Погоня за оборотнями. Детективно-психологические романы

Олег попросил дежурного принести ему чаю. Сержант Фурсенко принес ему эмалированную кружку чая и начатую пачку печенья.

– Олег, может, чего-нибудь посущественнее? – спросил он.

– Спасибо, Миша, не надо. Я потом в столовке пообедаю.

Олег прихлебывал чай и размышлял. Показания Художника прояснили обстоятельства дела, но никак не могли служить доказательством его невиновности – мало ли что может выдумать человек в свое оправдание. Опять же ложки. Ну, допустим, это ложки Крауклиса. А как это доказать? Мара Круминя опознала их как свои. Да, вся надежда на показания Сескиса. Если он скажет, что использовал Крауклиса втемную, тогда и ложкам можно найти объяснение: в конце концов, Сескис мог расплатиться ими за услугу. Хм… опять нестыковочка: ничего себе расплатился – серебром на ползарплаты обычного работяги. Да и Художник утверждает, что Хорек расплатился с ним деньгами, а никак не ложками, Зачем ему врать в мелочах, если он фактически признался в соучастии в краже?

Размышления Олега прервал стук в дверь – сержант Фурсенко доставил подследственного Сескиса на допрос. Тот, развалясь, уселся на табурете и вызывающе посмотрел на Олега: ну, зачем дергаешь, начальник? Все равно ничего путного от меня не услышишь!

Олег проигнорировал этот взгляд.

– Гвидо, – начал он как можно мягче, – если хочешь изображать из себя крутого вора – это твое дело. Давай договоримся: дашь расклад по краже у Крумини – и дело с концом. Все равно там тебе все доказано-передоказано: вещдоки, пальцы, свидетели. Ничего от твоей крутости не убудет, если ты прояснишь только этот эпизод. Пойми, может получиться так, что невиновный попадет за решетку! Ну, Гвидо, расскажи просто про этот случай и про роль Крауклиса в нем, и все!

– Вот что, гражданин начальник, – Хорек насмешливо ухмыльнулся, – ни в каких кражах я никакого участия не принимал и никого не знаю! А если этот придурок попадет на зону – так туда ему и дорога. Дураков надо учить!

Олег немного помолчал, чтобы унять вспыхнувший гнев.

– А теперь послушай меня, Хорек! – ровный, спокойный голос Островецкого резко контрастировал с его полными ярости глазами. – Сейчас ты меня очень сильно разозлил! Очень! Я полагаю, годика два лишних ты сейчас заработал, Я пущу тебя «паровозом»7 по всем эпизодам, плюс охарактеризую тебя в «обвиниловке» как отпетого преступника, так и не вставшего на путь исправления. И буду, кстати, недалек от истины! А на зону, куда тебя отправят, по своим каналам пошлю сообщеньице – ребята из оперчасти «примут» тебя там, как «родного». Ну, а пока: никаких передач и ежедневный «шмон»8 всей твоей камеры – я тебе гарантирую.

Слушая негромкую речь Олега, Хорек испуганно вжимался в табурет: кажется, доигрался – предупреждали же, что с «бультерьером» шутки плохи.

Олег вызвал дежурного по ИВС:

– Миша, убери эту мразь!

Фурсенко молча увел подследственного.

– Витька, пошли в столовку, – Олег, приоткрыв дверь, просунул голову в кабинет Виктора Миллера. – Там «внизу»9 зэков кормили – такие запахи, у меня чуть голова не закружилась.

Содержавшихся в ИВС лиц, кстати, кормили из соседнего ресторана.

– Пошли, – Виктор еще несколько раз тюкнул по клавишам древней «Москвы» и вытянул лист из машинки. – «Обвиниловку» закончил, – радостно сообщил он, вставая из-за стола.

Ростом Виктор был с Олегом наравне, но выглядел более стройным. Со старшим следователем капитаном милиции Виктором Павловичем Миллером Олег близко дружил уже почти десять лет. Они были одногодки. До службы в милиции Виктор работал на стройке и заочно учился на юрфаке Латвийского университета. На службу он пришел на год позже Олега. Тогда-то они и познакомились. Сдружились на почве футбола. Неистовый поклонник этой игры и сам неплохой футболист, Виктор приобщил к ней Олег. Позднее и Олег затянул Виктора в секцию рукопашного боя, со временем сделав из того неплохого борца.

Как-то незаметно стали дружить семьями. Татьяна Миллер и Алена Островецкая стали неразлучными подругами. После нелепой гибели Алены в автокатастрофе, Олег и Миллеры еще больше сдружились. Олег невольно тянулся к их теплой и дружной семье, те же, в свою очередь, старались ненавязчиво опекать Олега и помогать ему воспитывать дочь.

Кое-кто в отделе за глаза иронизировал по поводу дружбы немца и еврея, но в глаза этого, естественно, не говорил, опасаясь схлопотать, притом не только на словах. Третьим в этой теплой компании был Ояр Долгоногов – как любил подшучивать Виктор, «инородное тело уголовного розыска в дружном коллективе следователей».

Характер у Виктора Миллера был отнюдь не нордический, а скорее наоборот: вспыхивал, как порох и вечно лез не рожон. Может быть, потому что предки Виктора были все-таки не из прибалтийских немцев, а из украинских колонистов. От них к Миллеру перешла любовь к украинским народным песням, которые он дурным голосом заводил после очередной дозы спиртного, к которому тоже вовсе не был равнодушен.

После не очень сытного столовского обеда Олег и Виктор вышли на улицу и направились к отделу. По пути Миллер закурил. Олег недовольно посмотрел на него, но ничего не сказал. Вообще-то он, бросив курить, нередко «наезжал» на друзей за вредную привычку, но сегодня спорить не хотелось.

– Ну, рассказывай, что стряслось? – Витька сделал глубокую затяжку. – Я же сразу усек – ты ко мне заскочил весь взъерошенный…

Олег кратко пересказал разговор с Хорьком. Реакция Витьки была, скажем прямо, неожиданной.

– Олежа, – улыбаясь, начал он, – неужели ты за столько лет службы еще не привык к этому. Пусть себе врет и изворачивается. В конце концов, это его единственное средство защиты. Твое дело спокойно доказать его вину и отправить за решетку. И не стоит из-за этого так нервничать.

– Пойми, Витинтяй, я не потому взбесился, что Хорек в наглую врет – меня это мало колышет. Я на него нарыл столько, что он у меня схлопочет срок на всю катушку! Но ведь эта гнида тянет за собой невинного человека, причем без всякой для себя выгоды, просто так – по подлой своей натуре!

– Да… твой Хорек – сволочь редкостная! Слушай, Олег, может, тебе помощь нужна? Скажи, что надо, – я сделаю.

– Да нет, Витек, спасибо! Сам управлюсь, я к этому делу еще и Ояра припахал…

– Догадываюсь, что о тебе сейчас Володька Шестаков думает. Ладно, короче, вечером ужинаем у нас. А то я после этой столовки уже опять жрать хочу. За Светланку не беспокойся – Таня ее сама заберет из садика. Да, и не забудь – скоро первое сентября. Надо будет отвести пацанку в школу, а потом устроим маленький сабантуй: первый раз в первый класс – это тебе не хухры-мухры…

На перекрестке друзья распрощались: Виктор направился в отдел, а Олег пошел к жене Крауклиса – Мирдзе, благо она работала в мебельном магазине неподалеку. Ничего существенного Мирдза ему не сообщила, но после встречи с ней Олег еще больше утвердился в невиновности Крауклиса. Мирдза испытывала к нему скорее жалость, чем вполне понятную в данном случае неприязнь. Да, много пил, из-за чего, собственно, и разошлись, но деньги на ребенка приносит регулярно, часто дарит дочке игрушки. Хм, как-то не очень вписывается Художник в образ вора – подельника Хорька.

В мастерских КБО10, где раньше работал Крауклис, Олег долго беседовал с его бывшими коллегами по работе. Все в один голос утверждали: Карлис человек неплохой, но слабохарактерный. Зарабатывал хорошо, но постепенно стал спиваться, опускаться, занимать деньги на выпивку, правда, всегда отдавал.

Старый мастер Имант Борткевич вызвался проводить Олега на склад: Островецкий захотел посмотреть на работы Крауклиса.

– Знаешь, майор, ты не думай, – словоохотливый старик пытался хоть как-то растолковать Олегу, что его бывший подчиненный – не совсем конченый человек, – Карлис неплохой парень. Вот смотри, он одолжил у меня приличную сумму денег, и все до копеечки вернул.

– Когда это было? – насторожился Олег.

– Незадолго до его ареста.

– А поточнее? – Олег напрягся: неужели ошибка и Художник все-таки причастен к краже.

– Ну, – старик задумался, – он мне вернул деньги, а на следующий день я узнал, что его арестовали.

– А откуда он взял такую сумму денег? – как бы невзначай спросил Олег. – Вы, случайно, не в курсе?

– Как – не в курсе? Это же я ему нашел эту работу. Он оформлял поселковый клуб в районе. Правда, там им были недовольны – он же чаще пил, чем работал, но в конце концов работу свою сделал хорошо, и ему заплатили сполна.

У Олега отлегло на сердце. Все-таки интуиция его и на этот раз не подвела. Конечно, все это потребует еще тщательной проверки, но Олег был уверен, что старик говорит правду. Все, что сегодня Островецкий услышал о Крауклисе, говорило в его пользу: честен, порядочен, но прямых доказательств его невиновности пока так и не нашлось.

Старик тем временем возился с замком склада.

– Заходи, вот его работы, – старый мастер указал на сваленные в кучу холсты и транспаранты.

Олег принялся перебирать и рассматривать работы. Он еще сам не понимал, зачем ему это нужно. Внезапно у него екнуло сердце: вот, вот же оно! Олег с видом триумфатора посмотрел на старика и хлопнул его по плечу – все работы Крауклиса были подписаны инициалами «КК». Причем, даже без всякой графологической экспертизы можно было утверждать, что именно так были выцарапаны инициалы «КК» на ложечках. Нет, экспертиза, конечно же, будет назначена – Олег привык доводить все до логического конца. Естественно, придется назначить еще и металловедческую экспертизу с целью выяснения давности нанесения царапин на ложечки, ведь может возникнуть предположение, что Крауклис нанес свои инициалы на них уже после кражи. Но Олег был уверен: экспертиза – просто формальность. Она лишь подтвердит его выводы, изложенные при осмотре ложечек: инициалы нанесены очень давно, металл в царапинах почернел от времени. Ну что же, ложечки отпали – Мара Круминя обозналась.

– Ну что, дед, – довольным тоном произнес Олег. – Холсты я у тебя изымаю, вернее не сами холсты, а те кусочки, где написаны инициалы. Разрешишь порезать?

– А это поможет Карлису?

– Еще как…

– Режь! – старик принес ножницы, и Олег вырезал кусочки с двух холстов – больше и не требуется. Островецкий оформил протокол добровольной выдачи образцов и тепло попрощался со стариком. Он был доволен – день прошел не зря.

Около восьми часов вечера Олег, не заходя домой, пришел к Миллерам. Они жили в соседнем доме в небольшой двухкомнатной квартирке. Виктор встретил Олега в прихожей.

– Будь, как дома, но не забывай, что ты в гостях! – Миллер был в своем репертуаре. Малознакомые с ним люди считали его грубоватым, даже несколько хамоватым человеком, лишь жена и немногие близкие друзья знали, что таким образом он пытается прикрыть свою излишнюю, как он считал, застенчивость и сентиментальность.

– Помолчи уж, болтун, – из кухни вышла Татьяна Миллер – дородная, статная молодая женщина с добрым лицом. Руки у нее были заняты сковородками, источавшими аромат жареной картошки и мяса. Олег даже застонал в предвкушении великолепного ужина.

– Мальчики, за стол! – Татьяна подставила Олегу щеку для поцелуя и заспешила в гостиную.

Из детской комнаты выбежала дочка Олега, шестилетняя Светланка, и бросилась отцу не шею. За ней степенно вышла десятитилетняя Нина – дочь Миллеров.

– Дядя Олег, а мы в школу играем. Я Свету к первому сентября готовлю, – важно сообщила она.

Олег поцеловал малышку в лоб, приобнял обеих девчонок – и почувствовал умиротворение: он любил этот дом, здесь он отдыхал и душой и телом.

Нина и Света убежали в детскую. Олег снял куртку и прошел в гостиную, Журнальный столик был уставлен всевозможными кулинарными изысками, на которые Татьяна была великая мастерица. Олег занял свое привычное место в углу дивана.

– Витька, спрячь куда подальше! – он снял с себя наплечную кобуру с пистолетом и передал Миллеру. Тот убрал все это хозяйство в секретер и, загадочно улыбаясь, достал оттуда бутылку водки.

Дождавшись, когда Татьяна уйдет за очередной порцией закусок, Олег подмигнул Виктору:

– У меня в куртке еще одна.

Он знал, что им с Витькой одной бутылкой не обойтись, и прихватил еще одну, чтобы потом не бегать за «догоном».

– А Длинный придет? – спросил Олег, имея в виду Ояра Долгоногова.

– Вряд ли, он звонил, что еще «лисапет крутит» – ты же припахал его на всю катушку.

Раздался звонок в дверь.

– А ты говорил: не придет, – усмехнулся Олег. – Ояр это дело спинным мозгом чувствует, – он щелкнул себя по кадыку.

Но Олег ошибся. В дверях стояла хорошенькая стройная девушка лет двадцати двух, в коротенькой юбочке, не столько закрывающей, сколько открывающей красивые ноги.

– Ой, Лидуся, проходи, садись с нами за стол, – встретила ее в дверях Татьяна.

Девушка не стала ломаться и прошла в гостиную.

– Это наша соседка, Лидочка, – представила ее Татьяна. – Ее мать ходит в море, а Лидуся к нам часто забегает.

Лида протянула Олегу руку. Тот осторожно ее пожал. Сели за стол. Витька наполнил рюмки водкой.

– За присутствующих здесь дам! – провозгласил он свой любимый тост.

Чокнулись. Лида лихо опрокинула рюмку в рот и весело подмигнула Олегу.

«Во дает, чертовка!» – восхищенно подумал он и последовал за ней. За сытным ужином незаметно опустошили обе бутылки водки. Все изрядно захмелели. Витька захотел песен и протянул Олегу гитару. Но долго попеть не удалось. Из детской вышла Нина и грозно потребовала не шуметь: как она уложила Светланку спать. Пришлось подчиниться. Но Витька не сдавался и попытался полушепотом затянуть украинскую песню. Вышло как-то не совсем удачно.

– Ой, я с вашим угощением и забыла, зачем шла! – спохватилась Лида. – У меня кольцо закатилось под диван, не могу его достать, поможете?

– Так это мы запросто, – Витька попытался встать, но, получив от жены чувствительный толчок локтем под ребро, плюхнулся назад в кресло и недоумевающее уставился на Татьяну.

– А… так давай я тебе помогу? – наконец сообразил Олег, что от него требовалось.

– Ну пошли, – Лида направилась к выходу.

Олег потянулся за ней. Около двери он обернулся. Витька сидел в кресле и шепотом пытался оправдываться, а Татьяна нависла над ним и что-то грозно, но также шепотом ему втолковывала.

Спустились на этаж ниже, где жила Лида. Девушка была под хорошим хмельком, но держалась прекрасно. Она дала Олегу линейку, с помощью которой он должен был вытащить кольцо из-под дивана, и вышла из комнаты. Олег лег на пол, пытаясь линейкой нащупать кольцо, но внезапно почувствовал, что кто-то стоит рядом. Он перевернулся на спину и увидел стоящую над ним Лиду. Снизу юбчонка не прикрывала вообще ничего! Девушка села на него верхом и, грациозно выгнув спину, сняла с себя футболку, обнажив небольшие, красивой формы груди. Затем, лукаво улыбаясь, она принялась медленно расстегивать Олегу рубашку. Устоять перед таким напором он не мог да и не хотел…

Дребезжащий телефонный звонок прорвался сквозь утреннюю полудрему.

«Какой-то странный звук у него», – подумал Олег, спросонья нащупывая рукой телефонную трубку.

– Слушаю, – позевывая, буркнул он.

– Островецкий, ты совсем нюх потерял? Ты на службу собираешься? – Виктор, как всегда, с утра был грозен и суров.

– Черт! – Олег резко сел. – Надо же дочку в садик вести.

– Ага! Вспомнила бабка, как девкой была! Татьяна с Нинкой уже давно отвели.

– Но ее же надо было выкупать, переодеть в чистое…

– Островецкий, ты семейство Миллеров совсем за тупых держишь? Нина с утра сбегала к тебе домой за Светкиными вещами, а Танька ее выкупала.

– А ключи где взяли?

– О… тяжелый случай! Островецкий, ты с утра совсем плохой! У тебя в куртке, где же еще? Все, хватит фнякать, двадцать минут тебе на сборы!

– Слушаюсь, товарищ капитан! – Олег положил трубку и бросил взгляд на лежавшую рядом Лиду.

Девушка уже не спала и томно потягивалась, не открывая глаз. Легкий плед почти не прикрывал обнаженное гибкое тело.

Несколько мгновений в душе Олега шла борьба между чувством долга и желанием. Чувство долга победило. Олег рывком вскочил с кровати и направился в ванную комнату. Холодный душ и интенсивное растирание не оставили и следа от бурной бессонной ночи. Олег был бодр, свеж и весьма доволен собой. Конечно, не мешало бы побриться, но и так сойдет, тем более что в последнее время начальство перестало обращать внимание на внешний вид сотрудников – лишь бы службу несли исправно. «А раньше ты бы не позволил себе явиться на работу небритым», – кольнула неприятная мысль. Олег попытался прогнать ее – не стоит с утра портить себе настроение. Надо жить!

Лида уже ждала его на кухне. Она даже успела приготовить яичницу и сварить кофе. В легком халатике, соблазнительная, но такая домашняя – она совершенно не напоминала вчерашнюю разбитную девчонку.

От яичницы Олег отказался, быстро выпил кофе и, чмокнув Лиду в щеку, направился к выходу.

– Вечером придешь? – Лида стояла, притулившись к дверному косяку, и грустно смотрела на него широко открытыми серыми глазами.

– Приду, – коротко ответил Олег.

Лицо девушки озарилось радостной улыбкой. Олег вышел из квартиры. На лестничной клетке его уже ждал Виктор.

– Пять минут уже тебя жду, – заворчал он, протянув Олегу кобуру и куртку. – Тормоз пятилетки! Опоздаем на службу – нас с тобой Лева с Федотычем живьем сожрут…

– Витька, не бухти! Мог бы не ждать, а позвонить в дверь.

– А если вы там решали интимные вопросы? Виктор Павлович Миллер, в отличие от некоторых, очень тактичный человек!

Витька выпятил грудь и тут же получил легкий тычок в солнечное сплетение

– Пошли уж, «образец тактичности».

Привычно подначивая друг друга, они направились к автобусной остановке.

В кабинете Олег не стал даже заваривать обычный утренний чай – на сегодняшний день он запланировал много дел и не хотел терять времени.

Сначала позвонил Шестакову:

– Привет, Володька! Где Ояр? Я его со вчерашнего дня найти не могу!

– А откуда я знаю? – старательно изобразил обиду Шестаков. – Я же в последнее время своими операми не распоряжаюсь, есть и без меня кому ими командовать!

– Не ехидничай, это тебе не идет! Лучше скажи, как его найти? Он же отзвонился тебе с утра?

– Позвонил… Сказал, что поехал по Крауклису. Вроде бы нарыл что-то.

– Хорошо, как объявится – пришли его ко мне!

– Слушаю и повинуюсь, господин начальник!

– Да что это вы с утра все такие язвительные? – Олег положил трубку.

Телефон тут же зазвонил вновь. Олег глубоко вздохнул и поднял трубку.

– Островецкий, – коротко представился он.

– Олег Семенович? – раздался в трубке ровный спокойный голос прокурора.

Олег прикрыл глаза: начинается «прессуха»…

– Слушаю Вас, Юрис Константинович, – также спокойно ответил он, решив про себя оставаться максимально сдержанным.

– До меня дошли слухи, что Вы собираетесь освободить Крауклиса!?

– Я собираюсь доказать его невиновность, и в этом случае освободить его из-под стражи.

– Олег Семенович, Вы понимаете, что у нас с Вами будут неприятности?

– Понимаю, конечно. Но я также понимаю, что невиновный не должен сидеть в тюрьме, даже подследственной. В конце концов, что значат наши выговора по сравнению с тюремной камерой, где сейчас находится Крауклис?

– Да я не об этом. Я просто надеюсь, Олег Семенович, что на этот раз вы разберетесь в деле досконально и примете безошибочное решение. Пойми, Олег, – прокурор доверительно перешел на «ты», – если мы его сейчас выпустим, а потом окажется, что его нужно будет вновь арестовывать… – я даже не знаю, что нас в этом случае ожидает. И так уже ползут слухи, что я и твои начальники к тебе слишком снисходительны.

– Юрис Константинович, я все прекрасно понимаю, осечки не будет.

– Хорошо, действуй, как посчитаешь нужным. А от проверяющих как-нибудь отобьемся!

Олег недоуменно положил трубку. Вопреки ожиданиям, он, вместо нагоняя, получил от прокурора фактическую поддержку.

Островецкий разложил на столе бумаги. Предстояло составить описание изъятых накануне образцов холста и назначить по ним экспертизы.

Внезапно резко и противно затренькал телефон прямой связи с дежурной частью – несуразный черный уродец без наборного диска.

«Все, поработал»! – Олег зло посмотрел на него и снял трубку.

– Кремль на проводе! – недовольно бросил он.

– Вот, чувствуется трудовой энтузиазм и заряженность на подвиги! – насмешливо произнес дежурный. – Островецкий, ты не забыл, кто сегодня дежурный следователь?

– С вами забудешь, – вздохнул Олег. – Ну, что там опять стряслось?

– Кража с проникновением из столовой второй средней школы…

– Что похищено?

– Продукты, возможно, некоторые личные вещи работников столовой. В общем, разберешься на месте…

– Ребята, вы что там, совсем охренели с этими новыми веяниями? Из крайности в крайность бросаетесь? То укрывали все «темные»11, какие только возможно, а теперь на любую мелочевку следаков гоняете. Вы бы еще на кражу огурцов из подвала «важняка» посылали!

– Олежек, ну не я же это все придумал. Было указание МВД и прокуратуры республики регистрировать все подряд, а на все кражи с проникновением вызывать следователя. Я только выполняю их предписания. Ну что, эксперта поднимать?

– Ни в коем случае! Не хватало еще Саныча на всякую мелочевку дергать. Сам управлюсь!

Старший эксперт-криминалист подполковник милиции Юрий Александрович Косенков в единственном числе представлял эту уважаемую службу в городе и районе. Поэтому, по негласному уговору, следователи старались не дергать его на незначительные происшествия, чтобы у Саныча оставалось время на проведение экспертиз.

Это только в книгах и кинофильмах следственно-оперативная группа выезжает на место преступления в полном составе. Может быть, в столицах это и так, но на периферии, «на земле» – криминалист выезжает только на серьезные происшествия. В остальных же случаях его работу более или менее успешно выполняют следователи. Для этого, в дежурной части и в следственном отделе есть следственные чемоданчики – аналоги того, с чем выезжает на место происшествия сам эксперт.

– Ну что, Олег? – прервал его размышления голос дежурного. – Я к тебе уже Саню Михайлова послал со следственным чемоданчиком…

– Зачем? Я наш возьму…

– Так Сашка уже взял из дежурки. Что, вы два потащите? Выходи, он, наверное, тебя уже ждет на улице.

– А на чем едем?

– Олег, – в голосе дежурного послышались виноватые нотки, – нет машин. Наша еще не вернулась из района, а прикрепленной пока еще не было. По графику транспорт должен был предоставить рыбокомбинат, но его пока нет. Я сейчас позвоню и выясню. Олежа, тут же всего с километр пешком. А назад вас привезут. Обещаю! Я за вами машину вышлю… Олег, чего ты молчишь?

– Подбираю слова, чтобы выразить свое «восхищение» работой руководства отдела милиции и его дежурной части. Пока цензурных выражений не нашел, – Олег положил трубку, убрал все со стола в сейф и вышел из кабинета.

На улице его уже ждал оперуполномоченный уголовного розыска старший лейтенант милиции Александр Михайлов – светловолосый мужичок лет тридцати, немногословный и невозмутимый. Про таких говорят: «пахарь». Саша занимался несовершеннолетними правонарушителями, работал хорошо, но заслуг своих не выпячивал. Сейчас он стоял у входа в следственный отдел, слегка нахохлившись и подняв воротник куртки, чтобы хоть как-то укрыться от пронизывающего холодного ветра. Прибалтийская осень потихоньку вступала в свои права.

– Ну что, змэрзла, маупа?12 – насмешливо обратился к нему Олег. – Чего ж ты машину в дежурке не выбил?

– А ты чего не выбил? – флегматично парировал Михайлов.

– Ну тогда бери чемодан – согреешься!

Саша хотел было возразить, что чемоданчик, вообще-то, предназначен для Олега, но, поймав насмешливо-иронический взгляд Островецкого, перечить не решился. Он поднял с тротуара следственный чемоданчик и пошел за Олегом, стараясь попасть в его широкий шаг.

Через пятнадцать минут подошли к школе. Олег осмотрелся. Фасад здания школы выходил к скверу с памятником Ленину, около которого раньше обычно проходили все демонстрации и другие партийно-советский мероприятия. С тыльной стороны здания находилась спортплощадка, далее – пустырь, за которым располагался комплекс кооперативных гаражей.

– Да… – протянул Олег, – поквартирный обход делать бессмысленно: до жилья далеко и вряд ли кто-либо что-нибудь видел или слышал.

– Но, может, видели что-нибудь подозрительное, например, кто-нибудь сумки тяжелые тащил? – возразил Михайлов.

– Вот и займешься этим… потом, в свое личное время. Вряд ли Шестаков даст тебе людей на это – не убийство, чай…

Михайлов только пожал плечами.

На крыльце около входа их ждали трое.

– Директор школы Янина Арвидовна Гроссман, – представилась высокая дородная женщина лет пятидесяти.