скачать книгу бесплатно
Девушка обиделась:
– Я точно знаю: есть! И вода там почти горячая, потому что в ней выбросы!
– Есть, – согласился Николай. – Только глубина реки – от силы полметра.
– Мне что, сейчас идти поглубже искать? – окрысилась девчонка.
– Нет… нет, конечно, – смутился.
Снял варежку, протянул:
– Щеки и нос разотри.
– Не, – помотала головой. – Больно.
– Надо, – почувствовал себя всесильным. – Терпи.
Минут пять растирал сам, на девчачий писк не обращал внимания. Наконец отпустил. Странница буркнула:
– Лучше бы коньячку дал согреться!
– Не употребляю.
– Ты на машине, что ли?
– Нет, на автобусе.
– На автобусе – с лыжами? – продолжала допрос.
– А что? У меня есть чехол. И ехать всего четыре остановки.
– Тяжелый случай, – проговорила красавица. И потребовала: – Куртку снимай. А то совсем погибну.
– Ты ведь и собиралась, – напомнил он.
– А теперь передумала, – отрезала девушка. Протянула ему ледяную лапку. – Давай знакомиться. Василиса.
– Николай, – взял эту лапку обеими руками, постарался хоть немного согреть.
– Но-но! – вырвалась. Приказала: – Давай, Николай, лыжню прокладывай, а я за тобой.
– И куда мы идем?
– К тебе, куда ж еще? Чаю-то хоть нальешь?
Говорок у девицы не московский, не шибко грамотный. И глаза ушлые. Но Николай почему-то сразу уверился: ампула с клофелином в ее кармане не лежит. Не похожа была Василиса на хищницу. Просто бедняга, глупышка.
Когда добрались домой, немедленно отправил гостью в ванну. Напутствовал:
– Набери очень горячую, чтобы еле терпеть могла.
Сбегал к шифоньеру, принес два чистых полотенца.
– А одеться во что? Штаны промокли… – Василиса с любопытством вертела головой, и Николай – впервые в жизни – устыдился спартанской своей квартиры. Они с мамой оба не любили излишеств. Никаких хрусталей, подушечек, рюшей. Зубная паста «Мятная», мыло дегтярное.
– Сейчас халат принесу.
Махровое чудовище ему подарили на работе. Николай подарок даже не распечатал – смешно, он, что ли, Обломов какой?
Разодрал целлофан (руки слегка дрожали). Халатище оказался пятьдесят шестого размера. Николай представил, как будет вынимать из груды зеленого плюша крошечное тело Василисы, и в низ живота ударило горячей волной.
Ох, осторожнее надо.
Протянул девушке халат. Строго спросил:
– Зачем ты топиться решила?
– С работы поперли, – хлюпнула носом.
– Нашла проблему!
– С квартиры тоже… – взглянула почему-то опасливо.
– Не заплатила?
– Ну… типа того.
– А сама откуда?
– Славная станица Пачулки. Сто кэмэ от Кропоткина. – Вздохнула, прибавила: – С тоски подохнуть. Билет-то хоть купишь?
– Куда?
– Куда-куда! Обломалась я Москву покорять. Домой поеду.
И захлопнула перед его носом дверь ванной комнаты.
Николай прошел в гостиную. Мама укоризненно и строго смотрела с большой фотографии, вставленной в красивую рамку. Он отчего-то устыдился, снял портрет со стены, сунул в комод. Впервые в жизни подумал, что ворох шахматных журналов и занимательной математики на журнальном столе смотрится глупо. Но ничего убирать не стал. Его жизнь – его правила. Купить Василисе плацкартный билет – и пусть катится в свои Пачулки или как там их.
Но румяная, согревшаяся пичуга явно вознамерилась сломать его игру. Вышла – халат волочился по полу, словно плащ королевы, зевнула:
– Есть хочу – сил нет! – И скомандовала: – Муку давай мне, кефир – оладьи сделаю.
И Николай послушно пошел на кухню. Мама никогда не готовила оладий – ели только покупные, из кулинарии.
Сначала он считал – их роман на неделю. Секс быстро приестся, а о чем ему говорить с девчушкой, которая едва девять классов вытянула?
Но Василиса задержалась в его доме сначала на месяц, потом на другой. Причем нисколько не пыталась подстроиться. Будто хозяйка в доме, убрала в дальний шкаф журналы по занимательной математике. Категорически отказывалась играть в шахматы и кататься на лыжах. Но с удовольствием внедряла свои правила. Пиво с креветками по субботам. Кинотеатр с попкорном по воскресеньям. Глупые ток-шоу вместо канала «Культура».
Мама предупреждала: «Когда женщина берется тебя переделывать, это ужасно».
Однако Николай вопреки всем прогнозам и здравому смыслу чувствовал себя счастливым. Да, «Реквием» Моцарта вместе с Василисой не послушаешь, зато как уютно стало в квартире! С кухни настоящей едой пахнет. А в песне «Рюмка водки» даже есть какая-то своя, пронзительная струна.
Да и содержать гостью из Пачулок ему не пришлось. Девушка слегка пообвыклась и мигом устроилась в косметический салон массажисткой. Денег приносила побольше, чем его зарплата. Да еще постоянно участвовала в разных рекламных конкурсах. Николай смеялся, когда она бесконечно отсылала этикетки, коды, придумывала немудрящие стишки с упоминанием марки товара. Денег победы не давали, но годовой запас молока и стирального порошка они получили.
А в конце лета Василиса приняла загадочный вид. Потащила Николая сначала в свой салон – стричься, выдергивать волоски, что выглядывали из носа. Потом долго выбирали джинсы, спортивную рубашку, блейзер – за покупки заплатила сама.
– Что ты задумала? – обеспокоился Николай.
Ну, она и объяснила: на телевидении объявили конкурс. Для будущих супругов. И молитвенно сложила руки на груди:
– Коленька, ты не думай! Я замуж не прошусь, и квартира мне твоя не нужна. Просто там приз – кругосветное путешествие по высшему классу. И вообще интересно. Поучаствуем в съемках, на людей посмотрим, встряхнемся.
– Но получится, что мы врем. Раз на самом деле не собираемся жениться. – задумчиво молвил он.
– А что такого? Подадим заявление в загс, чтобы до кастинга допустили, а на роспись потом не придем. Чтоб ты знал, на регистрацию чуть не половина пар не является. Успевают поссориться.
Не по душе ему была авантюра. Но Василиса так просила, так умоляла, что в конце концов он сдался. Коли печать в паспорт ставить не надо – действительно ничего страшного.
* * *
Реклама экстрасенсов – ерунда и вранье. Но настоящие прорицатели все-таки существуют. Только коротают они свои деньки не на битвах перед телекамерами, а в психушках.
Федор Матвеевич, главный врач дома скорби города Грибовска, понял это давно. И успешно (а также абсолютно бесплатно!) использовал дарования своих подопечных в личных целях.
Ужасающе костистая Нинель не могла назвать сегодняшнее число, зато за минуту наложением дрожащих пергаментных рук снимала любую мигрень. Безнадежный шизофреник, бывший банкир, довольно точно предрекал, когда вырастет или упадет рубль.
А Василий Васильевич (прочие больные не любили его за буйный нрав и ночное недержание) ванговал того пуще. За год предсказал авиакатастрофу «Ан-148» в Раменском, страшную аварию на трассе под родимым Грибовском и смерть отставной теннисистки Яны Новотны.
Федор Матвеевич сам лично в барский спорт не играл, но на девчонок в юбочках поглазеть любил, обладательниц «Больших Шлемов» (особенно тех, кто красотки) знал. Доктор хорошо запомнил, как спорил с убогим: «С чего бы ей умирать? Сорок лет, тренированная, работать не надо, денег куча». Он специально промониторил Интернет: нигде ни слова о том, что экс-спортсменка больна. Однако Василь Васильич злился, тряс немытой бородой, стучал себя кулаком в грудь:
– Червь! Червь ее изнутри точит!
И через пару дней во всех новостях: Яна Новотна умерла от рака.
Федор Матвеевич тогда сильно впечатлился. Даже задумался: может, к делу пророка приладить? Возить по клиентам, заставлять будущее предсказывать? Но быстро от этой идеи отказался – слишком уж часто Василь впадал в несусветное бешенство, и тогда усмирить его могли только четверо санитаров или двойная доза снотворного.
И пусть предсказательный бизнес у доктора не задался, но проведывать интересного пациента он стал каждый день. Заходил в палату, бесстрашно присаживался на край кровати, требовал весело:
– Ну, дорогой Василий Васильевич, что сегодня?
– Погода хреновая, – буркал тот.
А то и вовсе к стене отворачивался.
Но Федор Матвеевич давно привык не обижаться на больных. А уж прорицатели тем более имели право на капризы.
Холодным октябрьским вторником врач ушел с работы пораньше. Помог сыну с математикой, послушал, как дочка играет Шопена. Почистил картошки, самолично провернул мясцо для котлет. Жена – довольная, что ужин к ее приходу почти готов – метнула на стол бальзамчик на травах, горло прогреть. Дети (редкость!) между собой не скандалили, сериал по телевизору оказался весьма приличным – повтор «Одной жизни на двоих» показывали.
Супруга прихлебывала чаек и благодушно не замечала, как Федор то и дело подливает в свою кружку божественно-огненный напиток.
И в этот момент зазвонил телефон. Молодой ординатор. Голос рыдающий:
– Васильич опять бушует.
– Аминазина три кубика. Ты что, маленький? – сурово укорил Федор Матвеевич.
– Да я хотел. Но у него видение, а вы вроде интересуетесь…
– Я дома чай пью. Пусть тебе скажет.
– На три буквы послал. Говорит, чтобы вы срочно шли. А иначе, грозится, весь наш город погибнет.
– Это он загнул. – Федор Матвеевич благодушно потрепал женушку по бедру.
– Гонцы смерти какие-то едут! – страдальчески выкрикнул ординатор.
Со стороны выглядело – обычный бред параноика. Но сериал сменился выпуском новостей, бальзамчик – пока разговаривал по телефону – супруга прибрала. Доктор встал, потянулся, предупредил:
– Отлучусь на часок.
Вечерняя прогулка – отличная замена снотворному.
Он в быстром темпе прошагал полтора километра до юдоли скорби и застал Василия Васильича в самом плачевном состоянии. Мясистое лицо заливали слезы, мокрая борода вздыбилась страшными клочьями. Рвался, все силы вкладывал, чтобы разорвать путы, приковавшие его к кровати, – санитары, ясное дело, подстраховались.
Доктор махнул парням:
– Отвяжите.
Ординатор с благоговением наблюдал, как только что буйный, крушащий мебель больной упал перед главным врачом на колени, уткнулся лицом ему в ноги.
– Сгинь, – махнул молодому доктору Федор Матвеевич.
Но дверей в психбольницах нет, и ординатор прекрасно услышал их разговор:
– Зло к нам в Грибовск везут. Прямо сейчас. Вижу много людей, три машины большие.
– Грузовики?
– Нет. Один фургон, в нем механизмы, компьютеры.
– Лаборатория?
– Нет. Какие-то пульты. Мониторы. И два автобуса с людьми.
Вдруг выкрикнул:
– Господь всемогущий, не к нам они! На грунтовку свернули. Между собой говорят: в Селютино им надо!
