скачать книгу бесплатно
Ал-ру Ке-ну
(Моя бездомная любовь)
Это пригород,
куст и изгородь,
горе, счастие мимолётные,
скрытных крыл трепетанье лёгкое.
Это иволга – «милый, милая»,
это снегири – «снег с ресниц сотри»
и синичий глаз – «спички свет погас»,
это коростель —
«скоро стлать постель».
У малиновки – мал-малинов сад.
Молния! —
И куст ринулся назад,
но всю ночь в окне плакал, не дыша:
«Ты прости, моя малая душа».
Так и сплыл наш дом
лепестком к луне,
о тебе одном плачу я во сне.
Жаворонка жар с тоненьких небес
только продолжал,
только о тебе.
Ледостав Летнего сада
(деревьев и статуй) ночью[32 - Этот снегопропад, названный здесь ледоставом, заканчивает оба цикла «Шансон Сон» – и лирический, и абстрагированный (элегические стихи и основную часть «Снегопропадов» (Написанную одновременно с ними.)).Он – о застывании любви, которая останется на всю жизнь, но обречена не на естественное, тёплое существование в живой сущности души и тела, а на иную его форму, подобную медленно застывающему воску. И всё же – вопреки всему – живому, потому что затаившему в себе пламя и свет свечи.«Снегопропады: Ледостав Летнего сада».]
В Элизий улетает
Их лёгкая душа
А. С. Пушкин
Ведь можно жить при снеге,
При холоде зимы.
Как голые побеги,
Лишь замираем мы.
Д. Самойлов
(Снегопропады)
Вспыхнул чиркнувший снег,
лёгкие ресницы,
до утра к дрёме век
каменных – лепиться.
Вспыхнул в камере сад,
чёрно-белый, чёткий.
Статуи стоя спят,
тени на решётке.
В камне – воска ожог,
колебалось, тлело
чуть живое в чужом,
лёгкой тени тело.
Но не вспыхнет извне
ласковое пламя.
И нельзя свет в окне
удержать руками.
Свет ночной, свет всегда
контурный и лунный —
выплеснут, как вода
из разбитой урны[33 - Известная статуя с разбитой урной, из коей льётся струя воды.]
На руке мокрый снег
(хлороформа клочья?).
Не пролить – проще б! Нет
слёз и глаз – воочью.
Снег летит… Им дыша,
нежны ль губы статуй?
Свеч прозрачных душа,
пар голубоватый.
1969 г.
Часть вторая
II. Подмена рar depit[34 - C досады (фр.).]…И отголоски
Дом в шалаше
Д. Ф-су
1. Разъезд
Иногда торжество ложных чувств над привязанностью пагубнее для неё, чем измена.
Ж.-Ж. Руссо
Всё. Прощаясь, мы молча с тобой постоим.
О прошедшем – ещё помолчим, погрустим.
(Но когда же он скажет мне просто:
«Прощай!»
И покажет-подскажет мне, как отвечать?)
Ты, вина, – чья ты тень? Что маячишь в углу,
что боишься и шага не ступишь к столу?
Зря склонялась ты, тень, то ко мне, то к нему,
каждому прошептав: «Я ничья – никому».
Зря металась, таясь, от меня, от него:
«Не хочу, – мол, – ни лгать, ни пугать никого».
Скрыв упрёки, как прячут безжалостный стон,
ты в ногах, на полу танцевала бостон.
Без измены окончился молча наш день.
Сгинь в ночи ты, сообщница, общая тень
2. О падении
Этой ночью падала луна,
изредка скрываясь за домами,
и стояла в арках тишина,
дева с поминальными цветами.
Падала в обычный небосклон,
падала то медля, то срываясь,
вслед дома – спокойно колебались
однотонней инфрасерых[35 - Известны инфракрасные и ультрафиолетовые волны, они невидимы. «Инфрасерых» в природе нет, но всё та же невидимость позволяет ввести их в текст, как метафору.(«Подмена par dеpit»: О падении).] волн.
В тёмных стёклах с метинками льда
(в памяти – такой же слой изгнанья)
падала Селена в бессознанье
млечным слепком детского гнезда.
Хоть шаги неровны и длинны,
твой двойник случайным был прохожим.
Что он знал о городе, похожем
на раздробленную персть луны.
Свет, как стон, прерывисто лучист,
вдруг померк, дойдя до изголовья.
…Мел скрипел, шуршал осенний лист,
отчертив квадратики безмолвья.
Падала и падала луна,
зеленела медь, мосты вставали,
Нет, не стала падалью она,
но её на лунки разорвали.
Чьей-то жизни не было как нет.
Кто ты, призрак, вечно уходящий?
В перегонном кубе стынет свет —
известковый, резкий, жалко льстящий…
…В городе глубок ночной покой,
смолкли птицы, отключился грохот.
Воротник подняв, бреду домой —
к свету фонарей за поворотом.
Васильеостровский
А над Невой – посольства полумира,
Адмиралтейство, солнце, тишина…
О. Мандельштам
(Снегопропады)
I. Площадь
На Васильевском низко, клубами,
пропадая в подземных сильфонах[36 - Сильфон – гофрированная раздвижная труба.],
глух, впадал снегопад перед нами
в лобный, вдолбленный вакуум сонный.
Снег взмывал, проплывал под ногами,
пролетал с непоклонным наклоном.
И чернея главами, колонны
выступали на миг из ампира,
как из призрачно буйного пира.
И корсетные рёбра тех залов
прогибались, шурша несказанно,
а фасадам – глаза застилало.
Но зарницей на миг из ампира
колокольное яблоко мира
(снегопада свеченьем сверхочным
рассечённое, в точечных толщах) —
раскололось на срезе…
Вот площадь.
II. Переход
Оселок ножевой[37 - Этот переход уподоблен здесь оселку (но огромному) уличного точильного станка, какие тогда встречались нередко.] под ногами,
отражается в небе над нами…
Да как спички ли, семечки – люди
(а другого уж больше не будет)
над искрящим бессолнечным срезом —
