скачать книгу бесплатно
Колдун исчез в предрассветных тенях.
Всё они – исчезли.
С рассветом.
Словно бы свет Исы был им чужд, словно бы они боялись его.
Они растворились в темноте так же быстро, как и появились, оставив после себя залитые кровью улицы и воющих от ужаса и горя людей.
Итэш не выл.
Не плакал.
Он не чувствовал ничего.
Совсем.
Веарди тоже ничего не чувствовал.
Совсем.
Чувствовать было слишком больно, слишком некогда сейчас – во всём том хаосе, что творился вокруг уже которую неделю подряд, и ни конца, ни края этом не предвиделось.
Веарди невероятно устал, но даже во сне не удавалось найти покоя.
Сны про мальчика Итэша и его незатейливую детскую жизнь на удивление сильно выматывали. Нелёгкая судьба ребенка, так отчаянно любившего свою красавицу-мать, и потерявшего её в одночасье выбивала из колеи. Мать мальчика, зеленоглазая, темноволосая, чем-то была похожа на Ареку, но к шесс'ен вряд ли имела отношения – иначе он бы точно была бы родственницей Талэ и тогда бы Веарди знал и эту даму, и её ребёнка.
А он – не знал.
Да и вообще, все эти переживания были сейчас совершенно неуместны.
Веарди не мог понять, кем был этот ребёнок и его родители – незнакомые интерьеры и знамёна, незнакомые названия и имена. Ясно было только то, что мальчик этот был-таки человеком, судя по его матери, и жил на Леде.
И судьба у него тяжела.
Странным, конечно, было то, как отчетливо отпечатывались в памяти события снов – обычно ночные грезы оставались там, в предрассветных сумерках, но, смотревший на мир в своих видениях глазами мальчика Итэша, он запоминал всё происходившее столь четко, как если бы это происходило с ним самим когда-то, словно бы его собственные то были воспоминания.
Но этого не могло быть.
Не могло!
Он – не Дракон, как дядюшка Руни, помнивший своё прошлое воплощение, и живущий где-то под синими небесами Леды осиротевший мальчишка – не он. Веарди крайне хотел в это верить.
Как и верить в то, что произошедшее в видениях и в реальности – не связано.
Но не заметить сходства между нападением тех «колдунов» с резнёй в Хэлиссе было невозможно.
Не смотря на очевидные же различия.
Однако, неизвестные фанатики, порезвившиеся в одном поселений на Леде, вряд ли могли быть как-то связаны с аксаанскими степными кочевниками. Слишком непреодолимой для них была преграда из границы миров – они и реку то были неспособны пересечь, хотя конкретно в этот раз это не стало для них проблемой…
…Да и делиться с кем-либо подробностями своих кошмаров Веарди не спешил – ментальная связь с разумом какого-то ледианского мальчишки недопустима для Наследника Юга. Позволять же отцовским стервятникам, Мастерам Разума, копаться в своих мозгах он не желал. Не после того, как их распрекрасный Владыка отбраковал его!
И за что? За цвет глаз!
Ну простите, что желтый, а не зеленый!
Небось, по мнению отца, даже в этом мальчишке Итэше больше крови Талэ, чем в нём, в его родном сыне!
Разве он виноват, что пошёл в мать?!
…Он понимал, что обида его мелочна и потенциально губительна, но у него тоже была гордость, и позволить тому, кто отверг его, копаться в своём разуме, в самом его «я» он не позволил бы.
Попросить отца о помощи – показать ему свою слабость, свою неспособность справиться самостоятельно, свою… уязвимость. Он, Веарди Талэ, был в первую очередь Наследником Юга, и плевать, что его отец – Владыка Аксаанской Империи, в первую очередь он – Король Запада.
И нечего ему знать о проблемах посторонних.
Правда, чтобы обратиться за помощью к старшему брату через уязвлённую гордость переступать не надо было – Девон не меньше самого Веарди пострадал от несправедливости их отца. Что за шутка – отправить вечно больного, боящегося холода сына на Север! Что за жесткость…
Старший брат всегда относился ко всем, кто не Арека или его обожаемый Джейа, с прохладцей, с недавних пор к числу любимчиков добавились Вакке и жена с дочерью, но обратись к нему за советом или помощью Веарди – не отказал бы. И даже не стал бы лукавить, просто напомнил бы, что теперь за ним долг, который рано или поздно придется вернуть.
Девон всегда взыскивал долги.
Веарди бы и обратился к брату, честно, он правда собирался, но завертевшийся круговорот событий ему просто не позволил это сделать! А теперь Девон снова на не определённое время покинул империю, и невесть когда ещё вернётся.
Впрочем, у Веарди были проблемы посерьёзнее своих снов.
Потому что прямо сейчас он шёл по улицам Хэлисса, и в его памяти воскресали картинки того, что он увидел здесь тогда, три недели назад. И даже посылаемая Цаишем поддержка не улучшала ситуацию. Дракон ощущал смятение своего всадника, но даже ему были непонятны человеческая злоба и жестокость, проявившиеся здесь во всей красе.
Улицы были завалены телами, уже начавшими разлагаться и отравлять воздух характерным сладковатым запахом.
Веарди чувствовал по связи испытываемое Цаишем отвращение.
И разделял его.
Нападавшие были беспредельно, беспричинно жестоки. Они, задавив защитников города числом, перебили всех до единого сайши, а потом принялись и за городскую стражу, а после – за жителей.
И не стали им преградой хоть сколько-то значимой высившиеся вокруг города толстые и высокие кирпичные стены, бывшие гордостью Хэлисса. Многие века назад именно клан Хэлисс догадался, что если нет поблизости гор и хорошего камня, то строить можно было и из глины, коей было вдоволь на берегах могучего Итарра.
…Выжившие, сумевшие спрятаться по углам и подвалам, говорили, что степняки напали после заката и исчезли с рассветом, растворившись в тенях, в бескрайних пустошах равнины, словно и не было их никогда.
Они не угоняли скот и женщин с детьми, не грабили продовольственные склады, ничего не требовали, даже не желали им чего-то – только резали.
Убивали.
И они не забрали своих погибших собратьев, оставив их гнить рядом с горожанами. Это, наверное, было самым страшным, самым неправильным – степняки так не поступали.
Никогда не бросали трупы своих.
Это был для них самый страшный грех – это знали все южане.
На фоне этого даже вопрос, как же они-таки смогли преодолеть свои разногласия и конфликты за территорию, договориться меж собой и собрать столь значительную орду, а потом и переправить её через бурное течение Итарра, мерк и казался совсем незначительным.
Деталью.
Всего лишь деталью.
Но картины всегда состояли из сотен деталей, и всё они были важны.
Все они – способны дать ответ.
Или – помочь сформулировать правильный вопрос.
В таком, как известно, уже содержалась половина ответа.
…Несколько тысяч выживших, в основном стариков и детей, не успевали провести над каждым погибшим хотя бы малый погребальный обряд. Времени, прежде чем трупы начнут преображаться было слишком мало. Когда Веарди наконец добрался до Хэлисса, ещё не всех успели собрать в общую кучу.
Было принято решение провести погребальные ритуалы над всеми сразу.
Озлобленные мертвецы никому не были нужны.
Если бы все погибшие успели обратиться, то это стало бы катастрофой – на борьбу с таким количеством тварей пришлось бы привлечь слишком многих сайши, стягивая их к Хэлиссу, оставляя беззащитными другие города.
Это было недопустимо.
Тогда, в той суматохе, никто не обратил внимания, как нервно почёсывались и кашляли добровольцы, вызвавшиеся расчищать улицы.
Реальный масштаб проблемы осознали уже после – когда громадный погребальный костер, подожжённый от драконьего пламени, догорел, а прах был закопан глубоко под землю и надежно запечатан заклинаниями.
Так, на всякий случай.
А то мало ли…
…А дело было в том, что те немногочисленные счастливчики, сумевшие пережить нападение, отделавшись ранами различной степени тяжести, никак не желали идти на поправку.
Прибывшие из соседних городов целители разводили руками.
Никто сначала не понимал, почему люди, получившие небольшую царапину, которой понадобилось всего несколько швов, которая в обычных условиях заживала за пару недель, оставляя после себя аккуратный шрам, не выздоравливали, почему их раны продолжали гноиться и воспаляться, несмотря на все приложенные усилия.
Раненные метались в лихорадке, их плоть буквально гнила заживо, и дело было точно не в попавшей в кровь инфекции, как подумали изначально, хотя это и сомнительно – несколько бедолаг могли страдать именно от этого, но чтобы абсолютно все?
Вообще все?
Потом думали – яд.
Яд на оружии.
Дело грязное, непростительное, но, в общем-то, бесчестным и лишенным моральных терзаний дикарям вполне свойственное.
Но ими используемый яд убивал быстрее, увы – проверено не раз на практике.
…А потом со схожими симптомами лихорадки стали приходить к целителям люди, помогавшие с похоронами.
А потом – свалились сами люди-целители.
Только люди.
Не яд.
Не инфекция.
Эпидемия.
Неведомая колдовская болезнь, бившая только по старшему народу, но проходившая мимо шесс'ен.
Беспомощно наблюдая за гнившими заживо детьми и стариками, которым от мучительной боли не помогали избавиться ни дурманящие отвары, ни заклинания, ни артефакты, Веарди ощущал, как рушился его мир.
Не должно быть так.
Нельзя – так!
Почему – так?!
Веарди чувствовал собственное бессилие в сложившейся ситуации.
Все необходимые карантинные меры были предприняты, люди сидели по домам, раз в сутки им приносили воду и еду, но зараза продолжала стремительно распространяться по разоренному городу – всё бесполезно.
Всё бессмысленно.
Всё напрасно.
Всё – неправильно!
Неправильно – получать донесения о найденной орде нападавших, лежавшей в степи и разлагавшейся, ставшей жертвой все той же болезни.
Неправильно – осознавать, что выхода нет, что лекарства нет, и не было возможности хоть как-то помочь городу, потерявшему абсолютно всех своих защитников, надежду и шанс на будущее. Они были обречены. Каждый заразившийся – не жилец.
Кому они помешали?
Кого они разозлили?
Кого?!
Кто столь могущественный и темный решил им отомстить…?
Или… не им?
И кому – им?
