скачать книгу бесплатно
А в тот день, поймав себя на мысли, что, подобно Симонетте, с которой они распрощались едва ли десяток минут назад, ничего не хочет, Зоя все равно попросила Айкена завернуть в парк. Был предпоследний день октября, довольно теплый для канадской осени, и, надеясь, что тени от крон деревьев скроют их, молодые люди расстегнули куртки, не стесняясь ножен с мачете и наплечной кобуры. Впрочем, в парке было не так много людей, все из них были заняты своими делами и на Айкена с Зоей никто не обращал внимания.
– Хочешь мороженого?
– Нет, спасибо, мне уже не жарко, – Зоя застегнула молнию до самого подбородка и села на скамейку. Айкен примостился рядом. – даже прохладно.
Она улыбнулась, помолчала немного, затем открыла рот, подумала пару секунд, и выпалила, будто стесняясь своих слов:
– Знаешь, иногда я думаю, что никогда не любила никого, кроме тебя. Потому что любить могут только живые. А до тебя я такой не была.
Айкен коснулся пальцами щеки девушки.
– Глупости, – но он был польщен. При этом, он сам чувствовал, что готов нести романтическую чушь. Не потому, что обстановка располагала, как раз наоборот: на душе было гадко. Но вид изможденной, угасающей девчушки, еще недавно хихикавшей вместе с ними, напоминал молодому человеку, что он сойдет в могилу раньше, чем его возлюбленная. И кто знает, когда точно?
Скатывалось за горизонт оранжевое солнце – казалось, можно было протянуть руку и погрузить в него палец.
– Я хочу провести эту зиму с тобой, – Айкен провел ладонью по лицу Зои. Она скривилась, не зная, как удержать рвущиеся из груди рыдания. Она не являлась бедной девочкой Мэнди Данте, которую ей еще предстояло встретить, однако так же томилась предчувствиями, как и она. Но Мэнди[5 - Имеется в виду героиня романа «Жестокие небеспричинно», разделяющего с «Живой» одну вселенную.] повезло больше: уж о ком она не знала видений, так это о своем возлюбленном. И самой себе. Зоя тоже не знала своего будущего, однако была слишком умна, чтобы не предполагать, на что пойдет Габриэль, если уж оставил ее столь надолго, выжидая только удобного момента для атаки. Не в его вспыльчивом характере было ждать даже день, если выдался шанс нанести удар.
– Я согласна. Весь этот мир пахнет тобой.
Они прильнули друг к другу, устраиваясь уже выверенно-удобно, выясненным опытным путем образом.
– Тебе не кажется, что начинается что-то новое?
– Нет, – Зоя покачала головой. – я чувствую, что продолжается старое.
Айкен улыбнулся и обнял ее, зарылся носом в волосы, пахнущие манго.
– Это лучшее, что ты могла бы… – он замолчал. Зоя задумалась, как же он хотел продолжить: "сказать", "почувствовать"?
– Кларисса сказала мне, что я с каждой жизнью все больше человек, – девушка криво усмехнулась. – видимо, она забыла добавить, что я человек рядом с тобой. Эдмундом, Айкеном – не важно. Было ли у нас всего два шанса на счастье? Не слишком ли это много?
– Нет, не думаю. Думаю, мы можем быть спокойны, – Айкен улыбнулся. – шанса всегда дается три. А Судьба нас любит. Любит любовь.
– Не знаю, может быть, ты и прав. Что я, в сущности, знаю о любви? – Зоя со смешком пожала плечами. – из своих воспоминаний о том времени, когда я была Вивианой, а ты… Твой прообраз был в Эдмунде. Вот и весь мой опыт, ни больше, ни меньше, ровно столько.
– А Габриэль, Карл?
Зоя расхохоталась, покачала головой, с нежностью взяла руки Айкена в свои.
– Ты весь – особенный, не такой, как любые другие люди на земле. Твои ладони особенные, твои губы особенные, твой взгляд особенный, каждое твое касание если не прожигает меня насквозь молнией, отмечается и отпечатывается, как нечто безусловно уникальное.
Айкен поднял брови.
– Ты не понимаешь, наверное, – Зоя облизала улыбающиеся губы. – но ты же догадываешься, между Ламтон-холлом и Халлом я была в тысяче мест, прожила множество жизней, находила и вновь теряла Карла, утешалась другими мужчинами… И мне есть, с чем сравнивать. Я начала с необыкновенного и не успокоилась, пока не вернулась к тому же.
– То есть, теперь ты успокоилась?
Зоя рассмеялась.
– Ты, похоже, слышишь немногое из того, что я говорю, – она вздохнула и отвернулась. Пальцы их с Айкеном рук сплелись.
Так, не отнимая их друг от друга, взаимно потираясь ладонями, они встали и пошли домой. На парк опускались тепло-холодные, как вода в душе дешевого отеля, мерцающие сумерки. Вдалеке начали зажигаться первые фонари.
Внезапно Зоя остановилась, вздернула подбородок, прикрыла глаза и расплылась в нежной задумчивой улыбке. Айкен чувствовал бьющийся в ее руке участившийся пульс. Зоино сердце, уже полностью воплотившееся в настоящий живой орган, затрепетало.
– Какая погода! Только чуть холоднее… ты помнишь, помнишь?
– Помню что? – молодой человек чувствовал сумерки всеми клетками тела, дышал ими, наполняясь пониманием. – я могу вспомнить только одно. В такой же вечер, хоть и весной, но похожий – мы встретились с тобой.
Зоя открыла глаза.
– Да, это я и имела в виду.
Они обнялись, растроганные этими внезапными воспоминаниями, пронзившими их насквозь, размягчившими сердца. Их встреча, битвы с броллаханами, наркотики, казино и Кларисса – все осталось в прошлой весне, будто в каком-то ином веке, а то и измерении. Хорошо, что это было, подумал Айкен, но слава Господу, что прошло.
– Слушай, – неожиданно тихо сказала Зоя, голос ее дрожал от напряжения. – ты ведь не порезался сегодня, когда брился?
Они отшатнулись друг от друга. Вопросы были излишни: этот запах они узнали с первого вдоха. Молодые люди мгновенно обнажили оружие.
– Мы не увидим его сейчас, вокруг слишком много людей, – Айкен покачал головой. – черт побери, как такое могло произойти, ведь солнце даже еще не село!
– Но сумерки уже наступили, – Зоя на мгновение закрыла глаза, досадливо хлопнула себя по лбу. – сегодня канун Самайна. Броллаханам и прочей нечисти не нужна темнота, чтобы явиться из Сияющей страны.
Айкен только кивнул и, схватив напарницу за руку, увлек ее за собой в глубину парка. Деревья будто смыкались у них за спиной, словно молодые люди попали в заколдованный лес. Нельзя было даже рассмотреть очертания ограды, домов, окружавших парк, подняв голову, невозможно было увидеть шпили правительственных небоскребов. Крошечный парк будто стал бесконечным.
Молодые люди резко затормозили, развернулись, одновременно вильнув в разные стороны. Броллахан пронесся между ними, едва не ударившись в дерево, тяжело повернулся назад, слишком медленно, будто сонный. Зоя встретила его ударом ноги в челюсть, а Айкену оказалось достаточно одной меткой пули, чтобы завершить дело.
– И это все? – разочарованно протянул он, – раньше было намного веселее.
Зоя тронула труп монстра носком туфли.
– Он впервые вышел из Аннувна на поверхность. В этом дело. Ты же помнишь, многие броллаханы были сонными.
Айкен пожал плечами. И тут же вскинул пистолет, обернувшись на звук шагов. Зоя тоже посмотрела через плечо. К ним вышел…
– Хэвен?
Айкен сперва не понял, как Зоя могла принять запаянного в черные латы рыцаря за их старого друга, но потом понял, что, должно быть, в Сияющей стране зоин учитель выглядел именно так. Но девушка быстро поняла свою ошибку.
– Дини ши. Воин Двора. Ты пришел с миром или нет?
Мужчина усмехнулся, и Айкену показалось, что из-за забрала выкатились не клубы дыма – сам этот презрительный звук.
– Что тебе до моих намерений, смертная?
Зоя поклонилась:
– Почту это обращение за величайший комплимент.
Дини ши снова фыркнул, вложив в этот звук все свое пренебрежение к жалким людишкам, посмевшим встать у него на пути.
– Я ищу здесь не вас, насекомые, возомнившие себя магами, едва узнав пару рун. Но за то, что убили моего зверя, вы ответите.
Зоя пожалела, что оставила меч в Сияющей стране, и мысленно помолилась Богине, надеясь, что та дарует ей победу в неравном бою. То, что Айкен не будет стрелять, чтобы не попасть в нее, она знала наверняка. Куртка спала с нее, как отмершая кожа, девушка выступила из своего смятого безжизненного кокона, словно бабочка.
– В таком случае, бейся со мной, рыцарь Неблагого Двора. – Зоя вытянула вперед руку с мачете, и ее от обнаженного плеча до самого запястья мгновенно покрыли черные полосы.
Дини ши не шелохнулся. Он не изменил расслабленной позы, но Зоя догадывалась, что он медлит не потому, что думает, будто их бой будет коротким и скучным. Он явно соображает, кто же перед ним.
– Та, кого я ищу.
– Верно.
– Во Дворах тебя звали Птицей.
Зоя склонила голову набок.
– Точно. Из-за маски. А теперь бейся со мной, раз обещал.
Дини ши церемонно поклонился. Раньше, чем он выпрямился до конца, в его руке уже сверкал обнаженный меч.
– Всегда к Вашим услугам, леди Вида. Раз уж, я подозреваю, этого не избежать. Ведь Вы не пойдете со мной по доброй воле.
– Никогда!
Она бросилась на него первой, ушла от удара кулака в шипастой латной перчатке, но и сама даже не успела коснуться, чуть не врезалась спиной в дерево, отскочила, раздраженно махнула рукой на растерявшегося Айкена: пистолет плясал в его руках, но взять на мушку хоть одно слабое место дини ши он никак не мог.
– Не мешай!
Дини ши лихо и хвастливо крутнул мечом и ринулся в атаку.
Они начали красиво – почти танцуя, подступались друг к другу, кружили, руки Зои летали, как крылья, мачете перетекал из одной ладони в другую. И в одно мгновение все великолепие движений сошло на нет, противники почувствовали, что нет времени и дальше играть друг с другом. Рубящие широкие движения дини ши перешли в короткие, колющие, от которых Зое с ее стилем боя стало тяжелей уворачиваться. Но она пребывала в том состоянии, сходном с берсеркерским, когда ее кожа покрылась черными стрелками, поэтому, уйдя от очередного тычка, припав к ковру из палых листьев, Зоя послала мачете умелым броском вперед (потом, сжимая дрожащие запястья трясущимися пальцами, она не понимала, как это сделала). Лезвие вошло в зазор между стальным рукавом и нагрудником дини ши, ровно в слабое место, защищенное только тонкой кольчугой. Воин выронил меч, попятился, ладонь его описывала круги над раной, но не решалась вынуть мачете. Зоя медленно встала, деланно-аккуратно стряхнула с себя сор и листья, а затем направилась к противнику, прижавшемуся спиной к дереву и страдающе стонавшему.
– Кто же тебя послал? Его Величество или Ее Величество? Ты одет в доспехи Неблагого Двора, но явно к нему не принадлежишь. – полосы с кожи девушки испарились, и по мере их исчезновения ее голос из стервозно-стального становился постепенно обычным, только злым. – Габриэль предупредил бы тебя, что я единственная из обоих Дворов могу держать в руках железное оружие. То, что доставляет вам невыносимую боль.
– Ты права, – прохрипел дини ши. – мне так больно, что, не будь я рыцарем, просил бы у тебя смерти. Но, знаешь… ты не одна такая.
– Вот как. – Зоя выдернула мачете, второй рукой упираясь в шлем врага так, чтобы его голова оказалась достаточно запрокинута. – я учту невысказанные пожелания. Считай, что ты погиб в бою, если тебе это будет приятно.
И она перерубила воину шею, как цыпленку. Потом медленно разжала пальцы. Доспехи с грохотом рухнули на корни могучего дерева.
– Ты не будешь смотреть на лицо под шлемом?
– Нет.
– А если это твой знакомый?
Зоя покачала головой и отступила на несколько шагов.
– Вряд ли… Но все равно – именно этого я и боюсь.
Айкен привлек девушку к себе и попробовал поцеловать, но она отвернулась, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Уткнулась лбом в плечо возлюбленному, зажмурилась, пытаясь успокоиться. Обычно она была в игривом настроении после каждой битвы, но сегодняшняя отличалась от всех прочих.
– Только что наступил Самайн. – прошептала Зоя, отняла лоб от плеча молодого человека и заглянула ему в лицо. – Хэвен предсказывал это, и вот теперь мы знаем, что никогда не иметь нам спокойной жизни, ни за наипрочнейшими дверьми, ни при помощи самых могущественных рун…
Они выскользнули из плена деревьев в густую темноту, хотя, казалось бы, с того времени, как они вошли в чащу парка, не могло пройти так много времени – почти четыре часа. Но Айкен уже больше года, как разучился удивляться. Молодые люди направились домой, едва ли намного больше взволнованные, чем обычно после того, как покидали Симонетту. Подсознательно они оба каждую секунду ждали нападения, и, может быть, только это их и спасло. Айкен был несколько удивлен тем, как спокойно воспринял появление тварей из Дворов, но понимал, что в глубине души знал наперед о том, что рано или поздно они снова встретят броллахана. Разве что дини ши его огорошил.
– Дикая охота не явилась за нами сегодня, хотя могла бы… Почти была бы должна! – Зоя потерла лоб. – Но броллахан…
Девушка замолчала, кусая губы. Похлопала себя по карманам, ища сигареты, но мгновенно забыла о них, закрыла глаза и устало потерла побледневшее холодное лицо.
– Тебе страшно?
– Нет, но мне плохо. – Зоя пожала плечами. – на меня давит эта ситуация. Не хочу больше в ней находиться, честное слово.
Однако отчасти она была даже рада тому, что произошло. Она вновь была на мушке Неблагого Двора, но при этом теперь знала, за что бороться. То, что начинается, в итоге рано или поздно заканчивается. Она хотела начать войну! И Самайн был неплохим днем для того, чтобы подпитаться магической энергией.
Она не собиралась заниматься сегодня сексом, хотя бы потому, что руки у нее подрагивали от волнения, казалось, что, несмотря на руны, вышитые на подкладке одежды, за ними кто-то наблюдает, но в конечном итоге… это был Самайн. Преодолеть его зов было выше их сил.
Они шли в полном молчании, Айкен размышлял, что же случилось с Зоей, что драка ее не распалила. Исчезла какая-то лихость, удаль, с которой Зоя раньше побеждала даже самых опасных врагов, даже когда была серьезно ранена… Айкен вспомнил ночь, с которой начались их настоящие отношения: ведь Зоя тогда была почти при смерти…
– Тот рыцарь сказал, что тебя звали птицей. Так дело в маске?
– У всех нас во Дворах было свое животное-символ. Не тотем, а, скорее, звание, прозвище, нечто близкое по духу. У Хэвена это тигр. Он и действует, как тигр, нельзя его винить. Он делает только один прыжок, никогда не преследуя жертву. Только один. Потом он забывает об этой цели.
Айкен понимающе покивал.
– У меня "тотемов" было даже два. Сперва – голубка. – Зоя ухмыльнулась. – ведь я должна была стать утешением разлученным Натаниэлю и Габриэлю, носила вести от одного к другому. Потом меня стали именовать просто птицей, как только я научилась драться и перестала быть безобидной. Когда маска мстительницы почти срослась с моим лицом в понимании народов обоих Дворов.
– Но ведь было и еще одно "потом"? – Айкен скользнул взглядом по рисункам на груди девушки, видневшимся в вырезе блузки: черный леопард, морда тигра, змея, паук…
– Было. Потом я стала зеброй. Я сама себя так назвала.
– Из-за полос? О, понимаю. Танец зебр… боевое искусство. И полосатая раскраска считалась признаком дьявола в то время, когда ты сбежала от Габриэля.
Зоя рассмеялась, но деланно, неискренне. В виске стучала боль то ли от усталости, то ли от сдерживаемого непрошедшего напряжения.
– Что это? – вдруг спросила девушка, подняв к небу лицо и подставив ладонь свободной руки. Айкен тоже задрал голову.
– Дождь…
Крупные капли вдруг зачастили, моча одежду. Айкену вспомнилась их прогулка после тренировки, когда молодые люди бежали под дождем, счастливые, как никогда прежде, и близкие, как еще ни разу в этой жизни. Он хотел, чтобы сейчас все случилось так же… Но это было невозможно. Он схватил Зою за руку и увлек за собой, но темные холодные улочки Оттавы были вовсе не такими, как солнечные улицы Халла под "слепым" теплым дождиком. Зоя и Айкен бежали в молчании, пока в груди у обоих не заныло. Сделав крюк, молодые люди оказались у западных ворот того же самого парка. До дома было рукой подать.
– Как думаешь, там есть другие дини ши? – молодой человек ткнул большим пальцем себе за спину.
– Не знаю, – Зоя покачала головой. – но, думаю, они нас не прервут.
– Что?
