Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе

Я скептически поджал губы.

– Пока ничего. Как вы собираетесь сражаться с войсками короля?

– Почему вдруг сразу с ними?

– Ну вы же не думаете, что граф нарушит свое слово или не сообщит о случившемся в королевскую канцелярию? И не считаете, что, узнав о вашем существовании, сюда в скором времени не пожалует целая армия? Насколько мне известно, род Экхимос еще не оскудел на хороших воинов, а их казна достаточно богата, чтобы позволить себе не экономить на дружине.

Лицо барона мгновенно закаменело.

– Не переживайте. Я найду способ отстоять свою независимость.

– У вас не хватит для этого ни сил, ни людей, – осторожно ответил я, прислушиваясь к своим ощущениям и чувствуя, что разговор свернул на опасную колею. – Ни иных помощников, которые, как я понимаю, уже потихоньку собираются под стенами замка, готовясь исполнить любой приказ. Нет, я не ставлю под сомнение ваши способности. Более того, признаю ваши таланты и искренне поражен тем, что даже в отсутствие хорошего учителя вы сумели достичь столь впечатляющих результатов. Однако в подобных ситуациях в первую очередь следует думать об отдаленных последствиях. Вполне вероятно, если бы вы затаились или забрались в какую-нибудь глубинку, это предприятие могло бы увенчаться успехом. Лет через тридцать или даже сорок, когда вам удалось бы собрать достаточное количество народа для серьезного сопротивления. Возможно даже, какое-то время вы бы смогли держать свое существование в тайне. Но открытое противостояние… боюсь, вы переоцениваете свои силы.

– Значит, вы мне отказываете? – В глазах некроманта вновь вспыхнул опасный огонек.

– Признаться, меня никогда не прельщала служба, ваша милость, – еще осторожнее отозвался я. – К тому же я неплохо знаю историю и прекрасно помню, что однажды мои коллеги уже обожглись на этом. Целая гильдия бесславно уступила магам Совета в открытой войне. Так что на вашем месте я бы не рискнул затевать новую кампанию с заведомо более слабыми силами, нежели были у нас сто лет назад.

– У меня просто нет другого выхода! – вдруг рыкнул барон, обнажив желтоватые, изрядно увеличившиеся в размерах зубы. – Я не могу покинуть свой замок! Не могу увести отсюда людей! Все, что мне остается, это защищать их до последнего вздоха!

Я неслышно вздохнул.

– Тогда вы погибнете. Король не допустит на своей земле нежити.

– Это не его земля! И мы – не нежить!!!

– А кто тогда? – спокойно спросил я, видя, как все яростнее разгораются зрачки барона. Тем самым красноватым светом, который не понравился мне в его ауре. – Люди? Уже нет – вы никогда ими больше не будете. Бессмертные? Увы, и это неправда, потому что хоть вы и менее подвержены воздействию внешних факторов, но разложение никого из вас не минует. Это неизменный процесс, сопутствующий воскрешению мертвого тела. Поэтому я не совсем понимаю, на что вы надеетесь и почему так упорствуете в своих заблуждениях.

Барон скрежетнул зубами и, кинув на недобро заворчавшую супругу выразительный взгляд, снова оскалился.

– Я все еще жив!

– Боюсь, что нет, – так же спокойно отозвался я, бесстрашно глядя ему прямо в глаза. – Не знаю, правда, с чьей помощью вам удалось воскреснуть, но это был не самый умный поступок с вашей стороны. Тем более проведенный ритуал не вернул вам ни дочери, ни супруги. И вряд ли настоящая Лютеция согласилась бы на такую подмену.

От моих слов у некроманта лицо пошло самыми настоящим трупными пятнами, которые до этого момента искусно прятались под наведенной личиной. Его кожа посерела, потемнела, глаза поблекли и потускнели, не в силах больше скрывать трупную матовость. На правой щеке обнажилась глубокая рана, видимо, оставленная каким-то особенно протестующим крестьянином. А на левой руке куда-то исчезло сразу два пальца.

Впрочем, это было уже неважно: аура, в отличие от лица, все равно не умеет лгать. Так что я с самого начала не сомневался в том, кого именно вижу. Да и не стал бы обычный некромант таиться до полуночи: дневной свет нам не помеха. А вот полноценный лич, набравший неожиданную силу, успевший создать свою собственную армию, еще не слишком опытный, но, судя по всему, крайне упертый, это действительно проблема. И немалая.

Пока «живы» его «птенцы», сил у некроманта всегда будет в достатке. Они будут подпитывать его до тех пор, пока не перестанут шевелиться или пока не погаснет искра вложенной в них магии. А у нашего ополоумевшего барона «птенцов» накопилось немало. Будет невероятно трудно его достать, не уничтожив перед этим результаты его ранних опытов.

Быть может, если бы дело действительно обстояло так, как он мне тут слезливо поведал, я бы, вероятно, не тронул это милое семейство. Все-таки личное горе – есть личное горе. Его следует уважать и прощать некоторую неадекватность людям, потерявшим близких.

Вот только господин барон как-то слишком уж рьяно напирает на непререкаемость своих прав. И подозрительно упорно радеет за сохранность замка. Тогда как для лича на первых порах наиболее важна в первую очередь сохранность тайны его существования и безопасность «птенцов». Без них он – как без рук: слабеет и хиреет с каждым потерянным умертвием. Даже новичок, едва коснувшийся азов нашего искусства, приложит все силы, чтобы себя защитить. Поэтому барон, будь он хоть трижды идиотом, все равно забился бы в какую-нибудь нору и носа оттуда не казал до того момента, пока не обрел уверенности в своих силах. Но он отнюдь не дурак. И значит, его влечет к замку нечто совсем иное. Быть может, закрытый портал, более неподвластный его цепким ручкам. Или семейная реликвия, о которой он недавно узнал, но которая стала ему после смерти недоступна. А может, он и на чужие артефакты успел глаз положить и теперь лишь выжидает подходящий момент?

Причем граница барона не остановит: раз уж он свои деревни не пожалел, то уж соседей точно в скором времени изведет. Хотя бы для того, чтобы и их «облагодетельствовать» вечной жизнью и заодно прибрать к рукам владения изрядно нелюбимого им герцога Ангорского.

– Скажи, милая, я прав? – с участием поинтересовался я у замершей дочери барона. – Ты ведь совсем не хотела становиться нежитью?

Девушка не ответила. Но на ее лице тоже начали постепенно проступать непременные спутники смерти, хотя и не слишком явно: видимо, хозяин себя еще контролировал.

Пора бы это исправить.

– Вот видите? – мягко укорил я коллегу, кивнув в сторону застывшей барышни. – Она даже не понимает, о чем я ее спросил. Ваша дочь мертва, господин барон. Так же безнадежно мертва, как и все остальные.

– Она благодарна мне за новую жизнь! – наконец взревел некромант, до скрипа сжав кулаки и чуть не плюнув в мою сторону.

Я посмотрел на равнодушное лицо куклы, которое в момент вспышки хозяина послушно искривилось и оскалилось так же зло, как и его бледная физиономия. Перевел взгляд на «почтенную матушку», в глазах которой внезапно появился голодный блеск. Вернулся к барону, который никак не желал признавать очевидное, и без особой жалости повторил:

– Трупы, ваша милость. Вы хотели продлить жизни своим людям, но властвуете лишь над покорными вашей воле телами. Которые без должной подпитки в скором времени начнут гнить прямо у вас на глазах. Всего лишь оттого, что вам не хватило знаний, чтобы сохранить их в приличном виде. Полагаю, мои новые «птенцы» – это результаты ваших первых экспериментов?

Барон с новым рыком развернулся к вжавшимся в камень зомби. Заметно посвежевшим с момента нашей первой встречи, принявшим более очеловеченный вид, обретшим крохотную искру понимания в глазах и ощутимо тяготившимся своим незавидным положением. Бедняги. Но не я воскресил их в таком безобразном виде. Не я не обращал внимания на их отвратительную внешность. И не я не позаботился о том, чтобы они хотя бы не понимали этого.

Признаться, я всегда считал, что к своим творениям следует относиться бережно. И если уж ты даришь им некое подобие жизни, то просто обязан сработать качественно. Иначе зачем было начинать?

– Я не дал им полной свободы, – тихо сказал я, встретив пристальный взгляд своего первого «птенца». – Но не хочу, чтобы они страдали из-за чужой небрежности. Сейчас они умеют хотя бы оценивать и сравнивать. Способны принимать самостоятельные решения. Иногда даже думают. Слушают. Видят. И сохранят эти способности до тех пор, пока я жив.

– Ты?! Жив?! – внезапно расхохотался барон.

Гм. Странно. Мне казалось, это только я в боевой трансформе эмоционально неустойчив.

– Да ты мертв точно так же, как и я! Причем давно!

Я только усмехнулся.

– Я не буду вас разубеждать, коллега, потому что для того, чтобы это понять, нужно было расшифровать все записи мэтра Валоора. А вам достались только неправленные черновики. Есть разница?

Он поперхнулся. После чего вдруг выпрямился, шумно втянул ноздрями пропитанный зловонием воздух. Но затем неожиданно снова улыбнулся и «ласково» прошипел:

– Ничего страшного. Я все равно узнаю эту тайну. Даже если для этого придется тебя убить, а потом снова воскресить и сделать очередным «птенцом»!

Вот теперь настала моя очередь громко расхохотаться.

– Святые умертвия, ну какой же вы все-таки дурак, мой малоуважаемый коллега! Пытаться воскресить дух, который однажды уже был мертв, в теле, которое никогда не было настоящим – это все равно, что сношаться с умертвием, надеясь на то, что в результате получатся качественные зомби! Сразу видно, что с теорией у вас явно беда!

– Зато с практикой все в порядке! – потеряв всякое терпение, рявкнул барон и резким движением выбросил вперед правую руку. – Убейте его! И принесите мне его голову!

Я проворно скинул с плеч мантию, чтобы не мешала двигаться, и почти весело уставился на зашевелившихся зомби. Одновременно с этим приготовился к бою и все-таки не отказал себе в удовольствии гнусно хихикнуть:

– Давайте-давайте, мои хор-р-рошие… мне уже давно не хватает свежего материала!

Глава 12

Бойтесь улыбающегося некроманта. Никогда не знаешь, что у него на уме.

Надпись на дверях склепа

Честно говоря, я не ждал от барона особой изобретательности: личи, подобно другой нежити, обычно рассуждают так же ограниченно, как и простые умертвия. Они прямолинейны до безобразия, вечно голодны и редко когда способны думать о чем-либо, кроме насущных потребностей.

Однако его милость все-таки сумел меня удивить и даже вызвал нечто, похожее на уважение, потому что, получив недвусмысленный приказ, его распаленные мертвяки не ринулись на меня сломя голову. Не рванули через оплетенный сложным заклятием двор, теряя по пути полусгнившие конечности. Они зашевелились – это верно. Но лишь для того, чтобы расступиться в стороны и пропустить вперед трех крайне необычных созданий, которых я, несмотря на весь свой опыт, видел впервые в жизни.

На первый взгляд, они напоминали обычных могильщиков: угловатые, приземистые, лысые и криволапые твари с острыми когтями, вытянутой, как у муравьеда, мордой и худым до безобразия телом, при виде выпирающих ребер которого на ум сразу приходили истощенные до предела обитатели королевских каменоломен. Однако при этом над нежитью, судя по всему, успел потрудиться весьма изобретательный некромант. Который, взяв за основу тела крупных хищников, сумел кардинально их изменить и превратил в нечто совсем иное. Обладающее невероятной силой, редким проворством и, кажется, даже зачатками разума.

Я только раз взглянул в хищно горящие глаза одной из тварей, ловко выбравшейся из дыры и оценивающе уставившейся на моих «птенцов», и мгновенно осознал: беда. Кажется, господин барон оказался намного более способным, чем я решил. Или же он очень много времени провел над пресловутыми черновиками, сумев если не расшифровать их до конца, то как минимум грамотно использовать то, что смог понять.

А понял он, судя по результатам, немало. Потому что «могильщики» были не просто выше ростом своих обычных сородичей и слушались его, как бога. Он сделал что-то непонятное с их прикусом… вероятно, разделил нижнюю челюсть на две части, преобразовал крепящиеся к ней мышцы и добился того, чтобы при необходимости ширина пасти достигала поистине устрашающих размеров. Как у змей, способных заглотить даже очень крупную добычу.

Более того, подобно тем же змеям, эти создания наверняка получили в подарок несколько ядовитых желез, способных если не убить жертву (зачем некроманту трупы, которые к тому же имеют свойство портиться, разлагаться и терять свои ценные качества?), то как минимум парализовать. Или ввести в кратковременный химический стазис, позволяющий сохранять тела довольно длительное время.

Удобное, надо сказать, приобретение – достаточно напустить на деревню всего одну такую тварь, и в считанные часы жители превратятся в высококачественные заготовки для будущих зомби. Потом только ходи между стеллажей, выбирай любое понравившееся тельце и спокойно себе трудись, не боясь потерять остальной материал.

Видимо, именно таким образом он и управился в столь короткие сроки. И, похоже, следы именно этих «могильщиков» я видел в опустевших домах.

Что ж, одной загадкой стало меньше.

Кстати, зубки у тварей мне тоже не понравились: очень длинные, загнутые внутрь, подозрительно острые… интересно, дыра в решетке – это их работа? А если да, то на что еще они способны, кроме как перекусывать железные прутья?

Я отступил на полшага назад, внимательно следя за тем, как выбравшиеся на свободу твари дружно повернули головы и уставились неподвижным взором на хозяина. Тот повелительно рыкнул, словно подтверждая приказ, после чего вся троица хрипловато взвыла и, звучно щелкнув клыками, с которых слетели пенистые брызги зеленоватой слюны, стремглав прыгнула в мою сторону.

На моих губах заиграла легкомысленная улыбка.

Хотелось бы выяснить, докуда они сумеют допрыгнуть? Ставлю два к одному, что не дальше, чем господин барон. Хотя…

Я оценил скорость и длину прыжка передней твари и ненадолго задумался, мысленно сравнивая интересующие меня параметры. Терпеливо дождался, пока зверюги окажутся достаточно близко, не особенно удивившись тому, что защита на них просто-напросто не сработала. Проигнорировав зловещую ухмылку барона, продолжал внимательно наблюдать за необычными созданиями, скрупулезно считывая с их псевдоаур необходимую информацию. Позволил им оказаться на расстоянии всего нескольких шагов и только тогда активировал дремлющие элементы второго заклинания.

В тот же миг рисунок на камнях буквально вздыбился, неожиданно выстрелив вверх целым лесом магических «рук» и перехватив несущихся во весь опор тварей прямо в прыжке.

Будучи до поры до времени надежно спрятанными внутри внешнего охранного заклятия, теперь они на глазах вытягивались, обретали форму. С огромной скоростью отращивали на своих кончиках цепкие и очень острые когти – по одному на каждую «руку». Да еще и вгрызались в неосторожную добычу настолько глубоко, что вырваться из их объятий было крайне затруднительно. Я бы даже сказал, что это невозможно, если бы мог провести полноценный эксперимент с какой-нибудь высшей нежитью.

Но увы – пока это был лишь удачный прототип, который нам с Ничем еще не удавалось опробовать. По этой же причине энергии на его создание у меня ушло просто немерено (я потерял почти четверть запасов!), но зато и отдача оказалась выше всяких похвал.

Пожалуй, если его доработать, получится неплохая «ловушка для дураков». Моя собственная разработка, между прочим. Редкое новшество в наше неспокойное время и, что самое главное, весьма эффективное средство борьбы со всякими обнаглевшими упырями.

Неудивительно, что барон так опешил, и, обнаружив себя в опасной близости от бешено извивающихся щупалец, даже соизволил торопливо отпрыгнуть назад.

В принципе, последнее было лишним – мои «макроподы» изначально были настроены на низшую нежить, потому что, как правило, именно она являлась самой многочисленной и, как следствие, самой большой проблемой для упокаивающего. Но с высшими тварями я всегда старался справляться сам. Тем более что энергия, высасываемая щупальцами, поставлялась мне в изрядно преображенном виде. Так, чтобы я мог ее усвоить, находясь даже при смерти. Однако для того, чтобы пополнить накопительные амулеты, ее было мало – здесь требовалась качественная, полноценная темная сила, а не питательная смесь для младенцев. Поэтому господина драгоценного барона, до ушей залитого этой самой силой, я собирался беречь до последнего.

С разбегу налетев на мои «руки», твари снова взвыли и яростно забились, пытаясь сбросить впивающиеся в них со всех сторон шипы. Но я специально создавал «макроподы» с тем расчетом, чтобы они могли удержать вдвое больший вес, чем вес обычного зомби. К тому же щупалец было несколько десятков, да и сработали они превосходно, обвив тварей так, что вскоре снаружи остались торчать лишь кривые лапы и кончики уродливых носов. А когда неистово воющие «могильщики» перестали вырываться, щупальца начали постепенно сжиматься, буквально выдавливая из нежити дурно пахнущие внутренности и, конечно, жизненно важную для меня силу.

Заслышав смачное чавканье внутри образовавшихся коконов, барон растерянно замер.

– Что это?! – прошептал он, в панике следя за тем, как погибают его создания.

Я небрежно отмахнулся.

– Обычная мухоловка. Стандартное ловчее заклинание, снабженное несколькими дополнительными функциями.

Ну не совсем обычная, конечно, потому что рассчитана не на мух, а на «насекомых» побольше, но принцип работы схожий: стоит кому-нибудь потревожить или активировать пусковое заклинание, как основное заклятие тут же срабатывало по принципу гигантского капкана.

Хлоп – и нету мухи.

– Но так не бывает! – окончательно растерялся барон. – Мухоловка должна быть маленькой!

Естественно. По крайней мере, в книгах по некромантии именно так и написано про пассивные атакующие заклинания первого уровня. Другой вопрос, что мы уже давно вышли из возраста первокурсников, поэтому хотя бы из уважения к себе просто обязаны были придумать что-то новенькое.

Я с растущим интересом присмотрелся к ближайшему «могильщику».

Гм. Какое интересное у него строение зубов – чем-то напоминают мои, только на обратной стороне каждого зуба имеется множество крохотных зазубринок, помогающих удерживать судорожно бьющуюся добычу. А на верхних клыках, как я и предполагал, обнаружились такие же крохотные канавки для стекающего сверху яда… да, точно. Вон те припухлости на деснах и есть ядовитые железы. А значит, я был абсолютно прав насчет способностей этого уродца.

– Не подскажете, какое животное вы взяли за основу для этих созданий? – спросил я, увидев все, что хотел.

– Лису, – машинально отозвался огорошенный барон, глядя, как постепенно опадают мои «макроподы», после работы которых от его «могильщиков» в буквальном смысле остались рожки да ножки.

– А медведя не пробовали? Или хотя бы росомаху?

– Зачем?

– Чтобы не возиться с размерами. Заклинание преобразования отнимает слишком много времени и требует намного больше сил, чем ритуал прямой трансформации. Если бы вы скрупулезно читали труды мэтра Валоора, то обратили бы внимание на то, что в экспериментах на животных он доказал обратную зависимость затрачиваемой на преобразование энергии от исходной массы тела испытуемого.

– Это ошибочное утверждение, – опомнился коллега, зачем-то решив со мной поспорить.

Я усмехнулся.

– С чего вы решили?

– Оно противоречит всем законам природы.

– Ваше существование тоже противоречит законам природы. Тем не менее вы все еще ходите, пытаетесь рассуждать и делаете те же самые ошибки, которые допускали при жизни.

– И в чем же я ошибся, по-твоему? – ощетинился некромант, наконец оторвавшись от созерцания гибели своих созданий.

– До появления людей нашей с вами профессии нежити почти не существовало, – вежливо пояснил я. – Природа просто не в состоянии была создать такое непотребство, да еще в таком огромном количестве. Однако человек, вернее, наши с вами далекие предки, почему-то посчитали себя умнее нее. Поэтому со свойственной им самоуверенностью взялись за крайне неблагодарное дело, в результате чего самая разнообразная нежить широко распространилась по всем странам. И с каждым годом она отвоевывает для себя все большее пространство. Причем, заметьте, сейчас это происходит уже без нашего непосредственного участия.

– Ну и что? – с нескрываемым подозрением осведомился барон.

– Вы не считаете, что с течением времени наша роль заметно изменилась? И вам не кажется забавным, что теперь, вместо того, чтобы активно плодить новую нежить, гильдия занялась ее уничтожением? Тогда как создание новых экземпляров превратилось в увлечение престарелых чудаковатых мэтров, которые ищут острых ощущений?

– Глупости! – отрезал барон, даже не задумавшись. – Мы всегда будем стоять выше остальных магов! Умение возвыситься даже над собственной смертью делает нас избранными!

Я скептически хмыкнул.

– Да ну? А мэтр Валоор считал иначе.

– Мэтр Валоор давно мертв! – привычно оскалился некромант, и я хмыкнул снова. На этот раз – не скрывая насмешки.

– Возможно. Но это не значит, что я позволю вам использовать его дневники в личных целях. Кстати, где вы их спрятали, если не секрет?

Барон гнусно ухмыльнулся.

– Там, где ты никогда не найдешь!

– Ой. Только не говорите, что вы их съели, – внезапно забеспокоился я. – Мне бы очень не хотелось потом ковыряться в ваших кишках в поисках бумажных обрывков. А еще, говорят, некоторые особо изобретательные личности придумали прятать древние свитки внутри своего собственного тела. Отдавая почему-то предпочтение нижнему его этажу и, видимо, полагая, что там эти знания лучше сохранятся. Правда, я искренне надеюсь, что вам не пришло в голову оскорбить покойного магистра подобным деянием, и еще меньше хотел бы заглядывать во все ваши… простите… естественные отверстия, рискуя замараться их неаппетитным содержимым. Признаться, я слишком ценю свою обувь, чтобы сбивать ее о ваш жесткий, костлявый и крайне малопривлекательный зад, поэтому…

– Тва-а-арь!!! – вдруг заорал во весь голос барон, покрывшись крупными синюшными пятнами. – Я тебя прокляну!!!

– Какое будет страшное несчастье, – я всплеснул руками, немедленно приняв скорбный вид, а потом совсем грустным голосом добавил: – Вот только, к моему глубочайшему сожалению, проклятие на смерть срабатывает на некроманте лишь один раз. И я его уже пережил, так что, боюсь, ваш благородный посыл уйдет в никуда. Что же делать?

– Ты умрешь!

– Конечно, конечно. Сейчас только мантию подтяну и честно приготовлюсь умирать.

– Я сделаю из тебя чучело и повешу на стену своей гостиной!

– Да зачем бы вам там сдалась такая уродливая тварь? – сдержанно удивился я, выудив из кармана сомнительного вида чахлый стебелек. – Вы только посмотрите на меня: страшен, как ночной кошмар; зубаст, как южный клыкоскал; когтист, глазаст, и вообще, у меня дурная наследственность! Представляете, что будет с вашим замком, если кто-нибудь возьмет и сдуру оживит мое чучело?!

От избытка чувств я взмахнул рукой и нечаянно выронил тщедушное растеньице. Словно только и дожидаясь этого, его подхватил порыв холодного ветра и, ловко пронеся над двором, играючи швырнул в сторону кучкующихся возле противоположной стены зомби.

Стебелек, мягко качнувшись, закружился над головой одной из служанок, так же легонько коснулся ее макушки, затем перелетел на соседа, клюнул несильно в темечко, задел еще чье-то плечо, на мгновение задумался, заставив зомби удивленно склонить к нему головы… а потом с оглушительным грохотом взорвался, выворотив с мясом часть наземной плиты, опалив камни жарким пламенем, раскидав во все стороны сразу десяток мертвяков и в довершение всего просыпавшись на остальных целым градом осколков.

– Виноват: не уследил, – сокрушенно вздохнул я и, встретив бешеный взгляд барона, развел руками. Совершенно не заметив, как от этого незатейливого движения из рукавов вылетело целое облако тщедушных травинок. При виде которых некромант хрипло зарычал и едва не заметался по всему двору, расшвыривая своих окосевших, охромевших и оставшихся без конечностей зомби. Но потом вдруг опомнился, расплылся в злорадной ухмылке и, набрав воздуха в грудь, что было мочи дунул.

– А вот это зря, – спокойно заметил я, привычным движением убирая со своего пути неожиданное препятствие. Всего один щелчок пальцев, два коротких слова, легкий ментальный посыл – и ветер послушно сменил направление, заставив облако невесомых травинок лениво кружиться над центром замкового двора. А вместе с ним гарантированно остановив уцелевших мертвяков, число которых уже начало пополняться за счет стремительно прибывающей снаружи нежити. Та, в свою очередь, перла из-за решетки так, будто тут бесплатно раздавали горячие булочки. И абсолютно не смущалась видом изуродованных останков, щедро украсивших собой перепачканный слизью пол.