скачать книгу бесплатно
– Точно!
– Зверь!
– А ты, как думал? Умная собака. Почти, как человек.
– Почти?
– Да. Он, в отличие от человека никогда не соврёт и не предаст. Он – честный. Если не любит, хвостом вилять не станешь, а, если полезешь, так рыкнет, что волосы на голове встанут. А, если любит – жизнь за тебя отдаст. Видишь, рядом с тобой прилёг. Значит, нравишься ты ему.
– Надеюсь, что не в кулинарном смысле, – пошутил я.
– Он поел перед отъездом, – подхватил мою шутку охотник. – До обеда его можно не опасаться, а там – не знаю. Если вовремя не покормим, может быть всякое.
Шутник. Умом-то я понимаю, что это не дворняга какая-нибудь. Собака охотника без разрешения ничего не сделает. Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Страшно мне, и с этим ничего не поделаешь. Я всегда собак боялся. Осторожно, не делая резких движений, я слегка повернул голову и искоса посмотрел на собаку. Буран зевнул, осуждающе посмотрел на меня, словно прочитав мои мысли, с жутким звуком захлопнул свою пасть, клацнув зубами, и, убрав голову, свернулся калачиком на наших вещах в багажнике. Сразу стало спокойнее, даже дремота навалилась.
За окном метнулась чёрная тень, на мгновение закрыв солнце, и сразу повеяло холодом. Я оглянулся на своих спутников, но увидел только застывшие тела с каменными выражениями на лицах. Такое впечатление, что я еду в одной машине с манекенами. И, за рулём, кстати, тоже манекен. Я, даже, испугаться не успел, когда чёрная тень налетела спереди и на секунду закрыла лобовое стекло. По позвоночнику пробежал холодок. Тень пропала, и, тут же, в правом боковом огне появилась огромная круглая чёрная голова с таким же чёрным клювом, заглядывающая в окно большим, круглым, блестящим глазом. Сразу вспомнился Буран, но приподняться и, изогнувшись через спинку сиденья, заглянуть в багажник не получилось. Тело не слушалось.
– Славик! – услышал я, как кто-то трясёт меня за плечо. – Просыпайся! Обедать пора.
Я вздрогнул и открыл глаза. Лёха оставил моё плечо в покое, открыл дверцу со своей стороны и вылез из УАЗика. Игорёха и Адуш уже стояли снаружи, перед капотом и рассматривали довольно живописную поляну с густым кустарником по краю и стеной высоких сосен за ним, ярусами поднимавшихся высоко в горы. Огромный Буран жизнерадостно прыгал вокруг них, старательно прикидываясь глупым щенком.
– Я, что, уснул? – непонимающе огляделся я.
– Дрых, как сурок! – заржал Алексей. – Храпел так, что, даже, Буран перепугался.
– Не может быть!
– Шучу. Ладно, вылезай. Пообедаем и дальше поедем.
Адуш достал из багажника что-то, напоминающее попону, да ещё и отдающую псиной, и расстелил её на траве. Попоны я в жизни никогда не видел, конечно, но, в моём представлении она именно такая. Игорь достал торбочку, которую нам в дорогу уложила Кымык, и принялся раскладывать на развёрнутой газете куски вчерашней варёной оленины и вскрывать ножом две банки кильки в томате. Буран сразу засуетился, сунул поближе морду, схлопотал по носу от хозяина, но не ушёл, а остался, с вожделением поглядывая на продукты.
***
На ближайшей сосне раздалось хриплое «Кра», я вздрогнул и поднял голову. Крупный чёрный ворон покачивался на ветке и внимательно нас рассматривал, то одним, то другим глазом.
– Ты чего так напрягся? – удивился Лёха. – Ворона никогда не видел? Красавец, какой! И крупный!
– Мне сейчас такой же приснился. Только большой. Больше машины. Летал вокруг нас, а потом в кабину заглянул.
– Мало ли что приснится? – Алексей засмеялся и, подобрав палку, собрался зашвырнуть её в птицу.
– Нельзя! – испуганно вскочил Адуш. – Не смей!
– Что такое?
– Это посланец Каракуш-кана, сына Ульгеня.
– С чего ты взял? Обыкновенный ворон!
– Нет. Он, сначала, к Сяве в сон залез, узнал, чего мы хотим, а, сейчас, за нами присматривает.
– Глупости.
– Нет, не глупости. Сява, тебе часто вороны снятся?
– Никогда. Да, ещё, такие большие.
– Вот и я говорю!
– Не знаю, – покачал головой я. – Как по мне, так это всё мракобесие. Но, если тебе так удобнее, то пусть это будет посланник.
– Ворон, не только у алтайцев мистическая птица, – пояснил Игорёха. – Во многих культурах он, с одной стороны, является символом греха, а с другой – символом мудрости и долголетия. Ворон, кстати, изображался на династическом гербе Рюриковичей. Это которые были первыми царями древней Руси. А в шаманизме, вообще, является посредником между мирами и стихиями и общается с Подземельем, Землёй и Небом. Короче, птица почтенная.
– Ты, Игря, умный, – уважительно посмотрел на моего друга охотник. – Почти, как кам.
– Почему, почти?
– С миром духов не умеешь говорить.
– Ну, это ещё мы успеем, когда сами духами станем, – усмехнулся Игорян. – А, вот, Славик с духами и при жизни говорил.
– Правда? – раскосые глаза охотника даже больше стали от удивления.
– Да уж, – поморщился я. – Наговорился в своё время. Ничего приятного.
– Конечно! – похоже, Адуш воспринял слова Игоря слишком буквально. – С духами всегда тяжело говорить.
– Это не те духи, – отмахнулся я, удивляясь наивности собеседника. – И, даже не знаю, кто страшнее.
– Слышите вы, мистики! – взвыл Лёха. – Мы кушать будем, или ещё подискутируем на темы мифологии народов мира?
– Будем, – откликнулся Игорь. – Всё. Закруглили разговор.
На природе кушалось хорошо. Аппетит у всех был просто зверский. Мы ели холодное мясо с пышным домашним хлебом, закусывали перьями зелёного лука и дикого чеснока и запивали чаем из термоса. Чай, кстати, был совершенно обычным, на что я обратил внимание.
– Не саган-дайля, – подтвердил охотник. – Саган-дайля нельзя много пить.
– Почему? – честно говоря, я был разочарован, так как напиток мне вчера понравился.
– Слишком сильный энергетик, – пояснил Игорь. – Можно подсесть.
– А, кто-то мне говорил, что это не наркотик.
– Я и сейчас это скажу. Просто, если организм привыкнет к саган-дайля, то без глотка этого чудесного напитка ты будешь ходить сонной курицей. Я же говорю, что это сильнейший энергетик.
– Так, что, пей простой чай и не выступай, – засмеялся Лёха.
Поели быстро, уничтожив все запасы, что уложила нам в дорогу Кымык. Лёха собрал весь мусор, оставшийся после обеда, и зарыл тут же, в небольшой ямке, выкопанной маленькой туристической лопаткой. Игорёха, тем временем отошёл к краю поляны и положил остатки еды под большой сосной.
– Тайгу любить надо и беречь, – пояснил он. – Мусор в земле сгниёт, а объедки зверьё, да птицы подберут.
– А, то, мусор на земле не сгниёт? – скептически хмыкнул я.
– На земле мусор представляет опасность для здешних обитателей. Та же газета. Там используется типографская краска на основе свинца. А пахнет она мясом, потому что мы его в неё заворачивали. А ну, как, какая зверушка съест её из-за вкусного запаха? Или банки консервные. Вон, какие края острые и рваные. А едой оттуда, тоже, пахнет. Полезет рысь, или лисица мордой, да и располосует себе всё.
Адуш ещё сбегал к протекающему неподалёку ручью и принёс полные фляги вкуснейшей родниковой воды. Мы сделали по глоточку, поцокали языками, восхищаясь, и уселись в машину.
***
В село приехали вечером, когда солнце уже наполовину скрылось за вершинами гор, густо поросших лесом. Единственная улица вела между двумя рядами бревенчатых домов, построенных безыскусно и просто. Во дворах, огороженных дощатыми заборами, зеленели узенькие грядки, робко прижимаясь к домам, а основное место занимали сараи и загоны для скота. Сопровождаемые лаем собак из-под каждой подворотни, мы проехали почти всю улицу, остановившись у предпоследнего дома, довольно большого, да ещё и крытого оцинкованным железом. Из дома выскочил молодой парень, глянул с высоты крыльца своими раскосыми глазами, кто это подъехал, а, потом, радостно улыбнувшись, подбежал и открыл ворота.
– Адуш-таай! Вы в гости? Загоняйте машину, а я эне побегу скажу. Вот она обрадуется!
– А ада где?
– Ада с утра на охоту ушёл. Должен быть скоро.
– Беги, уул, ворота я сам закрою, – охотник хлопнул парня по плечу и повернулся к нам. – Племянник мой. Сын сестры. У неё заночуем и машину оставим. Завтра пешком пойдём.
Пока мы топтались под навесом, наблюдая за тем, как Буран здоровается с таким же лохматым волкодавом, сидевшим в глубине двора на цепи, Адуш загнал машину, закрыл ворота и подошёл к нам.
– Тумуух, – кивнул он в сторону собаки. – Хороший следопыт. Любой след распутает. За это Тумуухом и назвали. Нос, по-вашему. Они с Бураном из одного помёта. Братья. Ладно, пошли в дом.
Дверь распахнулась и на крыльцо выскочила женщина, лицом очень похожая на охотника, но сильно уступающая в этом плане Кымык.
– Агам! – бросилась она к Адушу. – Рада тебя видеть!
– Эзен, сайын, – поздоровался охотник. – У тебя с гостями переночуем.
– Так, чего тут стоишь? Заходи в дом! И гостей своих зови. Как раз к столу приехали! Скоро из леса Мансыр придёт.
– Это моя сестрёнка, Дьилу. А Мансыр – муж её. Пошли.
Мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. Разувшись в просторных сенях, прошлёпали в большую комнату, в которой стоял большой, самодельный, дощатый стол, а справа, деля комнату пополам, возвышалась самая настоящая печь, белёная извёсткой. Я огляделся вокруг и хмыкнул. А младшая сестра живёт покруче брата. Сразу видно. И дом побольше, и обстановка побогаче. Вон, ковёр на стене, а на полу настоящая медвежья шкура. Краем глаза, заметив что-то массивное на стене, я обернулся и тут же в испуге отшатнулся, увидев рядом с собой оскаленную медвежью морду. Даже, от неожиданности, не обратил внимания на то, что туловища не было, а она сама выступает из стены.
– Не пугайся, – мягко улыбнулась Дьилу. – Это Айу. Мишка по-вашему. Его Мансыр год назад добыл. Шкуру на пол положили, а голову он на стену повесил.
– Зачем?
– Он этим айу гордится. В одиночку его добыл.
– В одиночку? – судя по обширной шкуре и размеру головы на стене, медведь был в полтора раза больше человека, да и клыки впечатляли.
– Мансыр хороший охотник. Никого нет лучше его.
– Да, – согласился Адуш. – Он хороший охотник. Лучше меня. Садись за стол. Сейчас поедим и в баньку.
– Что, ради нас баню затопили?
– А почему бы и нет? Любому гостю, перво-наперво, еда и баня. Это закон гостеприимства.
– Что ты удивляешься? – проговорил Лёха, усаживаясь на широкую лавку, тянущуюся вдоль стола. – У нас, что ли, не так было в старину. Помнишь, как в сказках? «Ты меня напои, накорми, в баньке попарь, а потом и расспрашивай». Не помнишь?
– Помню.
– Правда, на этот раз баня не совсем для вас, – спустил нас с небес на землю Адуш. – Баня для Мансыра готовилась. Он из леса всегда в баню ходит. Но, тут удачно всё совпало.
Входная дверь хлопнула, и в комнату ввалился крупный мужчина с круглым плоским лицом, такими же, как у Адуша раскосыми глазами и винтовкой в руках. Я не поверил своим глазам. Он держал в руках настоящую винтовку системы Мосина! Раритет страшный. Оружие, конечно, было видавшим виды, но, всё же, ухоженным.
– Мансыр! – поднялся со своего места наш охотник. – Как охота?
– Адуш! – обрадовался мужчина. – Какими ветрами в наши края?
– К каму Темичи идём.
– А он ждёт вас?
– Нет.
– Тогда бесполезно.
– Я это тоже Игре говорил, но он настоял. Кстати, познакомься, мои гости? Игря, Сява и Лешик. Они учёные.
– Учёные? Интересно, что учёные в нашем медвежьем углу забыли? Хотя, это ваше дело. Значит, надо что-то. Ну, давайте поедим, и в баню.
Поели на скорую руку, точнее, перехватили, чтобы унять голод, потому что Мансыр сказал, что после бани нас ждёт серьёзный ужин. Потом мы всей гурьбой завалились в настоящую баню. Только Мансыр задержался во дворе, разделывая на части принесённую с леса тушку косули, но позже, и он присоединился.
***
Всю ночь шёл дождь. Он барабанил по крыше сарая, крытого дранкой, что стоял за окном комнаты, где мы расположились. Под лоскутным одеялом было уютно лежать и слушать шум падающих капель, а в открытую форточку врывался влажный свежий ветерок, заставляющий ещё сильнее кутаться. Вспомнилось, почему-то, детство, когда я так же лежал на чердаке у папиной мамы и так же слушал, как барабанит дождь по шиферу крыши. Вчера попарились от души, заодно и поговорили. Мансыр рассказывал про охоту, про тайгу, потом перешёл к шаманам и, постепенно, как-то незаметно, коснулись а шамана, или, по алтайски, кама Темичи.
– Он всё про всех знает, – рассказывал хозяин дома. – Я уверен, что Темичи уже в курсе, что вы идёте к нему.
– Погоди, – не понял Лёха. – Такого же быть не может! Как он может об этом знать? У него, что, рация есть?
– А Темичи рация не нужна. Ему всё звери и птицы рассказывают.
– Точно! – подтвердил Адуш. – Помнишь ворона в лесу? Он тебе в голову во время сна залез и выведал, куда мы направляемся.
– Ты же говорил, что он посланник Каракуш-кана, – хмыкнул Лёха.
– Да, и что? Они все Ульгеню служат. Тут, или сам ворон каму Темичи о вас рассказал, или Каракуш-кан, после того, как ему о вас ворон поведал.
– А, с чего вы взяли, что этот шаман знает о том, что мы идём к нему?
– Знает, поверь, – убеждённо мотнул головой Мансыр.
– Докажи, – азартно предложил я.
