скачать книгу бесплатно
Народ начал разбредаться, растворяясь в кривых улочках и переходах Атолла. Многие, конечно, отправились арендовать комнаты на ночлег к постоялому двору. Но были и те, кто хотел сэкономить, для таких бережливых завсегда в городе готовы были сдать свои комнаты местные жители. Объявления о сдаче комнат на ночлег и как их отыскать всегда размещались на большой доске объявлений прямо на базарной площади, туда потянулось изрядное количество прибывших в город людей с жировыми фонарями в руках. Городские нищие тоже пошли по своим делам на ночлег устраиваться, место укромное искать. Нищих на выходе из ворот досмотрели наемники, державшие полукольцом оцепление. Нищий, он на то и нищий, что нет у него ничего, поэтому он всячески пытается что-то раздобыть, зачастую украсть. Досмотрели тщательно, а по головам пересчитывать не стали, кому они нужны, да и кто помнит, сколько их сюда пригнали, всю ночь работать за пару серебряных квадратов.
За работой людей неустанно наблюдала тьма, притаившаяся вдоль стен, между стоящими картами, скопившаяся под ними. В эти места не проникал свет от ночных двадцати четырех вольтовых ламп городского освещения, ламп было слишком мало, освещать улицы и площадь ночью было дорого. Люди разошлись. Пусто стало вокруг. По грузовой площади, мимо оставшихся на ночлег и уснувших картов, иногда неспешно прохаживались постовые, несущие вахту у главных ворот. Попасть на грузовую площадь можно было только через главные ворота, мимо охраны, других выходов сюда не было. В обычное время главные ворота на ночь не закрывались, достаточно было охраны возле них. За последнюю историю Атолла, после набега Демонов Пустоши, эти ворота закрывались всего дважды – в прошлом и позапрошлом году, во время драматических событий в период Солнечной Бури. Днем проход через посты у главных ворот был свободный, в ночное время по специальным верительным бумагам, подтверждающих право человека здесь пребывать в означенное время. В основной массе такие бумаги давались приемным и торговцам, получающим груз, амбарным да еще некоторым клеркам меньшего звена, могущим по долгу службы и торговли, по деловой нужде здесь оказаться.
Тьма выждала еще пару часов, после того как работавшие люди покинули грузовую площадь. После от нее отделились две длинные тени. Тени направились к опечатанному амбару, одна тень бесшумно, лезвием тонкого ножа поддела печать, убрала в сторону, принялась куском кривой проволоки в замке ковыряться. Вторая тень настороженно озиралась по-сторонам. Стоп – патруль. Обе тени бесшумно нырнули во мрак под стоящий рядом карт и растворились в нем. Патруль, один вооруженный СКСом молодой воин парнишка, неспешно прошел в направлении закатных ворот. Тени снова вынырнули из мрака, вернулись к замку, тихо вскрыли его, беззвучно просочились в щель приоткрытой амбарной двери, осторожно прикрыли ее за собой. Отошли от двери на несколько метров, тихо, осторожно ощупывая пространство вокруг себя, чтобы не упасть и не наделать шуму. Достали из карманов по большой колбе, встряхнули, пошла химическая реакция, колбы засветились тусклым голубым светом, освещая пространство возле себя на пару метров тусклым еле различимым светом. Тусклый свет выхватил из мрака силуэты двух людей, одеты в обноски и рванину, как бездомные. Капюшоны глубокие на головах, лица платками повязаны, у одного, даже так, явно видны следы язв и ран гнойных. У второго одно плечо выше другого.
– Одну метку я точно видел на бочке с солониной, вторая наверняка на тюках с оружием должна быть.
– Тогда ты ищешь ту, что видел и аккуратно достаешь товар, а я займусь второй.
Разошлись в стороны. Уложенные ровными рядами тюки и бочонки с товаром обходили неспешно, внимательно осматривая каждый тюк и бочонок, не найдя нужной метки, переходили к другому. Наконец, тот, который с язвенным лицом, остановился у пластикового бочонка сбоку у которого еле видно краской был нанесен знак – три линии, вертикальная и по бокам две наклонных, все сходятся в одной точке. Бочонок стоял во втором ряду, на нем еще два ряда сверху. Язвенный положил колбу на соседние бочонки с товаром, принялся бочонки верхних рядов аккуратно снимать и ставить рядом на пол. Достав нужный бочонок, он ножом аккуратно поддел крышку, закрывающую его, снял ее, рядом положил. Внутри было уложено мясо, нарезанное длинными ломтями и залитое рассолом. Достал несколько ломтей, на крышку от бочонка сложил, снова руку опустил в рассол, извлек металлическую коробку, размером примерно с силикатный кирпич. Снова руку опустил в рассол, извлек еще одну коробку, за ним еще одну. Из кармана тряпку грязную достал, коробки отер, солонину на место вернул, крышку закрыл, пол от пролитого рассола протер. Коробки в тряпку замотал, бочонки на место вернул, все три ряда. Колбу со светом взял, поноску тряпочную с пола подобрал и за кривым отправился.
Кривой тем временем осмотрел половину тюков с оружием, но нужного, с меткой пока не нашел. Бесшумно подошел язвенный, поноску показал, кривой кивнул, пошли дальше вместе искать метку. Нашли, почти в самом конце, внизу. Верхние ряды аккуратно сняли, вдвоем, помогая друг другу. Достали нужный тюк, кривой ножом срезал веревку, обвязывающую его, убрал ее в карман, размотал мешковину. Язвенный, фонарем-колбой своей и кривого, сверху подсвечивал. Внутри лежали смазанные четыре АКСУ, два АКМа, десяток ПМов, шесть револьверов, сверток с шестью РГД-5 и запалы к ним, по два десятка магазинов к автоматам и пистолетам. Кривой взял у язвенного колбу, внимательно осмотрел оружие, отложил два АКСУ, один АКМ, четыре ПМа на которых были особые метки – значит, оружие в хорошем состоянии, не подведет, не заклинит. Взяли шесть магазинов к автоматам и восемь магазинов для ПМов, гранаты все забрали. После чего остальное оружие обратно в мешковину аккуратно замотали. Новой веревкой, точной копией той, которую срезали, перемотали, даже узлом одинаковым завязали. Тюки на место уложили, так как они лежали до этого. Кривой из-за пазухи извлек мешок с лямками, в него оружие аккуратно сложили. Мешок туго перемотали, убедились, что все плотно лежит не звякнет ничего. Пошли к выходу.
Дверь очень медленно приоткрылась, щель совсем маленькую образовав. Кривой осмотрел площадь – чисто, патруля нет. Приоткрыл дверь больше, в проем юркнул. На улице присел в тени, еще раз осмотрелся – никого, знак дал язвенному, тот ему мешок с оружием подал, потом поноску, сам тихо выскользнул. Дверь прикрыли, замок на место навесили, замкнули, пломбу аккуратно на место приладили. Пригнувшись, прошли вдоль картов, дошли до нужного и юркнули под него, себя к раме снизу, заранее заготовленными там веревками, подвязали. Остались утра дожидаться.
Недолго уже осталось. Горизонт вдалеке начинал окрашиваться светлым. Где-то в Пустоши завывал песчаный волк арг.
**********
Вошедший воин подошел к столу, на вожатого посмотрел. Взгляд доброжелательный, что бы это значило? Потом на Виолетту взгляд перевел – глаза пустые без выражения. Девушка на звук шагов голову повернула, глазами с незнакомцем встретилась, глаза загорелись, искорки запрыгали, ритм дыхания на секунду сбился, замерло звездное небо, затаилось. Всего на миг. Знает его, приятные воспоминания он в ней пробудил. Клиент или старый знакомый?
– Не откажешь?
Вопросительно на вожатого посмотрел, указывая рукой на место за столом напротив. Явно не из праздного любопытства подсесть решил. Эти двое знакомы – совершенно точно. Значит, тот гарантированно знает, чем девчонка на жизнь зарабатывает, значит, понимает, что в дело чужое влезет, испортить может. Что это означает? Ровно одно – дело серьезное, отлагательств не терпящее. Значит, опять в Пустошь собираться придется. Хотя может, отошью его, и всего делов-то.
Приглашения не дождался, сам уселся, девочка подвинулась. На нее поглядел, улыбается, а глаза холодные.
– Извини детка, но твоего приятеля я у тебя заберу. Ты погуляй пока, нам поговорить нужно.
Встала, взгляд короткий бросила, ушла. Нет, такого просто так не отошьешь. Черные волосы зачесаны назад, карие глаза, высокий лоб, впалые скулы, щетина двухдневная.
– Ящер.
Коротко представился, руку тянет.
– Лекс.
Пожали руки. Вот морок, вот это силище! У воина ладонь маленькая, никогда бы не подумал, что в таком небольшом крепыше столько силы может быть. А ты не так прост, далеко не прост. Хорошо послушаю, что там у тебя?
– Хорошая девочка. – Ящер кивнул за спину вожатого в сторону прохода на второй этаж. – Рекомендую.
Вот оно, понравилась девочка вожатому, молодец держится хорошо, никак эмоции не выказывает, а глаза блеснули, коротко, мимолетно, но на фразу отреагировал. Трудно такого будет уговорить.
– Давай сразу к делу, устал я с дороги, отдохнуть хочу.
Вожатый постарался принять самое безразличное выражение лица, на лавке небрежно развалился.
– Давай выпьем сначала, за знакомство. Это закон – за хорошее знакомство всегда выпить полагается.
Воин по кружкам разлил, свою кружку поднял, по кружке вожатого ударил. Залпом выпил, из тарелки вожатого хлеба кусок взял, зажевал. Лекс пригубил слегка, не лезет. Тип этот наглый напрягает очень сильно, только от Ворона отделался, как сразу другой его место занял. Что же вам всем так нужно обязательно кому-то в душу нагадить?
– Эй, разносчик!
Подошел парнишка лет четырнадцати, с виду вполне здоровый, может сын трактирщика? Лекс к нему обратился.
– Что у вас из недорого пожевать есть, ну чтоб прям самое дешёвое было.
– Солонина, острыми травами приправленная и хлебцы из ковыши – плевы травы ковыльной.
– Годится, неси только побыстрее. И кружку отвара травяного захвати.
Воин смотрел на происходящее с непониманием. Подобрался, пора к делу переходить. Снова разлил. Вожатый почти не пил, сидел трезвехонек, так не пойдет. Снова по его кружке ударил.
– За твою удачу, вожатый Лекс.
Кружку опрокинул. Снова хлеб у Лекса потянул.
– Причем тут удача, достали вы все уже, это ремесло и точка.
– Ладно, не серчай, слушай…
Подошел парнишка разносчик.
– Солонину, вон господину воину, пожалуй, больно он проголодался, как я посмотрю, а отвар сюда давай. Остальное все можешь забирать, да и самогон тоже, надоело за удачу всякую добро переводить.
А парень-то с гонором! Молодец, так мокнуть! Ладно, и в правду – хватит реверансы с ним разводить.
– Мне вожатый нужен, прямо сейчас, даже не мне, а самому Воеводе.
– Хорошо.
– Что хорошо?
– Говорю – хорошо, а дальше то что?
– Дальше я тебя нанять хочу, деньгами не обижу.
– Я деньгами и так не обижен.
Воин вперед подался, тарелку солонины в сторону отодвинул, наклонился через стол к Лексу.
– У Воеводы беда с сыном приключилась, пропал, нужно на поиски идти, а вожатых в городе нет.
– Может, не искали?
– Сам лично сегодня весь город оббегал, нет подходящих, а тут ты как раз.
– Ящер, ты караванами когда-то дальними ходил?
Лекс внимательно посмотрел на воина, тот назад снова откинулся.
– Было дело. А спрашиваешь к чему?
– А во время Солнечной Бури?
– Во время бури нет.
– Спрашиваю к тому, что ты знать должен, а если не знаешь, то я тебе сейчас подробно объясню.
Вожатый отвар из чашки надпил, задумался.
Скрипнула входная дверь, в зал трактира вошел толстяк, лет двадцать пять на вид, на обе ноги прихрамывает. Тот самый, который амбар открывал. Значит, выгрузка закончена, отметил про себя Лекс. Амбарный трактир взглядом обвел: парочка изрядно выпивших картор-караванеров, троица из кузни, сталелитейщики: четверо за одним столом, еще двое за другим столом. Странная парочка воин и вожатый, оба незнакомые, не видел их никогда, может с караваном прибыли. Двое вышибал возле стойки – коренастые, сбитые, наголо выбритые. У обоих парней татуировка похожая – какая-то вязь от левого уха по шее вниз к плечу спускается. Вот и трактирщик, собственной персоной. А ее в зале нет. Подошел к стойке.
Вожатый снова на воина взгляд перевел.
– Во время перехода, особенно через бурю, организм накапливает изрядное количество радиации, которая, в свою очередь никак не способствует дальнейшей здоровой и радостной жизни.
Воин на спинку лавки откинулся, понятно значит, уперся окончательно парень.
– После таких переходов организм надлежит хорошо почистить, перед тем как опять в Пустошь соваться. Я только что вернулся из двухнедельного перехода, а ты мне предлагаешь сразу назад. – Парень вперед наклонился. – Так что свои квадраты можешь засунуть себе плашмя, сам догадаешься куда.
Наглец, нарывается. Толстяк у стойки кружку допил, за вышибалой наверх пошел. Ого, да он сюда за девочкой пришел! Кто бы подумал. Интересно, а как у него это вообще получается?
– Деньги не мои, а Воеводы.
– Да что ты мне заладил Воевода, Воевода, у меня в поселении свой имеется, ваш мне не указ, так что идите вы оба к морокам.
Ящер вздохнул, лениво, наигранно по сторонам головой поводил, руки на столе сложил, вперед подался.
– Вижу, ты упорно в непонимание продолжаешь играть. Давай, тогда я тебе все по полочкам разложу. А когда закончу, ты уж сам решай – дальше изговосха дремучего из себя будешь изображать, или над предложением подумаешь. Сразу скажу – день за три оплачивается.
Вожатый бровь удивленно поднял, но интереса по-прежнему не выказывал. Воин ближе придвинулся.
– Две недели назад сын Воеводы в охране каравана ушел, за рудой к дальней копальне, что к восходу в сторону Диких Земель. Ходу пару дней пути к той копальне, вернуться должны были дней пять назад, но не вернулись.
– Задержались, поломка, всякое бывает – это Пустошь. Воевода что такие экспедиции каждый раз снаряжает, когда караван задерживается.
– Я же говорю сын там его.
– Сыну сколько? Пять, шесть лет, он беспомощный что ли, раз ему сразу на помощь нужно всем табором мчаться? – Воин голову вниз опустил, усмехнулся. – Я уже в этом возрасте на недельные переходы с отцом ходил, никто не дергался дома, когда задерживались.
– Ты про прошлогодние нападения слышал?
Вот оно что! Значит, не просто караван пропал, значит, думают, что повторение случилось. Выходит, не за рудой пойдем, не просто на поиски, может и посерьезней заварушка быть. Тогда понятно, почему такая оплата щедрая. Ладно, продолжай.
– А теперь прикинь варианты. Первый – ты соглашаешься, мы находим пропавший караван, ты нормально зарабатываешь. Сможешь взять себе длительный отпуск, организм восстановить, пару жен купить, еще и останется.
Ящер хищно улыбнулся. Поганая улыбка, как у Ворона, когда тот в полное бешенство впадал, и не слышал никого.
– Вариант второй – ты отказываешься. Караван никуда не уходит. Сына Воевода не находит, дознаётся по чьей вине караван не смог уйти, и тогда, поверь, ты забудешь навсегда про своего Воеводу, в своей дыре аспидовой. Наш Воевода станет тебе таким родным, он на тебя всю свою нерастраченную отеческую любовь спустит, которая сыну его пропавшему причитаться должна.
Ящер замолчал, на спинку откинулся, руку левою вдоль нее положил, довольный собой, за реакцией вожатого следит.
Горазды вы пугать, Ворон, вон тоже шкуру все обещал спустить. Кстати, пора бы отсюда уже и убраться отдыхать, а то сейчас морок припадочный, за добавкой вернется, двоих вас я не выдержу.
– Ладно, ты подумай. Крепко подумай. А завтра давай условимся – здесь за завтраком встретиться, скажешь о решении своем.
Ящер встал, из-за стола вышел, к вожатому с боку подошел, руку на плечо положил, к уху наклонился и шепотом вкрадчиво произнес.
– А к Виолетте загляни, не пожалеешь.
Развернулся и, довольный собой, вышел из трактира.
Спустился с крыльца в мысли свои погружённый – согласиться, никуда не денется, парень практичный, рассудительный, деваться ему некуда, я все верно просчитал.
Сделал пару шагов, плечом сильно с кем-то столкнулся.
– Ну ты чё дядя, зенки залил, совсем не видишь куда прешь?
Голос пьяный протяжный, одобрительный быковатый гогот слева и справа. Кто это там? Посмотреть даже не успел – удар, искры в глазах, тупая боль, темнота. Я что удар пропустил? Старею, отвлекся некстати.
Шаги, справа, метрах в четырех – обходит. Так свет дали. Что это? Брусчатка битым камнем мощенная, городской пылью припорошена. Ботинок, правый, капли какие-то на нем, вот опять, капля упала. Кровь? Ну, точно нос разбит, на колено правое опираюсь, левое в брусчатку уперто, рука левая тоже в брусчатку упирается для равновесия, правая на колене. Все нормально, огоньки прошли, голова ясная.
Стою пока, нокаутированного изображаю, варианты нужно прикинуть. Зря ты так, мог бы просто поговорить, я ведь контуженный – хана тебе теперь. Звук знакомый – шшшш, сталь по коже дубленной скользит. Нож! Голову поднял – узкоплечий наемник в плаще напротив ножом пируэты выписывает, сам пьяный, а пируэты как лихо выводит, да и удар резкий, хлесткий – навыки точно поставлены, не пропьешь. Рядом еще один слева, без оружия, далее налево еще двое, девку между собой тискают, эти вообще не при делах, этим только поглазеть. Погоди, в трактире их пятеро было. Шаги справа были, значит еще один там, не вижу его пока.
Нет, ребята, по-честному махаться с вами не вариант, у вас был выбор – извиниться и просто уйти, продолжить пить, а так…
Покашлял, для отвлечения внимания, рукой за грудь взялся.
– Кончай его, Ворон.
Рука незаметно подмышку слева скользнула, в потайном кармане ПМ, патрон в патроннике, предохранитель выключен – старая привычка. Рука вперед пошла, левая подхватила сбоку, перекат – корпус назад на левую ногу переместил, правая почти прямая, выжал спуск, знакомый, приятный толчок в руку. Раз, два подряд глухих коротких хлопка, время замедлилось – видно было, как медные цилиндры вспарывают ткань плащей на груди остролицего и того, который слева стоит, гримасы удивления медленно на лица наползают, ноги вниз пошли, в коленях подкашиваются. Тот, что слева, рукой зачем-то дернулся. За стволом полез, или просто в боку зачесалось – какая разница не резон уже выяснять было, вот в него, за компанию, пулю и всадил.
Толчок ногами вперед и вбок, рыбкой, с лини огня уйти. Через плечо на спину перекатился. Левая нога под себя, сел, правая вперед, руки с пистолетом вверх пошли. Ввввжик. Вот морок рядом, возле самого уха пролетела! Успел все-таки выстрелить тот, который был справа. Мне сегодня уже дважды повезло, так можно свой лимит везения исчерпать, пора заканчивать. Раз, два подряд глухих коротких хлопка, толчки в ладонь. Наемник напротив, как стоял с револьвером в вытянутой руке, так мордой о мощеную улицу и плюхнулся.
Все, время снова нормально пошло. Развернулся на месте, на ногах – перекат, корпус на правую перенес, левая согнутая вперед. В картине прицела, один из тех двоих, которые девку тискали – правый. Левого видно хорошо, ПМ его не перекрывает. Эти вообще ничего понять даже не успели, стоят с идиотскими улыбками застывшими на лицах. Девка, вообще непонятно куда смотрит. Она вообще в сознании присутствует?
Вот, доходить начало, улыбки начали сползать, тот, который в прицеле посообразительнее товарища – руки вверх поднимать начал. О, второй очухался, тоже поднимает, может инстинкту стадному следует, а может тоже дошло до него. Девка заорала во весь голос, пискляво, противно – в сознании оказывается. Эти двое даже не дернулись, молодцы! На ноги поднялся, левой рукой по пути быстро из кармана магазин свежий достал. Стоят не дергаются. Магазин в пистолете быстро сменил. Свисток вдалеке, патруль стрельбу услышал, скоро будут здесь.
**********
Разгружали долго, принимали, проверяли, записывали, люди устали, измотались. На шеф-капитане, вообще лица не было, серый был, темнее тучи. Амбарный тоже должен был устать нещадно, но нет, как второе дыхание открылось. Может ночь освежала, после дневной жары, а может мысли о предвкушении похода в трактир. Он уже все для себя решил.
Выгрузка окончена, расчет с командой произведен, все потянулись в город в поисках ночлега. Приемный и амбарный задержались дольше остальных, еще раз обошли склад, убедились, что все в порядке, ударили по рукам, произвели расчет. Сумма приличная опустилась в карман амбарного, весом приятным его оттянула. Сверху легло немного – комплимент от грузоотправителя, а вот это весьма кстати. Из основной суммы деньги взять нельзя, мегера с папашкой все прознают. А об этих комплиментах они не подозревают, вот на них можно спокойно в трактире отдохнуть. Вместе с приемным и его личным охранником в город пошли, на развилке попрощались.
– Дело у меня еще одно есть, недолгое, но лучше меня не дожидайся, сам доберусь.
Амбарный попрощался с приемным. Руки друг другу пожали. Разошлись. Амбарный постоял немного, подождал пока в темноте улицы растворятся силуэты приемного и его телохранителя. Затем налево свернул, к трактиру пошел.
