Наследник для Охотника

– Софа… – отец гневно поджал губы, но потом спешно добавил: – Даже если ты что-то знаешь, то не обязана…

Ей пришлось перебить:

– Пап, ты же меня знаешь, – улыбнулась искренне и дружелюбно, разряжая напряженную обстановку, – я никогда не сделаю того, чего не хочу, буду брыкаться и истерить, но отстою свою точку зрения.

– Ты… – отец ткнул пальцем в грудь Охотника, казалось, родитель не знал, что еще сказать «жениху», какие привести аргументы. – Я наблюдаю за тобой, мелкий паршивец.

Вместо ответной угрозы мужлан просто рассмеялся, а у Сони внутри все оборвалось от осознания ситуации. Если догадки подтвердятся, то как ей бросить родителей на произвол судьбы? Не сегодня, так через неделю она все равно позорно приползет к Охотнику, но будет ли он так же благосклонен к ней?

Как только отец вернулся к гостям, Соня тут же набросилась на Охотина с вопросами:

– Мы банкроты? Этого можно избежать? А суд? Решение? Его можно отстрочить?

Даже в обуви на высокой шпильке Соня едва доставала Охотнику до плеча. Бессоновой пришлось подняться на носочки, чтобы бесцеремонно схватить мужлана за узелок галстука и с силой потянуть на себя. Просто понимала: ей уже терять нечего. Охотин поддался на ее провокацию и склонился, криво улыбнулся, но все же ответил:

– Да – на все твои вопросы.

– Что «да»? – взорвалась она, ненависть и злость долго бурлили в крови и, наконец, нашли выход. – Я должна точно знать, что ты поможешь отцу, только тогда соглашусь на свадьбу.

Она так же понимала, что дыма без огня не бывает. Бессонова зачем-то нужна Охотнику. Причем немедленно. Ну, не любовь же с первого взгляда! Девушка мысленно рассмеялась от своей последней мысли. У такого робота, как он, не может быть никаких чувств, эмоций. Значит, чистый расчет.

Соня отпустила Охотника, в ней клокотали взрывоопасные эмоции, и девушка не могла устоять на месте. Ее буквально трясло от негодования. Еще непонятно, что на самом деле произошло со Славой. Да она ни в жизнь не поверит, что ради миллиона рублей он мог уйти по-английски. Похоже, мужлан пригрозил ему чем-то. Как и ей.

– Помогу, – подтвердил Охотник, обрывая ее мысли, и добавил: – А ты взамен поможешь мне.

Ей даже страшно было спрашивать, чем она может помочь. Что от нее потребуют. Тем не менее, нужно знать точно, во что Бессонова ввязывается.

– И что же это? Учтите, всякие непристойности я делать не собираюсь.

– Не обольщайся, – он криво ухмыльнулся, – для непристойностей у меня есть опытные любовницы.

Она буквально проглотила обиду, так ее еще никто не оскорблял. Будто лицом не вышла или чего хуже. Но спасибо и на том. Никакого интима.

– Обо всех подробностях ты узнаешь после свадьбы, – огорошил мужлан.

– Вы серьезно? – Соня едва не рассмеялась. – А если меня не устроит ваше предложение? Или не смогу ничем помочь?

– Захочешь – сможешь. А иначе ты знаешь свой дальнейший расклад.

Соня поджала губы. И что ей делать? Часы тикали, гости нервничали, а вместе с тем росло негодование отца. Бедная Маруська вообще отошла подальше от серпентария змей, поближе к бассейну. Бессонова увидела, что рядом с подругой стоит незнакомец и что-то говорит, но не придала этому значения. Практически все гости для нее – сплошные незнакомцы. Соня нуждалась в совете Маруси как никогда, но подойти к ней не осмелилась. В итоге приняла болезненное решение. Кажется, другого выхода пока нет. Не будет же этот фальшивый брак длиться вечно!

– Начинайте церемонию.

Ее голос прозвучал глухо, в ушах стучала кровь. Тетка начала мило распинаться, гости смолкли. Соня же просто ждала, когда весь кошмар под названием «свадьба» закончится.

– Согласны ли вы, Вячеслав…

– Ярослав. Да, согласен.

Бессонова будто вынырнула из толщи воды, в ушах до сих пор гудело, и практически все слова сотрудницы ЗАГСа казались невнятным шумом.

– Согласны ли вы, София…

– Да. Давайте покороче.

Зачем тянуть, дослушивать фразу и так далее. Исход уже ясен. Не ясно лишь то, что будет дальше. Неизвестность пугала Соню до дрожи в коленках.

– Обменяйтесь кольцами.

Маленькая девочка поднесла подушку с их со Славой колечками.

Охотник проигнорировал малышку, достал коробочку из внутреннего кармана пиджака и надел ей на палец то самое злополучное кольцо с бриллиантом. Для себя он выбрал обычное кольцо, без камней на нем и прочего. У Сони дрожали ладони, пока доставала и надевала на палец Охотина кольцо. Как и ее, кольцо жениха село идеально. И не поленился же подобрать правильный размер.

– Теперь жених может поцеловать невесту.

Прежде чем она успела отмахнуться, Охотник рывком притянул ее к себе за талию и мгновенно впился в губы. Держал крепко, видимо, чтобы не убежала. Соня могла бы взбрыкнуть, даже наступить гаду каблуком на ногу, но не при гостях отца. Возможно, родитель хотел задобрить будущих инвесторов или акционеров, неважно. Она не хотела как-то вредить отцу, ведь на кону стояли огромные деньги. Просто позволила наглецу сделать то, что он хочет. Без энтузиазма, лишь раскрыла губы и повисла в его захвате безвольной куклой.

Поцелуй закончился так же быстро, как и начался. Охотник отстранился, Соня специально отвернулась, лишь бы не видеть эмоций в глазах мужчины. И не показывать ему свои… В каком-то смысле ей даже понравилось. Бессонову всколыхнуло нечто, граничащее с азартом или адреналином. Чувствуя, как побежали мурашки по коже, она глубоко вдохнула и попыталась усмирить сладостную боль внизу живота. К счастью, регистратор быстро вернула Соню с небес на землю. Женщина пожелала молодым счастья и ушла.

Вот и все, первая часть плохого спектакля закончилась. После этой части они со Славкой планировали сбежать под шумок, но что делать теперь? Ответ нашелся быстро.

– Не вижу смысла оставаться на банкет, – заявил Охотник и, как ни странно, Бессонова была с ним согласна. – К тому же, нас уже ждут. Идем.

Охотин попытался взять Соню под локоть, но она успела убрать руку. Не стала спрашивать разрешения, уперто взбрыкнула и, подняв подол платья, пошла к родителям. Он же не думал, что она проигнорирует их и втихаря сбежит?

По жесткому взгляду отца Соня все поняла: он недоволен. Злится, что узнал обо всем в последний момент. Мама выглядела обескураженной, но вполне счастливой, гадюки из ее серпентария оценили жениха. Одна мадам (Соня даже не вспомнит ее имени) подошла и с нескрываемой завистью в голосе заявила:

– Никогда бы не подумала, Сонечка, что ты заполучишь в мужья самого завидного и отъявленного холостяка – Ярослава Охотина.

Как могла, она превозмогала мышечный спазм лица, до боли захотелось скривиться.

– Смотри в оба, девочка, – заговорила другая тетка, – Ярослав тот еще кобель. Не проворонь мужа.

– Я бы тоже хотела такого зятя. Марго, признавайся, чем вы заманили Охотина?

Да боже, пусть забирают его для своих дочерей, она не будет против. Однако… лишь после того, как Охотник поможет отцу. Что-то подсказывало ей: не все так просто, как кажется на первый взгляд.

– Девочки, не смущайте Соню, – мама обняла ее и зашептала на ушко, чтобы не услышали другие: – Лучше уходите с Ярославом, иначе пираньи тебя сожрут и не подавятся. А мы с тобой потом поговорим.

Как бы там ни было, после появления Охотина градус доверия мужчин в саду кардинально изменился. Соня видела явную разницу в их поведении по отношению к отцу. Все резко, как по щелчку пальцев, вдруг стали милыми и улыбчивыми, приставучими до ужаса. А выйди она замуж за Славку, было бы такое же отношение? Вряд ли. Его родители хоть и не бедные, но и рядом не стояли с элитой, собранной в саду.

– Дамы, – Ярослав подошел, приобнял Соню за талию, – не против, если я украду у вас свою жену?

Ой, можно подумать, хоть кто-то бы посмел возразить миллиардеру в малюсенькой просьбе. Да попроси он их раздеться – не задумываясь и не стесняясь, скинули бы всю одежду.

Дамочки закивали, и только тогда Охотин вывел ее из сада, провел по холлу. Соня с тоской оглянулась на лестницу – как же заманчиво было бы сбежать в комнату и закрыться в ней ото всех.

– Маруся!

Соня не ожидала увидеть подругу вне дома, кинулась к ней в объятия и тихонько шмыгнула носом. Как она могла забыть про подругу? Хотя, в такой суматохе можно даже себя потерять.

– Клянусь, сама найду Славу и заставлю прийти к тебе с объяснениями, – прошипела Маруся сквозь зубы. – Не думала я, что он посмеет предать тебя.

– Ты что-то знаешь? – Соня отстранилась, огляделась.

Тот самый незнакомец стоял неподалеку, облокотившись на красный «феррари». Неужели друг Охотника? Бессонова не успела разглядеть мужчину, Маруська зашептала на ушко:

– Немного. Не знаю, насколько правда, но я догнала дружков Славика и спросила, что происходит. Видимо, его запугали.

– Я тоже так думаю.

– Но, Софик, – возмутилась Маруська, – он мужик или трусливый мальчик? Ты как минимум заслуживаешь объяснений. Я же правильно поняла, что Охотин – это тот мужик с брюликом?

– Да. Все сложно, Марусь. Позже обязательно тебе расскажу. Сейчас не время и не место.

Краем глаза она увидела, как Охотник скрестил руки на груди и стал буравить их с подругой нетерпеливым взглядом.

– Ты уверена, что в порядке? – засомневалась вдруг Маруся. – Что ему нужно, зачем…

– Милая, – перебил Охотин, он так не вовремя подошел! – Нам пора, прощайся с подругой, – нетерпеливо заявил и приобнял Соню за талию, с нажимом, будто молчаливо говоря: «Пошевеливайся, я устал ждать».

Соня могла бы сбежать с подругой, но ее все еще тревожил долг отца. А неизвестность, которую развел Охотник, бесила девушку до чертиков.

– Мы же можем подвезти Маруську? – и мило улыбнулась… мужу.

Кокетливо стрельнула в него взглядом, пытаясь пронять. Или обольстить. Черта с два Соня отпустит Марусю на каблуках и в сексапильном красном платье одну, добираться до города.

– Алекс с удовольствием подбросит твою подругу до квартиры, – мужчина вернул ей улыбку.

Соня впала в немой ступор. Охотин продемонстрировал соблазнительные ямочки на щеках, а от доброго взгляда мурашки поползли по коже. С ехидством она могла бы смириться, даже со злобой, но его искренняя улыбка обескураживала. Пленяла и манила, как бабочку на свет.

– Х-хо-о-ро-шо-о-о… – она все еще нагло пялилась на мужчину и не могла прийти в себя.

Не могла даже сообразить, что происходит и с чем согласилась. Да почему ее будто током шандарахнуло? Магия, не иначе.

Опомнилась уже в машине, чары Охотина постепенно развеялись, и Соня с ужасом поняла, что отправила подругу непонятно с кем. С мужиком, которого даже толком не рассмотрела! Запомнила лишь его «феррари». Собственно, ее ситуация не намного лучше. Боже, неужели Соня вышла замуж за мужика, которого видит второй раз в жизни, да еще и по расчету. Она себе такое даже в кошмарном сне не могла представить.

Спасала лишь мысль о том, что она нужна Охотину. А если нужна, то ничего дурного не сделает, ведь, так?

ГЛАВА 3

Соня разнервничалась, как только Охотин завез ее на территорию дома. Даже, скорее, дворца из трех этажей. Выйдя из авто, она оглянулась и отметила слишком высокий забор, поежилась почему-то. Ворота автоматически закрылись, Бессоновой сразу пришла на ум только одна мысль: «Ее заперли, как птичку в золотой клетке».

Пока стояла и осматривалась, заприметила двоих охранников. Они коротко смерили ее заинтересованным взглядом. Всего несколько секунд, и их внимание на этом закончилось. Третий вынырнул из-за дома, оценил ситуацию и так же тихо скрылся. А еще камеры. Они были натыканы везде, куда бы она ни оглянулась – повсюду зоркий глаз.

Кажется, сбежать или незаметно улизнуть из дома Охотника невозможно. Не то чтобы у нее реально хватило смелости, но все же. Что за паранойя у Ярослава? Неужели мания преследования?

– Если все рассмотрела, – он нагло перебил ее мысли, возвращая в жесткую реальность, – идем в дом.

Туда она идти совершенно не горела желанием. Сразу представила себе поток нескончаемых родственников Охотина, которые уже выстроились в шеренгу и ждали. Ждали жертву, у которой вскоре высосут всю кровь.

Такой огромный дом, не может же в нем жить лишь несколько человек?

Тем не менее ей стало любопытно, кем Соню представит хозяин дома. И чем же она ему сможет помочь.

Они вошли, и их встретила звенящая тишина. Вопреки ожиданиям, Соню не ждала шеренга родственников. Казалось, дом абсолютно пуст. Ярослав что, реально живет один? Ну, помимо прислуги, конечно же.

И все же, в доме кто-то был. Пройдя через длинный холл и подходя к лестнице, Соня вдруг услышала торопливые шаги. Она не придала шуму значения, Охотин велел идти прямиком за ним, так и сделала.

– Мама, мамочка!

Соня остановилась и замерла, даже перестала дышать. Медленно обернулась, с опаской. К ней вдруг подбежала маленькая девочка и с наскока вжалась в Бессонову, крепко обняв ее за ноги. Малышка вскинула голову, посмотрела полными слез глазами, от которых у Сони подкосились колени, а сердце сбилось с ритма. Понимая, что легкие начали гореть, она сделала глубокий вдох, но не могла разорвать зрительный контакт с небесными глазами малышки. Было в них что-то чарующее, притягивающее внимание. А еще она не могла не заметить явное сходство малышки… с собой в детстве. У Сони было много фоток в возрасте от шести до десяти лет, некоторые даже до сих пор стояли в спальне на тумбочке. Чем дольше она всматривалась в черты лица ребенка, тем сильнее негодовала. Как такое возможно?

– Ты вернулась, – робко произнесла куколка. – Ты меня больше не бросишь?

Соня совсем растерялась, она ожидала увидеть в доме Охотника кого угодно, но не девочку, перепутавшую ее с мамой.

– Маленькая, я не…

Ярослав мгновенно перебил Соню:

– Золотце, иди в комнату. Мама позже придет к тебе.

– Правда, папочка? – и столько было надежды в голосе, что у Бессоновой встал горький ком в горле.

– Правда.

Малышка долго не отпускала Соню, но в конечном итоге отлипла от ног и отошла. Широко улыбнулась. Только сейчас Бессонова увидела поодаль женщину средних лет, одетую в синюю униформу. Она виновато опустила взгляд и явно боялась гнева Охотина.

– Простите, Ярослав Федорович, не доглядела.

– Уведи дочь в спальню, – приказал он женщине. Вероятно, няне девочки.

Та мигом взяла ее за руку и повела к лестнице. Как только они скрылись из вида, Охотин двинулся дальше, Соня поплелась за ним.

Даже в кабинете, когда уселась в кресло, ее не покидало дурное предчувствие. Та девочка – дочь Ярослава? Но тогда где ее мать? Что-то было во всей этой истории не так, и Соня, кажется, влипла сильнее, чем думала изначально. Как следует подумать о девочке у нее не вышло.

– Ярослав Федорович, – в кабинет зашел мужчина с сединой на висках, – очень рад вас видеть.

Они с Охотиным поздоровались рукопожатием, только тогда он полез в свой портфель и достал бумаги. Одну копию дал Ярославу, а вторую – ей.

У Сони из-за нервозности буквы расплывались перед глазами. Даже моргнув несколько раз, она не смогла сфокусироваться и прочесть текст. Увидела лишь жирную надпись: «Брачный договор».

– Если у вас возникнут вопросы по договору, София Игоревна, я с радостью на них отвечу.

Бессонова проигнорировала любезность от адвоката Охотина. Или юриста, без разницы. Куда больше ее волновала часть с погашением долга отца. Соня насчитала пять страниц, пролистала каждую из них по несколько раз, пытаясь отыскать среди нескончаемого потока букв то, что ей нужно. Вообще, в этом договоре не было никакой конкретики. Что-то там про имущество и еще некоторые нюансы, которые никак не касаются ни ее, ни отца. Только интересы Охотина.

– Это то, что я должна подписать? – Соня выгнула бровь, когда смотрела в равнодушные глаза Охотника.

Она же не дура и прекрасно понимает, что сидит здесь, сейчас, не ради будущей дележки имущества в случае развода.

– Естественно, или ты претендуешь на что-либо, нажитое мною до этого брака?

Гад ухмыльнулся, он виртуозно играл на нервах Сони. Она поджала губы, не стала спорить, а еще раз заглянула в договор. На этот раз девушка отнеслась серьезнее – прочитала все пять страниц, намеренно растягивая время. На последней терпение Охотина треснуло:

– Подписывай и не задерживай человека, – прорычал он, и она могла бы поклясться, что мужчина хотел стукнуть кулаком по столу.

Сдержался. Видимо, не собирался устраивать представление перед адвокатом. Нет уж, необдуманно она свою подпись не поставит. Хотя, судя по содержанию договора, все кристально чисто – она ни на что не имеет права после развода. Могли бы уместить все это и в один лист.

Соня взяла ручку со стола Охотина, но, прежде чем расписаться, аккуратно уточнила:

– Здесь ведь нет скрытого смысла? – взгляд Сони был достаточно красноречив, чтобы мужчина его понял.

– Что вы, София Игоревна… – начал распинаться адвокат, Охотин его резко перебил:

– Конечно, нет, – и даже улыбнулся. – Ты же вышла за меня по любви, а не ради денег, так что подписывай.

Ладно, Бессонова уловила посыл. Не медля, подписала документы, и в этот же момент Охотин поставил свою размашистую подпись на первой копии. Затем они обменялись и повторили снова. Только вот вопрос: для кого этот цирк? Она и не собиралась претендовать на его миллионы, ведь у них было другое условие.

Как только адвокат с жутко довольным видом забрал одну из копий, Ярослав взял со стола мобильник. Набрал кого-то.

– Проводи нашего гостя.

Буквально через минуту на пороге появился охранник, которого она уже видела во дворе дома.

– Идемте, – он поторопил адвоката.

Тот все мешкал и, как Соне показалось, специально тянул время, делая вид, что не может запихнуть документы в портфель.

– Конечно-конечно, – откланялся, наконец, мужичок, – всего доброго, Ярослав Федорович. София Игоревна.

Она даже не успела попрощаться, охранник едва не силком вытащил из кабинета адвоката. Закрыл за собой дверь. Охотин не спешил как-то комментировать ситуацию, а ее аж распирало изнутри от любопытства. Это ведь не то, ради чего Ярослав расстарался заполучить Соню.

Телефон Охотина пиликнул, он прочел сообщение и выдохнул. Отложил гаджет в сторону.

– Извини за этот цирк, – ослабил галстук и расслабленно облокотился на спинку кресла.

Бессонова едва слюной не подавилась от шока. Уставилась на мужчину с непониманием, даже решила, что у нее слуховые галлюцинации. Ярослав пожал плечами, замечая ее удивление.

– Забыл предупредить о нем. Хотя, так даже лучше, – рассуждал, – твое озадаченное выражение лица было бесценным.

Он улыбнулся, но не злобно и не ехидно, а как-то… по-доброму, что ли. Соня совсем растерялась. Странно то, что в такие редкие моменты Бессонова забывалась и даже проникалась к мужчине. Ей пришлось мысленно одернуть себя. Не стоит забывать, что этот человек чем-то запугал Славку и шантажировал ее долгом отца.

– Не волнуйся, брачный договор, который ты подписала, не имеет значения, – то ли успокаивал, то ли пытался сбить с толку.

– Мне плевать на него. Это ваши деньги, и я к ним в любом случае не имею отношения. Хотелось бы понять, что будет с долгом отца и, вообще, зачем я здесь!

– Прекращай уже мне выкать… – Охотник скривился, Соня же пожала плечами. Да ради бога.

Она увидела, как мужчина открыл ящик в столе отпечатком пальца и достал оттуда документы. Передал их Соне, она приняла без колебаний и сразу принялась искать волнующий ее пункт.

– Первые две страницы – мои условия и требования для их выполнения. Вторые две – мои обязательства перед тобой. Могу так же добавить несколько твоих рациональных требований.

Соня не могла так быстро сфокусироваться на условиях, ей нужно время, чтобы внимательно прочесть четыре страницы и только тогда поставить на них автограф. Она не может ущемить себя или пропустить даже малюсенькую деталь. От этого решения зависит не только ее жизнь!

– Хорошо, отложи пока документы, я вкратце объясню, что от тебя потребуется, – он понял, что ей нужно время, поэтому добавил: – После дам ровно двадцать четыре часа, чтобы или согласиться, или отказаться. Брак в любой момент можно аннулировать.

– Ладно, говори, – Соня положила бумажки рядом и мысленно настроилась на нелегкий разговор.

– Самое главное условие – ты должна быть матерью моей дочери. И не просто заменить ее, а быть ею. Словно ты родила ее.

Соня шокировано уставилась на Охотника, а затем звонко рассмеялась. Смеялась долго, аж до слез и боли в животе. Мужчина терпеливо ждал, пока Бессонова успокоится, не злился и не психовал. Просто ждал. Успокоившись, она стерла со щек слезы и, прежде чем ответить, хорошенько подумала. С такой деликатной просьбой она не сможет помочь, и Охотин должен понять чувства Сони.

– Вы… То есть ты хоть понимаешь, о чем просишь? – попыталась достучаться до его разума, но Охотин сидел с каменным выражением лица, будто собирался парировать любые доводы. – Как я могу быть матерью, если еще даже не рожала? Ярослав, мне двадцать три года! У меня нет материнского инстинкта. Я и замуж не хотела, но иначе отец не разрешал нам со Славой жить вместе.

– Я прекрасно понимаю, о чем прошу, – согласился Охотин, даже кивнул головой.

Соня облегченно выдохнула, радуясь, что смогла найти нужные аргументы.

Но она рано обрадовалась.

– У тебя все еще есть выбор и двадцать четыре часа на подписание договора между нами.

Нет, нифига он не понимает, индюк твердолобый. Бессонова снова задумалась. Быть матерью… боже, ее даже передернуло от странной перспективы. И ладно бы это был ее ребенок, но чужой!.. Как его любить, как заботиться? Да она не знает даже элементарных правил, не понимает, как обращаться с детьми, что им нужно и так далее. Или всю грязную работу будет выполнять нянька, а ей останется только заняться мелочами? Едва Соня снова воспаряла духом, как Охотин вдребезги разбил ее призрачную надежду:

– И да, никакой няньки больше не будет. Ты лично займешься воспитанием дочери.

Ну, нет. С нее хватит абсурда. Бессонова вскочила с кресла и ткнула пальцем в Охотина. Она вся кипела изнутри, как чайник, и эмоции отчаянно искали выход. У нее было много красноречивых слов для твердолобого индюка, но больше половины она сразу проглотила. Вдруг на этот раз ей удастся убедить мужчину?

– Знаешь, Охотник, такие решения не принимаются в одностороннем порядке. Ты ничего обо мне не знаешь и не понимаешь, какое у меня отношение к детям. Вдруг я чайлдфри?

Она бы даже могла сказать, что люто ненавидит маленьких сорванцов, но врать – последнее дело.

– Ты даже не дослушала меня до конца! – голос Охотина прогремел, как гром среди ясного неба. – Если бы не крайняя необходимость, я бы никогда в жизни не подпустил к своей дочери незнакомку.

Соня едва не расхохоталась в голос, но сумела себя остановить.

– Тебе было плевать на мои чувства, ты просто хотел облегчить себе жизнь и сделал все так, как привык – попытался купить человека. Но сюрприз! Не все в этой жизни продается и покупается.

– У тебя есть право отказаться, – сухо произнес Охотин, буравя ее тяжелым взглядом. – Но тогда мне тоже нет резона прикрывать жопу твоему отцу. Пусть платит по счетам. Я не заставлял его брать кредиты с ножом у горла, он знал, на что шел и к чему его поспешное решение может привести.

Соня рухнула обратно в кресло, у нее банально подкосились колени. Удар ниже пояса. Чаша весов стремительно меняла положение, и Бессонова не понимала уже, где хорошо, а где плохо. Что же ей делать, какое принять решение?

Девушка знала, что отец не разрешил бы ей взвалить на свои хрупкие плечи семейные проблемы, но и оставить все, как есть, не может. Если конфискуют дом и имущество, то останутся ли у них хоть какие-то деньги, чтобы погасить остальные долги? Сколько их там было – пять? Много…

Даже если она позвонит матери и в лоб задаст вопрос о текущем финансовом положении, об этом сразу узнает отец. А это значит, что он лично приедет и заберет Соню из дома Охотина. А еще непременно наломает дров.

Итак, что она имеет на данный момент: девочка признала в ней мать, Охотин из штанов выпрыгнет, но вынудит Соню снова приползти к нему в любом случае, и она все еще не понимает, почему ей выпала «честь» стать матерью чужому ребенку. Куда, черт возьми, делась ее настоящая мать? У Сони была лишь одна догадка, о которой не хотелось думать.

Интересно, как Охотник видит их дальнейшую жизнь? Он – медийная личность, фигурант сплетен номер один, за ним всегда ведется охота, каждый уважающий себя папарацци мечтает сделать провокационный снимок. Как же долго ей нужно быть в кабале? Год, два? Или это пожизненное заключение? Нет, на последнее она точно ни под каким давлением не согласится, уж лучше банкротство, чем рабство.

– Я не хочу тебя заставлять, – тяжело вздохнув, смиренно заговорил Ярослав, – но, к сожалению, я готов пойти на все, лишь бы помочь дочери. И если, черт возьми, она хочет видеть рядом с собой мать, я это сделаю. Я год не видел ее улыбку, сегодня – это впервые.