скачать книгу бесплатно
Семейка убогих. Ходить вместе под ручку в собес за пособиями и в сберкассу за пенсией.
А Ольга – хотя ей предлагали пойти на ВТЭК, биться за вторую группу – от государственной поддержки гордо отказалась. Пусть она без работы и без копейки, но признать себя инвалидом – будет еще хуже.
Деньги пока брала у Ярика. Что такого, если парень приносит сам и клянется, что ему все равно не надо? Мать, уверял, взялась за ум, работает, не пьет – кормит, обстирывает, одевает. Куда ему свою немаленькую пенсию тратить?
А уже в Москве у Оли второй источник дохода обнаружился. Оказалось, что еще с тех времен, когда девушка в Центре реабилитации инвалидов служила, у нее осталась страховка. И хотя она уволилась оттуда практически со скандалом, директриса, Анжела Валерьевна, договор со страховой компанией не расторгла – то ли пожалела бывшую сотрудницу, то ли (что вернее) просто закрутилась и забыла. Получи Ольга инвалидность – ей бы сумма с пятью нулями досталась. Но и по обычной справке с целым перечнем диагнозов выплатили прилично. Хватило на съемную квартиру и на пару месяцев просто отдыхать и осматриваться. (О том, чтобы вернуться к матери с отчимом и слушать их квохтанье вперемешку с упреками, девушка даже помыслить не могла).
Работу – покуда она убогенькая, с головокружениями и тиком – Ольга решила не искать. Прежде нужно встать, в прямом смысле, на ноги, а для того использовать все возможные методы.
Рвущегося ей помогать Ярослава она отправила в интернет – изучать народные и официальные способы излечения. Все его рекомендации добросовестно выполняла: пила таблетки с неведомыми названиями, принимала ванны со всяческими добавками, заказывала в Кисловодске, а потом настаивала на водке чудодейственный черный гриб.
Но больше верила не в медикаменты, а в спорт. И терзала себя – почти как в хореографическом училище, по пять-шесть часов в день.
Ярик раскопал статистику: занятия на свежем воздухе в полтора раза эффективнее, чем в квартире, так что Оля ходила тренироваться в ближайший парк.
Любопытных и жалеющих взглядов не выносила, поэтому завела себе правило: начинать занятия не позже шести утра. Поначалу зевала, злилась, но быстро привыкла и удивлялась: почему остальной народ дрыхнет в столь прекрасное время? Воздух нежен и свеж, птицы энергичны, солнце не шпарит, а бережно гладит макушку. И ветер по утрам похож на морской бриз, слезы под ним высыхают мгновенно.
А плакать ей приходилось почти всю тренировку. Один из диагнозов, «снижение мышечной координации» – звучал вроде не слишком страшно. А на деле: ты не ощущаешь под собой поверхности и не чувствуешь ног. Плюс постоянно теряешь равновесие и всегда кружится голова.
В больнице сказали, что теперь ее удел – до гробовой доски! – аккуратно и медленно передвигаться с палочкой.
Ольга твердо решила: глупость. Летчик Маресьев на протезах танцевал и самолетом управлял, а у нее конечности на месте. Плюс бэкграунд балетный – привыкла тренироваться через боль. И Ярик убеждает: что она сильная, справится, переборет увечье.
Врачи советовали: начинать с простой ходьбы. Оля решительно заменила ее на пусть медленный, но бег. Со стороны, наверно, зрелище уморительное – ее постоянно «вело» в сторону. То падала, то головой об дерево прикладывалась.
А с привычнейшей когда-то растяжкой еще смешнее. Как, к примеру, тянуть ногу, если даже в руки ее не можешь взять – конечность в глазах двоится, а то и троится?! Исхитрялась, привязывала к себе ремешки. Тело – деревянное, непослушное. В ушах звенит, пот заливает глаза, редкие по раннему времени собачники или бегуны смотрят особым взглядом.
Ольге довелось работать с инвалидами, и она хорошо знала эту смесь во взоре – когда одновременно презрение, жалость и превосходство. Стоило помучить себя, потерпеть – чтобы стать нормальной.
Она или снова воскреснет – или опять умрет.
Для занятий девушка старалась выбирать самые укромные уголки, но в Москве от народу даже в огромном парке не скроешься. Спасибо хотя бы, что не останавливаются пялиться, как в Пскове – свистят своим собакам, спешат пробежать мимо.
Но однажды – дело было в середине июля – в ее чащу пожаловал спортсмен. Да какой – рослый, поджарый, каждая мышца прорисована. Ольга как раз пыталась сделать некогда элементарный «мостик» – в позорном варианте, с земли! – но руки постоянно подгибались, ноги разъезжались, и больше всего она испугалась, что красавец сейчас не удержится, рассмеется.
Тот поначалу и вправду улыбнулся. Прокомментировал весело:
– Ты с похмелья, что ли?
Но встретил Ольгин уничижительный взгляд, углядел ее инвалидную палку и сразу перестал веселиться. Пробормотал:
– Прости.
А дальше деловито предложил:
– Как я могу помочь?
– Исчезни и не мешай, – процедила она.
Она еще будет общаться с красавцами – но на равных и несколько позже.
Однако молодой человек подчиниться и не подумал. Молвил деловито:
– Я однажды вообще позвоночник ломал. Спорю, что ли: обидно ползать, как краб. Мне очень помогла инструктор по ЛФК. Старая, злющая бабка. Тебе повезло больше. Я красивый и добрый.
Оля села на коврике, проворчала:
– Ступай себе мимо.
И подумала: «Жаль будет, если уйдет». Глаза у него классные – светло-голубые, как лед ранней весной. И ресницы золотые. Один танцор в их Главном театре себе такие специально наращивал. Но у нового знакомца красота, несомненно, натуральная.
Ольга порадовалась, что болезнь не коснулась ее лебединой шеи и гордой посадки головы.
Парень хмыкнул:
– От меня так просто не отделаешься. Давай знакомиться. Начинающий, но очень профессиональный реабилитолог Роман Валерьевич Воскобоев.
– А я просто Ольга, – вздохнула она.
– Когда начнешь бегать со мной «трешку» – хотя бы минут за двадцать – тоже сможешь называть меня Ромой, – милостиво позволил он.
– В жизни я на время бегать не буду, – фыркнула девушка. Не удержалась, добавила: – Я когда-то была балериной, так что от кроссов бог миловал.
– А теперь никуда не денешься, – хмыкнул новый знакомый. – Брюс Ли считал: если не умеешь бегать, тебе нечего делать в спорте. Я с ним согласен.
– Но я не хочу становиться спортсменкой, – не очень уверенно произнесла Ольга.
Роман улыбнулся – жестко, одними губами:
– Во-первых, не спорь со мной. А во-вторых, бег «через не могу» – единственный вариант повысить выносливость. Тоже Брюс говорил.
– Ты его фанат?
– Нет. Я просто люблю читать биографии тех людей, кто сам себя вылепил. Но ты не волнуйся. До кроссов тебе еще далеко. И делать в твоем состоянии мостик – тоже неразумно. Давай начнем с отжиманий. Не от пола, конечно.
Оля ненавидела отжиматься. Но глупое упражнение давало возможность продемонстрировать идеальной формы предплечья и кисти, поэтому спорить девушка не стала.
– Как скажешь, – покорно отозвалась.
Роман скомандовал:
– Встань на колени, обопрись о бревно и попробуй согнуть руки. Есть! Классно!
Оля горько усмехнулась: он обращается с ней, как с настоящей инвалидкой.
Сцепила зубы и отжалась еще десять раз. На одиннадцатый в голове зашумело, руки подогнулись, и она бы приложилась лицом о дерево, но тренер успел подхватить. Выкрикнул с оптимизмом:
– Умничка! Я знал, что ты сможешь!
Утро понемногу разгоралось, птицы орали по-летнему нагло, шум машин за пределами парка становился все громче. Роман на ходу составлял план тренировок, фонтанировал идеями. А Ольга вдруг услышала – чей-то то ли вздох, то ли стон.
Резко обернулась: из кустов, метрах в тридцати позади, бросился прочь человек.
Кто такой – со спины не разглядишь. Но привычный глазу черный наряд и отросшие до плеч волосы не оставляли сомнений.
То был Ярик.
Ходит за ней. Специально с другого конца Москвы приезжает, чтобы только полюбоваться. Быть рядом. Охранять.
Но, похоже, его дерзновенным планам обратиться из верной собачки в любимого мужчину сбыться так и не суждено. Потому что красавец-спортсмен с золотыми ресницами совсем не чета несчастному инвалиду. А Роман, несомненно, на нее запал.
Римма
Август для детективной деятельности – месяц тухлый, и Паша Синичкин себя присутствием в офисе не утруждал. Умотать без меня куда-нибудь в Мексику или в Ниццу, правда, не решился. Но на работу являлся изредка, чисто чайку попить, и ночевать у меня оставался все реже. То рыбалка у него, то скутеры, то горные лыжи осваивает в каком-то туннеле с искусственным снегом.
Логично, конечно: расслабиться, пока серьезных клиентов нет. Однако я подозревала, что развлекается Пашенька далеко не всегда в мужской компании. А на скутерах с горными лыжами многие хищницы специально кататься учатся, чтоб выгодную партию словить.
Но не опускаться же до слежки за собственным шефом! Тем более в офисе все равно кто-то должен присутствовать. Лето – не лето, а два небольших заказа недавно были.
Нервному юноше с лицом Достоевского я помогла найти попутчицу из «Сапсана», мчавшего в Петербург (парень все четыре часа пути планировал сам попросить у девушки с соседнего кресла телефон, да так и не решился).
А печальную женщину я спасла от мошенников или даже от уголовной статьи.
У горемыки болела мама. Обычные болеутоляющие не помогали, а те, что продаются по красным рецептам (и подлежат очень строгому учету), врач не выписывал. Считал: пациентка может потерпеть.
Но в интернете предложения сильнодействующих лекарств имелись. И дочь пришла посоветоваться: можно ли на них откликаться?
Я побеспокоила Пашу (в этот день он осваивал яхтинг), помониторила ситуацию сама, и вместе мы быстро выяснили: есть только два варианта.
Отдать мошенникам деньги авансом – и просто не увидеть никаких лекарств. Или – попасть на полицейскую засаду и загреметь по 228-й статье. Реальный срок не дадут, но судимость и штраф за незаконное приобретение запрещенных веществ тоже не самые радостные события.
– Как же мне тогда с мамой быть? – закручинилась клиентка. – Может, взятку врачу предложить, чтобы все-таки рецепт выписал?
Но мы нашли иной выход.
У Пашиного знакомого недавно скончался от рака отец. Синичкин позвонил приятелю, в очередной раз выразил соболезнования и осторожно поинтересовался: не осталось ли после смерти родителя серьезных лекарств?
– Валяется что-то, – отозвался знакомый. – Я хотел в онкодиспансер сдать, да закрутился. А они сами вернуть не просили.
В итоге незаконную транспортировку запрещенных веществ осуществила я.
Женщина долго и радостно благодарила, пыталась деньги совать. Но мы с Пашей никогда не берем платы с тех, кто в совсем отчаянной ситуации.
– Доброе дело сделали – значит, скоро нормальные клиенты придут. Хлебные, – заверил меня Синичкин.
И на следующий день заказчик действительно явился. Им оказалась моя давняя знакомая – Ольга Польская.
Узнала я ее не сразу. Раньше она совсем в иных образах передо мной представала. То балерина с идеальным пучком, то, удивительным контрастом, посудомойка с небрежным хвостиком. Страстная леди с гривой волос, плещущихся на ветру. Инвалид с уродливой больничной стрижкой…
Сегодня – пожалуй, впервые – она выглядела обычной девушкой, одной из толпы. Заурядные джинсы, в весе слегка прибавила.
– Оля! – Я не удержалась от эмоций, вскочила ей навстречу. – Как я рада тебя видеть!
Девушка взглянула недоверчиво – нечасто, видно, ей кто-то радуется.
Но ответила на объятие, а потом уткнулась носом мне в шею и всхлипнула.
– Олечка! – перепугалась я. – Что случилось?
Она всхлипнула еще громче – и с несомненным удовольствием.
Паша выскочил из кабинета, мигом оценил ситуацию. Решительно перехватил Ольгу из моих рук, усадил на диван и уверенно обнял, а мне велел:
– Быстро воды!
Будто без него не догадалась.
Девушка успокоилась. Опустошила стакан, откинулась на спинку дивана, убедилась, что мы – зрители – затаили дыхание и внимаем. А потом (не утратила она все-таки сценического мастерства) торжественно произнесла:
– Что мне сделать, чтобы его остановить?
– Кого? – спокойно спросил Синичкин.
– Ярика. Ярослава Дорофеева.
* * *
Похоже, Рома на нее серьезно глаз положил. С чего бы иначе мотался каждый день на выселки, в Лианозовский лесопарк, из своих Сокольников?
С утра добросовестно впахивал ее личным тренером. Потом отправлялись к Оле на съемную квартиру, она готовила завтрак. И Рома редко уезжал сразу. Болтали, очень скоро последовал поцелуй, а через пару дней и бережный, словно она хрустальная, секс. Любовником спортсмен оказался умелым. И человеком чутким. Когда понял, что Ольга страшно стесняется своих непослушных рук и ног, а в момент оргазма у нее перед глазами все плывет (видно, давление падает), пыл поумерил. Часто ограничивался только поцелуями.
Иногда доставал лэптоп – Ольга тогда ходила на цыпочках.
Роман – хотя тело холил и выглядел профессиональным атлетом – оказался человеком творческой профессии. Окончил режиссерский факультет ВГИКа. Собственных фильмов, правда, пока не имел – только выпускной (Ольга посмотрела – добротный, довольно страшный «хоррор»). Сейчас служил разработчиком сюжетов в большой продюсерской компании, какие-то сериалы, над которыми он трудился, с переменным успехом шли по телевизору. Но – как положено всем, кто связан с кино, – в настоящий момент Роман работал над «бомбой». Детали хранил в секрете – даже от Оли. Боялся сглазить. Сказал только: «Если получится – всю Москву взорву!»
Она еще про себя удивилась – почему только Москву? Но подробности выпытывать не стала.
Все, кто болен, становятся эгоистами. И куда больше Олю сейчас занимала она сама. Поскорее бы обрести – прямую спину, легкость в движениях, блеск в глазах!
Ближе к обеду Роман уходил – его сценарная группа обычно сползалась в офис продюсерской компании к двум. А Оля – уже в одиночку – продолжала терзать тело гимнастикой. Часам к пяти, совершенно без сил, падала в постель и пыталась уснуть, но чаще просто лежала, постанывала, глотала обезболивающее – мышцы болели неимоверно. И только часам к девяти вечера приходила в полунорму. Могла встать. Одеться. Дошаркать до магазина. Рома любил сыр, орехи, виноград, и она заранее заботилась, чтобы ни один их совместный завтрак не обходился без его любимых продуктов.
Бибирево – район довольно мрачный. Но недавно в нем появился супермаркет немецкой сети. Выглядел, будто пришелец из другого мира. Яркое пятно в скуке и грязи девятиэтажек. Изобилие фруктов, без счета рокфоров с пармезанами, целые полки миндалей-фундуков. И никто не дышит в затылок, не мешает спокойно выбрать – народ в основном толчется в других отделах – там, где спиртное и немудрящая закусь.
По утрам Бибирево мало отличалось от других столичных спальных районов. Кто на работу спешит, кто детей в садик тащит. Но вечерами – Оле казалось – здесь ни единого приличного человека. Все или пьяные, или готовы набраться, или уже с похмелья.
Когда шла из магазина домой – по узкой, худо освещенной улочке – всегда боялась: пристанет какой-нибудь алкаш.
Но до поры обходилось, и Оля (противоречивы все-таки женщины) даже переживать начала: неужели она сейчас настолько страшная, что даже когда много водки, на нее мужики не смотрят?
