Российский колокол № 3 (45) 2024

А буквально через несколько дней мне пришлось лететь на самолёте. Я готовилась к тому, что мне будет плохо, очень плохо, но этот первый полёт после неудачного детского оказался совсем другим. На взлёте я поймала ощущение расправляющихся за спиной крыльев. Чувство не просто лёгкости – в этот момент мне показалось, что я могу всё, буквально всё, не только летать.

Алёна Аист

Простой выбор

Директор автосалона улыбнулся клиенту, сидевшему в кабриолете:

– Олег Владимирович, мы сейчас вернёмся, минуточку. Скоро решим ваш вопрос.

Потом подхватил Зою под руку и потянул в сторону своего кабинета. Она с трудом заставила себя двигаться, но пошла с ним. В груди кипело возмущение, губы застыли в улыбке, а глаза застилало чувство, близкое к ярости.

Директор закрыл за ними дверь и, оставшись вдвоём с Зоей, тут же начал атаку:

– Ты же начальник отдела продаж! Хороший начальник, между прочим! Что на тебя нашло?! Ты ведь понимаешь: если он сейчас оплатит машину, то мы план месячный выполним. Это ж несложное условие!

Зоя молчала, пытаясь успокоиться. Она давно привыкла к «субординации», – клиенты всегда правы, они могут вести себя высокомерно, снисходительно, нагло, но ты «улыбаешься и машешь» – высокие показатели продаж сами себя не нарисуют. Но жирный боров, который едва поместился на переднем сиденье кабриолета, позволил себе слишком много.

– Вот именно, я начальник отдела продаж, а не… Мы ему в подарок сделали кожаный салон, зимнюю резину и годовое ТО. Дали машину на тест-драйв, хотя она без пробега и этого не планировалось. Он и так возьмёт её. А ставить ужин со мной в качестве последнего условия покупки – это хамство. Я не прислуга. Я не… В общем, я не буду с ним работать. Пусть идёт Стас.

Речь давалась ей с трудом, перед глазами мелькали эпизоды общения с жирным, которого она терпела уже две недели: рука на её коленке «случайно» на презентации новой модели, пошлые шутки и замечания о сексе при обсуждении вариантов использования машины с красноречивыми взглядами в её сторону. Ему нравилось её смущение, он наслаждался властью, привыкнув, что деньги позволяют многое. У неё и раньше бывали такие ситуации: работа с очень богатыми клиентами имеет свои недостатки, но ей удавалось достойно выходить из них. В этот раз всё зашло как-то очень далеко. Если бы не маниакальное желание директора продать кабриолет, она бы давно уже передала этого клиента кому-нибудь из подчинённых.

– Зоя, ты преувеличиваешь. Ты же знаешь эти светские разговоры. Ничего личного, как говорится, будь проще. Поужинаешь с ним завтра – и свободна.

Да, дела в салоне идут не очень, если директор опускается до таких разговоров.

– Я никогда не давала ему повода и всегда общалась корректно.

– Да понял я! Ну хорошо, в крайнем случае пообещай ужин, не порти ему настроение, он оплатит машину, а потом ты «заболеешь» и не сможешь пойти. Давай я тебе ещё полтинник сверху накину, чтобы не так обидно было. Да у него полно желающих поужинать и помоложе – забудет о тебе, как выйдет из салона. Это же просто шутка. Всё, расслабься, пошли.

«Ну вот, ещё и про возраст добавил. Отлично. Помог, ничего не скажешь», – подумала Зоя. Она уже немного успокоилась, всё-таки десять лет в продажах. Ей хотелось плюнуть на всё: короткий рабочий день перед майскими, впереди дни, свободные от требований и давления, солнце, воздух и что там ещё. Она уже одной ногой была там, но во вторую как будто вцепились директор с этим жирным боровом и тянули её назад.

– Хорошо, я соглашусь, но не пойду.

Директор хотел что-то добавить, но, посмотрев на неё внимательно, только кивнул. Они вышли из кабинета, и Зоя снова «надела» свою вежливую улыбку.

* * *

Через полчаса она наблюдала, как директор и жирный жмут друг другу руки, закрепляя сделку. Перед глазами постоянно всплывала торжествующая улыбка клиента, когда она согласилась с его условием. Было противно. Навалилась усталость, Зоя оперлась на стойку отдела запчастей и посмотрела через прозрачные стены на газон. В салоне, как всегда, играла спокойная музыка. Ветер шевелил первые травинки. Мимо пробежала собака. «Интересный какой – похоже, метис эрдельтерьера», – автоматически отметила Зоя и опять уставилась на траву.

– Зоя Александровна, ты чего такая? Поздравляю со сделкой! Всучила-таки буржую машинку, молодец!

Девушка подняла глаза и увидела начальника сервиса. Он единственный в компании обращался ко всем по имени-отчеству, хотя у них на западный манер были приняты только имена. Улыбающиеся глаза спокойно и чуть насмешливо разглядывали Зою. Всегда, когда рядом появлялся этот простой мужик, градус настроения медленно, но уверенно полз вверх. Он напоминал ей отца: седые волосы, морщинистое лицо и облако доброты вокруг.

– Скользкий тип, но ты хорошо держалась.

– И откуда вы, Сергей Константинович, всё знаете? – вздохнула девушка.

– Свои источники, девочка, свои источники, – подмигнул начальник сервиса. – Не расстраивайся, капиталистический мир – он такой, хм…

– Какой?

– Такой. За всё, как грится, надо платить. Вот что ты купишь на премию?

Зоя задумалась, прислушиваясь к внутреннему голосу. Он молчал: ей ничего не хотелось. В последнее время это стало пугающе привычным состоянием.

– Ну-у-у… может, в Москву слетаю на выходные.

– Ага, свободу, значит, купишь. Хорошее дело. Сперва теряешь её на работе, а потом покупаешь. Хорошенькое дело. – Сергей Константинович весело подмигнул. – Приходи лучше завтра на сеновал. Придёшь?

– В смысле? – Зоя улыбнулась, вспомнив шутку из старого фильма.

– На парад Девятого мая, в смысле. Совсем вы, молодёжь, актуальные тренды не сечёте. – Он усмехнулся, используя сленг. – Мы с семьями идём тусить, давай с нами. Каша солдатская, шашлыки, песни попоём.

Ей не хотелось надевать маску успешности перед этим человеком, она знала, что с ним можно оставаться собой, поэтому даже не улыбнулась.

– Не, это не моё, я лучше отосплюсь, спасибо за попытку развеселить, но я пойду, пожалуй.

– Смотри, если передумаешь, звони – будем рады.

Зоя зашла в свой кабинет, но не стала опускать жалюзи, как обычно. Просто села за стол и замерла. За стеклянной стеной она видела, как сотрудники уходят домой: вот секретарша вышла и села в машину своего парня, вот сервисмены один за другим покинули помещение, вот её менеджеры по продажам, отсалютовав прощальным жестом, потянулись на выход. А она всё сидела. Ей некуда было спешить. Дома её ждала только Чишка, но гулять с ней не надо – эта мелочь и на пелёнку сходит. Отношений уже целый год нет, детей – пока тоже. А вот поганое настроение есть, никуда не делось. Она выбрала эту работу не для того, чтобы превращаться в эскортницу! Десять лет ползла на вершину, чтобы богатенькие буратины выказывали такое неуважение к ней?! А директор хорош, конечно. Да мужикам не понять, каково это, как унизительно. «Реально грёбаный капитализм, – вдруг зло подумала она. – Константиныч прав».

Тут пиликнул смартфон. Сообщение от Галы: «Сойка, давай в нашем баре через часик, ок? Сегодня живая музыка;)». Зоя улыбнулась. Подруга редко так называла её после окончания школы. Сейчас это было очень вовремя и приятно.

«Плевать, всё ерунда! Майские впереди, свободу попугаям!» Зоя быстро покидала вещи в сумку, взяла ключи от машины и набрала в ответ: «Ок, чмоки». Потом поморщилась, стёрла «чмоки» и нажала на отправку.

* * *

После нескольких бокалов «Мартини» на открытой веранде кафе стало совсем весело. Вечерело, дул тёплый ветер, горели свечи под стеклом на столиках. Гала, как всегда, с модной причёской и в платье «актуальных трендов», шутила. За соседними столиками сидели хорошо одетые люди, музыка играла – скрипка, рояль, всё очень прилично и красиво. Как в рекламном ролике. Жизнь приобрела смысл. Если спросить – какой, то и не ответишь, но это ведь неважно: когда очень долго живёшь без смысла, то любой сойдёт.

– И чего ты так взъелась на этого мужика? – Гала искренне недоумевала. – Богатый, успешный. Захотел пообщаться. Почему нет? С чего ты взяла, что это «покупка»? Флирт, не более.

– Ага, видела бы ты этот сальный «флирт». – Но Зоя спорила уже по инерции. Приятный флёр «успешного успеха» окутывал сознание и усыплял бдительность. Победы на торговом фронте, подсвеченные тщательно скрываемой завистью Галы, снова приобрели значимость.

– Я бы на твоём месте не отказывалась. Кто он, кстати?

– Какой-то местный чиновник. Из областной думы вроде, – вспомнила Зоя.

– Ну вот. Связи, всё такое. Власть, деточка, – это ресурс. – Гала подняла палец, многозначительно посмотрела на подругу и замерла, вспоминая. – А ещё, как сказал кто-то из великих, власть – самое сильное возбуждающее средство!

– В твоём исполнении эта фраза звучит как пошлость, – скривилась Зоя.

– Этого я и добивалась! – засмеялась Гала.

Зоя посмотрела на давнюю подругу. Почему-то стало очень грустно.

– Знаешь, надоела пошлость. Как-то слишком много её в моей жизни в последнее время.

– Ну-у-у понесла-а-ась. Хватит драмы. Давай ещё «Мартини», а потом в караоке рванём. Как говорил небезызвестный персонаж, «до пятницы я совершенно свободен!».

Музыка разливалась в пространстве, цветы, украшавшие кафе, благоухали в тёплом воздухе, на руках у девушки за соседним столиком сидел длинношёрстный русский той. Зоя автоматически отметила, что у него очень хорошая, правильная форма черепа, как у старотипных собак.

– А ты знаешь, Гала, что раньше эта порода называлась московский длинношёрстный тойтерьер? Ты вообще понимаешь, что это жемчужина советской кинологии, потрясающее сочетание размера и ума?

Гала обернулась посмотреть на собачку, а потом снисходительно улыбнулась Зое:

– Опять ты свою пластинку. Ну что интересного в этих собаках? Правда, мне нравится её свитер с капюшоном. О, я поняла, что мне нравится в собаках! Их так модно одевают сейчас!

– Ага, вместо детей.

Зоя смотрела на подругу, внутри что-то трепыхалось и просилось наружу. Алкоголь ослабил внутренние барьеры, чувство прорвалось, она ощутила знакомую тяжесть, навалившуюся на плечи. Сожаление. Зоя на мгновение зажмурилась и выпала из момента. Она не слышала, что ей ответила подруга, но это было неважно. Важно было спросить о том, что её волновало:

– Галка, а тебе не кажется, что в наши тридцать с хвостом мы живём как-то неправильно? Вот ты – красивая, модная, успешная. Вроде бы… А ты не думала, а что было бы, если бы ты не рассталась с Игорем на выпускном? Если бы вы поженились и родили детей? Если бы ты не работала сейчас, как лошадь, на ниве бухгалтерии, а сидела в декрете с очередным сопливым мини-Игорьком?

Гала засмеялась, но Зое показалось, что глаза её как будто застыли – в них не было веселья. Неразделённый смех неестественно повис в воздухе и оборвался.

– Зойка, ты дурында! Посмотри на нас – живём для себя, вся жизнь впереди! Квартира, машина, отпуск за границей. Мужиков полно, если захотеть. А дети – это, дорогая, вложение капитала. Рожать надо от обеспеченных, тогда и ты, и ребёнок будете в шоколаде. Помнишь Алку Рощину? Вышла замуж лет десять назад. Я тут недавно её встретила в супермаркете. Трое детей! Они с ней были. – Гала карикатурно выпучила глаза. – Поверь мне на слово: ни мне, ни тебе оно не надо!

Зоя пропустила информацию про детей, она почему-то очень обрадовалась, услышав про Аллу. Внутри будто замигала красная кнопка: «Аларм! Аларм!»

– Альку встретила? Эх, я бы с ней пообщалась! Помнишь, как мы втроём контрольные по физике воровали, чтобы тебе решение задачи исправить? А как зимой на каток гоняли с мальчишками, а потом удирали от них для смеха? С ней весело было!

Гала задумчиво отпила глоток из бокала, а потом подмигнула подруге – Ну вообще-то я тоже рада была её видеть, хоть и странно она выглядела. Алка тоже про тебя спрашивала и приглашала нас как-нибудь к себе в гости… в гараж! – Тут она искренне расхохоталась. – Прикинь? В гараж! Какое там караоке, какая рэс-то-ра-ция? Гараж, и точка!

Зое тоже стало нестерпимо весело. Жизнь заиграла новыми красками. На пьяную голову гараж их очень обрадовал, и уже невозможно было отказаться от такого соблазна. Гала набрала номер их старой подруги.

* * *

Гараж находился в небольшом микрорайоне пятиэтажек, рядом с городским лесопарком, и стоял в ряду таких же железных собратьев прямо на краю лесной зоны. В темноте уютно горели редкие фонари, было тихо и спокойно.

Зоя с Галой вышли из такси и уставились на открытую дверь гаража. Проём светился мягким тёплым светом, еле слышно играла какая-то знакомая мелодия. Девушки двинулись к нему по разбитой дорожке, балансируя на каблуках и хватаясь за руки, когда у кого-то из них подворачивалась нога. В такси они шутили и смеялись, но здесь притихли и так, в полной тишине, обнимая бутылку «Мартини», дошли до двери и заглянули внутрь.

Гараж выглядел неоднозначно: большая половина была заставлена разноразмерными коробками и завалена тюками, а оставшаяся часть напоминала кабинет и творческую мастерскую одновременно. Большой стол с лампой, диван с подушкой и пледом, на стенах пара плакатов. Книги на стеллаже перемешивались с карандашами, папками и коробочками специального неизвестного назначения. Всё это под потолком по периметру гаража освещалось светодиодной лентой тёплого света.

Пока Зоя разглядывала всё это великолепие, Гала тихонько толкнула её и кивнула в сторону девушки, склонившейся над столом. Зоя тут же узнала Аллу – та почти не изменилась, разве что одежда на пару размеров больше. Те же длинные волосы и знакомый жест, заправляющий их за ухо. К Зое мгновенно, как чёртик из табакерки, вернулось забытое чувство спокойствия, надёжности, которое почему-то всегда охватывало её рядом с этим человеком. Она даже замерла, наслаждаясь моментом.

Алла подняла голову и поймала взгляд Зои. Улыбка разлилась по лицу, проявляя знакомые, почти родные с детства черты как будто из прошлой жизни.

– Приве-е-ет! Заходите!

Она поднялась навстречу – камуфляжные штаны и чёрная футболка отлично сочетались с гаражом. Зоя с удивлением поняла, что ей нравится этот «прикид». А ещё она узнала музыку – хриплый голос Цоя знакомо отмерял слова песни. Она с удовольствием обняла Аллу и быстро уселась на диван, скинув туфли и подогнув ноги под себя. Она вдруг почувствовала себя как дома, по-настоящему дома, а не по принципу нахождения в квартире, которая тебе принадлежит. Она вдруг поняла, что это очень разные вещи. Гала, по всей видимости, не разделяла настроения подруги – аккуратно пристроилась рядом на краешке дивана и замерла, оглядываясь вокруг.

– Да-а-а, я думала, многодетные матери как-то по-другому живут, – протянула она.

– Галка, а ты вообще не изменилась! Или как там у тебя в инсте[3] теперь – Гала? Подождите, сейчас чай налью!

Алла, с усмешкой поглядывая на Галу, начала разливать из термоса чай по кружкам. Ароматный смородиновый дух разлился в воздухе.

– Ну и Гала, и что теперь? Всё меняется. Ты вон вообще как мужик одета!

– Так это ж самая удобная одежда, не то что ваши лабутены, – Алька со смехом кивнула на туфли подружек. – Да ты не переживай. Хочешь, покажу свои фотки в длинных платьях?

– Не надо, – Гала уже не дулась. – Расскажи лучше, как ты живёшь с тремя-то детьми? Мы тут решили заценить альтернативный образ жизни, – и она с усмешкой подмигнула Зое.

Но та не поддержала предложенный тон разговора:

– Аль, не обижайся, ты ж её знаешь – резкая, как понос.

Все засмеялись, и пошёл разговор за жизнь. Зоя с Галой мешали чай с «Мартини», а Алла рассказывала о себе. Она давно замужем, познакомились в институте, трое мальчишек, которые – «сейчас спят вон там – видите окно на третьем этаже?» – под присмотром отца, а она здесь отдыхает и заполняет бумаги отчётности, связанные с покупкой оборудования и гуманитарной помощи, которую они отправляют на фронт нашим бойцам.

На этом моменте щёлкнула, отскакивая, кнопка магнитофона, в котором закончилась кассета, и этот резкий звук прервал рассказ. По дружки посмотрели в угол, где стояло это чудо техники. Они как будто оказались в параллельной реальности. И можно было совсем забыть в этом гараже под песни Цоя о современном мире, если бы не уведомления, периодически раздающиеся из смартфонов бывших одноклассниц, и вот это, между делом, упоминание о войне.

– Что вас удивило? – усмехнулась Алла. – Кассетник или то, что я «поддерживаю войну»? Так вроде формулируют в ваших инстаграмах?[4]

Зоя смотрела на тюки, лежащие на коробках, на буквы Z, которые раньше не заметила, и не могла понять, что она чувствует. Война – это плохо, это агрессия, поэтому она давно отключилась от этой информации – на втором году СВО в её кругу общения этой темы избегали. Клиенты, руководство, менеджеры держали молчаливое соглашение не упоминать о том, что происходит. Только в связи с задержкой поставок машин всплывала эта тема, но исключительно как очередная бизнес-задача. Новости по телевизору она не смотрела, дел хватало и на работе. В общем, держала нейтралитет.

Слово «фронт», произнесённое Аллой, здесь, в гараже, подняло волну противоречивых эмоций. В застывшей тишине мысли, перебивая одна другую, проносились в затуманенном алкоголем сознании. Сперва гордость и тревога: «Она помогает нашим, на фронте… А я?», потом возмущение: «Нет, каким нашим? Это же не фрицы из книг, это же нападение на суверенную страну», потом генетическое из глубин: «Нашим на фронте нужна помощь!», из пабликов: «Чушь, это негуманно, сейчас мы сами в роли агрессора!», «Украина – не наша страна!», из солнечного детства: «Союз нерушимый республик свободных…» В отчаянии Зоя сжала голову руками, чтобы остановить этот поток, в глазах появились слёзы.

Атмосфера в гараже непоправимо изменилась. Вот она – точка, после которой не будет по-прежнему. И тут Алла начала рассказывать о погибшем друге мужа, о том, как снаряды бьют в обычные дома и обваливаются целые подъезды, о том, что наши бойцы, обычные мужики, спасают детей и стариков и идут под пули. Война вдруг стала реальной, до неё можно было дотронуться, стоило протянуть руку.

Будто протрезвев, Гала вытащила телефон, что-то набрала, потом встала, отряхнула платье и сухо сказала:

– Алла, извини, но нам пора, я такси вызвала. На завтра весь день распланирован. Да, Зой? Поехали?

Зоя смотрела в Алькины глаза – знакомые, серые в крапинку, с особым разрезом и короткими острыми ресницами. Они понимающе улыбались и спокойно ждали, принимая любой ответ. Зоя чувствовала, что это будет самый важный ответ за последние годы. И, глядя в эти глаза из детства, она медленно сказала:

– Галка, ты иди, я ещё здесь побуду, у меня на завтра планов нет.

Галина посмотрела на подругу, потом на Аллу и, демонстративно пожав плечами – «Как знаешь!», – пошагала на каблуках к выходу. Зоя наблюдала, как она аккуратно, почти с брезгливостью перешагнула высокий порог и исчезла в темноте.

Потом они молчали. Похолодало, хозяйка гаража закрыла дверь, включила обогреватель и перевернула кассету. Тихо зазвучала песня:

Сигареты в руках, чай на столе.Так замыкается круг.И вдруг нам становится страшно что-то менять.

Зоя думала, зачем она осталась. Поддавшись первому порыву, она не поехала с Галой, но сейчас уже не была уверена, что хочет слушать о том ужасе, который больше года так тщательно заметала под ковёр. Алька сочувственно молчала. А потом удобно устроилась на другой половине дивана и спросила:

– Слушай, Сойка, а как ты жила всё это время?

Она не ожидала этого вопроса. Тихие пьяные слёзы закапали на платье. То, как внимательно смотрела Алька, по-настоящему интересуясь ей, её жизнью, не позволило Зое отмахнуться стандартными фразами, а вынудило говорить правду. Медленно, почти вдумчиво она рассказывала, что всё у неё есть, но ничего в жизни нет. Любви нет, счастья нет, мужиков нормальных нет, одни альфонсы или «папики», что всё свелось к примитивным удовольствиям: поесть, сериалы посмотреть и выпить иногда в выходные с Галкой. Сил на другое не остаётся – работа, план продаж, выкрутасы клиентов, нервы, презентации, тест-драйвы эти проклятые да фитнес-обязаловка. Да что там – сил! Желаний нет. Никаких. Только планы, логические построения. А смысл? Где смысл? Где эта обещанная счастливая жизнь с картинки?

– Вот ты, Алька, счастлива? Дети, семья? Что, это важнее всего, так, что ли?

– Да как тебе сказать? Я-то счастлива. По большому счёту. Но это не значит, что моё счастье тебе подойдёт. Тут простое копирование не работает. Надо своё искать.

– Я искала.

– Не, ты от головы искала. А надо свою душу услышать, не ум.

– Ага, сказать-то просто. – После спонтанной исповеди Зойке стало легче, она вытерла слёзы и с интересом посмотрела на подружку. – А если я не слышу её ни фига – душу эту?

Алька усмехнулась.

– Слышишь, ещё как! Сейчас, например, – она хитро улыбнулась. – А давай проведём эксперимент. Помнишь, что любила в детстве?

Зойка задумалась:

– Ну, да. Выходные у бабушки, гулять любила много. Помнишь, как домой только попить забегали? На резиночках любила прыгать. И блины-ы-ы…

– Подожди-подожди, опять тебя в гастрономические дали понесло! Давай к прогулкам вернёмся. Гулять с кем любила?

– С вами. Ну и с собаками ещё, дворовыми.

– Во-о-от… А помнишь, как ты нас подбила щенков с автобазы украсть? Мы их в подвале твоего подъезда держали?

Зойка встрепенулась. Да, точно, она помнила: там, в подвале, они оборудовали место для собак и себя – натаскали матрасов, коробок, обосновались. Правда, их быстро оттуда турнули: жильцы квартир на первом этаже услышали скулёж щенков.

– Ага, вижу, что вспомнила. Книжки ты ещё про собак читала всегда, и тебя классная отпускала на собачьи выставки, когда они по субботам были. А мать тебе собаку не разрешала.

– Ну и что? Сейчас у меня есть собака. Мелкая, правда. Я так и не поняла, а к чему тут голос души-то? – Зоя пила чай и стремительно трезвела. Она наклонилась вперёд, к Альке – ей вдруг стало очень интересно, к чему та клонит.

– Блин, – Алька задумалась, – значит, есть собака. Ну, может, я и ошибаюсь. – Помолчала. – И всё-таки давай попробуем. – Она многозначительно посмотрела на Зойку. – Я тебе сейчас расскажу историю, а ты следи за тем, что чувствуешь. У меня есть знакомая. Она кинолог, собак дрессирует. Я почему о ней вспомнила? Когда она мне полгода назад рассказала о том, что делает, то я сразу о тебе подумала. В детстве ты мне однажды читала книжку, я тогда у тебя ночевала. Рассказы про собак. Как они на войне танки взрывали, как связь прокладывали, как мины обнаруживали, как донесения носили, раненых с поля боя вывозили. Мы ещё потом обсуждали, смогли бы нашего дворового Мухтара так выдрессировать, чтобы он под движущийся танк бросился, и как мы жалели их. Ну как? Что чувствуешь?

Зойка внимательно слушала. Эти воспоминания почти стёрлись из памяти, и сейчас слова подружки, как кисточка археолога, бережно удаляли песок, засыпавший яркие образы детства. Она совсем забыла, что должна что-то отслеживать.

– Ладно, ещё не сейчас. Подожди. Так вот, эта девушка готовит собак для фронта, которые помогают бойцам обнаруживать тротиловые закладки, взрывные устройства, помогают в разведке и в других задачах. Она воспитывает их и отвозит на СВО, отдаёт на передовую. У неё просто фантастические собаки, я таких умнейших никогда не видела. – Она замолчала, внимательно глядя на Зою, которая смотрела на свои руки, сжимающие кружку с чаем. – И ещё теперь мои дети хотят только такую собаку, как у Насти. Они вообще не знали, что собаки бывают такие. Ну, что чувствуешь?

Зоя молчала. Ей было очень стыдно – она должна чувствовать восхищение, что сейчас есть такие собаки-герои, как в её детстве, а не только диванные и неуправляемые особи на прогулках в парке. Она должна радоваться за людей, которых они спасают. Но именно сейчас, как назло, её накрыло цунами злости и зависти. Чёрной зависти к неизвестной девушке и злости на весь мир, что она в этой жизни – в модном костюме в автосалоне, а не в той – в камуфляже на дрессировочной площадке.

Алька внимательно смотрела на неё.

– Ты только честно говори, а то не сработает, – тихо сказал она.

Алкоголь всё ещё действовал на сознание, и только благодаря этому она смогла быть откровенной.

– Извини, я не чувствую, как у меня поёт душа или ещё что-то в этом духе. Я чувствую только зависть. Я совсем не так хороша, как о себе думала, – попробовала пошутить она и добавила: – Почему я не на её месте? Я злюсь на себя, на неё, да и на тебя тоже.

Она чувствовала раздражение: к чему все эти истории? Понятно же, что время уже упущено, она не умеет дрессировать собак, у неё есть свои дела, работа, личную жизнь надо наладить в конце концов! Слёзы снова скопились в уголках глаз, но Зоя уже не вытирала их. Всё это время Алла внимательно смотрела на неё, потом с удовлетворением откинулась назад и налила себе ещё чайку.