скачать книгу бесплатно
Не зря ж Лерина подруга, Соня, злобствует и, не чинясь, спросила, едва увидела Надю за кулисами: «Ты чего сюда приперлась? Лесбиянка, что ли?! Лерку соблазняешь?»
Митрофанову аж в краску бросило от такого вопроса. Спасибо, Лера – вот уж языкастая не по годам! – выручила. С достоинством ответила своей наглой приятельнице:
– Да, Сонечка, я Наде нравлюсь. А тебе что, завидно?
Сонька немедленно стушевалась, пошлепала прочь, а Лера – фыркнула вслед посрамленной подружке:
– Ей, значит, по лысым папикам да по разным психам шляться можно. А мне с умными людьми дружить нельзя…
Надя даже растрогалась – и из-за того, что ее причислили к умным, и из-за слова «дружить».
Впрочем, какая там у них с Лерой дружба, если они всего во второй раз в жизни видятся… Но на приеме оказалось действительно интересно, даже если в нем и не участвовать, а только из-за кулис наблюдать.
Модный показ втиснули меж выступлением вертлявой певички (Надя видела ее первый раз, но сказали, что она «звезда») и горячим (обещали перепелов под соусом бешамель).
– Сорок минут по «языку» ходить будем, – проинформировала Лера. – Я целых семь платьев показываю!
– А откуда лучше смотреть? – загорелась Надя.
– А откуда хочешь. Или отсюда, из-за кулис, или в зал иди, уже не выгонят, раз внутрь прошла.
Надя, конечно, предпочла остаться за кулисами. «Под защитой» новой подруги. Притулилась в уголку и принялась наблюдать за все прибывающими Лериными коллегами. Такой оказался паноптикум – особенно если «изнутри», а не со стороны сервированных французским шампанским столов смотреть.
Наде раньше казалось, что эти модели-манекенщицы – все на одно лицо, одна сплошная смазливая блондинка… Но при ближайшем рассмотрении картинка вышла куда более выпуклой, интересной и, прямо скажем, – повышающей ее собственную самооценку. Митрофанова обнаружила, что неземная красота на самом деле – процентов на восемьдесят – труд всяких стилистов-макияжистов, а вовсе не собственная заслуга девчонок. Не уставала удивляться, пока смотрела, как модельки, еще в цивильном и без раскраски, собираются перед показом. У одной – зубы подкачали, у второй – прыщей изрядно… И фигуры модельные – тоже, прямо скажем, оставляют желать лучшего: у кого талии нет или ножки излишне тонкие, натуральная косуля, а грудь – вообще в половине случаев отсутствует полностью. Надя даже не удержалась, сказала Лере:
– Я-то думала, все модели и в обычной жизни красавицы. А на самом деле – смотреть не на что. Одна ты – и в джинсах хороша.
Лерочка от комплимента нескрываемо расцвела. Но ответила грубовато:
– И правда, что ли, – кадришься? Не зря, значит, Сонька тебя в лесбиянки пишет?
Надя тут же потупилась, а Лера расхохоталась:
– Да ладно, не обижайся! И привыкай. У нас тут всегда так – «без церемониев».
И предложила:
– Показ только через час начнется. Сходи, правда что, пока в зал, чернушкой подзаправься…
– Чем? – не поняла Надя.
– Ну, ты и девственница! – покачала головой соплюшка Лера. – Черной икры, говорю, пойди поточи, пока не размели. И мне пару тарталеток приволоки.
– Да ну, – нахмурилась Надя, – я лучше здесь побуду…
– Смущаешься, что на тебе вечернего платья нет, – тут же разгадала ее Лера. И пожала плечами: – А, между прочим, – зря. Вот смотри. – Она подтащила Митрофанову к кулисе, слегка раздвинула плотные портьеры: – Кое-кто – и правда расфуфырен, не спорю. А видишь – две девки в джинсах? А еще одна – и вообще в клетчатых штанах. А вон бабуленция, сущий кошмар – в платье с начесом?! И ничего, у самой икры стоит, никто ее не гонит. Или вон, глянь: чудик с букетиком. Вообще одет, как чмо. Рвань. Это, кстати, Илюшка, Сонькин хахаль. И тоже на бутеры нацелился!
– Да не хочу я никакой икры, – поморщилась Надя.
– Зато я хочу, – отрезала Лера. – Прошу ж тебя: принеси и мне. Нам только после показа в зал можно – а тогда уж точно ничего не останется.
Увидела, что Надя продолжает хмуриться, – и сбавила тон на просительный:
– Ну, Надечка, ну, пожалуйста! И сама поешь, и о друзьях позаботишься! А у нас тут все равно сейчас дурдом начнется – вон, видишь, платья уже несут, и визажисты пришли, тебе даже сесть будет негде…
– Ладно, – пожала плечами Надя.
В конце концов, она черной икры уже лет десять не ела. Не те доходы. А тут, раз уж и вправду бесплатно…
Помахала Лере и пошла в зал.
По пути решила завернуть в «удобства» – проверить, как смотрится косметика (обычно-то Надя почти не красилась, а сегодня, в преддверии приема, и тон наложила, и губы ярко-красным нарисовала, и теперь волновалась – вдруг все успело размазаться?!).
Туалет нашелся легко – одностворчатая дверка с буквой «Ж» и грозной табличкой «Только для персонала». «Будем считать, что я – персонал, – решила Надя. – Персональный сопровождающий фотомодели Леры».
Деликатно постучала – из туалета не донеслось ни звука – и распахнула дверь. Да уж, действительно «для персонала» – крошечный предбанник с раковиной и единственная кабинка. Дверь в кабинку призывно полуоткрыта. А в образовавшейся щели валяется туфелька. Туфелька с претензией – красного бархата, со стразами, и размер не маленький – не меньше тридцать девятого, на дылду. Явно кто-то из красочных птичек модельного мира потерял.
Надя пожала плечами: странные они, эти модельки. Ладно бы губную помаду в туалете забыть – но обувь?! Может, подобрать – и отнести за кулисы, с кличем: «Чей туфля?» Впрочем, Надя представила, как толкается меж надменными девицами и каждой предъявляет обувку, а те только надменно плечиками пожимают, – и поднимать туфельку передумала. Добрые дела в этом мире, похоже, наказуемы. Пусть модельки сами разбираются.
Она обернулась к огромному, странному для служебного туалета, зеркалу, приблизила к нему лицо. Макияж, на удивление, оказался в полном порядке, Надя под всеми углами рассмотрела себя и осталась довольна. Только вот проклятая туфля мешала – все время «в кадр лезла». А Надя, проклиная собственный нерешительный характер, все продолжала мучиться: подобрать? Не подобрать?
Принять решение не успела – дверь в туалет распахнулась (без всякого, конечно, интеллигентного стука). На пороге показался хмурый, с золотой цепью, мужик – Надя уже знала, что это Марат, Лерин и Сонин менеджер.
«Мог бы и подождать, пока я выйду!» – возмутилась Надя. Но делать замечание, конечно, не решилась – просто демонстративно отвернулась от нахала.
Марат мельком взглянул на Надю, застывшую перед зеркалом. Буркнул под нос: «Пардоньте». Бесцеремонно отшвырнул попавшую под ногу красную туфельку. И распахнул дверь непосредственно в туалетное помещение. А Надя, оцепенев, так и стояла перед зеркалом.
– Твою мать, – вдруг услышала она растерянный голос Марата.
Скосила глаза – и вскрикнула.
Туалетная кабинка оказалась занята.
В ней полулежала Лерина подруга Соня Перепелицына. Тело привалилось к унитазу, ноги беспомощно вывернуты, одна – босая, на второй – такая же, как валяется в предбаннике, красная туфелька. Голова нелепо откинута, изо рта – стекает струйка крови.
Надя снова закричала. И со всех ног кинулась прочь. Но, едва выпрыгнула за порог, как на плечо упала тяжеленная рука Марата.
– А ну, притормози, чмара, – грубо велел ей он.
Надя растерянно взглянула на него, и в голове пронеслось: «Вот и сходила я на великосветский прием…»
Глава 3
Дима Полуянов
Когда Дима выруливал в своем псевдорепортаже на последний абзац, у него зазвонил мобильный телефон. Он досадливо допечатал предложение: «…Хотя злые языки в поселке поговаривают, что Елена Ивановна увлекалась спиртным, а потому могла элементарно утонуть в речке…» И только тогда глянул на дисплей. Номер высветился мобильный, но совершенно незнакомый. Полуянов секунду поколебался – брать? Не брать? – но потом любопытство победило: а вдруг это какая-нибудь полузабытая кисочка звонит, и проблемы, где провести остаток вечера, отпадут сами собой. Выругавшись (сбивают с мысли, паразиты!), он нажал на зеленую кнопку.
– Дима, это ты? – раздался в трубке голос Нади Митрофановой. Звучал голос подруги детства весьма подавленно.
– Йа-йа, фольксваген, – весело откликнулся Полуянов.
– Дима, мне нужна твоя помощь.
«Если уж Надька звонит, да вечером, да по чужому мобильнику – значит, и в самом деле что-то случилось».
Тон журналиста стал серьезным:
– Что с тобой?
– Тут человека убили, – прошелестела Надя и взрыднула.
– Где «тут»? Какого человека? Откуда ты звонишь?
– Я была на приеме, в «Континентале», меня пригласили за кулисы, на показ моды, а тут убили одну девушку, модель…
– Подожди-подожди.
«Какую-то ересь Надька несет! Она что, по моему рецепту «Моёта и Шандона» перепила?»
– Говори ты толком! Ты – и вдруг на приеме? На каком еще приеме? Какие кулисы? Какая модель?
– Ладно, Димочка, – вздохнула Надя, – некогда тебе объяснять. В общем, если сможешь, приезжай. Ресторан «Континенталь». Тут милиции полно. И секьюрити. Меня допрашивать, наверно, будут.
– Да? Так ты меня не разыгрываешь?
– Ты с ума сошел! – истерически выкрикнула Надя. Дима никогда еще не слышал, чтобы она разговаривала с ним (да и с кем бы то ни было) столь заполошно.
– Вот теперь я все понял, – утешающе проговорил он. – Еду.
Не успел положить трубку, как в голове пронеслось: «Убийство модели в ресторане «Континенталь» – это ж какая тема!» Надо мчаться, и немедля!
Но срочные обязательства перед родной газетой были все-таки важнее, чем судьба Надьки, – и даже важнее, чем будущая сенсация. Скрипнув от досады зубами, Полуянов вернулся к тексту и изящно закруглил его: «…Однако многие в поселке уверены, и не без оснований, что библиотекаршу опять похитили инопланетяне».
Он не стал перечитывать заметку – некогда! – просто перекинул из личного компьютера в общередакционную директорию «набор в номер», а затем вылетел из кабинета. По пути к выходу заскочил к выпускающему:
– Серега, заметка у тебя в папке…
– Ага, я уже начал читать.
– Не в этом дело. Я нарыл сенсацию. Оставь мне сто пятьдесят строк в номере.
– Где я тебе такую дыру найду? Рожу, что ли?
– Скинешь на фиг эту мою лажу про инопланетян.
– Але, гараж! Мы через полтора часа подписываемся! Ты охренел?
– Давай, я тебе прямо сейчас заголовок скажу. И врез. И ты все поймешь. А остальное продиктую по сотовому через час стенографистке дежурной.
– Ну?
– Записывай. Заголовок такой: СМЕРТЬ НА ПОДИУМЕ. А лид[4 - В журналистике: краткое изложение события.]: «Вчера в Москве, прямо за кулисами модного показа в ресторане „Континенталь“, была убита – нет, лучше – зверски убита модель. Нет, не так: известная супермодель».
– Что, правда? А на ленте ничего нет.
– У меня свои источники информации.
– Тогда это интересно, – глубокомысленно изрек выпускающий. – Но если через час у меня в компьютере не будет заметки, в номер пойдет твоя ахинея про инопланетян.
– С тебя бутылка! – Дима хлопнул выпускающего по плечу и понесся к выходу: бегом, бегом, бегом!
Лера Летягина
Когда все вечера сидишь перед теликом, убийства тебе не в диковинку. Мертвых тел, по крайней мере, на экране, Лера перевидала во множестве, так что была уверена – столкнись она с трупаком в реальной жизни, нимало не растеряется. Эка невидаль: покойник! Тут главное – вести себя сдержанно и, как это слово-то будет, – во, компетентно. Пока прочие нервные граждане станут рыдать и хвататься за голову, нужно приметить и людей подозрительных, и обстоятельства настораживающие, а то и улики какие самолично установить. А потом, когда приедут очаровательные опера в кожанках (в кино милиционеры всегда выглядели шикарно, а в жизни Лера с ними пока не сталкивалась), – разговор между ними пойдет, считай, на равных. Красавцы сыщики внимательно выслушают ее подробный рассказ, зададут вежливые уточняющие вопросы – и горячо поблагодарят за помощь следствию.
Но когда в ее жизни случилось убийство реальное, оказалось, что выглядит оно совсем по-другому.
…Лера занималась самым сложным – клеила накладные ресницы, – когда из коридора вдруг донесся ужасный крик. Слов сквозь двери гримерки было не разобрать – слышно только, что орут двое. Мужчина, как положено сильному полу, нападает. А женщина – в ответ, похоже, плачет. И оба голоса девушке показались знакомы.
Она чертыхнулась, отшвырнула коробочку с ресницами, вскочила…
– Лера, через двадцать минут твой выход! – тут же кинулась к ней Валька-гримерша.
Готовность «плюс двадцать» – это плохо. Ей на одни ресницы десять минут надо. И потом еще краситься. Но нельзя ж позволить, чтобы Марат Надьку совсем изничтожил?! Ведь, хоть и новая, а подруга…
– Две секунды, – пообещала Лера гримерше. И выскочила в коридор.
И тут же поняла, что двумя секундами она никак не обойдется. Потому что оказалось: Марат уже не просто вопит. А схватил несчастную Надьку за плечи и трясет ее, будто она солонка с солью на самом донышке. Ну а новая подружка, овца овцой, ясное дело, вырваться даже и не пытается. Только хлюпает носом и блеет жалобно:
– Прекратите! Отпустите меня, пожалуйста… Я ни при чем! Я туда случайно зашла…
Лера от дикой картины даже растерялась – так и застыла на пороге гримерки, за спиной уже дышат остальные девчонки, тоже на Маратов ор подтянулись.
– О-о, ка-кие тут страсти! – выглянула из-за Лериного плеча Ленка, коллега и задавака. – Как Маратик наш возбудился! Ты, ла-апуля, у нас что – геронтофил?..
– Марат, отпусти ее!! – наконец выкрикнула и Лера.
Но реплика прозвучала тихо – нет, увы, у нее привычки на Марата покрикивать.
Впрочем, менеджер ее услышал. Вскинул голову – глаза дикие, волосы встрепаны. Послушно отпустил – нет, даже отшвырнул Надю, так что та еле на ногах удержалась. И тут же бросился к Лере и остальным девушкам. Орет – еще громче, чем на Надюху:
– А ну, все в комнату! Назад, я сказал!
Девушки послушно – повиноваться крику все приучены – отпрянули. Одна Ленка – не зря, видно, говорят, что на нее французский дом моды глаз положил, иначе б не хамила, – фыркнула:
– Да пошел ты! – И выскочила из-за Лериной спины, оказалась лицом к лицу с Маратом.
– А ну, коза, геть отсюда! – попер на нее Марат.
