быть лучшим защитником в городе по бракоразводным делам.

Но Саша…

Он овладел моими губами, ртом насильно, но сделал это так умело, чувственно, страстно, что в какой–то момент я перестала сопротивляться. Мне понравилось! Настолько, что еще несколько секунд, несколько толчков его языком в мой рот, и я бы кончила, если бы этот несносный мальчишка, лучший друг моего брата, не остановился в последний момент.

И эта пощечина – это скорее наказание ему за то, что остановился!

Но она же отрезвила меня.

Что он делает!

Что делаю я?

– Не смей. Больше. Ко мне. Прикасаться!

– Только не говори, что тебе не понравилось, – вкрадчивым голосом заявил Ольшевский, глядя на меня из–под бровей. Глаза еще пьяные. Не такие, как вчера. Сейчас он пьян от другого. От меня. От нашего поцелуя.

– Мне. Не понравилось!

Говорю одно, чувствую совсем другое! Диаметрально противоположное!

Что со мной происходит? Почему мое тело так отреагировало на Сашу? Он же просто друг. Можно сказать младший брат. Как Вадик.

Да, Саша еще давно пытался ухаживать. Неумело, глупо, наивно. Еще с того дня, как Вадим познакомил меня со своими друзьями.

Сколько мне тогда было? Мама только–только вышла замуж за дядю Витю, и мы переехали в этот город. Где все чужое и незнакомое – улицы, люди, школа, одноклассники.

И на каждой перемене я видела Ольшевского – худого мальчика с наивным и доверчивым взглядом. Полным обожания, когда он смотрел на меня. Таскал мой рюкзак, если уроки заканчивались одновременно. Девчонки смеялись. И я смеялась вместе с ними и не воспринимала его всерьез. Меня всегда привлекали парни постарше.

Саша давно не мальчик. Мало того, он привлекательный молодой мужчина. С тем же влюбленным взглядом, как в детстве. С настойчивым желанием завладеть моим сердцем. А у меня от его признаний и откровений все равно ступор и смех подружек в голове.

Хотя, надо признать, его поведение по отношению ко мне льстило. Девушки любят нравиться мужчинам, быть в центре внимания. Я всегда чувствовала себя при Саше королевой, а он был моим верным пажом.

Но никогда! Никогда он не позволял себе переступить черту. Любил, признавался мне в любви где в шутку, где всерьез, завуалированно при друзьях, пару раз несмело, расплывчато наедине, но всегда, всегда соблюдал дистанцию.

А сейчас…

В голове будто что–то щелкнуло, переключило, замкнуло. Саша вырос! Его чувства ко мне с годами только окрепли. И вот он передо мной – открытый. Как сейчас модно говорить – мясом наружу. И без единого изъяна кроме того, что одержим мной.

Пытаюсь усмирить свое потрясенное тело. Губы ноют и требуют еще поцелуев. Низ живота скручивает болючим спазмом. Грудь набухла и потяжелела. Ноги дрожат.

Максимально сжимаю бедра. В трусиках мокро.

От поцелуя!

Раньше со мной такого не было. Чтобы вспыхнула как спичка – впервые.

Всегда нужна была продолжительная прелюдия.

– Врушка, – он все чувствует. Чувствует реакцию моего тела на его.

Как самец чует возбужденную самку. Даже ноздри подрагивают.

Наступает, заставляя пятиться назад, пока я не упираюсь в стену. Ставит руки по бокам от меня, нависает надо мной. Глаза темнее ночи. Опасные. И такие притягательные. Дьявольские.

– Саша, остановись! – делаю слабые попытки вернуть себе самообладание. Включить холодную стерву. Неприступную и несговорчивую. Расчетливую и принципиальную.

Между нашими телами пара десятков сантиметров. Если бы не мои ладони, что сдерживают натиск, не было бы и миллиметра. Ольшевский настроен решительно.

Пальцами чувствую твердые мышцы под футболкой. Они – кипяток. Мне жарко. Мысли, чувства, желания смешанные.

– Останови меня. Если уверена, что точно не хочешь…

Какой горячий и сладкий у него шепот. Порочные губы так близко… Дразнят, манят.

Облизываю пересохшие губы.

Волна желания обрушивается с новой силой, затыкая разум. Не могу больше сопротивляться зову тела.

Сама набрасываюсь на его губы.

Цепляюсь пальцами за каменные плечи. Кажется, протыкаю ногтями ткань его футболки, кожу, когда его руки сжимают мои ягодицы, выбивая из меня стон. Юбка давно на талии. Пиджак сброшен на пол.

Опора под ногами исчезает, но только для того, чтобы через несколько мгновений почувствовать себя в горизонтальной плоскости.

На мягком покрывале двуспальной кровати.

Под тяжестью мужского тела.

5. Наташа

Он сплетает наши пальцы. Расплетает. С недовольным сопением мне в макушку стягивает с моего безымянного подарок жениха, бряцает им о прикроватную тумбочку. И снова сплетает наши пальцы. Ласково и трогательно. Будто мои сделаны из тонкого хрусталя и при неосторожном движении рассыпятся на тысячи мелких осколков.

Кулаком из сплетенных пальцев прижимает меня к своей груди. Так сильно, что спиной чувствую стук его сердца о ребра.

Дышит горячим дыханием в шею, плечи, оставляет там поцелуи, отчего сладкие мурашки бегут по еще влажной коже.

До боли закусываю зацелованные, залюбленные, замученные губы.

Что мы наделали? Я, невеста другого мужчины, поддалась слабости и переспала с лучшим другом моего брата!

Если узнает Вячеслав…

Даже если не узнает, как я буду смотреть ему в глаза? Врать после близости, что он лучший?

Саша – лучше всех мужчин, что у меня были. И переплюнуть его вряд ли кто–то сможет.

Я была уверена, что после Славы у меня больше никого не будет!

– Люблю тебя, Наташка, – сотое или тысячное признание за сегодняшнее утро из уст Ольшевского. До, во время, теперь вот после секса.

Оно звучит как предупреждение, чтобы ни о чем не жалела.

Я еще не поняла жалею или нет. Секс был потрясающий. Все, что было раньше, с другими мужчинами – словно неудачные пробники.

Под ребрами вместо щемящей нежности, счастья, радости разливается едкая горечь. Мне очень хочется ответить Саше тем же, но…

– У меня есть жених.

Сложно говорить о другом, лежа в объятиях мужчины, под которым несколькими минутами ранее стонала и просила не останавливаться. Голос срывается на последнем слове.

– Брось его, – беспечно и не прерывая ласки губами.

– Обязательства.

– Разорви.

– Бизнес.

– Ты и без его бизнеса справлялась.

– Как у тебя все просто.

– Потому что это действительно просто, Наташ.

– Нет, Саша. Это не так. У тебя… у нас с тобой был незакрытый гештальд. Теперь все. Мы забудем это утро и останемся друзьями.

Не расцепляя наши пальцы, Ольшевский разворачивает меня на спину. Внимательно всматривается в мое лицо, подперев голову рукой, согнутой в локте.

Блуждаю взглядом по его темно–русым волосам, мягким, взлохмаченным, по мощной шее, ключицам.

– Выходи за меня.

Он как будто не слышал все, что я ему только что сказала.

– Сашка, ты все такой же смешной. Мальчишка… – я все–таки решаюсь посмотреть прямо в его глаза. Он такой искренний и открытый, что будь мне лет восемнадцать–двадцать, я бы не раздумывала. Порвала бы отношения там и дала согласие Саше.

Но мне далеко не двадцать. Будущее спланировано, просчитано и одобрено.

А с Ольшевским… как игра. Внезапно захватила, увлекла. И в определенный момент я ему надоем и проиграю, оставшись ни с чем.

– Я серьезно, Наташа. Поженимся. Пацанов нарожаем.

– Пацанов? – растерянно переспрашиваю.

– Двух. И одну девочку.

Он точно сумасшедший.

Вытягиваю свои пальцы из его руки. Надо как–то заканчивать это сумасшедшее утро. Медленно очерчиваю пальцами контур мужественного лица, лоб, виски, скулы, подбородок. Хочу оставить на память тактильные ощущения жесткости его щетины, мягкости губ…

Его ладонь путешествует по моему телу. Изучает, ласкает, сжимает.

И снова возбуждает, попадая в какие–то неизвестные мне эрогенные точки! Я не подозревала что у меня их столько и в самых непредсказуемых местах!

Чувствую бедром его твердость. Сердце начинает биться чаще.

Ольшевский такой ненасытный!

Стараюсь сохранить благоразумие и трезвость ума, когда внезапный любовник присасывается к моей груди. Это чертовски трудно – оставаться бесчувственной. Извиваясь под мужскими ласками, пытаюсь достучаться до соблазнителя:

– Он мне сделал предложение, и я… приняла его. Я выхожу замуж за мужчину своей мечты.

– Ты его не любишь.

– Люблю.

– Любимым не изменяют.

Он прав! Чертовски прав! Но со Славой нас связывает не влюбленность, но много чего другого.

– Я. Выхожу. Замуж.

– За меня.

– Нет!

– А как же мы? – на мгновение Саша оторвал голову от моей груди, чтобы взглянуть в мои глаза. – Оставишь меня в любовниках? Прятать будешь ото всех? Я не согласен. Вторая роль не для меня.

– Мы? Нас никогда не было, Саша. Не было и не будет. Никаких любовников, пряток и вторых ролей.

Мне бы зажмуриться, чтобы не видеть его реакцию после этих слов. Но тогда он решит, что я обманываю. А я не могу вот так – в омут с головой, одним махом обрубив все планы и договоренности. Поэтому слова мои – чтобы обидеть, разочаровать, остыть ко мне раз и навсегда, а не истязать и мучить.

– Жестокая женщина.

Даже мой прямой, открытый взгляд не убедил его в моей искренности. Глаза цвета карамели озорно блеснули. Язык облизал дьявольски красивые губы. И они тут же с жадностью снова захватили мою грудь. Зубы прикусили вершину, пальцы сжали другую, заставили позвоночник выгнуться.

А где–то там, на полке в коридоре звучит настойчивый продолжительный звонок моего телефона.

– Черт! – со стоном дергаюсь. – У меня же встреча в десять!

Деловая. Со Славой!

– Успеем.

Я снова обездвижена и придавлена. И с удивлением отмечаю, что сопротивляться совсем не хочется. Думать о женихе тоже! Мысли о нем Саша выбивает умело и, кажется, целенаправленно. Слава уже кажется чем–то эфемерным, ненастоящим, а в какой–то момент – дурацким сном.

Еще никто ни разу так меня не любил – нежно, страстно, жестко, чувственно. Коктейль из ощущений. То ускоряясь, то замедляясь, когда вот–вот должно накрыть удовольствием. Специально мучает, оттягивая финиш. И мне приходится уже молить о пощаде и чтобы дал мне эту чертову разрядку!

6. Наташа

– Как я буду работать? У меня ноги до сих пор дрожат! – выговариваю любовнику, в который раз не попадая пуговицей в петельку. Все потому, что кто–то мешает. Лапает, целует куда придется. А во взгляде одно обожание и восхищение. Я Сашу таким счастливым ни разу не видела.

– До работы донесу на руках, а там сядешь в кресло и руководи сколько влезет.

Ну вот как принимать его слова серьезно? Мальчишка! Обаятельный, сексуальный, большой, сильный и ласковый одновременно. Дорвался до сладкого, одеваться не дает. А у меня встреча! Со Славой! И мне надо как–то унять лихорадочный блеск в глазах, натянуть непроницаемую маску на лицо, чтобы жених ни о чем не догадался.

Времени нет.

– Тебя куда подбросить?

– Мм, тут останусь? – сводит брови домиком.

В отражении зеркала вижу, куда нацелен его хищный взгляд. Запахиваю пиджак. Грудь, да что там грудь, все тело ноет, будто его катком раскатали. В голове кисель, в животе бабочки.

– Не–ет, Саш, – уворачиваюсь от настырных губ, что прокладывают дорожку по шее вниз, и уже опасно оттягивается ворот блузки. – У меня планы на вечер. Без тебя, – предупреждаю сразу.

Боже, как ему еще сказать, что между нами больше ничего не будет?

.

Глушу мотор возле бизнес–центра, где работает Слава. Вытаскиваю ключ из замка зажигания и… остаюсь сидеть в машине.

Я не знаю, как идти в офис жениха, здороваться привычным поцелуем в губы, обмениваться комплиментами и смотреть ему в глаза.

Я. Ему. Изменила.

Я!

Еще час назад кувыркалась в постели с Сашей, млела от его ласк, стонала, кричала от удовольствия, содрогалась в его объятиях, оглушенная и ошеломленная нашим общим мощным финишем.

А сейчас мне нужно беспечно и очаровательно улыбаться и делать вид, что у нас со Славой все прекрасно.

У нас все прекрасно!

Скоро я представлю его своей семье, назначим дату свадьбы.

То, что случилось сегодня утром, – ошибка, помутнение, слабость. Предательство тела, в конце концов! Повелась на Мистера совершенство, не устояла перед грудой тестостерона.

Слабачка!

Саша удовлетворил свою похоть, избавился от одержимости мной. А то, что он еще на что–то надеется, это пройдет. Он такой хороший, красивый, идеальный, что один точно надолго не останется.

Не понимаю, почему он так зациклен на мне, если у него полно девушек. Они звонят ему с самого утра!

.

20–ю минутами ранее

Саша попросил подбросить до его дома. Это недалеко, всего десять минут, благо дорога без пробок. Даже во время движения не выпускает мои пальцы из своей руки, не сводит глаз, чем смущает меня неимоверно.

Убежден, что я теперь его навечно и кроме него у меня никого.

– Позвонишь, когда освободишься? – мурашки бегут по телу от его низкого урчащего тембра. В детстве у меня был кот – точно такой же ласковый и требующий любви и внимания.

– Саш, я не могу так. То, что случилось… это неправильно. Этого не должно было произойти.

– Но случилось и произошло. Я люблю тебя, ты любишь меня. Осталось сказать это твоему жениху и забыть о нем.

Он уже уверен, что его люблю! Между нами был просто секс! Речи о любви с моей стороны не было!

– Я не могу разорвать отношения… так быстро. – Я вообще не уверена, что мне нужно их рвать! – Мне нужно время.

– Окей. До вечера хватит?

– Нет. Мне нужно больше времени.

– Сколько?

– Я… я не знаю! Давай я сама тебе позвоню, когда все решу, ладно?

Я не хочу, не хочу, не хочу влюбляться в Сашу! Наверное, нереально, но я хочу, чтобы все у нас осталось как прежде. Я – со Славой, Саша… Чтобы разлюбил!

И забыть, забыть этот потрясающий секс! Со Славой мне тоже хорошо.

Но моим желаниям так быстро не сбыться.

Чувствую, как тяжело Ольшевскому принимать мою просьбу.

– Из черного списка меня вытащи. Буду писать тебе пошленькие эсэмэски.

Живот скручивает просто от слова «пошленькие». В Сашином исполнении и после того, что он вытворял с моим телом, снова накатывает возбуждение. Я едва не проезжаю на красный! Резко торможу в последний момент, за что получаю осуждающий взгляд женщины, ступившей на пешеходный переход.

– Все, все, молчу, – получив мой гневный взгляд, обезоруживающе заулыбался котяра. И руки поднял на всякий случай типа сдается. Как на него сердиться?

Сашин телефон подал признаки жизни раз наверное пятый за это утро. Он или сбрасывал звонок, или коротко отвечал «перезвоню» и бросал трубку. Я видела, ему звонил Азанов и один раз Вадим. Потеряли друга после вчерашней попойки.

Подглядываю краем глаза, стараясь увидеть имя абонента. Чисто из женского любопытства. Там просто цифры.

– Слушаю.

Голос деловой, собранный. Я знаю, у Ольшевского своя фирма по установке и обслуживанию видеонаблюдения. Это среди друзей он улыбчивый рубаха–парень, а если касается бизнеса – совсем другой – серьезный.

Ловлю себя на мысли, что мне нравится за ним наблюдать таким разным. В какой–то момент даже горжусь им. Правда, недолго.

– Здравствуйте, это Саша? – в тишине салона отчетливо слышу молодой женский голос. Динамик в телефоне хороший.

– Да. Кто это? – хмурится мужчина.

– Это Олеся. Помните? Мы с вами вчера в сауне познакомились, вы просили позвонить вам утром.

ВОТ! О чем и речь! Ему всякие Олеси названивают с утра пораньше. Из сауны! А он на мне жениться собрался! Ему гулять еще и гулять!

– Я перезвоню, – Саша жестко обрывает разговор и сбрасывает звонок. – Я все объясню, – разворачивается корпусом ко мне. – Не надо ТАК на меня смотреть!

– Как?

– Вот так, Наташа! Сама придумала, сама поверила! Это, – взмахивает телефоном, зажатым в руке, – по работе.

– А я так и подумала! Что по работе! Из сауны. Хорошо там вчера поработали? – не понимаю, почему меня несет. Но разгромить, разбить что–нибудь стеклянное или фарфоровое вдруг захотелось. Ни с того, ни с сего. Жаль, ничего подобного нет под рукой.

– Я впервые вижу, как ты ревнуешь, – вдруг расползаются в стороны нахмуренные брови, светлеет взгляд и сверкают белизной идеально ровные зубы мальчишки.

– Ты ошибаешься. Это не ревность. Ты просто попользовался мной. Все, не хочу больше говорить. Нас нет. Между нами ничего не было. А сейчас выходи. Приехали.

– Позвони мне, любимая.

Удивительная способность слышать только то, что ему хочется! Потому что мне хотелось сделать ему больно словами, а он только шире улыбается!

7. Наташа

В салоне еще чувствуется запах Саши. Мне кажется, я сама вся пропахла им.

В сумочке вибрирует телефон, и я уже знаю, кто звонит. Слава любит пунктуальность. Тем более, что сегодня мы должны обсудить договор по слиянию наших компаний. Точнее не так. «Искра» – компания моя и Вадима. Но я хочу свою долю вывести из бизнеса и вложить ее в компанию будущего мужа. Слава убедил, что нам, как семье, так будет выгоднее. У Вадима остается финансовая подушка безопасности. С его опытом вывод моей доли на бизнесе не скажется.

Я уже видела черновик договора, что подготовил мой жених, там все прозрачно, и в случае развода каждый останется при своем. Но мы же не планируем разводиться. Вячеслав тот человек, о котором я мечтала с юности.

Тянусь за сумочкой, что лежит на заднем сиденье. Достаю телефон и сбрасываю звонок, тем самым показывая, что я рядом.

Надо идти.

И все равно сначала опускаю козырек и смотрю на себя в зеркальце. Там я вижу знакомую мне девушку, а вот взгляд у нее поменялся. Растерянный стал.

Это все из–за Саши и секса с ним!

Он неожиданно и нагло вторгся в мою жизнь, поставил в моем стабильном настоящем и будущем все с ног на голову.

Как вернуться во вчерашнюю меня, где я убеждена, что люблю Славу?

Поднимаюсь по лестнице в офис Вячеслава. За это время удается настроиться на деловой лад. Эмоции под контролем.

– Здравствуйте, Надежда, – натянув приветливую улыбку, здороваюсь с секретарем.

Надя – студентка юрфака. Серенькая, невзрачная девушка, в очках и практически без макияжа. Мне она симпатична. Наверное тем, что поражает своей работоспособностью и покладистостью. А еще тем, что я не чувствую в ней соперницу.

Она вечно за компьютером, что–то читает, бесшумно шевеля в меру пухлыми губами. У нее идеальный порядок на столе и в бумагах. Стоит ее шефу попросить тот или иной документ, как в течение двух–трех минут он лежит у него на столе. Как Надежда это проворачивает – загадка. Робот, а не человек, с феноменальной памятью.

Как–то в шутку я предложила девушке место своей помощницы, Слава запретил ей даже думать об этом. Она, как послушный сотрудник, отказалась.

– Здравствуйте, Наталья Дмитриевна, – девушка отвечает приятной улыбкой. – Вячеслав Михайлович вас заждался, – шепотом, настороженно поглядывая на дверь шефа. Видимо, Слава бушевал.

– Знаю. В пробку попала.

Останавливаюсь возле ее стола.

– Надюш, можно я сделаю вам подарок? – роюсь в сумочке и достаю оттуда карточку. – На субботу записана в салон, а у меня не получается, жалко, если пропадет. Выручайте, а? – двигаю купон по столу Надежде.

Мне этот купон подарила сестра Славы. Она хотела, чтобы мы пошли в салон вместе, как лучшие подруги. С родственницей жениха я держу дистанцию. Интуитивно у меня к ней отторжение. Наверное поэтому я так легко расстаюсь с ее подарком.

– Это мне? – карамельно–зеленые глаза под увеличительными стеклами очков стали круглее раза в два. – Это же очень дорого, – шепотом.

– Ай, пустяки. Я реально не могу. Примите от чистого сердца. Сходите, побалуй себя. Тут целый комплекс процедур, поэтому освободите себя от других дел и просто получите удовольствие.

– Спасибо, Наталья Дмитриевна! – также шепотом. – Я еще ни разу не была в салоне.

– Видите, как все удачно складывается. Сходите, понравится, потом вместе будем ходить, а то мне не с кем. И может, перейдем уже на ты?

Славина помощница мне нравится больше, чем его сестра.

Надя кивает и радуется как ребенок. А я радуюсь вместе с ней вместо того, чтобы идти к ее шефу. Я специально тяну время? С чего бы это?

– Дорогая! – Слава сам вышел в приемную. Быстро просканировал радостную Надю, меня. В серых, глубоко посаженных глазах мелькнуло удивление. – Что у тебя с телефоном? Я набирал тебя раз десять.

Традиционно строгий темный костюм. Идеально зачесанные назад черные с серебряными ниточками волосы. Гладкий квадратный подбородок.

Слава не изменяет себе: выглядит с иголочки. Красивый. Представительный. Важный.

Как президент.

– Здравствуй, – вместо ответа тянусь к его сжатым в ниточку губам, прижимаюсь на секунду. Легкие тут же заполняются его сильным парфюмом, вытесняя предыдущий.

– Здравствуй, – сдержанно. Слава вообще сдержан в эмоциях, особенно при посторонних, хотя его помощница знает, что у нас отношения.

Молча сканирует мое лицо, нависая надо мной гранитной скалой. Ждет ответ на свой вопрос. Чувствую себя провинившейся маленькой девочкой перед строгим отцом.

– За рулем была, не могла ответить, – с игривой улыбкой смахиваю невидимые пылинки со строгого пиджака жениха.

– Два часа? – еще больше хмурится.

– Пробки.

Не знаю, верит или нет, не смотрю на него. Вместо этого обмениваемся шкодными улыбками с Надей.

– Пригласишь в кабинет или тут будем стоять?

– Идем. Надежда, два чая.

Я замечаю строгий взгляд Славы на Надю. Она тут же сжимает губы, опускает глаза в пол и бросается выполнять.

В кабинете Славы тоже стоит устойчивый запах его парфюма.

– Душно у тебя. Надя не проветрила утром? – подхожу к окну, открываю створку. И так остаюсь стоять, вдыхая полной грудью городской воздух.

– Я закрыл. Шумно было.

Окна выходят на проезжую часть.

– Наташа, – вздрагиваю, когда раздается за спиной низкий хрипловатый голос. Мужские ладони обхватывают мои руки выше локтей. – Я скучал.

– Я тоже.

Пытаюсь быть с собой и Славой честной. Скучала. Ровно до момента, когда на пороге моего дома не появился Ольшевский. Потом было тупо некогда.

Несмотря на сильный запах Славиного одеколона и свежий с улицы, мне кажется, от меня все еще пахнет Сашей. И не по себе от мысли, что жених чувствует его тоже. Иначе как объяснить некую преграду между мной и Славой? Не могу понять, кто из нас инициатор невидимой стены: Слава с неозвученными подозрениями или я после двух раундов внезапного сумасшедшего секса с лучшим другом моего брата.

– Поцелуй меня, – прошу, развернувшись лицом к своему мужчине.

Мне нужно вытеснить, вытравить из себя Ольшевского. Сделать так, чтобы его не было ни в мыслях, ни в отголосках удовольствия в моем теле.

Прикрыв глаза, задираю голову, подставляя свои губы Славе.

8. Наташа

– Поцелуй меня, – прошу, развернувшись лицом к своему мужчине.

Прикрыв глаза, задираю голову, подставляя свои губы Славе.

Его дважды просить не нужно. Целует. Сначала нежно прижимается своими губами к моим. И когда я размыкаю губы, проникает языком в мой рот.

Не то! Совсем не то! Принудиловка какая–то терпеть то, что делается без души. А Слава целует именно без души, не чувствует меня. И язык у него скользкий и соленый.

Бабочки в животе даже не пытаются трепыхаться. Из них будто жизнь выкачали. Саша, гад! Это твоих рук (и не только рук!) дело!

К счастью, целуемся недолго. Прерываем поцелуй, когда раздается тактичный стук в дверь.

Слава отходит, садится за стол, я отворачиваюсь к окну, поправляя пиджак и волосы. Мысленно благодарю Надежду, что принесла нам чай. И вслух тоже.

Присаживаюсь в удобное кресло. С правой стороны от Славы. Грею ладони о кружку. Чай горячий.

Слава бросает помощнице сухое «спасибо» и сжимает губы в тонкую ниточку. Мы все молчим, пока она расставляет чашки, заварник и сахарницу. Мне даже жаль, что Надя покидает кабинет так быстро.

Насыпаю сахар в кружку. Соль на языке хочется стереть, перебить другим вкусом. Размешиваю, чтобы напиток остыл быстрее.

– Где твое кольцо? – вопрос Славы прозвучал неожиданно. Сразу, как за его секретарем плотно закрылась дверь.

Вздрогнув, смотрю на правую руку, растопырив пальцы. Кровь отхлынула от лица.

Саша его снял!

– Забыла надеть, – вернув себе маску невесты Славы, улыбаюсь как ни в чем не бывало.

Мысленно даю себе оплеуху за вранье и изворотливость.

– Я думал, ты его никогда не снимаешь, – с нотками подозрения.

– Когда иду в душ, снимаю. Боюсь, что соскользнет.