Они стучат дважды

Дмитрий как-то грустно вздохнул и повёл плечами.

– Ну… да. Я приставлен к нему, как стажёр. Он остался без напарника, – Дима бросил на Александру осуждающий взгляд и покачал головой, – а мне нужно учиться. Это показалось нам вполне хорошим выходом из затруднительного положения. Мой брат не хотел ждать, пока к нему приставят «очередную раскрашенную фифу, которая побоится ответственности и сбежит через несколько месяцев».

– Он прямо так и сказал?

– Да, – скупо кивнул Дмитрий. – А потом добавил, что никогда в жизни не назовёт сына Александром. Даже если рядом будут подходящие дни для именин, а звезды на небе скажут, что это единственно правильное имя для сына. Или дочери.

Александра помедлила, прежде чем ответить на заочную колкость Станислава. Вознесенский имел полное право злиться на неё и выплёскивать за спиной яд, потому как сделать это лично он уже никак не мог: замки в квартире Александра поменяла в первый же день расставания, а заветная кнопка «добавить в черный список» спасла не один десяток нервов Звягинцевой. И все же иногда что-то внутри начинало невыносимо тянуть, отзываясь сжимающимся сердцем и охрипшим от немых криков горлом.

Но Александра продолжала упрямо повторять себе, что так было лучше для них обоих.

– Я бы на его месте в принципе не стала заводить детей. Его характер и все лучшие качества должны прерваться на нем.

– Смотрю, вы все еще без ума друг от друга, – Дима хмыкнул, пряча за этим смешок.

Александра неловко усмехнулась и в извиняющемся жесте пожала плечами, мол, «да, у нас все очень сложно».

– Андрей, ты… Где Андрей?

– Кто это? – нахмурился Дмитрий и тряхнул светлыми волосами.

– Мой стажёр, и он… – Александра обернулась: Андрея рядом с ней не было. – И кажется, сейчас он попадёт в самую большую проблему в своей жизни.

Звягинцева даже не сомневалась: Андрей воспользовался тем, что девушка отвлеклась и отправился делать заветные фотографии для отчёта. И Александра не могла точно ответить, что пугало ее больше: перспектива, что Андрей поранится или падёт от ножа сектантов, или же что пострадают как раз последние от врождённой неловкости Морозова. Александра нервно усмехнулась, вспомнив разбитую несколько дней назад урну с прахом несчастного старичка.

И словно в подтверждение слов Звягинцевой согнутая фигура Андрея мелькнула в свете факелов. Сектанты, кажется, не обратили внимания на крадущегося к ним тигром Андрея, а Александра побледнела, стоило девушке заметить с другой стороны вычерченной пентаграммы точно такую же сгорбленную, как и у Морозова фигуру. Она скользила в ночи незаметной тенью, контрастируя с переваливающимся на каждом шагу Андреем, и достигла импровизированного алтаря гораздо раньше, замерев за спиной одного из участников ритуала.

Дмитрий напряженно засопел за спиной Александры. Андрей выглянул из-за могильной плиты и громко щёлкнул затвором камеры на телефоне. Если бы у Александры сейчас были силы – она бы непременно высказала Морозову все, что думает об умственных способностях последнего, но сейчас все ее внимание было больше привлечено к замершим от наглости чужака фигурам. Несколько из них все также продолжали выводить заунывные песнопения. Другие же обернулись в сторону Андрея.

Свет факелов дрогнул под порывом набежавшего ветра, а листва под ногами, закручиваясь в спирали, устремилась к центру пентаграммы. Фигура в белом двинулась в сторону Андрея, вытаскивая из висящих на поясе ножен кинжал.

– Вот и наша жертва, – низкий хриплый голос вырвался из тьмы капюшона. – Все оказалось намного проще, чем я предполагал.

Морозов, казалось, был слишком увеличен рассматриванием фотографий, чтобы заметить высокого человека за своей спиной, но все же упавшая на экран тень его насторожила. Андрей обернулся и тут же отпрыгнул на шаг назад, ловко перешагнув струящиеся по земле тонкие струйки черного тумана. Камера снова щёлкнула, и на этот раз отшатнулась уже фигура в белом, закрыв глаза рукой от яркой вспышки.

А затем время для Александры замерло. За спиной главаря вновь появилась крадущаяся фигура, взмахнув длинными концами серого шарфа. Пламя факелов потухло, устремившись в ночное небо белёсыми струйками, смешиваясь с наплывающим на поляну туманом и окружая собравшихся плотной стеной. Ветер усилился, срывая с деревьев листья и закручивая их в водовороте в самом центре пентаграммы, где лозы тёмного тумана сплетались между собой в подобие человеческой фигуры. Бесплотный дух проявлялся в воздухе, обрастал налипающими на него листьями и расходился рябью под безжалостной рукой ветра. Александра видела подобное уже несколько раз и могла с уверенностью сказать – ничем хорошим это сейчас не закончится.

Дмитрий замер рядом со Звягинцевой, так же, как и она, не в силах пошевелиться. Только смотрел на все широко распахнутыми глазами и бормотал себе что-то под нос – его слова тут же тонули в завываниях ветра, чьи порывы стали сильнее, едва не сбивая Александру и Дмитрия с ног. Фигура в белом что-то вскрикнула и хотела было снова броситься на Морозова, пока тот нервно тыкал пальцами в экран, но яркая вспышка мобильного фонарика прервала неудавшееся нападение.

Белый плащ взметнулся в воздух. Фигура обернулась, и лезвие кинжала прошло в нескольких миллиметрах от стоящего позади Станислава Вознесенского. Громкий хлопок, и Станислава откинуло невидимой силой к черному туману, тут же растворившемуся в воздухе.

Александра успела лишь выскочить из-за дерева, чтобы в последнюю секунду вскрикнуть:

– Стас, нет!

Глава 4. Старые знакомые и новые неприятности

– Кто был вчера на Волковском с полуночи до двух?! Это кто-то из ваших?

– Побойся, Александра. Мы же взрослые люди. Давай я заварю чай, и ты мне объяснишь, в чем дело.

Александра ворвалась в кабинет хлопнув дверью и не спрашивая разрешения.

Александра ворвалась в кабинет в тот момент, когда ее старый друг и товарищ заваривал чай и перемешивал в чашке чаинки пластиковой ложкой для мороженого из ближайшего «Макдоналдса»: экологию он не особо ценил, считая, что человечество умрёт раньше, чем Земля превратится в «безжизненный кусок камня, вращающийся вокруг потухшей звезды, прямо как мои братья».

Подобное поведение никому не могло сойти с рук. Кроме Александры Звягинцевой.

Андрей осторожно заглянул в кабинет вслед за Александрой и закрыл за собой дверь, оставшись стоять у входа.

– Слышала, что наши московские коллеги учудили? – хозяин кабинета обернулся к Александре и помешал ложечкой чай в фарфоровой чашке. – Вывесили по всем пабликам объявление о быстром и лёгком заработке. И еще картинку с полуобнажённой девушкой прикрепили. Набрали себе молоденьких сотрудниц из провинции и заставили их работать у себя в офисе рекрутёрами с восьми до шести пять дней в неделю. Еще и без оплачиваемого отпуска. И это они еще нас тут называют снобами, – мужчина притворно возмутился, ставя перед Александрой чашку дымящегося чая. – Сущие демоны. Впрочем, чего ждать от провинции. Вот узнают об их махинациях в Господине Великом, и тогда посмотрим на их лица. А то звонил мне тут один координатор. Наезжал, что их экзорцист не вернулся с задания в нашем департаменте. Пришлось расстроить, что его чудесный сотрудник оказался незарегистрированным элементалистом.

Его губы растянулись в ухмылке, и мужчина рухнул в кресло, жестом предложив Александре сделать то же самое, а не стоять над душой. Звягинцева поджала губы, но поспешила опуститься на стул, чувствуя, как по ногам пошла мелкая дрожь, и бросила рюкзак рядом. Александра посмотрела на Андрея и коротко кивнула на соседний стул. Морозов немного поколебался, прежде сесть рядом с журналисткой.

– Не делай вид, что ты не в курсе, Асмодей, – Александра поджала губы и сложила на груди руки. – Тебя не просто так тут держат.

– Разумеется, – мужчина улыбнулся уголками губ. – Но я не могу следить за всеми. К тому же, ты сама знаешь сколько сейчас развелось подражателей. Всех не упомнишь. А плодятся они с такой скоростью, словно практикуют почкование в домашних условиях. И я даже уверен, что так оно и есть.

Асмодей мягко рассмеялся, и от его смеха кожа покрылась мелкими мурашками. Давний знакомый Александры, он все равно порой пугал девушку своими словами и непредсказуемостью. Даже сейчас, когда Александра с трудом сдерживала громкие смешки над шуткой Асмодея. Он, не моргая, смотрел на Звягинцеву, сцепив перед собой руки в замок, и, кажется, по привычке втянул ее в гляделки, выжидая, когда девушка первая сдастся.

Андрей закряхтел, неловко осматриваясь по сторонам, чем тут же привлёк к себе внимание владельца кабинета.

– А это еще кто? – взгляд Асмодея метнулся на Андрея.

Александра мельком посмотрела на Морозова и беспечно пожала плечами, мол, «ничего особенного».

– Стажёр.

– Стажёр, – ехидно улыбаясь, повторил за Александрой Асмодей и кивнул, словно в этом слове было вложено намного больше, чем просто «студент-третьекурсник».

Щеки Александры вспыхнули и потянулись горящей плёнкой румянца. Она заёрзала на своём стуле, словно и он раскалился от неловкости, вызванной выражением лица Асмодея ситуации, и Звягинцева тут же поспешила замахать руками и быстро пробормотать:

– Да, стажёр. А не вот то, о чем ты сейчас подумал. Вечно у вас все сводится к сексу.

– Ну я же демон. Работа у меня такая, – развёл руками мужчина и затем обратился к Андрею: – Можете звать меня Амадей1 Петрович. Если вам так будет удобней.

Он протянул Морозову руку. Сказать, что Андрей побледнел после слов Асмодея – было не сказать ничего. Он вжался в спинку стула, быстро заморгал и с недоверием покосился на предложенную ладонь. Андрей медлил еще несколько долгих мгновений, прежде чем глубоко вздохнул и пожал руку в ответ. Асмодей улыбнулся, сдерживая рвущийся из груди хохот, несколько раз тряхнул сжатую ладонь Морозова, и резко бросил ее, так, что парень едва не ударился ею о стол.

– А ты все так же любишь каламбур, – закатила глаза Александра.

– Разумеется, – улыбнулся Асмодей. – Надо же как-то вносить краски в свою жизнь.

Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент дверь в кабинет со скрипом приоткрылась и из-за неё робко выглянула секретарша, которая до этого безуспешно пыталась остановить Александру. Девушка осторожно огляделась и пискнула:

– К вам там посетители…

– Скажи, что я занят, Ань, – оборвал ее демон. – Пусть подождут часик или два. Если у них срочно. Если нет, то могут прийти в следующий четверг. Там как раз приёмный день. А если будут очень сопротивляться, позови Марка. Он вроде сегодня заступил на дежурство.

Анна кивнула и тут же скрылась за щёлкнувшей замком дверь.

– Рассказывай давай, что стряслось. На тебе лица нет. Вон со стеной уже сливаешься. Я могу еще чая заварить, – Асмодей крутанулся на стуле показывая на чайник за спиной. – Тебе какой? Ромашковый или эрл грей? Или предпочтёшь что-нибудь с корицей и гвоздикой?

– Нет, спасибо, – Звягинцева потёрла пальцами переносицу. – Ничего не случилось.

– Поэтому ты ворвалась ко мне в кабинет в разгар рабочего дня? – ехидно заметил Асмодей. – Нет, конечно, ты могла зайти из любви ко мне, но… Лошадей я тут не развожу, но дерьмом уже попахивает. Обычно ты приходишь вечером или даже ночью. Если честно, я этому удивлён. Недосып плохо сказывается на твоей внешности, Александра.

Асмодей покачал головой и, оттолкнувшись ногой, откатился к чайнику. Откуда взялись еще две чашки, ни Александра, ни Андрей точно сказать не могли, но Звягинцева догадывалась, что это очередная ловкость рук старого друга. Андрей же потрясённо смотрел на то, как Асмодей разливает кипяток по чашкам и несколько раз медленно окунает в воду пакетик.

– Давай, выпей чаю и все мне расскажи, – Асмодей кивнул на стоящую перед Александрой чашку, тут же проскользив на кресле обратно к столу. – С самого начала.

Александра молчала. Слова обжигали язык, взрывались на нем липкой шипучкой с хурмой и никак не хотели складываться в связные предложения. За последнюю ночь произошло слишком многое, и даже минувшие двенадцать часов не способствовали тому, что Александра ясней мыслила. Нет, напротив. Сейчас разум Александры был потянут неприятным осадком недосыпа и растерянности, а кровь, тягучая и медленная, разносила по венам лишь боль сожалений. Звягинцева едва ли могла вспомнить все, что она делала последнюю половину суток, и единственным, что было как никогда отчётливым, оставалось лицо Станислава Вознесенского в тот момент, когда Александра его окликнула.

И Звягинцева уже успела проклясть себя до седьмого колена за то, что сделала это.

– Стас, – коротко выплюнула девушка.

– Что «Стас»? – Асмодей даже не попытался скрыть раздражения, с которым он выплюнул имя парня. – Опять тебя обидел? Ну я ему быстро порчу прицельным огнём наведу. Еще месяца три придётся ходить в туалет раком.

– Нет, он… его… – Александра сглотнула застрявший в горле комок и, бросив взгляд на Андрея, вздохнула. – С ним произошло несчастье. И я не представляю, что мне теперь делать.

– Несчастье? – бровь Асмодея выгнулась дугой, и он, открыв один из ящиков, вытащил небольшую металлическую фляжку. – Несчастье бывает разное. Порча, проклятье, сглаз. Истеричная девушка. Работа в выходные. Задержка зарплаты. ЖКХ. Говори конкретнее, иначе я не смогу тебе помочь.

– Он одержим.

Асмодей хотел было сказать что-то еще, но замер и многозначительно цокнул языком. Пальцы быстро открутили крышку у фляжки, и демон щедро плеснул прозрачной жидкости в расставленные на столе чашки. Он не торопился продолжать этот разговор. Только молча смотрел на Александру, неспешно закручивая крышку кончиками пальцев. Александра физически чувствовала, как его любопытный взгляд пробирается под кожу, расползается там и ищет нужные ответы. Но сейчас девушка была не в настроении на его игры и поспешила переплести ноги, обхватив колени руками.

– Вот как, закрываешься, – язвительно протянул Асмодей, убирая фляжку на место. – Что ж, помянем Стаса. Он был хорошим парнем. Когда не пытался всадить мне пули в задницу. А я не один век потратил, чтоб ее накачать.

Морозов сдавленно-истерично хохотнул.

– Асмодей!

– Ох, Александра, – демон криво улыбнулся, отпивая из своей чашки. – Носишься с этими Вознесенскими, словно они тебе родня. А должна была, по-хорошему, удалить номер этого своего Стаса и держаться как можно дальше. От этих охотничков ничего хорошего не дождёшься. Только и могут, что размахивать кулаками да честной рабочий люд пугать. Вот скажи, зачем он тебе?

– С каких пор ты так беспокоишься обо мне? Не тебе же возиться с Вознесенскими.

– Переживаю я о тебе, Александра, – страдальчески выдохнул Асмодей, тут же состроив мученическое выражение лица. – И очень даже сильно. По ночам не сплю, а утром, как встану, сразу думаю о тебе.

– Неплохо. Я польщена. Ты не ответил на мой вопрос, – упрямо тряхнула собранными в хвост волосами Александра.

– Так с тех самых пор, как меня сюда назначили. Пришлось приобрести новые навыки. Правда немного нервным стал… – Асмодей резким движением распахнул один из ящиков стола и достал оттуда литровую бутыль валерьянки под удивлённый взгляд Александры. – Что? Вот, учусь сочувствовать людям и переживать за них. Говорят, что очень помогает при работе с вами. Мне же не так повезло, как моим братьям. Тем можно просто сидеть и раздавать указания – американцы и европейцы проще в общении. А с вами вечно нужно особый подход находить. Вот даже с тобой сейчас. Сидишь, молчишь, не хочешь рассказать мне нормально, в чем дело. Опять начинаешь винить себя и, что самое главное, не позволяешь другим тебе помогать!

Асмодей замолчал. Губы Александры сжались в тонкую полоску, пальцы переплелись до побелевших костяшек и ногти соскребали друг с друга остатки алого лака. Александра видела, как Морозов смотрел на них обоих, и догадывалась, какие мысли крутятся сейчас в голове у этого студента. Что происходит? Почему они здесь? Как это связано с произошедшим? И самое главное – почему все это походит на серию из дешёвого подросткового сериала?

Наконец, Александра выпрямила спину, глядя на Асмодея поверх поднимающегося от чашек дымка.

– Слишком сильно, – едко отозвалась Звягинцева. – Жаль только, что мимо.

– Обманывай себя сколько хочешь. Но мы оба знаем, что это правда.

Асмодей укоризненно покачал головой и сделал несколько глубоких глотков чая. Морозов тоже потянулся было за своей чашкой, но тут же замер, стоило Александра бросить на него предостерегающий взгляд. Не доверять сотрудникам нижних отделов было первым правилом, вбитым в голову Александры, когда она только приступила к учёбе. Но ни оно, ни врождённая уверенность в собственной правоте не уберегли Александру от подозрительных знакомств и специфической даже для ее профессии работы.

Глупо было рассчитывать, что Асмодей поможет. И еще глупее было врываться к нему в кабинет, зная, что ничего не выйдет. Молчание разрывалось треском секундной стрелки и тихим бульканьем пузырей в неоновой лампе.

– А какой он? – вопрос Александры сорвался с кончика языка быстрее, чем Звягинцева это осознала.

Асмодей несколько раз медленно моргнул и, заёрзав в кресле, переспросил:

– Кто?

– Ну… он.

Александра попыталась вложить в свой голос всю доступную ей таинственность, но вышло все равно плохо. Почему ей захотелось именно сейчас спросить об этом – оставалось загадкой даже для самой Александры. Ей просто показалось, что это самый подходящий момент, что именно это подскажет ей, что делать со Стасом и их новообразовавшейся проблемой.

Асмодей закатил глаза, фыркнул, а затем громко рассмеялся, похлопав себя по колену.

– Ой дурная ты, Александра. Вот вроде умная, но такая дурная.

Александра в ответ только поджала губы и сильнее стиснула сложенные на груди руки. Асмодей несколько раз вздохнул, подтянул к себе чашку Александры и, резко выдохнув, залпом вылил в себя дымящийся чай. Отставив чашку в сторону, Асмодей крутанулся на стуле несколько раз, а затем резко замер и уставился на Александру из-под сведённых к переносице рыжих бровей.

– Он самое несчастное создание в этой вселенной. Но я тебе этого не говорил, – Асмодей тут же вскинул вверх палец и погрозил им Александре. – И ты от меня этого не слышала. Не хватает еще по хвосту получить за длинный язык.

– У тебя нет хвоста, – хмыкнув, Александра откинулась на спинку стула и, поджав губы, сложила на груди руки.

– А ты проверяла?

Губы Асмодея искривились в ухмылке. Морозов, чьи длинные руки все же добрались до предложенной чашки чая, громко и надрывно закашлял, подавившись напитком. Асмодей коротко кивнул в сторону студента, но Звягинцева только повела плечами, вытянула в сторону одну руку и, не глядя на Андрея, несколько раз с силой стукнула его по спине, после чего снова приняла любимую оборонительную позу насупившегося ученика. Морозов еще несколько раз громко кашлянул, уже самостоятельно ударив себя по груди, и поморщился, скидывая проступившие на глазах слезы.

– Проблемы у нас, Саша, – тяжело выдохнул Асмодей и потёр переносицу. – Я не могу распространяться об этом под страхом смерти, но мы с тобой достаточно долго работаем, чтобы я мог тебе об этом сказать. И проблемам нашим нет конца. Каждый день все новые и новые неприятности. Скоро и до нас, возможно, доберутся.

– Что происходит? – Александра подалась вперёд, ловя каждое слово Асмодея. – Это связано с тем, что случилось со Стасом?

– Не думаю. В основном это касается американского департамента, но кто знает… – пальцы Асмодея медленно стучали кончиками по поверхности стола. – Я стараюсь держаться подальше от всех этих интриг и заговоров. Мне еще моя голова на плечах нужна. Но поговаривают… – он замялся, явно подбирая слова и словно бы боясь за все сказанное в этом кабинете. Александра даже могла поклясться, что щеки Асмодея побледнели. – Поговаривают, что в стенах княжеского дворца зреет переворот. А все заговорщики тайно собираются в американском отделе под видом обычных планёрок.

Заговорщики. Планёрка. Это показалось Александре слишком знакомым и банальным, чтобы быть правдой. Но почему-то подкативший к горлу горький комок отдавался привкусом дешёвого кофе из автомобильного вагончика и пережаренной картошкой. Кровь отлила от лица Звягинцевой – щеки тут же обдало холодом ночного кладбища, и она едва смогла разлепить губы, чтобы прохрипеть:

– Как они смеют…

– Смеют, Саша, еще как смеют.

– Эм, я, конечно, дико извиняюсь, но о чем вообще речь?

Подавший голос Морозов тут же сжался под вспыхнувшим опасными огоньками взглядом Александры. Звягинцева обернулась на него, открыла рот и так и замерла. Андрей услышал уже слишком много, чтобы оставаться в стороне – к тому же, именно он был виноват в произошедшим со Стасом. Но и оставаться в кабинете еще дольше, грозило большими проблемами, узнай Морозов то, что должно оставаться дворцовыми секретами княжеских придворных.

– Ладно, – Александра наконец опустила руки и закатила глаза, заметив тут же воодушевившегося Асмодея. – Со Стасом ты все равно не поможешь. Только продолжишь издеваться и шутить. В таком случае… Мы наверно в таком случае пойдём. Пока он еще чего лишнего не услышал.

– Как вам будет угодно, – ехидно оскалился демон. – И знай, что мы всегда рады тебя здесь видеть. Особенно после того, как ты перестала работать на этих мясников из «Лихобор».

– Приятно слышать, что хоть кого-то мой уход порадовал.

Александра немного помедлила, прежде чем подхватить с пола рюкзак. Морозов, все еще растерянно смотрящий по сторонам, поспешил повторить действия Александры, но как он ни шарил рукой около стула, найти там своего рюкзака просто не мог. Потому что его там и не было.

Александра перекатилась с пятки на носок, почесала кончик острого носа и широкими шагами направилась к выходу, остановившись у самой двери. Ее рука в нерешимости замерла над ручкой, и Звягинцева обернулась к вальяжно лежащему в кресле Асмодею.

– Ты точно не знаешь, кто это мог быть? – Александра постаралась, чтобы в ее голосе не звучало и капли мольбы, но понимала, что это у неё никогда бы не получилось. – Ну, со Стасом.

– Абсолютно. А знаешь, чиркну я тебе один адресок, – Асмодей сорвал один из ядовито-жёлтых клейких листочков и бросил в сторону несколько ручек в попытках найти ту, что будет писать. – Там часто бывает тот, кто может быть в курсе, что произошло и как помочь твоему Стасу.

– А сам ты не можешь у него узнать? – обойдя застывшего посреди кабинета Андрея, поинтересовалась Александра.

– Упаси меня я, – ужаснулся Асмодей, выводя округлые правильные буквы на листке, и, кажется, этот страх впервые не был наигранным и притворным. – Да он меня убьёт быстрее, чем я рот открою!

– У вас настолько плохие отношения?

– Да нет. Это у него условный рефлекс уже, – отмахнулся Асмодей и повёл плечами. – В общем, найдёшь его в этом кафе. Если тебе очень повезёт.

Демон протянул Александре жёлтый стикер, и Звягинцева тут же выхватила его из рук Асмодея. Пристально вглядевшись в написанный там адрес, Александра несколько раз пробежала взглядом по строчкам. Она прекрасно знала это место, потому что они со Стасом сами там частенько бывали. Вот только Александра не могла понять, почему она должна искать помощи именно там, а не в главном департаменте своей бывшей работы или в кабинете у лучшего друга.

Еще раз перечитав адрес, Александра с недоверием покосилась на Асмодея.

– И почему же он не убьёт нас?

– Вы люди.

Кажется, это было достаточно аргументным ответом по мнению демона. Выпытывать еще больше информации Александра не стала, предпочтя остаться в некотором приятном неведении. Свернув листочек в несколько раз, Звягинцева сунула его в карман куртки и, коротко кивнув Асмодею, направилась навстречу ждущим ее проблемам. Уже у самой двери, Звягинцева снова остановилась, и, если бы не стоящий рядом Андрей, несомненно, осталась в уютном и родном офисе, за стенами которого можно было легко спрятаться от реальности.

Ручка щёлкнула и, прежде чем окончательно покинуть кабинет Асмодея, до Александры донёсся немного насмешливый голос демона:

– И да, Александра. Будь осторожна. Я, конечно, буду рад видеть тебя по нашу сторону окончательно. Но живой ты мне нравишься больше.

Он всегда шутил, когда боялся.

Глава 5. «Стас занят. Перезвоните позже»

– И, как это по-твоему должно работать?

Александра скептичным взглядом обвела странную конструкцию на старом покосившемся столе и нахмурилась. Стас никогда не отличался выдающимися умственными способностями, а последние события заставили девушку задуматься о том, чтобы проверить его на простейших айкью тестах.

Но, возможно, и они были бы бессильны.

Лето выдалось в этом году на редкость жарким, и сбежать за город к деду Александры показалось двум начинающим сотрудникам «Лихобор» отличной идеей. Вещи были собраны за полтора часа, такси докинуло их до ближайшего образца советского монументализма, а дедушка Ленин, только недавно как восстановленный после конфуза с пятой точкой, весело помахал им вслед рукой.