Подлинная история СССР

Статистика заключенных ГУЛАГа, приводимая А.В. Антоновым-Овсеенко, построена на свидетельствах, как правило, далеких от истины. Так, он, в частности, пишет в упомянутой статье: «По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов – по числу пайкодач в первые послевоенные годы». В списке лиц, пользовавшихся этим документом, фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует. Следовательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причем с грубейшим искажением смысла. Если бы А.В. Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запятую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 млн., а 1,6 млн. заключенных…

…Обвиняя нас в некомпетентности, А.В. Антонов-Овсеенко ставит нам в вину то, что мы не учли миллионы заключенных, предоставляемых ГУЛАГом для работы другим ведомствам. Нами же точно установлено, что они входили в общую численность заключенных ГУЛАГа, приведенную в настоящей статье». [Конец цитаты.]

Общая численность заключенных в местах лишения свободы СССР с разбивкой по годам приведена в табл.2.1.

Таблица 2.1. Численность заключенных в местах лишения свободы

(по состоянию на 1 января каждого года)

*В лагерях и колониях

Обратимся к современности. В табл. 2.2. приведены данные о численности заключенных и населения в СССР в 30-х годах, а также в России и США в 90-х годах ХХ века.

Какие же выводы можно сделать на основании данных табл. 2.1 и 2.2?

Таблица 2.2. Численность заключенных в СССР, России и США

Во-первых, ничего такого сверхъестественного и «ужасного» в численности населения ГУЛАГа и других мест лишения свободы СССР нет: она не отличается от численности пенитенциарных систем других стран. Так, в 1930-х годах в СССР в среднем было 583 заключенных на 100 000 чел. населения. В 1992–2002 гг. на 100 000 населения в современной России в среднем насчитывалось 647 заключенных, а в США – 626 заключенных на 100 000 жителей. Нужно еще иметь в виду, что в 1930-х годах в СССР, по рассказам очевидцев, большая часть уголовных преступников была за решеткой, а в современной России по всем признакам наоборот – большая часть преступников разгуливает на свободе. Это, кстати, подтверждает статистика преступлений: В 1940 г. при населении в 193 млн. чел. в СССР было 6549 убийств, а в 2005 г. в России при населении в 145 млн. чел. убийств было почти в 5 раз (!) больше – 30 800 (это не считая 17 тыс. чел., погибших в автомобильных катастрофах).

Во-вторых, данные табл. 2.1. опровергают широко распространенное среди антикоммунистов мнение, что в ГУЛАГе преобладали политические заключенные: в 30-х годах их численность не достигала и трети всех заключенных. Преобладание политических заключенных в местах лишения свободы было только в 1946 и 1947 гг., когда в лагеря стали поступать осужденные власовцы, бандеровцы, «лесные братья», полицаи и прочая нечисть. В целом же, за годы советской власти (по данным на 1955 г.) во всех местах лишения свободы СССР побывало 9,5 млн. заключенных; из них, как уже отмечалось, осужденных по политическим мотивам было 2,37 млн. чел., что составляет 25 % от общего числа заключенных.

Далеки от истины и утверждения антисоветчиков в том, что большинство политзаключенных в СССР были осуждены «ни за что». Вот что пишет по этому поводу в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Наш современник» (№ 11, 2000 г.), Никифоров С.Н., послуживший прообразом Руськи Доронина в романе А.Солженицына «В круге первом»[4]: «…За восемь лет заключения я невиновных не встречал. При знакомстве все говорят, и я говорил, что посажены ни за что. А познакомишься поближе, узнаешь: или служил в немецкой армии, или учился в немецкой разведшколе, или был дезертиром…». Подобное положение было и мордовском лагере для политзаключенных, в котором отбывал наказание писатель К.Ф. Ковалев, осужденный в 60-х годах за протесты против преследования участников выступлений новочеркасских рабочих в 1962 году. Вот и получается, что процент сидевших «ни за что» политических заключенных был в послевоенное время незначителен (в пределах 2 %).

Возможно, до войны в 30-х годах невинно осужденных было больше, но реальная картина неизвестна, потому что серьезных исследований на эту тему не было. По имеющимся сведениям, появляющимся в печати, можно лишь ориентировочно предположить, что «ни за что» сидело не более 10 % политзаключенных, т. е. ежегодно в ГУЛАГ поступало не более 7–8 тыс. невинно осужденных политзаключенных.

Кроме того, по данным В.Н. Земскова, в 1934–1940 гг. в лагерях содержалось от 3,5 до 7,3 тыс. заключенных, приговоренных к высшей мере, смертная казнь которым была заменена лишением свободы на сроки от 10 до 15 лет. Подобные факты, а также большие нестыковки, выявленные Михаилом Поздновым, между численностью осужденных в 1937–1938 гг. по политическим мотивам и количеством реально поступивших в места лишения свободы наводят на мысль, что действительное число расстрелянных по политическим мотивам, возможно, было примерно вдвое меньше числа проговоренных к смертной казни – 300–350 тыс. чел.[5], т. е. в среднем 9—11 тыс. чел. в год.

* * *

Более сложен и запутан вопрос о соотношении виновных и невиновных среди расстрелянных за контрреволюционные преступления. Меры наказания за эти преступления в 30-х годах устанавливала статья 58 «Контрреволюционные преступления» (табл. 3.1.) Уголовного Кодекса РСФСР, действовавшего с 1926 года. Антисоветчики считают, что почти все казненные по статье 58 УК РСФСР были невинными «жертвами кровавого режима»[6]. Но это не соответствует реальному положению дел.

Всех казненных по статье 58 можно разделить на несколько групп.

Во-первых, это непримиримые враги советского государства, с оружием в руках боровшиеся с ней: бывшие белогвардейцы вроде генералов Краснова и Шкуро, басмачи, кулаки, бандеровцы, «лесные братья» и т. д.

Во-вторых, Уголовный Кодекс РСФСР, действовавший в 30 годах, относил к контрреволюционным преступлениям и ряд государственных преступлений (см. табл. 5.1), карающихся в любом государстве: измена Родине, шпионаж, насильственный захват власти, диверсии и др.[7]. К этой, самой многочисленной группе казненных относятся изменники Родины (генерал Власов, его сподвижники и другие перешедшие на сторону врага военнослужащие Красной Армии, полицаи, участвовавшие в карательных операциях и др.), шпионы, которых было немало, потому что СССР в предвоенные годы был объектом пристального внимания со стороны спецслужб многих государств, участники вооруженных выступлений против советской власти, ярые националисты и сепаратисты, деятельность которых угрожала территориальной целостности страны, а также руководители и участники различных заговоров с целью свержения советского правительства, насильственного захвата власти и реставрации капитализма[8].

Именно о представителях этой группы казненных Джозеф Девис (американский посол в СССР в 1937–1938 гг.) после нападения Германии на СССР в статье, опубликованной в газете «Санди экспресс» заявил: «Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке… Однако ничего подобного в России мы не видим. «Где же русские пособники Гитлера?» – спрашивают меня часто. «Их расстреляли», – отвечаю я».

Далее Дэвис писал, что значительная часть всего мира считала тогда знаменитые процессы изменников 1935–1938 гг. возмутительными примерами варварства, неблагодарности и проявлением истерии. Однако в настоящее время стало очевидным, что «они свидетельствовали о поразительной дальновидности Сталина и его близких соратников». Заявляя, что советское сопротивление было бы сведено к нулю, если бы Сталин и его соратники не убрали предательские элементы, Дэвис в конце статьи указывал, что «это является таким уроком, над которым следует призадуматься другим свободолюбивым народам».

Таблица 2.3. Соответствие статей УК РСФСР (на 01.06.1938 г.) и УК РФ (на 14.02.2008 г.)

Третью группу составляют «палачи», ставшие «жертвами». Это те безжалостные представители партийной, военной, чекистской и хозяйственной элиты, которые, прежде чем стать «жертвами репрессий», сами уничтожили многих людей. Такие как, например, наркомы внутренних дел Генрих Ягода и Николай Ежов и их подчиненные. Или как не замеченные в гуманизме видные партийные деятели Мартын Лацис и Николай Бухарин. Н.И. Бухарин, например, вместе с другой будущей «невинной жертвой сталинского террора» А.И. Рыковым при рассмотрении в Политбюро вопроса о помиловании обвиняемых по «шахтинскому делу» настоял на расстреле «вредителей» (а Сталин, кстати, выступал против применения к обвиняемым смертной казни). На заседании комиссии, созданной уже по делу Бухарина и Рыкова, за их расстрел голосовали будущие «жертвы сталинизма» С.В. Косарев и И.Э. Якир (а Сталин предлагал ограничиться всего лишь их высылкой).

На февральско-мартовском 1937 года пленуме ЦК ВКП (б) будущие «жертвы сталинизма» С.В. Косиор, В.И. Межлаук, П.П. Постышев, Я.Э. Рудзутак, М.М. Хатаевич, В.Я. Чубарь, Р.И. Эйхе, И.Э. Якир, Б.П. Шеболдаев и др. призывали к беспощадному разоблачению «врагов» и «вредителей». Секретарь Курского обкома Борис Шеболдаев, например, с удовлетворением докладывал, что в области уже арестовано семь членов бюро и четыре заведующих отделами обкома, 25 работников в одном только земельном управлении облисполкома. Сталин пытался образумить политическую элиту: «В речах некоторых товарищей сквозила мысль о том, что давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с троцкистом или кто когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с Троцким обедал… Это не выйдет, это не годится… У нас развелись люди больших масштабов, которые мыслят тысячами и десятками тысяч. Исключить 10 тыс. членов партии – пустяки, чепуха это… То, что мы за это время понаисключали десятки, сотни тысяч людей, то, что мы проявили много бесчеловечности, бюрократического бездушия в отношении судеб отдельных членов партии, то что за последние два года чистка была, а потом обмен партбилетов – 300 тысяч исключили… все это вода на мельницу наших врагов… Вот с этой бездушной политикой, товарищи, надо кончать».

Не помогло. Более того, партийной элите, как установил доктор исторических наук Юрий Жуков, принадлежала инициатива в развязывании репрессий 1937–1938 гг. Начало репрессиям положил первый секретарь Западно-Сибирского крайкома ВКП (б) Р.И. Эйхе. Вслед за ним в борьбу с «врагами народа» включились С.В. Косиор, В.И. Межлаук, П.П. Постышев, Я.Э. Рудзутак, М.М. Хатаевич, В.Я. Чубарь, И. М. Варейкис и др. Каждый из этой партийной номенклатуры, прежде чем стать «жертвой сталинизма» успел уничтожить тысячи и тысячи «вредителей», кулаков и других «активных антисоветских деятелей». Надо сказать, что партийные и чекистские кадры под шумок борьбы с «врагами народа» активно сводили счеты между собой, уничтожали друг друга. Большое число примеров как «свои» расправлялись со «своими», можно найти в книге В. Кожинова «Россия. Век ХХ. 1901–1939. От начала столетия до «загадочного» 1937 года».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Л. Самуэльсон объясняет этот «сдвиг в сторону милитаризации» возросшей к концу 30-х годов угрозой войны.

2

Следствием распространяемых кулаками слухов о тотальном обобществлении имущества при вступлении в колхоз стало резкое сокращение в стране поголовья скота (крестьяне просто его вырезали, считая, что в колхозе он все равно пропадет). В конечном счете это стало одной из главных причин голода 1932–1933 гг.

3

Расчеты «избыточных смертей» произведены:

– для 1932–1935 гг. – по коэффициентам смертности населения страны в целом /48/ и данным о смертности спецпереселенцев / 63/;

– для 1992–1995 гг. – по возрастным коэффициентам смертности и распределению населения по возрасту и полу.

4

В романе Солженицын представляет Руську Доронина антисоветчиком, который получил по доносу 25 лет лагерей «ни за что». На самом деле Никифоров был осужден на 10 лет, из которых отсидел 8. И осужден он был за дело: вместе с приятелем он направил в американское посольство письмо, как говорилось в обвинительном заключении, «злостного антисоветского содержания от имени якобы существующей подпольной партии». В письме сообщалось, что их партия ставит задачу свержения советской власти. Никифоров с приятелем пытались встретиться с американцами «для получения указаний и практической помощи в борьбе против СССР», но американцы сами передали их письмо на Лубянку.

5

Препятствий для установления точного числа расстрелянных по политическим мотивам в СССР я не вижу. Думаю, что можно также выяснить, какая часть из них невинно пострадала и от кого: от Сталина или его врагов. Для выяснения этого нужны лишь желание и воля власти. Но их-то как раз и нет.

6

Дело дошло до того, что в 1996 году был реабилитирован командир 15-го кавалерийского корпуса войск СС немецкий генерал-лейтенант Гельмут фон Панвиц, повешенный в 1947 году по приговору Верховного суда СССР. Только через пять лет, в 2001 году, решение о реабилитации фон Панвица было отменено.

7

Суровость наказания зависит от внутри- и внешнеполитической обстановки. В 30-е годы в условиях враждебного окружения и реальной угрозы войны за перечисленные государственные преступления в СССР предусматривались жесткие меры наказания, в том числе смертная казнь. После Великой Отечественной войны, когда СССР стал сверхдержавой, смертная казнь в стране была вовсе отменена и не применялась с 1947 года по 1951 год.

8

По поводу этой категории расстрелянных обычно антисоветчики саркастически ухмыляются: как, мол, можно верить, что к реставрации капитализма стремились те, кто занимал высокие посты в советском государстве? А кто, интересно, реставрировал капитализм в республиках бывшего СССР? Да те же, кто был у власти в СССР: бывшие члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПССС Ельцин, Назарбаев, Алиев, Ниязов, Бразаускас и др. Было бы наивным думать, что в 30-е годы не было подобных деятелей, мечтающих трансформировать власть в большую собственность.