Живая: Принцесса ночи

Зоя махнула рукой.

– Мы-то привыкли так жить. Все последние полгода Габриэль то наступает нам на пятки, то оказывается на шаг впереди. Ты удивишься, если я скажу о Наккилэйви? Мало чем можно напугать меня после этого чудища.

– Кроме Кроноса, – вставила Кларисса.

– Нет. Вряд ли. Более неприятная смерть или менее – в конечном счете все едино.

– Ты просто многого не знаешь, – пробурчал Хэвен. Он вдохнул, собираясь сказать что-то, над чем, очевидно, размышлял прежде не час и не два, но Айкен громко перебил его.

– Вы верите в древнегреческих богов?

Зоя пожала плечами.

– Сиды многое взяли от людей. Люди многое взяли от сидов. Когда-то давно оба народа сосуществовали в тесном взаимодействии. Не всегда мирном, не стану скрывать, – девушка покачала головой. – Должно быть, время было занятное. Но оно давно прошло. Оба народа пошли своими путями, развиваясь по-разному. Теперь между нами много отличий.

– Кронос – только эвфемизм, – Кларисса подняла подбородок, невольно став похожей на учительницу, отчасти и из-за интонации. – Иногда его называют Сатаной, особенно в последние десять веков. Впрочем, нет ни одного его имени, заместительного или истинного, которое было бы безопасно произнести.

Хэвен снова попытался что-то сказать, и его прервала на этот раз Зоя. Мужчина вздохнул, откинулся на спинку дивана, замкнулся. Очевидно, время еще не пришло, подумал он.

– Раз в семь лет – наших, не ваших, в холмах время порой течет иначе… Мы платим дань. Об этом было известно людям еще в стародавние времена, они говорили, что с нас берет душами плату дьявол. На самом деле, разумеется, все не так. Не души интересуют это… Это. А плоть. Оно питается нами. И это не Сатана, – Зоя даже хохотнула, но невесело. – Скорее, это, если говорить так, чтобы было понятно… Сатурн. Или Кронос. Вот почему мы называем Это именем бога из греческих мифов.

– Я не могу понять, христиане вы или нет? Во что вы верите?

– Во все, о чем говорят люди. Все религии – только часть правды. Даже языческие. На самом деле все сложнее.

– О, и вы, конечно, знаете, как оно было на самом деле? – на лице Айкена отразилось недоверие.

– Сиды и льювлинги старше человечества. Мы не жгли летописи и не правили их в угоду победителям, – веско вставила Кларисса. – Впрочем, теперь у нас иные темы на повестке дня.

Айкен тряхнул головой, не веря слуху. Да что может быть важнее чудовища, которое даже именовать страшно, крадущегося в ночи, готового пожрать твою плоть и твоих друзей?!

– Единственное, на что сейчас стоит обратить внимание, так это на новую Виду. Она имеет перед тобой, – Кларисса кивнула на Зою. – Неоспоримое преимущество. Она не смертная, ее кровь не течет.

– Но Кронос гораздо опаснее! – Айкен даже вскинул руки, пораженный, как можно подобным образом избегать очевидного. – Не плевать ли на новую Виду?

– Кронос нападет тогда, когда посчитает нужным, – медленно повернулась к возлюбленному Зоя. Сейчас, с зачесанными на одну сторону волосами, она смотрелась удивительно красивой, пока не мелькала пустая глазница. – Нет смысла тратить силы и время на противостояние тому, кого не в силах победить. ЕМУ мы можем только сдаться на милость.

Кларисса покачала головой.

– А может быть, и нет. Как думаете, вы выживали все это время, как, Зоя, ты плутала по векам, время от времени все-таки обходя магию Габриэля и встречаясь со своим предначертанным возлюбленным? Лунные циклы. И направление ветра. Король Неблагих не каждую ночь может выйти на поверхность, даже свою армию послать – не всегда. Но раньше тебе просто везло, а теперь ты можешь воспользоваться этим знанием, помножить его на удачу и победить.

Зоя сидела неподвижно, пальцы ее впились в плечи. В груди у нее расплескалась ноющая боль, поднялась в горло, готовая прорваться стоном, но девушка усилием воли и движением подбородка загнала вой назад, медленно выдохнула.

– Ты знала об этом. И Хэвен знал, не мог же он забыть! Но вы мне об этом не говорили, – Зоя закрыла лицо руками, потерла, забывшись, глаза, и рана отозвалась болью, прошившей череп до самого затылка. – Вот же скоты, ублюдки. Вам было выгодно сдать меня Габриэлю, но так, чтобы он не заподозрил ничего! Почему? Почему?!

– Я действовал в соответствии с этим знанием, но не говорил только чтобы не сделать тебе больно, – осторожно начал Хэвен, протянув руку к Зое, но так и не тронув ее кожи. – Я не знал про ритуал Двадцати Ведьм, что вы провели с Клариссой! Ведь это он избавил тебя от проклятия Неблагого Короля?

Лицо Зои вынырнуло из-за пальцев.

– Ну, говорите теперь, что еще вы скрыли? Что такое нельзя было сказать, пока рядом не оказался Карл?

Губы Хэвена дрогнули, но он не произнес ни слова, перебив себя вздохом. Кларисса встала с кресла.

– Победи свою тень – тогда узнаешь, – она хлопнула в ладоши и исчезла, на сей раз даже не выходя в другую комнату. Айкен моргнул. Он мог бы поклясться, что никаких рунических карточек в руках сиды не было.

Но его мысли прервала Зоя. Она тоже встала, ее голая спина напряглась, бретельки топа натянулись на плечах.

– Ты с нами?

– Я не знаю, как их простить. Впервые за долгое время у меня появились друг и девушка. Друга они убили, его сестру, к которой я привязался – тоже. Тебя я не отдам. Не имею права. Даже если бы и струсил, не отдал бы, я клянусь.

Зоя улыбнулась, и вышедшее из-за облаков солнце плеснуло на нее золотом, завившаяся на лоб прядь блеснула, будто диадема.

Хэвен и Зоя, не допуская больше Айкена и Карла, еще раз переработали план действий. Дини ши сообщил, что Габриэль пошлет свою игрушку в первый день новолуния, но если Зоя рвется в бой, можно вызвать на дуэль новую Виду прямо сейчас. Магический ритуал, одновременно мобилизующий Зою, вытянет ее двойницу из Дворов на ближайшее место силы. Останется только ждать.

Только подумав о колдовском ритуале, Зоя вдруг поняла, что совсем забыла о недавней близости с Айкеном. Их последний секс отличался от всего того, что было с ней раньше, и, несмотря на всю его необычность, забылся уже наутро, будто его и не было. Такого раньше никогда не случалось. Больше того, девушке показалось, что поддавшись Айкену, она ослабела, словно он взял над ней власть не только в постели, а победил, как один из сидов – высосав часть жизненной силы. Он делал так и раньше, будучи смертным, лишенным магии, но тогда они представляли друг с другом скорее сообщающиеся сосуды, магия и сила переливалась от одного к другому. А теперь… Он пожрал часть ее энергии, но сам не стал сильнее.

И тут Зоя поняла, что все, что до того с ними творилось – цветочки. Вот теперь пошли ягодки. И еще она поняла, что Виду ей придется убить. Вспомнить, как лишают жизни человека или того, кто ему подобен. Во всяком случае, существо с душой.

– Ты уже не будешь прежней после той битвы.

Зоя вздрогнула и обернулась. Карл прислонился спиной к книжному шкафу, держа в руках истрепанный томик. «Анжелика, маркиза ангелов» Анн и Сержа Голон.

– «Новая любовь убивают старую», – принц покачал головой, скользя взглядом по строчкам. – Забавный роман, просто удивительно, что я никогда прежде его не читал.

Зоя свернула карту Канады с отмеченными на ней местами силы в рулон и, закрепив край скрепкой, поставила за диван. Девушка предпочла сделать вид, что не слышала последних слов принца.

– Что будет, если я убью новую Виду? Что станет с ее душой?

– Вернется в то тело, откуда была изъята. Если тело, конечно, сохранилось. А если нет, останется в камне.

– Видимо, том, что Медб выдрала у меня из глазницы, – Зоя на автомате подняла руку, но так и не коснулась лица, зная, что станет больно. Карл положил книгу на журнальный столик и подошел к девушке. Он протянул к ней ладони, но она отпрянула, чувствуя, как горло изнутри оплетает горький плющ отчаяния. Она видела в его глазах только жалость и досаду, но не любовь. Даже страсти не находила.

– Я не знал, что это была она. Вот глупая женщина, – принц сел в кресло, но как-то неловко, явно ощущая себя чужим в этом доме, сложил руки на коленях. – И Габриэль не умнее. Я создал такую красоту! А он все испортил. Не говоря уж о том, что общение со смертным не пошло тебе на пользу.

Зоя слушала его бесстрастно, только пальцы на руках подрагивали, и она вцепилась в плечи, чтобы не выдать волнения и этой мелочью.

– Кларисса попросила оставить тебя в покое на одну жизнь, – Карл потер лоб. – Всего на одну! Но я страшно страдал.

Зоя молча закусила нижнюю губу.

– Кларисса хотела посмотреть, что получится, если ты останешься в обычном человеческом обществе, без магии рядом и без помощников.

– Я влюбилась, вышла замуж, мое сердце начало биться, – прошептала Зоя, опустив голову. – Но без магии не обошлось. Боюсь, что это моя аура на самом деле пробудила ламтонского червя, ты сыграл в этом деле незначительную роль. Отворил двери, но пригласила его я.

Карл махнул рукой.

– Чихать на червя.

Они помолчали, сверля друг друга стремительно меняющимися взглядами, в которых отразилась и жалость, и нежность, и презрение.

– Ненавижу, когда ты такая, – Карл вздохнул и поморщился. – Жизнь – это проклятие. Прекрасно только рукотворное. Я сделал тебя идеальной…

Зоя медленно приблизилась, затем резко нависла над Карлом, так что тому показалось, будто она собиралась на него упасть… Но нет, ее руки стиснули подлокотники кресла, так что кожа под ее пальцами затрещала.

– Хватит, я уже достаточно наслушалась. Кажется, настало время все выяснить, Карл, – прошипела девушка. – Я слишком много дерьма выгребла за свою длинную, очень длинную жизнь, особенно здесь, на Земле, чтобы позволить кому-то меня унижать. И свои претензии относительно того, с кем и когда я трахалась, какой после того стала и так далее, можешь засунуть куда подальше. Ты меня создал, но власти надо мной не имеешь. Если хочешь, воображай себя моим папочкой, но не забывай, что я не твоя собственность. Я не вещь.

Карл попробовал схватить девушку за запястье, но она отшатнулась, вскинула руки, отгораживаясь от изгнанного принца.

– Сперва подумай над тем, что я тебе сказала, прежде чем решишь ответить.

Карл поборол желание съежиться. Зоя с трудом стерла с губ насмешливую ухмылку.

Он понял, что она довольна тем, что он мучается, глядя на нее и Айкена – пусть, когда она сходилась со смертным, не думала о мести, случайно получилось, теперь она упивается, хуже, чем Медб, хуже, чем Кларисса.

– Твоя ревность отвратительна, потому как слишком явно выглядит не как притязание на исключительное место в сердце живой женщины. Это жадность, нежелание разделять с другими принадлежащую тебе вещь. Это омерзительно, я тысячу раз уже это говорила и еще тысячу повторю.

Девушка говорила жестко, но с каждым словом в ее голосе слышалось все больше жара. Она не стала задаваться вопросом, в чем дело – в магии ли, невольно излучаемой Карлом, в ее памяти, медленно возвращавшейся и подсовывавшей ей самые трогательные моменты их многовекового романа: встреча то там, то здесь, всего несколько часов, затем снова разлучение на года… И все же, это не дотягивало до того, что было между нею и Эдмундом, нею и Айкеном.

Зоя вздохнула, плечи ее опустились. Она чувствовала рядом с Карлом в первую очередь одно: бесконечную усталость. Не вину, как она боялась – если Зоя и терзалась своим выбором в пользу Айкена, то слишком давно, чтобы ныне вспоминать о том. Она давно оправдала себя высшей идеей настоящей любви, которую доказывало ее очеловечивание. Не тоску или нежность: Карл позабылся ею как возлюбленный, как человек, за которым она готова была пройти все круги Ада и на коленях облазить весь мир, только бы найти его… Все это осталось в прошлом. Казалось бы, год против нескольких веков – как он мог все перечеркнуть? Однако же, природа, властвующая не только над тем, что создавала непосредственно сама, а вовсе надо всем сущим, рассудила так, как посчитала нужным. Глядя на Карла, Зоя знала только одно: она должна будет врать ему, врать ежедневно, ежечасно, ежеминутно и ежесекундно. Своими взглядами, движениями и настроениями. Или ей придется набраться храбрости, дабы заявить: она не выбирала между ним и смертным, которого вытащила из сетей дурманящих зелий. Она осталась с тем, кто в ней нуждался.

Карл не нуждался. Если теперь он решил иначе, он безнадежно опоздал.

– Ты, верно, думаешь, что совершила великое благодеяние, приютив меня, укрыв от дождя, ветра и Габриэля? Так за чем же дело стало, в таком случае? Прогони меня, выкинь на улицу, как шавку, если этот парнишка со взглядом затравленного щенка тебе больше по нраву!

– Успокойся уже, – фыркнула Зоя. – Ты мой принц, я возведу тебя на престол, коль уж ты не виноват и в том мой гейс, мое предназначение – чего тебе еще желать? Обладать мною? Но мной уже не владеет никто.

Она улыбнулась самодовольно, но в то же время игриво.

– Не ревнуй, мой король, я исполню все, что надлежало бы сделать твоей Виде. А Айкен… Ты никогда не ревновал меня к рядовым сидам, куда там правителю равняться с простым рыцарем, верно?

Карл задохнулся от ярости. Зоя солгала, во Дворах кроме принцев она не была ни с кем, но сейчас ей нравилось дразнить Карла. И она немного переборщила: принц зарычал, мгновенно напоминая прежнего себя, схватил девушку за волосы и с силой толкнул на книжный шкаф, не отпуская. Зоя налетела на стеклянную дверцу, осколки посыпались на пол, затылку стало влажно… Но то была не ее кровь: принц разрезал руку. Блузка поползла ошметками, но спина осталась целой, Зоя чувствовала, как обламывается о кожу, ставшую твердой, битое стекло, крошится на книги и ковер. И напротив ее глаз полыхают зеленые глаза принца: совсем не так, как раньше было между ней и Айкеном. Карл был плоть от плоти Дворов, он пропитался магией с рождения так, что едва не расплескивал ее, и теперь волшебство хлынуло на Зою. Она нашла некое сходство происходящего с недавней сценой между ею и Купером, но тут все было иначе. Да, сила ее завела, но Зоя не нашла в себе воли поддаться. Она бы равным с удовольствием и прижалась к Карлу, и оттолкнула его, втоптала в пол… Его тяжелое дыхание согревало ее растянутые в усмешке губы. Тут она к своему ужасу поняла, что в ней просыпается прежняя любовь к принцу. Она бы хотела остаться верной Айкену до конца, но что, вдруг мелькнула мысль, этот самый конец – завтра? Кронос не спит, а новая Вида – и подавно. И, да, если смерть близко, Зоя не хотела бы упустить шанс еще раз познать своего принца… в библейском смысле. Вот с кем рядом она действительно чувствовала себя голой и сломленной, порочной и низкой: рядом с Карлом. А Габриэль только напоминал ей о своем брате, не больше. И в то же время, она помнила о Марте, о Медб, ревность подогревалась недавней неудачной близостью с Айкеном, и Зоя подумала – а, черт с ним! И попробовала наслаждаться моментом.

– Что здесь происходит? – Айкен с бутербродом в руках озадаченно взирал на представшую его глазам сцену.

– Ничего важного, – Зоя вывернулась из рук Карла и отряхнула плечи. Затылок и блузка вымокли в крови, широко раскрывшиеся глаза Купера указывали на то, что это не ускользнуло от его внимания. Но Зоя стояла перед ним преображенная, отхватившая кусок магии, не доставшийся ей днем раньше с ним самим… И Айкен на интуитивном уровне это понял. Его попытка доминировать провалилась, девушка только разочаровалась в нем…

– Ты ранена?

– Нет, – Зоя улыбнулась, и Купер нашел в этом движении губ некое сходство с тем, как она делала это после боя, когда последний удар нанесен, а возбуждение еще не схлынуло, – это кровь Карла. Надеюсь, ты не ожидал, что она у него голубого цвета?

Девушка прошла мимо мужчин, и теперь уже Карл видел в ней нечто до боли знакомое: походка Виды, плавная и резкая одновременно, бедра покачиваются, руки хлестко разбросаны по бокам. Зоя прошла к дивану, продемонстрировав располосованный на спине топ, и села, раскинув локти на подлокотники, точь-в-точь как королева.

– Нам нужно готовиться к бою, – Айкен мгновенно пожалел, что сказал это. Рядом с Карлом и Зоей он с первой же минуты чувствовал себя лишним, но теперь особенно, когда уловил, что между ними существует, пусть остаточное, призрачное, но явное сексуальное притяжение. Самым же неприятным было осознание, что он Зою заслужил, а Карл получил в дар, затем отверг, бросил по глупости, а теперь вновь завоевал одним свои появлением, не приложив ни малейших усилий.

Айкен перевел взгляд с девушки на принца. Купер был выше Карла и теперь смотрел на него сверху вниз, презрительно и уничижающе. Слова экс-полицейского будто бы никто не услышал, все застыли в патоке напряжения и неловкости, остро ощущая протянутые нити – от Зои к ним обоим. Нет, подумал Айкен, я не могу с эти мириться.

– Ты хочешь играть Зоей, она для тебя – не живая, предмет, кукла.

Карл фыркнул.

– Так и есть. Если рядом с тобой она чуточку очеловечилась, это еще ничего не значит.

Айкен качнулся вперед, будто для удара, и Карл отпрянул. Но Купер даже не напряг плечи.

– Чем больше ты говоришь, тем больше доказываешь, что я прав. Оставь ее, я люблю ее, я хочу быть с ней. Быть, а не играть!

Карл вздохнул, сложил руки на груди, посмотрел на Айкена снисходительно.

– Что ж, ты прав. Я рассматриваю ее как неодушевленный предмет – и как свою собственность в том числе.

– А она – живая! И сама в состоянии сделать свой выбор, – Айкен насупился. – Если только ей не мешать.

– А-а-а, так вот оно что! Ты не уверен, что Зоя выберет тебя! – расхохотался Карл.

И тут их прервала сама Зоя.

– Хватит. Вашу ругань слышно, должно быть, и в Европе, – девушка обожгла обоих мужчин взглядом. – Сбавьте обороты.

Она подперла голову рукой, так что отросшая челка делила лицо практически на две половины. Айкен прочитал в ее глазах неудовольствие и, дернув головой раздраженно, удалился: рассерженный тигр, ринувшийся в другой край клетки, словно забывший, что для него нет выхода.

– Доволен? Просто знай, что если ты думал, будто меня обидят эти слова, ты ошибся, – гневно отчеканила Зоя. Карл посмотрел на нее. А она словно ощутила прилив сил – то, что не дал ей Айкен ночью, теперь она получила от Карла, от одного их сплетения взоров. И при этом, оба они были злы друг на друга.

– Черт бы тебя побрал, нет! Хочешь воображать себя не куклой – пожалуйста! Только не забудь посмотреть в зеркало и честно сознаться себе, кем ты стала. Ты не человек. Ты животное. Убиваешь, трахаешься – если хочешь.

– И не прощаю, – Зоя посмотрела на изгнанного принца в упор. – А вот ты перенял человеческую мораль. Даже, я бы сказала, христианскую. Да, люди меня осудили бы, если бы знали. Но Дворы – поддержали. Им такая философия знакома.

– В таком случае, я не хочу возвращаться во Дворы.

– А тебя туда и не пустят, – прошипела Зоя. – Ты омерзителен даже им. Ты слишком грязен.

Карл закрыл глаза. Слова девушки ранили и обжигали, как удар кнута. Зоя вздохнула, облизала губы.

– Не знаю, может быть, я просто не умею читать по лицам, но я смотрю в твои глаза, пытаюсь уловить хоть какое-нибудь выражение… И не вижу ничего.

Карл открыл было рот, намереваясь что-то ответить, но Зоя уже выходила из комнаты, только бормоча себе под нос «совершенно ничего».

Глава пятнадцатая

Глаза полночные мне вызов злой метали…

Федор Сологуб

Когда они начали одеваться и обвешиваться оружием, Зоя поймала себя на мысли, что их приготовления выглядят так похоже на то, что они с Айкеном делали каждый день, собираясь охотиться на броллаханов. Только теперь ставки выросли в несколько раз. И еще сзади стоял Карл – девушка спиной ощущала его присутствие. Как неловко! Он пробудил в ней прежние чувства, но Зоя не думала, что имеет право переметнуться к прежнему любовнику, находясь в отношениях с Айкеном. К тому же, она втравила смертного в эту войну, когда не дала два месяца назад уехать из Оттавы в Халл. Теперь ей следовало принять на себя ответственность за его жизнь, хотелось ей того или нет. И, тем более, хотелось ли это ему – его попытка показать себя лидером посредством более грубого секса, чем обычно, только разочаровала Зою. Магия не пробудилась, а значит, и высшие силы их союз на тот раз не благословили. Это при том, что теперь им пригодилась бы любая крупица волшебства и божьей благодати.

Чтобы как-то изгнать из головы мрачные мысли, Зоя повернулась к Айкену и шепнула:

– Рядом с тобой я готова сделать, что угодно, – она улыбнулась как можно уверенней. Она готовила эту фразу с середины лета, но теперь она прозвучала неуместно, в глубине души даже что-то шевельнулось, будто незаданный вопрос, но Зоя тряхнула головой: ерунда, она не переменилась к нему ни капельки. Так ведь?

Айкен расслабленно улыбнулся в ответ на слова девушки, будто давно ждал именно их.

– Ты хотела сказать, «ничего не боюсь»?

– Не совсем. Скорее, я согласна принять на свою участь, что угодно, если только ты будешь рядом.

– Не скрывай от него, – вклинился в разговор проходивший мимо Хэвен. – Это будет чертовски опасно.

– Да. Если честно, возможно, я делаю ужаснейшую ошибку.

Айкен развел руками.

– Что ж, в нашей жизни больше не осталось ничего безопасного.

Он был совершенно прав. Но раскаяния в его лице не читалось: взгляд сверкал лихим весельем, жаждой битвы. Айкен еще не знал, что ему на сей раз не придется вступать в бой.

Зоя рассовала пистолеты в кобуру.

– Не уверена, что у меня получится как следует ими воспользоваться, но…

Айкен улыбнулся, думая о чем-то своем.

– Когда у меня была невеста… Она была англичанка и стрелок от Бога.

– Сейчас я думаю, что уже была бы не против с ней увидеться, – сказала Зоя, выправляя лямку лифчика из-под кобуры. – Может быть, и научилась бы у нее чему полезному.

Айкен отвернулся, погруженный в невеселые воспоминания. Больше они не разговаривали, на всех них – четверых – разом нашло мрачное настроение. До самого места силы никто не проронил ни слова, все были поглощены своими мыслями, копались в памяти. Айкен, очевидно, вспоминал невесту (вряд ли кто-нибудь мог хотя бы близко угадать, что именно творилось в его голове), Карл думал о Дворах, а Зою изнутри раздирали то одни вспышки прошлого, то другие, перед глазами Дикой Охотой проносились видения прошлого, и все, как одно: бои, бои, бои. Одна схватка, другая… И каждой из них предшествовало именно такое путешествие на место битвы. А ведь я, пожалуй, люблю это, подумала Зоя, мало что нравится мне так, как этот путь. Волнует, словно шаги по доске над морем…

Но она не поделилась своими мыслями с напарниками, однако взгляд Хэвена позволял догадаться, что он чувствует то же самое.

На середине дороги Карл заметил, что, подустав, Зоя прихрамывает, переваливается с ноги на ногу: то левое, то правое колено отказывались сгибаться каждый третий шаг. «Сломали, – с неприязнью подумал он о брате и всей его кодле, недостойной называться Двором, – вот сволочи, испортили мою куклу.» Но внешне он не продемонстрировал никаких чувств, даже бровью не повел, хоть и понял с удивительной ясностью: отныне ненависть в нем начнет чернеть и шириться, пока не разрастется настолько, чтобы объять всю голову. И исчезнет это чувство лишь тогда, когда на ноющую от гнева макушку опустится корона, снятая с отрубленной головы брата.

Местом битвы, вопреки ожиданиям Айкена, оказался не тот пустырь, что в прошлый раз. Даже и не пустырь вовсе: отряд прошел мимо двора, в котором раньше жили Дэйв и Симонетта, проскользнули под аркой, и оказались где-то… вне Халла. Зоя подняла голову и прищурилась: в глаза било яркое солнце. В пальто ей мгновенно стало жарко, носки сапожек увязли в теплом песке. Перед командой раскинулась огромная пустыня, бескрайняя до самого горизонта, и только прямо перед ними находилась оромная яма, словно приготовленная арена, нарушающая общую гладкость ландшафта.

– Солнце? – изумился Айкен, жалея, что не захватил с собой черные очки, – но мы вышли почти в полночь!

– Это небо Аннувна, разве не видишь? – дернула плечом Зоя, одновременно сбрасывая с него пальто. – Небосвод темнее, чем может быть днем на земле.

Айкен кивнул. Да и само солнце выглядело так, как порой смотрится светило на фотографиях затмения: красный шар с золотым ободком по краю.

– Я не думал, что в Дворах существует что-то кроме огромного количества комнат, – пораженно покачал головой Купер. Зоя ухмыльнулась.

– Довольно наивно, в таком случае, – прозвучал за спиной Айкена голос Клариссы. Молодой человек – единственный из всех – вздрогнул, со стыдом догадываясь, что это означало, что кроме него никто не потерял концентрацию, он один расслабился слишком сильно, хоть нож под лопатку вгоняй.

– Пришла поглазеть? – шепнула Зоя, словно не решив, действительно ли ей хочется, чтобы Кларисса услышала ее и ответила, или будет лучше не отвлекаться: мало ли, что может произойти в следующую секунду! Но мир не двигался, будто застыл в янтаре.