Развод.com

А потом он мне приснился. Розовощекий белокурый малыш с беззубой улыбкой. Я проснулась в слезах и с твердой уверенностью, что мой ребенок родится здоровым и точно в срок.

Стало значительно легче. Пришло подобие умиротворения, и даже связанные с изменой мужа эмоции немного притупились. Я решила остаться в Нидерландах на положенные двенадцать недель, срок подписанного с галереей контракта, а затем вернуться в Россию, чтобы развестись и начать жизнь с чистого листа.

Однако Березовский, сволочь, спутал все мои планы. Я рассчитывала сообщить ему о беременности уже после того, как нас разведут, и потребовать, чтобы он не претендовал на отцовство. Мне не хочется, чтобы у малыша была его фамилия.

Что делать теперь, я не знаю. Мой живот становится больше с каждым днем, и если он или его адвокат в суде заметят беременность, развода мне не видать, как собственных ушей.

– Здесь остановить или через шлагбаум заехать? – прерывает мои размышления голос водителя.

– Можно здесь, – отвечаю, забирая с сидения сумку и папку, – Спасибо.

Захожу на территорию жилого комплекса и шагаю по тротуару к одному из домов. Я живу у Дениса уже третий день, но активно ищу небольшую уютную квартирку с арендой на длительный срок, но с рядом требований. Основные – наличие поблизости поликлиники и детского сада.

Приложив к замку магнитный ключ, открываю дверь и на лифте поднимаюсь на пятый этаж. Дениса не будет до вечера, поэтому, немного отдохнув, решаю приготовить для него ужин. Как я успела понять – он не избалован домашней едой.

Пока варится суп, я кручусь, как юла. Навожу порядок в шкафу, смахиваю пыль с полок и пылесошу в комнатах, потому что сидеть без дела невыносимо. Воспоминания того вечера традиционно сначала атакуют мозг, а затем раз за разом раскурочивают нутро. Это случается с завидной регулярностью, а учитывая то, что возвращение в Москву и встреча с Ромой сняли с меня сразу несколько защитных слоев, грозит вернуть в состояние сразу после его измены.

Я не могу этого допустить, ведь не за этим я сюда вернулась.

Однако переделав все дела и даже составив расписание моих походов в женскую консультацию, я усаживаюсь на диван и решаю посмотреть тот клип, которым Березовский пытался замять грязный скандал, вставив в него видео их с Ильяной секса.

Это мои малодушие и слабость, поскольку сама месяц назад клялась себе, что больше никогда и ни за что не стану смотреть его, и твердо держала обещание. Но сейчас, когда он сам сковырнул корку с подживающей раны, я не могу себе в этом отказать.

Забиваю в поиск «Клип Ильяны «Наше небо» и… не нахожу ничего.

Вернее, браузер выдает мне ролики и видео с похожими названиями, но именно этого клипа нет. Куда он исчез?..

Проделываю то же самое несколько раз и через другие поисковые системы, но и там тот же результат – его нет, словно никогда и не было!

На сайт Березовского идти бесполезно, потому что там все вычистили практически сразу же. Поэтому не остается ничего другого, как наведаться на страницу самой певицы.

Подобрав под себя ноги, я делаю несколько медленных вдохов и открываю ее ленту. Она забита дурацкими фото с едой, косметикой и грустными цитатами, но самого клипа нет даже во вкладке со всеми ее песнями.

И как это понимать?.. Рома заставил удалить? Каким образом, интересно?

Пролистываю ленту на три месяца назад и… ничего! Вообще, ничего, что напоминало бы о том дне!

Ладно.

Выхожу из ее профиля, гашу экран телефона, но тут меня осеняет: а те группы, в которых фанаты рыжей практически поженили их и нарожали им детей?.. Они еще живы?

Набираю по памяти несколько из них, но попадаю только в одну. Остальные заблокированы или вовсе удалены. Эта последняя, но, кажется, она никому давно неинтересна. Последний репост со страницы Ильяны датируется почти месячной давностью, и это слезливая картинка со сломанным крылом бабочки.

Не сдержав усмешки, быстро прокручиваю ленту вверх и, наконец, нахожу то, что искала. Прижав ладонь сначала к груди, туда, где больно дернулось сердце, я опускаю ее ниже и накрываю живот.

От первоначального видео в этом клипе не осталось почти ничего – полуразмытые силуэты за красиво развевающейся красной вуалью и мужская рука на женской груди. Момент с кулонами вырезали, но от этого не легче. Он запечатлен в моей памяти навсегда.

Чувствуя, как горло перетягивает спазмом, выключаю, не досмотрев до конца.

Дышу, смахнув слезы, и в сотый раз обещаю больше не мучить себя. Хотя в комментарии под видео одним глазком все же заглядываю и обнаруживаю буквально тонны хейта. Сотни отзывов – от недоумения до откровенных оскорблений.

«Примитивно и пошло»

«Кто-нибудь скажите ей, чтобы она перестала мучить свои голосовые связки»

«Самые слабые песня и клип Ильяны. Я разочарована»

«Не поняла смысл названия клипа. При чем тут «Наше небо», если она трахается в каком-то борделе?»

И только я одна понимаю, что никакой это не клип, а наспех смонтированный ролик с целью вывести репутацию Березовского из-под удара.

Репутацию спас, а нашу семью растоптал.

Глава 5. Наташа

В следующие дни я понимаю, что осознанное материнство начинается задолго до процесса родов. По крайней мере, чтобы пройти все круги ада, связанные с поликлиниками и муниципальными больницами, нужно очень и очень захотеть увидеть своего ребенка.

А я хочу. Всем сердцем этого желаю. Тем более, когда хмурая узистка без всякого предупреждения и официоза, будничным тоном сообщает:

– Стопроцентный парень!..

– У меня? Мальчик? – улыбаюсь и едва сдерживаю слезы умиления.

– Здоровый мальчуган. Абсолютно не вредный, дал себя обсмотреть со всех сторон. Плохо, конечно, что вы скрининг на генетические патологии пропустили… Все-таки сейчас он уже не такой информативный, но думаю, у вас все будет хорошо. Одевайтесь и возьмите у своего врача талон на второй скрининг, чтобы и его не прокараулить.

– Спасибо.

В невменяемом от ярких эмоций состоянии иду в регистратуру, где записываюсь на обязательную встречу с психологом и оставляю нужные копии. Потом долго еду на такси к Маше.

Они с Ваней также, как и мы с Березовским, росли в детдоме, а сейчас живут в одном из отдаленных районов в общежитии, которое предоставил им московский метрополитен. И совсем недавно у них родилась дочь. Это второй ребенок.

С интересом просматриваю информацию об известных матерях-одиночках, воспитавших достойных, порядочных сыновей. Не думаю, что Рома так легко откажется от нашего ребенка, но я постараюсь его убедить. Вся эта политическая шумиха и грязь, которыми он так любит щедро поливать свою жизнь – не для обычных людей, вроде меня.

Внутренне успокаиваюсь, просматривая все больше статей. В определенном возрасте моему сыну понадобится значимый взрослый – мужчина, который возьмет на себя функцию старшего друга и наставника. Это может быть тренер по борьбе или учитель.

Кисло улыбаюсь.

Кто знает? Вдруг к тому времени, я выйду замуж еще раз?..

Сердце начинает стучать медленнее, пульс стопорится, а рука с телефоном опускается на колено.

О нет.

Позволить к себе прикоснуться другому мужчине? Заняться с кем-то сексом? Да даже просто поцеловаться?..

Нет. Я не смогу.

Хотя… может, все изменится? Жизнь научила меня тому, что нет ничего постоянного. Чувства, люди, события – все проходит. А верности просто не существует.

Глядя на загруженный транспортом проспект, задумчиво вожу большим пальцем по экрану мобильного и случайно отвечаю на звонок.

– Да, слушаю, – подношу телефон к уху.

– Привет, Наташ, – вкрадчивый голос заражает мою кровь и заставляет ее тут же вскипеть.

Быстро бросаю трубку и шумно дышу.

– С вами все в порядке? – беспокоится водитель.

– Да, – резковато отвечаю.

Где Березовский нашел мой номер, черт возьми? Я же его поменяла! Знает только Денис. Даже Маша не в курсе.

Потом пытаюсь прийти в себя и собрать всю информацию в единый пазл. В женской консультации у меня просили контакты, но вряд ли Рома узнал его там… Иначе уже примчался бы качать права на еще нерожденного сына.

Загс?

Вполне возможно… Видимо, Роман Алексеевич стал таким всемогущим, что имеет доступ к моим личным данным, которые я усиленно скрываю.

Телефон вибрирует.

«Возьми трубку или давай встретимся. Нам надо поговорить».

«Встреться с Ильяной, придурок» – на автомате яростно печатаю и тут же удаляю. Не нужно показывать, что тема его измены еще так остро мной воспринимается.

«Пошел ты» – снова удаляю.

Закусываю до боли нижнюю губу. Мысленно раздаю себе пощечины.

«Ты печатаешь мне сообщения и сразу их удаляешь. Так уже четыре раза подряд. Я все вижу, Гайка. Значит, не так уж точно ты все и решила».

Округляю глаза от бешенства. Руки трясутся. Да, боже мой, что у него за самомнение?

«Блин, я занята» – печатаю быстро.

«Общаться не вижу смысла, Ром. Я подаю на развод».

Выдыхаю облегченно. Идеально! Четко, по делу, без эмоций.

Березовский читает мое сообщение, выходит из сети, возвращается и недолго печатает ответ:

«РАЗВОДА НЕ БУДЕТ. УЙМИСЬ».

Козел.

В глазах рябит от капслока и слепой уверенности моего мужа в том, что будет так, как он сказал, и никак иначе.

Я много лет аккомпанировала его сольной, блестящей карьере или и вовсе была двадцатой скрипкой на задворках, но сейчас мне до безумия хочется быть с ним на равных.

С чего вдруг он возомнил, что может решать «как у нас будет»?

Заблокировав номер Березовского во всех приложениях, нахожу информацию о своем судебном участке по прописке, а затем график работы мирового судьи. Немного успокаиваюсь, занося в список дел на завтра заехать и подать документы на развод. Придется убить на это полдня.

Просидев неподвижно несколько минут, меня тянет на подвиги, потому что больше всего на свете я мечтаю утереть изменщику нос, а для этого мне нужен хороший адвокат. Скорее всего, неприлично дорогой.

Лезу в потайной карман сумки.

Желудок скручивает от волнения, но холодная ярость придает мне сил: набираю номер и дожидаюсь заветного щелчка.

Дрожащим, сиплым голосом представляюсь:

– Ида, добрый день! Меня зовут Наталья, я…

– Кто это?

От требовательного тона сжимаюсь в комок, но потом ругаю себя.

Ты отличный фотограф, Наташа! Твоими фотографиями восхищаются во всем мире. Да, пока это не слишком широкий круг людей, но все же…

– Наталья… Хорошилова. Помните, мы в декабре познакомились? На выставке, в Доме Фотографии.

– М-м. Нет. Я несколько раз в день знакомлюсь с разными людьми, почему должна была запомнить именно вас?

Это что, такая проверка на прочность?

– Вы должны были меня запомнить, потому что именно вы настояли на знакомстве со мной. А еще дали мне свою визитку и попросили, чтобы я вам позвонила. «Нам есть что обсудить» – это прозвучало дословно.

– Кажется, мы договаривались, что вы сделаете это на следующей неделе, а не весной?

– Простите, – с сожалением произношу. – У меня возникли некоторые… проблемы. Семейного характера.

– А сейчас вы их разрешили?

– Сейчас… они не играют никакой роли для меня, – четко отвечаю.

– Я заинтригована, Наталья… Давайте попробуем. Жду вас завтра в час, в офисе журнала «Глянец». Адрес найдете сами?..

– Непременно!

– Если не придете, просто выкиньте визитку. И не тратьте свое и мое время. Желаю удачи.

– Я приду, – улыбаюсь. – Обязательно приду. Спасибо, Ида.

Глава 6. Наташа

Маша поправилась после родов, но если полнота мне будет к лицу так же, как и ей, то я совсем не против. Токсикоз забрал почти четыре моих килограмма и пока они не вернулись.

– Какая она маленькая! – шепчу, боясь разбудить малышку.

Передаю Ване пакет с подарками для Артемки и Катеньки и раздеваюсь. Маша осматривает меня с ног до головы, но, кажется, ничего не замечает – на мне широкий свитер.

Я быстро мою руки и забираю у Маши кроху. Теплый ароматный комочек у моей груди совершенно неожиданно провоцирует пугающий своей силой взрыв эмоций. Отвернувшись от ребят, я прижимаюсь губами к пухлой щечке и зажмуриваюсь.

Скоро, совсем скоро я возьму на руки своего собственного сыночка! Мое сердце, мою любовь, человечка, ради которого я горы сверну!

– Наташ, где ты была все это время?.. – спрашивает Маша, шурша упаковкой от подарков, – Рома искал тебя.

Малышка широко зевает, обдавая мое лицо запахом молока.

– Я в Европе была. Работала в Нидерландах.

– Ты ему не сказала, да?

– Нет.

– Я ему фейс подправил немного, – вставляет Иван, – Надеюсь, обошлось без переломов.

– Вспомни, твой фейс был не лучше, – усмехается Маша, – Ты потом две недели в депо вынужден был отсиживаться.

– Вы подрались? – разворачиваюсь я, – Почему?

– Мы знаем, что случилось, Наташ. Нам знакомые ребята тот ролик прислали.

Кожу лица ошпаривает, а сочувствие в глазах Маши лишь усугубляет испытываемое мной чувство жгучего стыда. Боже, они все видели!

– Он ворвался к нам еще не до конца протрезвевший. Тебя требовал, – рассказывает ее муж, – В общем, попал мне под горячую руку.

– Вы помирились? – спрашиваю я.

– Да, пошел он! Сука!..

– Нет, не помирились, – поясняет Маша спокойнее. – Ромка потом звонил, но Ваня трубки от него не берет.

Мягко покачивая Катеньку на руках, я иду по комнате. Подхожу к окну, останавливаюсь у комода, на котором составлены семейные фотографии, заглядываю к Артемке.

– Наташ, как вы теперь? Ты его простишь?

– Нет, конечно. Ты простила бы?

– Я с Машкой никогда так не поступил бы! – отзывается Иван с вызовом. – Вот к чему приводят эти ваши тик-токи и шальные деньги!

Усевшись на стул, продолжаю любоваться их малышкой. Такая красивая! Немного похожа на Артема в младенчестве, но губки бантиком – это явно от мамочки. Так интересно посмотреть, на кого будет походить мой мальчик. Если на Березовского, я от этого любить меньше его не стану. Может, даже наоборот. Отдам сыну то, от чего отказался его отец.

– Ты что, развестись с ним хочешь? – спрашивает Маша шепотом, когда Ваня уходит, чтобы включить чайник и порезать принесенный мной торт.

– Да. Если бы он пошел навстречу, нас уже развели бы в загсе.

– Он против?!

– Угу… – целую маленький розовый кулачок и в который раз затягиваюсь сладким запахом.

– И что ты будешь делать? Говорят, он сейчас непростой человек… Мы недавно его интервью на радио слушали.

– В суд подам. Через суд разведут, – заявляю, не чувствуя на самом деле никакой уверенности, что все пойдет так, как я хочу.

– Ох, Наташка! – вздыхает подруга, опускаясь на соседний стул, – У меня просто в голове не укладывается, что вы можете быть не вместе. Я вообще не представляю вас по отдельности! Вы же как одно целое всегда были!

– Вот именно, Маш, были!.. Все изменилось, Рома давно другой, я – наверное, тоже.

– Но вы же так любили!.. – восклицает она, но, к счастью, в этот момент в комнату возвращается ее муж с чашками и тортом.

Пока Маша разливает чай, Ваня забирает у меня дочку и, склонившись, покрывает ее личико частыми короткими поцелуями. К переполняющему меня умилению добавляется похожее на белую зависть чувство.

У моего малыша таких моментов не будет. Он не будет спать на груди у отца, пока я хлопочу по дому, потому что Березовский потерял это право.

Будет он от этого страдать или нет, я не знаю. Подозреваю, что не особо. Рома не был готов к детям тогда, а уж теперь, когда в его жизни появился фонд, карьера политика и выгодные сотрудничества – и подавно.

Я провожу у ребят еще около двух часов, а затем возвращаюсь в квартиру Дениса и вырубаюсь, так и не дождавшись его. Он часто приходит домой сильно за полночь.

Слышу сквозь сон, как он гремит посудой на кухне и негромко посмеиваясь, говорит с кем-то по телефону. В какое-то мгновение реальность и мои воспоминания сливаются, и мне начинает казаться, что я в нашей старой однокомнатной квартирке, что сейчас, тихо скрипнув, откроется дверь и в комнату войдет Рома. Ляжет рядом и прижмется к моей спине.

Однако это видение длится недолго. Прострелившая грудь острая боль не дает окунуться в сладкие грезы.

Утро следующего дня начинается для меня в половину одиннадцатого. Соскочив с кровати, понимаю, что опаздываю.

Опаздываю, мать вашу, на собеседование у самой Иды! Еще и в суд не успеваю.

Наспех принимаю душ и, высушив волосы, собираю их в хвост. Мне нравится, что эта прическа делает меня взрослее и серьезнее. Именно так я себя сейчас и ощущаю.

Затем, заказав такси через приложение, выпиваю чашку зеленого чая и съедаю творожок с изюмом, обещая себе плотный обед в городе.

За десять минут до назначенного времени я захожу в одну из башен Москва-сити и на лифте поднимаюсь на пятьдесят пятый этаж. От стремительного взлета и дичайшего волнения немного мутит.

– Добрый день, – обращаюсь к девушке за стойкой из матового стекла, – У меня назначена встреча на тринадцать часов.

– Наталья, верно? – уточняет с улыбкой, тапая пальцем по экрану планшета.

– Да.

– Пройдемте.

Проведя меня через залитый светом белый холл и приемную с двумя секретарями в ней, она стучит в дверь, створки которой тут же автоматически разъезжаются, и пропускает меня внутрь.

Запоздало я понимаю, что нужно было взять портфолио с работами для голландцев, и от досады прикусываю губу.

– Здравствуйте, – мой голос незначительно сипит, но это от нервов.

– Проходи, – отзывается главный редактор, сразу переходя на «ты».

По привычке одернув полы жакета, я неслышно шагаю по ковровому покрытию и останавливаюсь у стола в форме буквы «Т», во главе которого сидит Ида.

Склонив голову набок, она касается губ дужкой удерживаемых в руке очков.

– Присаживайся, Наташа.

Я опускаюсь на стул и складываю руки на коленях.

– Спасибо, что согласились встретиться. Прошло три месяца, и я была уверена, что вы взяли на то место кого-то другого.

– Ты беременна?

Почувствовав толчок в грудь, застываю.

Как?!..

Боже, я так боялась этого. Хотела хоть немного заработать перед родами!

– Да, – тем не менее отвечаю честно.

– Срок?

– Почти девятнадцать недель.

Ее голова склоняется в другую сторону, а брови еле заметно дергаются.

– Приличный.

– Я могу работать до сорока недель, – обещаю пылко, – Я хорошо себя чувствую!

– Отец Денис?

– Что?.. – теряюсь на мгновение, – А!.. Нет, конечно! Мы с Денисом дружим, не более.

– И кто же тогда?

Как ни странно, ее вопросы не вызывают ни раздражения, ни отторжения. В ее глазах нет праздного любопытства.

– Мой муж, но мы с ним разводимся.

– Измена? – догадывается сразу.

– Да, – тяну воздух ноздрями и опускаю взгляд на крышку ее ноутбука.

– Вот как?..

– Могу вас заверить, что моя личная жизнь работы никак не коснется! – восклицаю я и тут же осекаюсь, – При условии, что… вы дадите мне шанс.

Ида словно задумывается. Надевает очки и, взяв ручку со стола, вертит ее в пальцах.

Я вытягиваюсь в струну.

– Эти три месяца я работала в одной известной галерее в Нидерландах.

– Хорошо, – вдруг произносит она, словно не слыша моей предыдущей фразы, – Давай, попробуем пока вне штата.

– Я согласна!

– На следующей неделе стартует благотворительный форум, который мы обязаны осветить в нашем журнале.

– Так, – киваю с готовностью.

– Оставь свои координаты моему секретарю. Позже она вышлет инструкцию, задание и адрес.

– Спасибо! Спасибо большое!..

– Не спеши с благодарностью. Я еще не приняла окончательное решение.

Глава 7. Роман

Пронзительное, жалобное мяуканье прерывает громкий звук кофемашины.

Вжик замирает посреди огромной, светлой кухни, а потом крутится, будто бы осматриваясь. Дрожит весь, дергается, в струну вытягивается. Страшно ему, потому что мир вокруг большой и незнакомый, а он в нем совсем один.

– Ну? И что ты, дружище? Цивилизации испугался? – спрашиваю, застегивая манжету на рубашке. Проверяю вторую.

Подтянув штанины, присаживаюсь рядом и двумя пальцами глажу взъерошенную, черную шерстку.

– Завтракать будешь?..

Подхватив крошечный комок с мраморной плитки, иду к холодильнику. Коробка молока – единственное, что там появляется с завидной регулярностью.

Двигаю ногой миску.

– Пей давай, – бурчу, возвращая молоко на полку.

Привычно щелкнув пультом, иду к кофемашине за своей кружкой с утренней порцией эспрессо.

– Знаешь, что такое одиночество? – доносится из телевизора мужской голос. – Это когда некому отправить СМС, что ты доехал!..

– Бывает хуже, – отвечает уже другой. – Человек есть, а написать все равно некому…

Обернувшись, делаю обжигающий глоток и морщусь.

На экране перрон и два мужика, только что сошедшие с поезда. Лица у них вроде знакомые, но с шоу-бизом я завязал. Даже память напрягать не хочется.

Усмехнувшись, залпом заливаю в себя кофе и снова беру пульт со стола, выключаю. Теперь тишину нарушает только котенок, жадно лакающий молоко.

Вжика я подобрал во время обхода населения, в обычном подъезде.

Любят у нас в партии устраивать такие показательные выступления. Едем в детский спортивный центр или любой жилой двор. Там общаемся с населением, узнаем о проблемах, потом помогаем их решать. Правда, молодежь, в основном жаловаться не привыкла. А вот бабушкам дай только волю: то лампочку поменять, то с несправедливой управляющей компанией разобраться.

В общем, нашел кошака и решил себе оставить. Так хотя бы смысл есть домой возвращаться.

Пусть будет.

Накинув на плечи пиджак, пытаюсь вспомнить, что еще мог забыть. Воспользовавшись металлической ложкой, обуваю классические туфли. Понял, что больше всего именно их терпеть не могу. Уж лучше кроссовки. Но они остались в прошлой жизни.

Много осталось там, но самое важное я заберу себе. Чего бы это мне ни стоило.

– Привет, – здороваюсь со своей командой.

– Доброе утро, Роман Алексеевич.

– Привет, Ром.

Всего два человека.

Слава – водитель, который со мной еще со времен работы с Арчи. И Ульяна – родная сестра моего бывшего водителя Антона, который по глупости разбился насмерть на Бали. Отчасти еще, наверное, и по моей вине.

Постоянно об этом думаю.

А Уля не знает.

Обычная, двадцатилетняя девчонка. Не скажу, что умная, но и не тупая. Все поставленные задачи выполняет с энтузиазмом. Иногда запарится и не сделает, но пока ничего из этого не выстреливало так, чтобы захотелось на Ульяну поругаться.

– Сумку в багажник? – спрашивает водитель.

– Да пусть здесь постоит.

– Я думала, ты с чемоданом будешь, – смеется Ульяна с переднего сидения. – На два дня ведь едем.

– Ты договор для Гафта распечатала? – игнорирую ее веселье.

– Конечно! Ты мне уже три раза напомнил.

Пока выезжаем с парковки жилого комплекса, достаю из кармана телефон и набираю адвокату:

– Владимир Игоревич, иск есть?

– Доброе утро, Роман Алексеевич. Я еще не смотрел.

– Плохо, – злюсь. – Я вам большие деньги плачу за то, чтобы вы спросонья сразу обо мне думали. И о моей жене, которая решила со мной развестись.

– Вчера вечером информации еще не было. За ночь она никак не появится, поэтому не переживайте. Березовская Наталья Викторовна иск о расторжении брака не подавала. Во всяком случае в Москве.

– Это хорошо.

– Конечно, хорошо, Роман Алексеевич. Я занимаюсь разводами своих доверителей уже более десяти лет и совершенно точно знаю, как выглядят женщины, окончательно решившие развестись. Наталья Викторовна на них непохожа.

– И что это значит?

– Ну, Роман Алексеевич… Проявите мужскую изобретательность. Не мне вам объяснять, как нужно с женой мириться. Цветы, бриллианты, шуба – выбирайте сами.

– Ладно, понял, – ворчу, отсоединяясь.

Ульяна со Славой предусмотрительно молчат.

Бриллианты?.. За то, что она в Европу без спроса умотала?

Я три месяца, как щенок, по Москве мотался. У додика ее, фотографа, прописался, но он ни хрена не знает. Вроде не врет. Или наоборот – врет виртуозно.

Неделю назад Наташа пообещала подать на развод, но до сих пор этого не сделала. Почему? Что ей движет? Занята или… передумала?

Номер мой заблокировала.

Ждет действий от меня?

В груди полыхает огонь. Хочется забить на все и разворотить всю Москву, но найти где именно Гайка обитает. Забрать себе, увезти, силой заставить, если не хочет…

– Приехали, – сообщает радостно Ульяна.

Слава паркуется возле главного входа.

Ежегодный благотворительный форум проходит на территории бывшего подведомственного санатория. Оставив сумку и пальто на заднем сидении, забираю у Ульяны документы и направляюсь к входу.