скачать книгу бесплатно
– Тут как раз у меня с сердцем стало хуже, поехала в больницу на обследование. В тот же день нам сообщили, чтобы ждали пополнения. Мы оба были в шоке, но пришлось договариваться о дальнейших планах. Я ему сразу заявила, что приму любое его решение, лишь бы оно, наконец, состоялось, так как жить в таких мучениях уже просто невыносимо.
– Сказала, что девочку буду рожать в любом случае, несмотря на его измены и мои проблемы со здоровьем. Он, правда, пытался отговорить меня, убеждал, что это опасно. Вот я и не знаю до сих пор, за мою ли жизнь он переживал тогда или всё-таки планировал оставить нас с мальчиками.
– Да уж, испытание тебе выпало, Люсь, – врагу такого не пожелаешь, – тихо произнесла Вера, шокированная услышанным и смотревшая куда-то в пустоту, сквозь свою гостью. – Я надеюсь, он осознал теперь свою ошибку и окончательно расстался с этой женщиной? – поинтересовалась она.
– Сказал, что расстался, что обратной дороги нет, но я каждый день жду чего-то неприятного и ни в чём до конца не уверена. Вот и в тот вечер, когда ты вышла из машины вместе с ним, я напряглась, решив, что он осмелился притащить эту девку в наш дом, в дом, где живут его дети.
– Сильно переживаешь? – спросила именинница, не заметно для самой себя опустошив стакан.
– Нет, – мне врачи запретили. Сейчас стараюсь думать только о девочке, чтобы она родилась здоровенькой, и чтобы мне удалось увидеть её после родов, понянчиться с ней. Да и мальчишки еще совсем маленькие, особенно Егорка. Им мама нужна. Не хочу, чтобы их растила посторонняя тётка.
– Всё будет хорошо, Люсь, вот увидишь. После всех мучений, что выпали на твою долю, теперь точно всё будет хорошо, – убеждала её Вера, которая искренне считала, что так оно и должно получиться.
– Ну, а у тебя, что там стряслось с твоим благоверным? Неужели поняла, наконец, что заслуживаешь лучшего к себе отношения, чем он тебе мог дать? – спросила Люся, сделав небольшой глоток чая из своего стакана.
– Я любила его, как ненормальная, с самой школы. Да, что там, до сих пор люблю. А он не обращал на меня никакого внимания. Однажды сообщил, что поедет в Москву поступать, а я вместе со своей подругой Леной отправилась следом за ним. Даже ни на секунду не задумалась о том, что совершаю глупость, что зря еду за ним, ведь он меня не приглашал и не говорил никогда, что я ему нужна.
– В общем, приехали мы с подругой в Москву, поступили в разные учебные заведения. Иногда встречались, но об Олеге почти не говорили, так как еще в школе что-то произошло между ними, о чём мне до сих пор неизвестно. После этого они перестали общаться, а я поддерживала с ним отношения, – мы созванивались и редко встречались.
– Он по-прежнему меня не замечал, хотя я старалась стать идеальной во всём, – постоянно худела, следила за собой, только бы он начал воспринимать меня, как женщину, а не как знакомую неопределённого пола. Я просто бредила идеей выйти за него замуж.
– Однажды, сама не понимаю, зачем, я соврала ему, что беременна, и вскоре мы поженились. Свадьба состоялась, и через некоторое время я попала в больницу с воспалением, а Олегу соврала, что потеряла ребёнка, – Вера остановила на секунду свой рассказ и нерешительно посмотрела на собеседницу, боясь поймать на ее лице выражение отвращения к себе.
Но Люся сидела спокойно, никак не выражая эмоций, что возникали в её душе на тот момент, и только слегка нахмуренные брови говорили о том, что она не одобряет подобных поступков.
– В общем, мы всё-таки поженились, почему и зачем, я до сих пор не могу понять. Может, ему было просто удобно со мной? Прожили десять лет. Я каждый день, как дурочка, ждала его возвращения с работы с таким нетерпением, с каким девчонки бегают на свидания в первую неделю знакомства с молодым человеком.
Он приходил, ужинал, ворчал на меня, если что-то его не устраивало в плане моей уборки или готовки. На моё желание пойти работать он всегда отвечал категоричным отказом, и я покорно, своими руками превратила себя в домашнюю узницу-рабыню.
– А несколько дней назад на меня свалилась сразу целая куча новостей. Сначала я узнала, что жду ребёнка. Переживала о том, как отреагирует Олег на эту новость, ведь детей со мной он пока не планировал. Решила, что скажу ему обо всём на следующий день, но он опередил меня своим шокирующим заявлением. Сообщил, что любит мою давнюю подругу Ленку, что планирует жить с ней, и что она родила ему дочь.
– Подожди, так ты сейчас беременна? – распахнув глаза, прошептала Люська, видимо, надеявшаяся услышать положительный ответ.
– Увы, – когда Олег ушёл и выкинул меня из своей жизни, я не сумела собраться с силами, разнервничалась, ну и, в общем, на этой почве попала в больницу, и там мне сообщили, что беременность сохранить не удалось. Наверное, так я расплатилась за свою ложь десятилетней давности, – дрогнувшим голосом произнесла Вера и ощутила, как тёплая ладонь Люськи прикоснулась к ее руке, словно придавая сил и энергии, чтобы жить дальше.
– Держись, ты сильная. Слышишь? Я бы могла сказать тебе, Вера, что он всё поймёт и одумается, что обязательно вернётся к тебе, но не буду. И знаешь, почему? – спросила Люська, внимательно, как старшая сестра, посмотрев на Веру.
– Нет, – откровенно призналась та.
– Потому что твой мужчина – не Олег. Твой мужчина другой. Он ходит где-то по планете и тоже ждёт встречи с тобой. И эта встреча обязательно состоится. Слышишь? Она обязательно произойдёт и перевернёт всю твою жизнь с ног на голову. Ты обязательно будешь счастливой, выйдешь замуж и родишь нескольких здоровеньких ребятишек. И поработать еще успеешь, – вижу, что тебя гложет этот вопрос?
– Ой, Люсь, хотелось бы в это верить! – улыбнулась девушка и с нежностью посмотрела на приятную собеседницу, которую, кажется, знала всю свою сознательную жизнь.
– А ты верь, верь и мечтай. Тогда всё у тебя получится! – воскликнула Люська с каким-то теплом и душевной добротой, которые, наверное, встречаются только у сельских людей, не избалованных городской жизнью.
– А подруга твоя? Как же она могла так с тобой поступить? – не понимала Людмила, словно в своей жизни никогда не встречала женского предательства.
– Не знаю, – задумчиво ответила Вера, – в школе я видела, что она нравится Олегу, но теперь совсем другое дело, – теперь мы взрослые люди. К тому же, я никогда не замечала интереса к нему со стороны Ленки. Даже не представляю, когда между ними произошло это сближение, – нахмурилась Вера и снова опустошила чуть «обновлённый» стакан домашнего вина.
– И не нужно тебе копаться больше во всей этой грязи, – забудь! Как говорит моя мудрая соседка, Ирка, «плюнь и разотри»! Деток вы нажить с ним не успели, – с одной стороны, это, конечно, не есть хорошо, так как дети – это всегда счастье, и без них жизнь пуста и лишена всякого смысла. Но, с другой стороны, тебя не связывает с этим мужчиной теперь ничего. Главное, что требуется от тебя, – это здраво посмотреть на себя, на свою жизнь и хорошенько подумать, кем бы ты хотела видеть себя лет через пять, – советовала Люська, и Вера в очередной раз удивилась её мудрости и опытности, хотя эта многодетная мамочка была всего на три года старше её самой.
– Кстати, вот кем бы ты, например, хотела работать? – поинтересовалась Люська и внимательно посмотрела на свою собеседницу, которой удалось слегка расслабиться после незначительной дозы алкогольного напитка.
– Я всегда мечтала стать психологом, чтобы помогать людям вылечивать их душевные раны. Смешно, да? – улыбнулась Вера, хотя в глазах её читались боль и отчаяние, – теперь вот сижу, вся опущенная Олегом ниже некуда, ною и жду, чтобы мне самой помогли выбраться из всей этой гадкой истории.
– Ну, не смотря на то, что у нас здесь деревня, и живёт гораздо меньше людей, чем в городе, тут каждый второй обитатель с искалеченной душой. Так что, не переживай, – помогать, есть кому. Вот только одной помощью сыт не будешь, нужно, чтобы это приятное для тебя занятие еще и деньги приносило. Верно? – заулыбалась Люська, снова поглаживая свой животик, где, видимо, снова бедокурила маленькая дочурка.
– Хотелось бы, – согласилась Вера, искренне желая, чтобы когда-нибудь её мечтам было суждено сбыться.
– Вот, если бы нашу школу достроили в этом году, в чём я, конечно, глубоко сомневаюсь, то ты могла бы пойти туда работать, например, детским психологом. Ну, так, для начала. А там, глядишь, и в город бы перебралась, свой кабинет открыла и принимала там не только деток с психическими расстройствами, но и взрослых людей. Как тебе такая идея? – улыбалась довольная Люська, любопытно посматривая на захмелевшую девушку.
– Замечательно, – согласилась та, – но совсем как-то из области фантастики. Кто ж меня возьмёт в школу к детям, если я отучилась на взрослого психолога?
– Егоровна наша, директриса, не просто возьмёт, а с руками и ногами схватит тебя. Правда, я не уверена, что у неё будут финансы на зарплату психологу, но, может, дополнительно нагрузит тебя еще какими-нибудь уроками. Главное, чтобы ты была при деле и хоть не больших, но собственных денежках.
– Это было бы просто здорово! – обрадовалась Вера, даже боясь верить в то, что всё это возможно.
– Да. Только осталось дело за самым малым, но самым длительным, – нужно сделать так, чтобы школу всё-таки нашу доремонтировали и открыли к осени, – задумчиво произнесла Люся, вздохнула и положила в рот шоколадную конфету.
– Люсь, я обязательно постараюсь что-нибудь сделать. Обязательно! От этого зависит не только моё будущее, но развитие и безопасность многих деток, которые снова будут вынуждены долго добираться до школы, и слякотной оленью, и холодной зимой.
– Ой, Вер, может, ты – наше спасение? Может, именно тебе удастся повлиять на нашу администрацию, которая никого из нас и ничего не боится. Ты всё же человек пока посторонний, незнакомый здесь, глядишь, и прислушаются к тебе, побояться в очередной раз нарушать закон? – тихо мечтала Люська, покачиваясь на стареньком стуле из стороны в сторону.
– Завтра выходной, а вот в понедельник обязательно направлюсь прямо в администрацию. Буду требовать, чтобы предприняли меры, нашли средства на ремонт местной школы.
– А если откажут? – испуганно спросила Люська.
– Если откажут, значит, буду обращаться дальше, – в вышестоящие органы, – смело заверила Вера, и женщина, кажется, действительно, несколько успокоилась.
Через пару минут за их спинами раздался тоненький голосок, дамы удивлённо обернулись и заметили на пороге сонного Егорку.
– Егор, ты чего? Выспался уже? – спросила Люся, поддавшись вперёд всем телом, навстречу маленькому сыну.
– Мам, пошли домой? – попросил мальчуган, и Люся резко засобиралась, понимая, что малышу дома будет комфортнее спать, чем в постороннем доме, где совсем недавно произошла смерть его хозяина.
– Вер, ты не обидишься, если мы пойдём? А завтра можно встретиться и еще раз обо всём переговорить? – извиняясь, уточнила Люся, которой хотелось оставить приятное впечатление у именинницы не только о себе, но и состоявшемся дне рождения.
– Конечно, Люся, даже не переживай, – улыбнувшись, ответила Вера, – Егору дома будет спокойнее, рядом с папой и с братишками, – добавила она и искренне понадеялась, что этой семье больше никогда не будут страшны измены, посторонние женщины и проблемы со здоровьем.
– Надеюсь, мы хоть немного скрасили твоё одиночество сегодня? – засмеялась Люся.
– Спрашиваешь! Это был самый лучший мой день рождения за последние минимум десять лет! – тоже засмеялась Вера, ощущая в душе приятное тепло, которое зародилось там по отношению к этой героической женщине и её сыновьям. Вера поймала себя на мысли, что за этот короткий промежуток времени успела не только привязаться к Люсе и к мальчикам, но и уже практически полюбить ребёнка, который еще даже не родился и по-прежнему находился в животе у матери.
– Люсь, давай я вас провожу? Темно уже всё-таки? – переживала Вера, но получив недовольный и настырный кивок головой в ответ, почти успокоилась и вспомнила, что в деревне, наверное, действительно гораздо тише, чем в городе, даже ночью.
Дамы распрощались. Вера воротилась в кухню, чтобы убрать грязную посуду со стола, а Люся, взяв на руки Егорку, отправилась домой, в постель к мужу, который еще совсем недавно был чужим и принадлежал другой женщине.
Только Богу известно, как она переживала и страдала с того самого момента, как в их с Валерием мирной семейной жизни появился еще один человек. Людмила часто думала обо всей этой истории, несмотря на боль и обиду, и пыталась понять, зачем той женщине был нужен её муж. Но по-прежнему не находила ответа. Она не верила в то, что Татьяна полюбила его. Нет. Здесь было что-то другое.
Эта молодая и смелая девушка прекрасно знала, что у Валерия есть жена и трое детей, которых необходимо содержать. Сама она живёт в городе, квартиру снимает.
«Может быть, надеялась, что он бросит нас, а дом оставит за собой?» – разговаривала про себя Люся, направляясь с Егоркой по тёмной улице в сторону своего жилья. – «Но каким бы Валерий ни был, так бы он с нами никогда не поступил. Он не бросил бы мальчишек на произвол судьбы даже в том случае, если бы Татьяна поставила перед ним такое условие».
Несмотря на то, что Люся постоянно старалась успокоить себя, чтобы не навредить изматывающими морально и физически мыслями не только своему здоровью, но и самочувствию будущего ребёнка, ей казалось, что Валерий был вынужден поступить так, а не иначе. Она, мальчики и её незапланированная беременность заставили мужа остаться в семье против его воли.
Она ложилась с ним рядом, крепко закрывала глаза, почти до боли, чтобы ни капельки света не попадало в её глаза, и чтобы она смогла заснуть как можно скорее. Она боялась этой тишины, когда всё в доме засыпало, а она лежала и продолжала накручивать себя, грызть изнутри, что не отпустила, что удержала, хотя она и предоставила ему, вроде, право выбора.
Они быстро добрались до родного дома, в который давным-давно ее привел Валерий. Она была тогда совсем молоденькой, стройненькой девушкой, с распахнутыми голубыми глазами, из которых лилась любовь к мужу и ко всему вокруг. Тогда она была счастлива. Она вышла замуж за мужчину, которого любила искренне. А он оказался не только любимым, но и хозяйственным, работящим, мечтающим о детях.
Валерий же никогда не был многословен, и только то обстоятельство, что он женился на Люсе и запланировал с ней троих детей, заставляло её верить в то, что муж её любит, потому что на словах он практически об этом не говорил. Но Люся не была тем человеком, что «развешивала уши» и преданно заглядывала бы в рот мужчине, который клялся ей в любви каждый день. Гораздо больше слов она ценила поступки, мир в их семье, наличие здоровеньких деток. А недостаток красивых слов и душистых цветов списывала на усталость Валерия и на его недогадливость. Людмила, спустив со своих рук сонного Егорку, поднялась на крыльцо и распахнула дверь в дом. На веранде горел свет, и она удивилась этому, ведь помнила, что, уходя, точно погасила его.
«Значит, муж еще не спит», – подумала она, и в тот самый момент ей навстречу вышел Валерий.
– Вы где так долго шатаетесь? – недовольно пробурчал он, – ребёнку давно спать пора.
– Он вздремнул немного. Мы к Вере ходили, – у неё сегодня день рождения был, – спокойно ответила Люся и посмотрела на мужа, который выглядел полусонным и уставшим. Волосы на его голове торчали в разные стороны, футболка неряшливо выглядывала из домашних штанов, коленки на которых были смешно вытянуты.
– Что, такая необходимость была тащиться куда-то ночью? – продолжал бубнить Валерий, но Людмила, кажется, игнорировала все его слова.
– Вера нас пригласила, и я решила пойти. Егорку прихватила с собой, а мальчишки уже легли к тому времени спать. Не вижу в этом ничего криминального, – с тем же спокойствием отвечала Люся, хотя в душе она была рада возвращению мужа домой.
Каждый день она вставала и думала о том, что видела его в последний раз, в последний раз рядом с собой. Почему-то ей казалось, что скоро он уйдёт от них к Татьяне. Максимум, до чего он пробудет в этом доме, так это до рождения малышки. А потом соберет свои несколько штанов и рубашек и со спокойной совестью отправится на встречу к своей новой возлюбленной.
– Вообще-то я переживал, – ушла, непонятно куда, беременная, с маленьким ребёнком. Пацаны спят, соседи не в курсе, куда ты делась. Хоть бы Ирку предупредила, где тебя искать, – снова проворчал Валерий и нервно почесал рёбра справа.
– Не думала, что ты можешь переживать за нас, тем более за меня, – слегка улыбнувшись, устало ответила Люся и вошла в дом, дав понять мужу, что не настроена сейчас продолжать с ним разговор.
– В смысле? – не понимал муж и требовал продолжения начатой беседы.
– В смысле, что тебе, кроме меня, есть о ком беспокоиться. Разве, не так? – спросила Люся и внимательно посмотрела на мужа. Он скривился в странной улыбке, дав ей понять, что такой разговор ему абсолютно неприятен и не нужен.
– Что еще не так-то? Мы всё уже, кажется, обсудили. Я решил остаться здесь, пообещал, что никуда не денусь. Ты собираешься мне читать морали до самого последнего дня?! – раздражённо спросил Валерий, то ли от того, что ему самому были противны его поступки и слабости, то ли от того, что винил жену в искусственном сохранении их семьи.
– Ничего я не собираюсь. Просто думаю, на сколько тебя хватит, чтобы бороться со своими чувствами, – пояснила Людмила и направилась в детскую комнату, чтобы уложить Егора спать. Валерий тяжело вздохнул и промолчал, и даже Люся не знала, что скрывается за этим вздохом и молчанием.
Но в то, что он когда-нибудь забудет Татьяну и снова полюбит её, свою жену, она уже не верила. Об этом оставалось только мечтать.
* * *
Вера быстро навела порядок в кухне, потом расстелила на диване и плюхнулась на постель, чувствуя приятную усталость во всём теле. Она не стала гасить свет в коридорчике, так как побаивалась спать одна, в темноте, в чужом доме, где недавно находился покойник. Она мысленно прокрутила в голове все события, что произошли с ней в течение этого дня, потом прикрыла веки и улыбнулась, вспомнив забавные глазёнки Егора.
В голове шумел приятный алкогольный остаток, ноги согрелись под толстым одеялом, и Вера, погрузившись в тепло, как в вату, всеми руками и ногами, быстро провалилась в сон.
В каком-то тумане перед её глазами вдруг возник силуэт девочки. Это детское личико, впрочем, как и весь образ, были очень знакомы Вере. Сначала она не могла сообразить, кого же напоминает ей этот ребёнок, но потом поняла, что это… Машенька. Машенька, которая погибла вместе со своими родителями в жуткой аварии, и фотографию которой Вера недавно видела на кладбище. Девочка шёпотом обращалась к молодой женщине, только среди сказанных ею слов Вере удалось разобрать всего несколько. Она говорила что-то о дочери Олега, о том, что девочке нужна помощь, которую в силах оказать именно Вера. Далее она что-то произнесла про Люсю и про её будущего ребёнка. Вера в забытьи, не понимая толком, сон это или явь, пыталась разобрать смысл данного монолога, жадно цепляясь за каждое словечко. Но с каждой секундой голос Машеньки становился всё тише и тише, словно она куда-то улетала.
Далее детский силуэт сменился чуть сгорбленной мужской фигурой, с покатыми плечами и поредевшими в силу возраста волосами на голове. Вера сразу узнала своего дядьку, которого в этом посёлке все называли «Митричем». Он сначала улыбался, потом поднял в туманном воздухе указательный палец и погрозил Вере. Но он не ругал ее, скорее, предупреждал, чтобы она не совершала каких-то необдуманных поступков.
«Митрич» медленно переместился к грязно-коричневой тумбочке, расположенной в той же комнате, где спала девушка. Он плавно приоткрыл дверцу и извлёк изнутри какой-то белый лист с текстом. Потом он снова погрозил Вере указательным пальцем, ничего при этом не произнося, посмотрел на неё своими добрыми, почти преданными, глазами и испарился точно так же, как это проделала Машенька.
Вера приоткрыла глаза, боясь пошевелиться и думая, что Машенька и «Митрич» действительно приходили к ней, и совсем не во сне. Но вокруг стояла ночная темнота и тишина. Только сверчки подвывали и подстрековывали в унисон этой тёмной ночи, которая была настолько тиха, что не было слышно ни единого дуновения ветерка в крыше.
Вера, несколько расслабившись, набросила на нижнюю половину лица тёплое одеяло и снова провалилась в сладкий сон, который ей так сейчас был необходим. Утро настало абсолютно неожиданно, словно резко накрыло своим ласковым теплом всё, что заснуло накануне. Вера проспала так долго и сладко, что даже не услышала пения петухов, которые были в каждом дворе и орали до хрипоты в горле, словно устраивая соревнования, кто кого перекричит.
Она, нехотя, вытащила ноги из-под тёплого одеяла, ощутив кожей прохладу коричневого пола. Потом взглянула на окно, сквозь чистое стекло которого пробивались ярко-жёлтые лучи приветливого солнышка и преломлялись на вычищенном вчера ею полу. Вера потянулась, ощутив все свои косточки и суставы, а потом улыбнулась, понимая, что сон в деревянном доме это абсолютно иной сон, нежели в бетонной коробочке.
Потом взгляд ее неожиданно упал на грязно-коричневую тумбочку, что виделась ей сегодня ночью, и Вера вспомнила сон, такой странный и такой загадочный, что даже не знала, как стоит на него реагировать. Она приподнялась с постели и приоткрыла дверцу, за которой пряталось несколько белых листов бумаги с набранным на них текстом. Сначала Вера удивилась тому обстоятельству, что в этой деревушке и тем более в доме её выпивающего до самой смерти дядьки нашлись такие идеально белые листы, да еще и с текстом, который явно был набран на компьютере. Она, не привыкшая копаться в чужих вещах, сначала хотела было вернуть свою находку на место, но потом всё же взглянула краем глаза на странные бумаги.
С первых же строк Вера поняла, что это завещание. Ей часто приходилось видеть подобные бумаги, пока она жила с Олегом, который периодически «брал работу» на дом. Далее Вера удивилась еще больше, заметив свои личные данные в составленном дядькой до своей смерти завещании. Вера взглотнула. Сердце нервно заколотилось даже не от того, что она вдруг неожиданно для самой же себя стала наследницей чего-то, а от того, что дядька, которого она видела в глубоком детстве, думал о ней в последние минуты своей жизни.
На глаза навернулись слёзы, так как её нахлынуло чувство несправедливости.
«Господи! Ну, почему я не приехала к нему раньше? Почему ни разу не позвонила за все эти годы и не спросила, как он себя чувствует?» – прыгало в ее голове, отдаваясь неприятной горечью в горле. Ознакомившись полностью с документом, в конце которого стояла подпись её дяди, число и печать нотариуса, Вера поняла, что дядька завещал ей единственное, чем он владел при жизни, – свой дом. Но это было сейчас для неё таким неожиданным и столь необходимым подарком, что Вера на секунду засомневалась в действительности происходивших с нею событий.
Кажется, впервые в жизни у нее появлялось собственное жильё, которое принадлежало бы только ей, в котором только она могла решать, что ей повесить на стену, когда лучше убраться и заправлять ли постель сегодня, так как днём, возможно, выдастся удобная и свободная минутка, чтобы поваляться под ватным одеялом.
– Спасибо, дядя, спасибо! Я этого никогда не забуду, – тихо произнесла Вера, и ей показалось, что «Митрич» непременно услышал ее обращение к нему.
Еще в течение нескольких минут она просидела на полу возле «драгоценной» тумбочки, приходя в себя и боясь верить в то, что жизнь ее, кажется, стала наконец-то налаживаться. Потом поднялась, умылась прохладной водой из умывальника и направилась во двор осматривать уже почти ставшие её собственностью владения. Теперь еще больше, чем вчера, ей захотелось навести не только в доме, но и во всех остальных постройках идеальную чистоту, а также подремонтировать то, что пришло в некоторое запустение, – забор, крыльцо, крышу на бане. Вера, конечно, понимала, что самой ей со всем этим не справиться, что здесь понадобится умелая мужская рука, но она тут же вспомнила о Люське и о ее муже, который, наверняка, согласился бы ей помочь в свободное время и за определённую плату.
Тщательно осмотрев все постройки за домом, Вера оказалась вполне довольна увиденным. Работы предстояло немного, тем более, что никакой живности дядька после себя не оставил. Да она и сама не знала, сколько времени проведёт в этом доме, устроится ли на работу, о которой они вчера разговаривали с Людмилой, какой период займёт решение тех вопросов, которые она для себя наметила.
Возможно, другой человек, уехавший из огромной Москвы в посёлок, уже через сутки почувствовал бы в себе невозможную тягу к этому мегаполису и к событиям, которые кипят в нём каждую секунду. Но Вера здесь ощущала себя свободной, словно здесь для нее было больше места, чем в самой Москве. Здесь не было рядом Олега, который буквально душил и унижал ее своими нареканиями и равнодушием. Здесь она была личностью и пока не хотела прощаться с этим статусом, превращаясь в серое пятнышко на одной из улиц Москвы.
Вера набрала побольше воды в вёдра и таз, запланировав практически весь день потратить на уборку в доме и во дворе. А вечером, когда наведёт кругом полный порядок, хотела зайти к Людмиле, чтобы рассказать ей о последних новостях в своей жизни, и посидеть с Егоркой, по которому уже успела соскучиться.
Девушка уже полностью погрузилась в уборку дома к тому моменту, как во дворе раздался еле уловимый скрип затворившейся калитки. Вера улыбнулась, подумав, что Люська сама пришла к ней в гости, и не поторопилась проверять, кто же там, в действительности к ней пожаловал. Через минуту на пороге дома показался незнакомый мужчина, в кепке, широкоплечий, с тёмными усами и неприятными глазами, в которых читалась явная неприязнь к женщине, что он застал в этом доме.
– Добрый день. А, что здесь, собственно, происходит? – грубовато спросил мужчина и впился в Веру своим пристальным взглядом, от которого ей захотелось провалиться сквозь землю.
– Добрый день, – запинаясь, ответила Вера. Я здесь убираюсь.
– Я вижу. Только не совсем понимаю, кто Вы и зачем прибираетесь в доме, который принадлежит не Вам, – пояснил неприятный мужчина.
– Меня зовут Вера. Я приехала к своему дяде на похороны. Правда, на них я попасть не успела, и дядю уже похоронили без меня. А в этом доме я остановилась. Нужно же мне было где-то переночевать.
– Если я правильно понял, Вы приехали на похороны «Митрича»? – задумчиво переспросил тип в кепке.
– Да, – воодушевилась Вера и заставила себя улыбнуться этому хамоватому человеку.
– Ну, насколько я владею информацией, у «Митрича» не было родственников. Он ни разу не говорил о том, что у него есть брат или сестра. Поэтому Вы никак не можете быть его племянницей, – запротестовал тип, словно Вера без спроса проникла в его собственный дом.
– Так, я двоюродная племянница. Если не верите, можете спросить у Татьяны, продавщицы, она помнит меня, и мы с ней в детстве дружили, когда я приезжала к дяде на летние каникулы. – Ну, допустим, – задумчиво произнёс он, словно решая в уме какой-то сложный ребус. – Дядю Вашего похоронили, Вы, видимо, уже сходили к нему на могилку и на днях, насколько я понимаю, планируете вернуться домой? – снова спросил странный мужчина, почти выгоняя Веру из начищенного ею дома. – Не совсем. У меня здесь появились важные дела, поэтому мне придётся задержаться на какое-то время, – возразила она. – А, почему Вас так интересуют мои планы? И кто Вы? Может, я могу Вам чем-то помочь? – вспомнила Вера и внимательно посмотрела на незваного гостя. – Да, боюсь, что Вам помощь нужна больше, чем мне, так как решать свои дела Вам придётся на расстоянии, – Вы не имеете права находиться в данном доме, так как он переходит в собственность и распоряжение администрации посёлка. А я и есть администрация. Я – председатель, точнее говоря, – неприятно проговорил мужчина таким тоном, что Вера занервничала, и ее уши стало закладывать, как в самолёте.
И только сейчас, в это самое мгновение, она вдруг заметила, что человек, назвавшийся «председателем», явился к ней не один. Сзади, за его спиной, на расстоянии нескольких метров, стояла худощавая и совсем молоденькая девушка, которой на вид можно было дать максимум лет восемнадцать. На ней было длинное льняное платьице песочного цвета и вязаная кофта на пуговицах, похожая на те, что раньше носили женщины в годах.
Вера вопросительно посмотрела на нее, не понимая полностью, одна ли девушка пришла к ней или она являлась спутницей того самого председателя. Уловив на себе взгляд молодой женщины, девушка явно смутилась и опустила глаза. Председатель в кепке, видимо, тоже занервничал и поспешил поскорее выяснить всё то, что так его волновало, и свернуть разговор с этой странной дамой, каковой ему показалась Вера.
– Нет, Вы не совсем правильно меня поняли. Я имею полное право находиться в этом доме, так как дядя завещал его мне, – опомнилась Вера, надеясь, что данное обстоятельство полностью изменит к ней отношение этого неприятного мужчины.
