скачать книгу бесплатно
То был – вепрь? Вампир? Вий? Гоблин?
Она никак не могла вспомнить нужного слова.
Хотя, конечно, устрашающая фигура принадлежала человеку. Просто он – чрезвычайно странный. Мужчина огромного, под два метра, роста. Лицо почти скрыто волосами: седая шевелюра, могучие кусты бровей, нестриженая борода. А главное – взгляд. Глаза с виду самые обычные, серые, и не то что какие-то особо пронизывающие, но все равно по позвоночнику сразу холодок побежал…
И голос – хриплый, будто человек заговорил после долгих лет, в течение которых исполнял обет молчания.
– Рядом, Джек!
И следующие слова – адресованные ее спутнику – ударили, будто током:
– Продолжаешь спорить с судьбой, Димитрис?
И юноша (а ведь ей казалось, что она за пару дней, что они провели поблизости друг от друга, узнала его до донышка – совсем молодого, глупенького и открытого) спокойно ответил:
– Нет, отец Стелиос. Сегодня я пришел к вам совсем за другим.
А когда страшный человек в ответ усмехнулся и, небрежно взглянув на нее, произнес: «Хочешь покопаться в этой особе?», девушка просто была готова вырвать свою ладонь из руки Димитриса и броситься в ночь. И пусть на пляже воет ветер и нет ни души – лучше так, чем рядом с этим ужасным человеком.
Однако тот будто прочел ее мысли. Резко выбросил вперед огромную волосатую руку и втащил девушку в дом.
Кажется, она закричала… и Димитрис ее успокаивал, нежно гладил по плечу… а седобородый Стелиос стоял в углу комнаты, смотрел на них из-под кустистых бровей, и пес спокойно улегся подле продавленного кресла, и ничего страшного пока не происходило. Девушка потихоньку успокоилась, все равно ей казалось, что просить, чтобы они ушли, как, впрочем, и сопротивляться, и умолять – бесполезно. И тогда Стелиос хрипло произнес:
– Давай к делу, Димитрис. Скажи наконец, что тебе от меня на этот раз, – («значит, были и другие разы?»), – нужно?
И юноша отпустил руку русской и твердо произнес:
– Мне нужно, чтобы ты помог этой девушке обрести память.
Стелиос усмехнулся:
– Как ты сказал – память?
В глазах его полыхнули искорки любопытства. А Димитрис с видом собственника водрузил руку на ее плечо и повторил:
– Девушке надо знать, кто она. И откуда. И что с ней случилось. И почему это произошло. И еще… – он виновато взглянул на нее, но все же закончил, – не обманывает ли она меня?
– С этими вопросами тебе следовало обратиться к богу, Димитрис, – усмехнулся страшный человек.
А она – уставшая, испуганная – наконец не выдержала:
– Послушайте! Вы можете объяснить мне, что происходит?
Но вместо ответа юноша лишь легонько подтолкнул ее в сторону ужасного Стелиоса, или как его там. И девушка – вместо того чтобы отшатнуться – будто загипнотизированная, пошла к нему. А тот коснулся своей тяжелой ладонью ее лба и пробормотал:
– Странно… Очень странно.
И резко обратился к Димитрису:
– Она тебя не обманывает. Ее память действительно чиста, словно неисписанный бумажный лист.
«Ради сего великого открытия, конечно, стоило ковылять два часа по песку», – саркастически подумала девушка.
А огромный человек вновь коснулся ее лба (от его руки по коже разлилось приятное тепло) и вдруг резко, глядя прямо ей в глаза, произнес:
– Я бессилен тебе помочь. Могу только сказать, что ты заслужила то, что случилось. Беспамятство – твоя кара. Кара за грех. За зло, что ты причинила людям.
– Причинила зло? Я? – растерянно пробормотала девушка.
А отец Стелиос вдруг забормотал:
– Вспомни. Лето. Парк. Пахнет яблоками. И дети играют в мяч… Сколько вас было?.. Да, трое.
О чем он говорит?
Девушка в недоумении смотрела на страшного человека. А тот продолжал:
– В саду была ты. И еще одна девчонка, твоя подружка. Вам лет по десять. И с вами маленький мальчик. Ему не больше пяти. Он ничей не брат, не родственник. Откуда он к вам прибился?..
«Ну все, хватит», – едва не вырвалось у нее.
Димитрис тоже смотрел на рассказчика со все возрастающим недоумением.
Однако тот уже не замечал ничего вокруг и продолжал бормотать:
– У мальчика была плохая мать… да, да, она пила и совсем не интересовалась своим сыном. И вы с подружкой просто пожалели его. И взяли с собой на прогулку. Никто об этом не знал. Потому что никому из взрослых не было до ребенка никакого дела…
И вдруг, будто по волшебству, в ее голове вспыхнула картинка: лето – но совсем не такое, как здесь, не жаркое, в воздухе звон комаров и запах влажной, после очередного дождя, земли. И яблоневый сад – урожай не созрел, яблоки крошечные и зеленые. И она сама, только маленькая, действительно лет десяти. И еще одна девчушка того же возраста. А с ними – мальчишка, гораздо младше, явно дошкольник…
Они с подругой длинными палками пытаются сбить с вершины яблони единственный плод с уже покрасневшим бочком. Но слишком высоко, и у них ничего не получается. Сверху услужливым дождем сыплется невкусная зелень, а заветное наливное по-прежнему недоступно. Девочки спорят друг с дружкой. Одна предлагает залезть на дерево и достать яблоко рукой, а вторая отговаривает: ветки тонкие, опасно… А потом вдруг одна из них кричит:
– Пусть он залезет!
И показывает на малыша.
И тот – худенький, в чем только душа держится – с готовностью лезет на дерево. Мальчик даже польщен: большие девочки нуждаются в нем, они поручили ему важное дело… Тонкие ветки прогибаются, но пока удерживают хрупкое тельце… А когда ребенок уже почти на вершине, вдруг раздается хруст… ветка подламывается… и дальше все как в замедленной съемке, беззащитное тело падает на землю. Удар. И тишина. Они в ужасе бросаются к нему… И с огромным облегчением встречают его слабую улыбку. И слышат виноватый лепет:
– Я… я не удержался.
Ребенок в порядке и, кажется, ничего не сломал, только лицо исцарапано, и из носа капает кровь.
…Картинка, что всплыла перед ее глазами, была абсолютно реальна – вплоть до деталей: погоды, одежды былых времен. Внушить такое невозможно. Бородач Стелиос действительно непонятным образом вытащил воспоминание из ее подсознания. Все и вправду происходило именно с ней. Очень давно. Много лет назад. Но почему она оказалась в том яблоневом саду? И где он находится? И как звали ее подружку и того пацаненка?
Этого девушка не помнила. И она, вся во власти только что увиденного «кино», вскрикнула:
– Но при чем здесь кара? Ведь с мальчиком ничего не случилось!
А бородач внимательно взглянул на нее и назидательно произнес:
– О да! Тебе гораздо спокойнее считать, что ты ни в чем не виновата. Ребенок всего лишь разбил нос. Вы остановили ему кровь и промыли царапины, и даже раздобыли новые футболку и шорты вместо порванных. Он вернулся домой и сразу лег спать, сам, – в той семье все равно было не принято, чтоб ребенка укладывали родители. И его мамаша ни о чем даже не узнала. И не заметила, что сын пришел домой исцарапанным, в чужой одежде… А потом вы с подругой уехали и никогда больше не возвращались в тот поселок и в тот сад. И никогда не узнали, что…
Бородач зловеще замолк.
Девушка сидела ни жива ни мертва.
И уже Димитрис нетерпеливо спросил:
– Но что? Что же случилось?
Однако страшный человек не обратил на него ни малейшего внимания. Проникновенно посмотрел на девушку и властным голосом произнес:
– Слушай себя. Слушай!
…И в ее голове вновь вспыхнула картина: уже совсем взрослый мужчина, высокого роста, стройный, с волевым подбородком. Такому бы еще антураж соответствующий: дорогая машина, хорошие часы на запястье, дизайнерский костюм. Однако находится человек в казенном, блеклом, с обшарпанными стенами помещении. И сидит не в кожаном кресле начальственного кабинета, а на продавленной панцирной кровати. И глаза его бессмысленны и пусты. Руки безвольно висят вдоль тела. А по подбородку тянется ниточка слюны.
Мучитель Стелиос жестко говорит:
– Это он, тот самый мальчик. И таким он стал только благодаря тебе.
– Не понимаю… – выдыхает девушка.
– Что ж. Я тебе объясню, – пожимает плечами гигант. – Ребенок упал с большой высоты. Метра три. И ударился головой. Но ты тогда… Ты просто промолчала. Испугалась, что во всем обвинят тебя… А зачем признаваться? Переломов нет, ребенок бегает, а то, что голова у него болит, – у всех бывает, пройдет. Но мальчика-то следовало срочно вести к врачу. Оперировать. Спасать. Но никто ведь – кроме вас! – даже не знал, что случилось… Никому и в голову не пришло показать его докторам. И эта травма – незалеченная! – убивала его. Убивала с каждым годом. И в конце концов у него случилось кровоизлияние в мозг. И превратило его в растение. И если бы он мог говорить, он просил бы, умолял тебя, всех, чтобы вы навсегда прекратили его мучения. Но он даже этой возможности лишен. Поэтому око за око, милая девушка. Ты – лишила памяти его. А он – тебя. В жизни зло часто уравновешивает само себя. То, что ты причинила, возвращается назад к тебе же. Еще вопросы будут?..
Она, потрясенная, молчала. Кажется, по лицу текли слезы. А в голове билось: «Кто он, этот бородач? И откуда он знает о ней то, что ей самой совершенно неведомо?..» И еще одна крошечная и почти безнадежная мысль: вдруг ничего не было – ни мальчика, ни яблони? И странный человек – просто сильный гипнотизер, отчего-то решивший испытать на ней мощь своего таланта?..
Однако Димитрис, похоже, принял рассказ отца Стелиоса за чистую монету. Он нежно коснулся рукой ее лица, успокаивающе пробормотал:
– Не плачь, банни… Даже если так было на самом деле. Ты все равно ни в чем не виновата. Ты была маленькой. Я бы тоже на твоем месте испугался во всем признаться…
И с укором обратился к бородачу:
– Я просил вас совсем не об этом. Я просил помочь ей, а не искать виновных.
Девушка бросила на него благодарный взгляд, а Стелиос лишь усмехнулся:
– Ты задал мне много вопросов, и я ответил – на тот, что считаю самым важным. Кто виноват в том, что она потеряла память? Только она сама.
– Но я имел в виду совсем другое! – горячо воскликнул Димитрис.
Увидел, что брови Стелиоса гневно сошлись у переносицы, и поправился:
– В смысле, не за какие прегрешения, а почему и как. Когда, где?..
– Шли запрос в небесную канцелярию, – усмехнулся старик.
И снисходительно пояснил:
– Я вижу лишь общую картину. Детали мне неподвластны.
– Но ведь все, что вы рассказали, нам никак не поможет! – продолжал горячиться Димитрис. – Мы по-прежнему не знаем ни ее имени, ни откуда она, ни что с ней случилось. Получается, мы зря на вас надеялись?
А девушка жалобно добавила:
– Пожалуйста. Ведь меня здесь даже называют не по имени – просто «она».
– Имя у тебя, должно быть, красивое, – усмехнулся старик. – А вот душонка…
И вновь Димитрис бросился на ее защиту:
– Неправда! Она добрая! И умная! И…
Старик же вновь одарил ее цепким, раздирающим душу взглядом и будто бы про себя проговорил:
– Да, она, конечно, красива. И умна. Потому что только умные зарабатывают деньги своей красотой. Да, да, я вижу еще кое-что… Эта девочка в своей прошлой жизни знала себе цену. И умело пользовалась теми щедротами, что ей даровала природа. Я вижу: она вся в роскоши, в блеске… Софиты, фотовспышки, поклонники… Автографы, призы, подарки, слава…
– Вы имеете в виду, что я была… моделью? – недоверчиво спросила девушка. – Или актрисой?
– А что, вполне может быть! – вновь встрял Димитрис.
Старик же опять внимательно взглянул на нее и задумчиво произнес:
– Я не знаю, кем ты была. Но ты… ты… создавала свой собственный мир. Неправильный. Насквозь фальшивый. Иллюзию, красивую сказку. А люди тебе верили. Не щадя живота своего стремились попасть в тот несуществующий мир. Бросали на это все свои силы, деньги… А ты – ты их просто обманывала. Потому что идеального мира не существует.
– Не понимаю… – опустила она глаза.
Однако Димитрис, кажется, понимал – он жарко воскликнул:
– Но ведь художники – они тоже создают собственный мир! И писатели! И скульпторы! И актеры! Они все творят иллюзию! Но их никто за это не осуждает!..
И бедняжка нарвался. Потому что странный старик перевел на него взгляд своих водянистых глаз и устало сказал:
– Ты такой еще мальчик, Димитрис… Что ты хочешь от меня услышать? Что это совсем не твоя женщина? Что такая, как она, просто использует тебя и выбросит, словно старую тряпку?
Димитрис мигом поник, потух.
А старик властно велел:
– Уходите.
И повернулся к ним спиной.
– Но подождите, отец Стелиос! – потерянно воскликнул Димитрис.
Однако тот даже не шевельнулся. А страшный пес Джек вскинул голову и предупреждающе зарычал. Оставалось лишь уйти.
…И пока оба возвращались по влажному прибрежному песку в Хору, никто из них не проронил ни слова. Только на самом пороге дома девушка удержала Димитриса за рукав и жалобно спросила:
– Ну скажи мне. Пожалуйста. Кто такой Стелиос? Шарлатан? Сумасшедший? Преступник? Чем он занимается? И почему он живет один, в заброшенной деревне?