Дело Ильназа Галявиева

скачать книгу бесплатно


Все это оба учителя рассказали в суде 30 ноября. В показаниях Гильмуллиной важно, что она оставила дверь кабинета открытой настежь, но убийца почему-то не стал заходить в кабинет. Как будет видно далее из показаний самого Галявиева, он зачем-то солжет и скажет, что не смог попасть в кабинет 107, как планировал, так как дверь была заперта. Поэтому якобы ему пришлось поставить бомбу возле двери кабинета, а не внутри, как он хотел.

Записи с камер гимназии №175, показанные в суде ближе к концу процесса, также подтверждают, что дверь кабинета 107 была открыта настежь, но Галявиев даже не пытался туда заходить. Момент установки бомбы у дверей кабинета прокуроры так и не покажут, хотя камера смотрит именно в этом место[15 - Схемы этажей здесь и далее воспроизведены мной на основе озвученных в суде протоколов осмотра места происшествия и показаний свидетелей и потерпевших; внешний контур и размер здания взят с помощью Яндекс.Карт. На схемах отсутствуют подсобные помещения; туалеты отображены лишь в тех случаях, когда они важны для передвижений преступника (на первом этаже из туалета ему навстречу выбежала ученица, в которую он не стрелял; в туалете на втором этаже он оставил рюкзак с патронами). Схема уточнена с помощью бывших учеников гимназии и учителей; по их мнению, в целом она верна.].

Показания учителя расстрелянного класса

30 ноября была допрошена учитель 8А Диляра Галиуллина. Во время нападения она была ранена в руку, получила инвалидность и даже спустя полтора года после ранения ходит с рукой на перевязи. Единственная из свидетелей она пришла в суд с адвокатом.

«Дети после праздников так соскучились друг по другу, так общались дружно. Потом был звонок на второй урок, он начинается в 8:55. Как обычно начали урок, повторяли правила, дала задание. Дети начали спокойно работать.

Прошло около 10 минут, я начала проходить по рядам, проверять, как выполняют. Вдруг послышался из коридора тревожный голос Амины Салимовны, но что она говорит – непонятно. А до этого за секунду слышали какие-то хлопки. Сразу мы подумали – что-то не то в столовой, или что-то горит, или учебная эвакуация. Первая мысль была – что это эвакуация. Фразы такие: «та-та-та-та-та». Мы сразу вышли в коридор. Там никого не было. Моя ученица Сагдеева Раиля подошла к Рамзие Наилевне в кабинет 311 и спросила: «Что сказала директор?» Рамзия Наилевна ответила, что надо закрыть кабинеты. Я быстренько собрала детей, мы побежали в класс. Я последняя зашла и закрыла дверь, не на ключ.

Потом дети начали паниковать, я начал их успокаивать, сказала им: «Все хорошо, мы сейчас закроем дверь». Побежала к столу, чтобы забрать ключ. Он лежал на столе, а стол находится около окна. И вдруг случился взрыв. От взрыва оглохли уши. Какой-то мутное, непонятное ощущение… Завибрировал пол, стекла, стены. У нас между коридором и классом в кабинетах было окно, оно разбилось, до сих пор у меня в ушах звук рассыпающегося стекла. От этого дети начали еще больше паниковать. Я им говорила: «Ребята, ложитесь под парты!» И мои старосты, Карим и Аделя, тоже мне помогали, говорили успокоиться, слушаться.

Сейчас я долго рассказываю это, но это было мгновение. Я пошла к столу, но не дошла до своего стола – Аделя мне бросила ключ. Я развернулась и побежала к двери. У меня в голове одна мысль: «Закрыть!» В руках ключ, направляюсь к двери. И вдруг, – остался метр, была уже на пороге – появился вооруженный человек, одет во все черное. В маске, в руках оружие. И он озверённый, такой злой, начал стрелять. Вот откуда у девятнадцатилетнего парня такая злость, я не понимаю! – здесь Галиуллина начала рыдать.

– Первая пуля попала мне в руку, – задыхаясь, продолжала она. – Я смотрела… У меня было черное платье, и у меня кровь, и висела… рука. Потом острую боль чувствовала я в правой руке. Упала, потеряла сознание. Не знаю, сколько времени прошло, открыла глаза. Все лежат. Лужи крови. Я эту картину не могу передать, – голос Галиуллиной сорвался. – Кто где лежит – не могу сказать, все лежат. Но я не могу встать. Потом я вижу рядом на втором ряду Зарипова Амира, как он закрыл глаза… – здесь учитель снова начал плакать.

– Потом там из второго ряда послышался голос Киямовой: «Прощайте, Диляра Ахмадулловна!» У меня тоже не было силы… кровь… я тоже думала умирать, я с ними попрощалась и просила прощения. Потом слышу Карима: «Диляра Ахмадулловна, нога, нога, у меня нет ноги!» Я говорю: «Ребята, я вам не могу помочь, у меня нет руки!» – плакала Галиуллина. – Но я пыталась встать, как-то помочь им, доползти до коридора. Но я не смогла встать. Я не смогла до коридора доползти и легла между стеной и третьим рядом».

Родители погибших и раненых учеников выслушали рассказ Галиуллиной без всякого сочувствия, между собой назвали ее «актрисой», обвиняли ее в том, что она не заперла дверь на ключ, хотя у нее было достаточно времени для этого. Галиуллина защищалась тем, что оповещатель в ее классе не работал, поэтому она среагировала с опозданием, но родителей это не убедило: они считали, что времени у нее все равно оставалось достаточно. Галиуллина напомнила, что во время учебной эвакуации в 2020 году этот класс также не эвакуировался, потому что не слышал оповещение, и все, включая директора, знали о проблеме.

Галиуллина не смогла опознать Галявиева, лишь твердила об озверевшем взгляде стрелка[16 - Уместно сравнить с впечатлением учителя Анастасии Поликарповой, которая видела Галявиева вблизи на первом этаже: «в его глазах не было агрессии или злобы, они были просто пустыми».], но сказала, что телосложение такое же.

Затем был зачитан протокол допроса Галилуллиной от 20 июня 2021 года:

«Я заходила в кабинет в последнюю очередь. Когда я была на пороге входной двери, прозвучал сильный взрыв. От взрыва входная дверь коридора третьего этажа повредилась, а именно разбилось стекло двери. Также от взрыва в нашем кабинете разбилось окно, расположенное в правой стене. После этого я сказала ученикам, чтобы они не плакали и сели под парты.

Я не помню, в какой момент я взяла ключи от кабинета. Я шла к двери кабинета и хотела закрыть ее на замок. Я почти дошла до входной двери и когда я была на расстоянии одного метра, в это же время я увидела в коридоре вооруженного человека в черной одежде с маской черного цвета на лице[17 - Ни один потерпевший из кабинета 310 не показал, что у нападавшего на маске была надпись «Бог», хотя раненый Галявиевым при входе в гимназию Мустафин показал, что такая надпись у него на маске была.], в руках которого было оружие черного цвета, похожее на автомат. Откуда появился данный человек, с какой стороны пришел, я не знаю. Затем, увидев меня, стоя напротив коридора на расстоянии больше одного метра, данный человек направил на меня свое оружие, и прогремел выстрел. Сколько было выстрелов, я не помню, либо один, либо два. После выстрелов я почувствовала острую боль в правой руке, была в очень сильном шоковом состоянии. Я упала лицом вниз на пол. В это время я подумала о теракте в городе Беслан. В это же время я слышала несколько выстрелов, но не видела, что происходило. Что было дальше, я не знаю, так как потеряла сознание.

Через некоторое время я пришла в сознание и увидела во втором ряду перед последней партой лежащего Зарипова без движения. Также я увидела остальных детей, лежащих под партой. Также в кабинете было много крови. Я точно помню, что некоторые дети издавали звуки: кто-то плакал, кто-то хрипел. Хасанов сказал, что у него нет ноги, Киямова попрощалась со мной. Также дети, которые были живы или ранены, начали звонить своим родителям.

Я в это время умудрилась сесть и пыталась доползти до коридора, чтобы попросить помощи. Я добралась ползком до входной двери, но из-за того, что у меня не было сил, упала на пол вдоль ближней правой стены. Через некоторое время я услышала звуки шагов, услышала, как сказали, чтобы тот, кто может, вышел в коридор.

Спустя некоторое время кто-то из спасателей погрузил меня на носилки и унес».

Также в допросе Галиуллиной от 21 сентября 2021 есть вопрос следователя, в котором он сообщает: согласно записям с камер гимназии, между взрывом и появлением в кабинете 310 человека в черном прошла 1 минута 15 секунд.

Полицейские, задержавшие Галявиева

1 декабря 2022 в суде были допрошены сотрудники полиции, первыми прибывшие на место преступления.

Ленар Мусин, «полицейский в отпуске», непосредственно заломивший руку за спину вышедшему из гимназии Галявиеву и уложивший его на асфальт, был допрошен первым.

Мусин показал, что утром 11 мая проезжал мимо гимназии на машине, когда услышал взрыв. Он остановил машину и пошел в гимназию. Находясь в фойе (до выхода из гимназии Галявиева), услышал не менее пяти выстрелов. На вопрос обвинения, как часто раздавались выстрелы, Мусин ответил: «долбил без остановки». Выстрелы доносились с верхних этажей, «слева сверху» от стоявшего в фойе Мусина.

Когда преступник вышел из гимназии, Мусин находился снаружи у крыльца. Лицо Ильназа было без маски. Мусин приказал другому полицейскому направить на вышедшего пистолет, после чего тот сказал: «Я сдаюсь».

Прокурор Аида Шайдуллина спросила Мусина, есть ли человек, которого он задержал, в зале суда. Мусин посмотрел на Галявиева, который сидел, низко склонив голову, прикрытую капюшоном.

– По капюшону опознать не могу, – ответил Мусин.

– Вы можете показать лицо, подсудимый? – обратился к Галявиеву судья. – Подсудимый! – повторил он снова, когда тот промолчал. – Не хотите показывать лицо?

– Нет, – ответил Ильназ, не поднимая головы.

По словам Мусина, Галявиев вышел из гимназии настолько спокойным,что ему трудно было опознать в нем виновника стрельбы, и полицейского насторожили лишь берцы на его ногах.

Далее был зачитан протокол допроса Мусина, в котором отражены ответы Галявиева на его вопросы: «Я был один; взрывпакет был один; ружье оставил в школе».

Также из протокола:

«Вопрос следователя: «После того, как вы задержали Галявиева, слышали ли вы звуки хлопков, стрельбы или других подобных звуков?»

Ответ Мусина: «Никаких подобных звуков после того, как молодой человек был задержан, не слышал».

Старший лейтенант Динар Динмухаметов был вызван в зал после Мусина. Вначале он отвечал на вопросы судьи бодро: «Никак нет!» и «Так точно!». Когда его попросили дать показания, Динмухаметов предложил огласить показания, данные им ранее. Когда судья настоял на устных показаниях, Динмухаметов стал заметно волноваться, а голос его стал почти не слышен.

Старший лейтенант прибыл на место происшествия после Мусина и старшины ППС Хабибуллина.

– Вы сами хлопки или выстрелы слышали? – спросила Шайдуллина.

– Никак нет, – тихо сказал Динмухаметов.

Последним в зал пригласили старшину ППС Ильназа Хабибуллина. Он видел, как Галявиев вышел из школы.

– Точно не помню, какую фразу он первую крикнул, не то: «Я сдаюсь!», не то: «Я стрелял, я сдаюсь!», как-то так. То есть, он обозначил, дал понять, что это был именно он. Он выглядел очень молодо, мне кажется, можно было даже просто спутать его с учеником, – спокойно рассказал Хабибуллин.

Затем Мусин проводит прием задержания и кладет Галявиева на асфальт. Когда Ильназ уже в наручниках, Хабибуллин поднимает его и ведет в машину.

Поднимая задержанного с земли, старшина заметил на нем бурые пятна крови. По пути до машины он задал Галявиеву несколько вопросов.

– По его выражению лица вообще не было понятно. С усмешкой, с улыбкой на лице он мне сказал: «Да, я стрелял». «В кого?» – «В детей, хотел их убить». После того, как я задал вопрос, попал ли он в кого, – тишина. А, еще я спросил, из чего он стрелял. Он пояснил прям четко, что это охотничий карабин помповый 12 калибра.

– Первое время все говорили, что он, возможно, не один, слышали еще какие-то громкие хлопки, – обмолвился Хабибуллин. Но сам он ничего такого якобы не слышал, так как «больше работал визуально».

– В ходе обследования вы кого-нибудь еще обнаруживали, кто мог совершить данное преступление? – спросил адвокат Нуриахметов.

– В принципе, для меня, как человека, служившего в вооруженных силах и довольно продолжительное время в полиции, для меня сразу стало понятно, что кого-либо еще, кто участвовал, быть не могло. Локальность применения – только одно крыло, единица оружия – тоже одна, и в основном все погибшие и пострадавшие только в одном помещении. То есть, если бы их было больше, то и жертв, соответственно, было бы больше, – поделился своими соображениями Хабибуллин.

Через два месяца, 1 февраля 2023 года, прокурор Шайдуллина зачитала протокол осмотра видеозаписи с карманного видеорегистратора командира полка ППС УМВД РФ по городу Казани Ильназа Хабибуллина:

«Воспроизводится видео продолжительностью 3 минуты 5 секунд. Дата – 11 мая 2021 года, время – 9 часов 19 минут 51 секунда. Запись производится с помощью видеозаписывающего устройства, располагающегося на груди старшего экипажа №3505 Хабибуллина. В период времени с первой секунды во вторую минуту изображены трое мужчин в сидячем положении. Слева от данных мужчин стоит сотрудник полиции, между ними происходит разговор. На второй минуте первой секунде Хабибуллин отвечает на телефонный звонок, после которого бежит к машине УАЗ Patriot с номерами А 5028 16 RUS и в период времени со второй минуты 23 секунды Хабибуллин, погрузившись в патрульную машину, начинает движение в направлении школы 175. В это время ведется разговор с помощью устройства радиостанции, поступает сообщение: «3503, 3507, 3509, 3505, 3552 Казань – срочно включаем все и летим туда, информация подтверждается». В период времени с 2 минуты 45 секунд Хабибуллин передает следующее сообщение с помощью радиостанции: «Казань 3505 уже на подъезде». И в 3 минуты 55 секунд видеозапись прекращается, время – 9 часов 23 минуты 46 секунд».