Секретный ключ

– Эй, Чарли! Тебе надо что-нибудь выкинуть? Я сейчас буду выкатывать баки. – Это был голос одного из подсобных рабочих.

– Да, возьми мешок с очистками, – раздалось в ответ.

Послышались приглушённый шум и приближающиеся шаги. Закрыв глаза, я понадеялась, что он не выберет мой контейнер. Через секунду стало светло. Я посмотрела наверх. На меня глядело молодое, небритое и очень удивлённое лицо.

– О, привет, Дэвид! – весело сказала я.

– Агата, опять ты? – Похоже, Дэвид был не очень-то рад меня видеть.

– Слушай, Дэвид…

– Дэйв.

– Дэйв, это очень важно.

– В прошлый раз тоже было очень важно. Меня же с работы выгонят! – испуганно прошептал он.

– Это последний раз, я обещаю! Больше никогда!

Он молча посмотрел на меня, потом на кухню, потом снова на меня.

– Последний раз! – сказал он. – И если тебя поймают, то я тебя тут не видел, ясно?

– Конечно.

Он кинул мешок с картофельными очистками мне на голову и захлопнул крышку. Я бы выругалась, но это могло меня выдать. Ещё пять минут я сидела скрючившись, пытаясь снять с головы мокрый пакет и при этом не издать ни звука. Я слышала, как Дэйв выкатывает баки к воротам. Могу поклясться, что мой контейнер он специально вывез самым последним, чтобы я подольше помучилась.

Наконец я ощутила, как сместился центр тяжести. Контейнер, подскакивая, поехал к площадке, потом с глухим стуком остановился, и на этом моё путешествие закончилось.

Я подождала немного, чтобы Дэйв успел зайти обратно. Из пакета капало, и холодная струйка затекала мне за шиворот. Брр! С пакетом на голове не так-то просто осторожно выглянуть и узнать, всё ли чисто вокруг. Но я больше не могла тут находиться и выпрыгнула из бака.

Контейнерная площадка была уже за пределами школьной территории, рядом с автобусной остановкой. Какой-то дедуля, увидев меня, в ужасе вжался в неё спиной.

– Извините! – воскликнула я и припустила по дороге, закинув сумку на плечо.

– Стой! – закричал он. – Ах ты… малолетняя преступница!

Я не могла не поправить его и крикнула:

– Я не преступница! Я детектив!

4. Неприятная встреча

Отбежав от остановки, я достала свой блокнот. С чего же мне начать? Хм-м. Сначала нужно ещё раз осмотреть место преступления, пока бездельники-туристы не затоптали его окончательно. Время не ждёт. А после Гайд-парка я пойду в Королевское географическое общество, где работает профессор Д’Оливейра. У меня по спине побежали мурашки и закружилась голова. Я не сразу поняла, что со мной творится, но потом догадалась.

Это адреналин! Я чувствую себя живой!

По дороге в Гайд-парк пришлось всё время обходить группы туристов, которые на каждом углу фотографировались с красными телефонными будками. Добравшись до парка, я применила все свои навыки в области маскировки, чтобы не попасться на глаза папиным коллегам-садовникам, ведь большинство из них знали меня в лицо.

Я двигалась по траве, а не по дорожкам, перебегала между деревьями и кустами и всё время оглядывалась по сторонам. Добравшись до места, где произошла авария, я осмотрелась. Кругом сновали толпы людей, но тачек или газонокосилок садовников поблизости не было.

Я надеялась найти какую-нибудь вещь, которая поможет мне раскрыть личность мотоциклиста, когда заметила под колючим кустом что-то блестящее. Посмотрев на свою уже и так испачканную юбку, я опустилась на колени и поползла под куст… Ровно в этот момент надо мной раздался папин голос.

– Очень странно, я никогда такого не видел, – мрачно проговорил отец. – Может, что-то не так с водопроводом? В любом случае я взял несколько образцов, чтобы отправить их на анализ.

Я не слышала, что сказал его собеседник, но увидела, как передо мной остановились две пары ног.

– Эта магония слишком разрослась, – снова послышался папин голос. – Надо будет ею заняться весной.

Его собеседник снова ответил слишком тихо. Я затаила дыхание и боялась пошевелиться. Наконец голоса начали удаляться.

Фух, пронесло!

Я внимательно посмотрела на блестящий предмет, который привлёк моё внимание. Оказалось, что это всего лишь обёртка от шоколадки. Я вылезла обратно, чувствуя себя идиоткой и надеясь, что меня никто не заметил.

– Агата!

Чёрт.

Меня увидела Люси, папина заместительница и заведующая питомником. К счастью, Люси всегда думает про меня только хорошее.

– Как дела? – спросила она, пытаясь сдуть с лица волосы.

– Спасибо, хорошо, – пробормотала я. – Дел полно.

– И не говори. У меня сорняки разве что на голове не растут! – улыбнулась Люси и посмотрела на меня с сомнением. – А ты разве не должна быть сейчас в школе?

– У меня окно, – соврала я. Стыдно, конечно, но я не могла рисковать: вдруг она расскажет обо всём папе.

Люси кивнула, как будто это было вполне убедительное объяснение.

– Кстати, у меня для тебя кое-что есть. – Порывшись в кармане, она вытащила карандаш. – Это тебе в коллекцию.

– Спасибо! Где ты его нашла?

Люси пожала плечами:

– Там, на дорожке. Ладно, я пошла работать. – Она помахала мне вилами и вернулась к растениям.

Я присела на скамейку и повертела в руках карандаш – и тут же выронила его, будто он обжёг мне пальцы. Карандаш лежал на дорожке недалеко от места утреннего происшествия? Может быть, он принадлежал профессору?!

Стараясь больше не трогать карандаш, я вытащила из сумки пинцет и с его помощью переместила улику в прозрачный пакетик. На карандаше было тиснение, две золотые буквы «А. А.». Непохоже, чтобы он принадлежал профессору. Отпечатки, конечно, смазались, пока Люси, а затем я держали его в руках, но, может быть, всё-таки удастся что-то разобрать. Нельзя исключать, что его уронил какой-нибудь турист. Но на этом этапе расследования нельзя пренебрегать такими важными деталями.

Я поднялась со скамейки и замерла. Меня не покидало ощущение, что за мной кто-то следит. Я оглянулась.

Никто из них на меня не смотрел, но ведь хорошие шпионы умеют скрывать свои намерения.

Я быстро оглядела себя. Коленки тёмно-синих колготок стали зелёными, того же цвета был школьный пиджак на локтях. Но хуже всего то, что я порвала юбку – наверное, зацепилась за куст. Школьная юбка была у меня всего одна. Интересно, удастся ли мне заштопать её так, чтобы папа не заметил?

Впрочем, сейчас у меня были дела поважнее. Мне пора было идти в Королевское географическое общество – КГО.

К счастью, оно находилось недалеко. Не стоит думать, что если в названии Общества есть слово «королевское», то оно обязательно располагается в грандиозном здании с колоннами и лепниной (как, например, Музей науки). Иначе вас ждёт разочарование. Так, вход в КГО был пристроен совсем недавно. Он был полностью сделан из стекла. Казалось, если подует сильный ветер, его тут же снесёт.

Я вошла внутрь и увидела за стойкой информации человека в модном костюме. Он оглядел меня с ног до головы и приподнял бровь.

– Что-то ты сегодня не такая элегантная, как обычно, Агата, – заметил он.

Я поспешно пригладила волосы.

– Извини, Эмиль. Тяжёлый день. Хочу поговорить с тобой насчёт вот этого… – Я вытащила из кармана визитку.

– Агата, мы это уже обсуждали, – перебил он меня, покачав головой. Бедняга Эмиль, он всё время вынужден мне отказывать, и ему это явно не нравится. – Я не могу сделать тебя пожизненным членом Общества.

– Нет-нет, сегодня я по другому делу.

– По другому? То есть у тебя действительно есть вопрос, на который я могу ответить? – Эмиль заметно повеселел.

Я кивнула.

– Отлично, – кивнул он в ответ. – Удивительно, что на этот раз ты не стала применять маскировку. Помнишь, как ты заявилась в грязном комбинезоне?

Ну да, было дело. Тогда я притворялась сантехником.

– Посмотри, пожалуйста, на эту визитку, – поспешила я сменить тему. – Она принадлежит одному из членов вашего Общества.

Я положила карточку на стойку.

– Профессор Д’Оливейра. А почему ты про неё спрашиваешь? – прищурился Эмиль. – Опять играешь в детектива?

– Я не играю, Эмиль, я веду рас-сле-до-ва-ни-е.

– Точно. Так это расследование?

Я сделала вид, что не заметила сарказма. Эмиль мне нравится. Жалко только, что он не всегда относится ко мне серьёзно.

– Может быть. Так ты знаешь профессора Д’Оливейру?

– Конечно. Она очень уважаемый член Общества и часто здесь бывает.

– Хорошо. – Я достала блокнот. – Тогда, может, расскажешь мне о ней поподробнее?

– Зачем?

Я заколебалась. Никогда не знаешь, кому и сколько информации можно выдать. Если в КГО ещё не слышали о несчастном случае, то мне лучше держать язык за зубами.

– Я встретила её сегодня утром в Гайд-парке, – сказала я. И это было правдой! Профессор мне даже улыбнулась. – Я подумала, что будет интересно написать о ней в нашу школьную газету.

Эмиль улыбнулся:

– Ещё как интересно! Давай организуем тебе встречу с ней. Правда, кажется, сегодня она не приходила, но я могу позвонить её секретарю. – Он протянул руку к телефону.

– Нет, не надо, – быстро ответила я. – Может, я пока покопаюсь в архиве, чтобы заранее узнать некоторые факты о профессоре?

– Боюсь, попасть в архив не так просто. Ты ведь не подавала заявку на доступ в читальный зал?

Я отрицательно помотала головой и спросила:

– Можно я сейчас её подам?

– Извини, для несовершеннолетних нужно разрешение родителей.

– Что, правда? И ты ничего не можешь сделать?

– Ну… я мог бы позвонить в твою школу – ты ведь собираешь материал для школьной газеты.

– Ага. Нет, не надо. Я подожду. Но всё равно спасибо!

– Извини, что не смог помочь. Зайди завтра. Профессор Д’Оливейра часто приходит на заседания. Уверен, мы скоро сможем организовать тебе встречу с ней.

– Спасибо, Эмиль! – поблагодарила я и направилась к выходу.

– Агата! – крикнул он мне вслед.

Я обернулась, преисполненная надежды. Неужели он всё-таки пустит меня в архив?!

– Да?

– У тебя в волосах веточка застряла.

– А… Спасибо.

Я вытащила веточку и вышла наружу. После прохладного холла КГО на улице было особенно жарко. Пока я раздумывала, куда отправиться дальше, мой рот накрыла чья-то ладонь. Меня оттащили за угол, чтобы никто из фойе КГО не мог меня видеть. Руку вывернули за спину. Мужской голос прошипел мне в ухо:

– Какая же ты назойливая девочка!

Как ни странно, на секунду я почувствовала облегчение. Значит, у меня не паранойя – за мной действительно следили!

В следующую секунду меня охватила паника. Я попыталась вырваться, но незнакомец не собирался меня отпускать. Вспомнив упражнения из книги по самообороне, я ударила его каблуком по лодыжке и сильно наступила на ногу. Он охнул, но не выпустил меня.

– Ты прямо-таки ищейка, Агата Фрикс.

Мужчина дышал мне прямо в ухо. От него пахло виски и одеколоном «Шанель блё». А у него есть вкус!

– Боишься? – прошептал он.

Я, как могла, покачала головой.

– А зря. Если не боишься за себя, бойся за своего папочку. Вдруг с ним что-то случится? Будет жаль, если ты останешься круглой сиротой, правда?

Я не показала вида, как сильно напугана. Откуда он знает моё имя? Что ему известно о папе? И как он узнал, что мамы больше нет?

– Где ты будешь жить, если с ним что-то случится? Ваш уютный коттеджик может занимать только главный садовник, не правда ли?

Я старалась дышать спокойнее и заодно пыталась понять, какой у него акцент. Что шотландский, это ясно. А точнее? Я вспоминала магнитофонные плёнки, которые прилагались к книге «Акценты Британских островов»: в своё время я их слушала часами, сидя в наушниках, снова и снова, пока не научилась уверенно различать все до одного.

Эдинбург? Нет.

Приграничные графства? Нет.

Файф? Нет.

Тут меня осенило – Глазго! Но эта маленькая победа ничего мне не дала. По спине побежали мурашки. Дышать становилось труднее, кровь шумела в ушах, словно океанские волны. Незнакомец снова наклонился ко мне:

– Сегодня утром в Гайд-парке ты ничего не видела, поняла? Ничего.

К моему рту прижали тряпку, и я почувствовала странный запах, похожий на запах бензина.

На меня тут же навалилась темнота. Сначала я перестала видеть, потом слышать. Остался только этот химический запах.

А потом пропал и он.

5. Красная слизь

Темнота.

Затем где-то далеко-далеко появился маленький огонёк, и я начала двигаться к нему, но двигаться было больно. Чему именно больно, не знаю – тела у меня ещё не было. Постепенно света становилось больше. Наконец я вспомнила, что у меня есть тело: ноги, туловище, руки, голова. Точно, голова – вот она и болит. Наверное, я упала. Я слышала голоса. А где тот, кто на меня напал?

– Что случилось с девочкой?

– Мам, она умрёт?

– Кто-нибудь уже вызвал «Скорую»?

Глубоко дыша, я лежала неподвижно и желала только одного: чтобы все замолчали и дали мне собраться с мыслями. Ещё один голос, негромкий, но настойчивый, заглушил остальные.

– Пропустите меня, пожалуйста, я врач.

Под голову мне подложили что-то мягкое. Белый свет погас и превратился в лицо – лицо мужчины.

– Как вы себя чувствуете?

– М-м-м, – ответила я.

– Давайте я помогу вам приподняться.

Мужчина помог мне сесть спиной к стене. Толпа начала расходиться. Врач остался сидеть на корточках рядом со мной, и, когда моё зрение наконец восстановилось, я смогла его рассмотреть. Седые волосы (хотя на вид он был не сильно старше папы), выступающие скулы и очень светлые голубые глаза. В руке – чёрная трость из ротанга. Костюм из белого льна, на жилете – серебряная цепочка, а лицо ну совершенно ангельское.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он снова.

– Ну… – Я нахмурилась. – Вроде нормально. Я просто поскользнулась.

Голос у меня был хриплый – в горле совсем пересохло. Я оглянулась, пытаясь вычислить того, кто на меня напал.

– Вы доктор? – спросила я у человека.

– Да, но я уже не веду практику. В юности я изучал медицину в Сорбонне.

– А, Париж, – тупо проговорила я. В голове был туман.

Он снисходительно улыбнулся:

– Ну, попробуем встать?

Мужчина осторожно поднялся, опираясь на трость, и протянул мне руку. Я схватилась за неё и кое-как встала, хотя ноги заметно дрожали. От доктора пахло одеколоном, но я не могла определить марку. Он был такой элегантный, так прекрасно одет, что мне с трудом удалось убедить себя, что всё это не сон. В рваной юбке и со стоящими дыбом волосами я чувствовала себя рядом с ним ужасно глупо и не могла придумать, что сказать.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он в третий раз.

– Нормально… Спасибо.

– Не за что. Послушайте, сегодня жарко. Вам обязательно нужно выпить воды. – Он вытащил из кармана монетку, вложил её мне в ладонь и улыбнулся: – Это предписание врача.

Доктор поклонился и пошёл прочь, постукивая тростью.

Мне вдруг стало грустно оттого, что он ушёл, – будто бы старый друг заходил в гости, но не смог остаться подольше.

Всё ещё оглушённая, я перешла улицу и вошла в ближайший паб. Хорошо, что я недалеко от дома… Внутри было прохладно и темно, но бармен, судя по всему, был совсем не рад меня видеть. Детям обычно не разрешается заходить в лондонские пабы без взрослых, но у меня не было выбора. Конечно, лучше бы я искала улики у КГО и пыталась выяснить, кто на меня напал, но я слишком устала и к тому же умирала от жажды.

– Можно мне стакан воды? – попросила я у бармена.

– Мы детей не обслуживаем, – ответил он.

– Вообще-то, согласно параграфу третьему закона об обязательном лицензировании, вы обязаны по первой просьбе предоставлять клиентам бесплатную воду из-под крана, если к ней есть доступ.

Мужчина, сидевший у барной стойки, захихикал, но бармен только нахмурился ещё сильнее.

– Клиентам, – ответил он с нажимом.

– Дай ты ей воды, Стэн, – сказал человек у стойки. – На улице же ужасное пекло.

Бармен хмыкнул:

– Только если что-нибудь купит.

– Хорошо, мне, пожалуйста, пакетик арахиса, – выдавила я, и бармен бросил мне один на стойку.

Затем он взял стакан и поднёс его к крану. Но когда он нажал на кнопку, ничего не произошло. Он потряс кран и нажал снова, но вытекла только тоненькая струйка.

– Чёртов агрегат! Тебе придётся купить воду в бутылке.

Вздохнув, я протянула ему деньги. Я слишком устала, чтобы спорить и доказывать, что догадалась, для чего он устроил этот маленький спектакль.

Наконец я вышла из паба. Солнце светило прямо в глаза. Асфальт раскалился до предела и начал плавиться – это было ясно по запаху. В воздухе стояло марево. Ноги у меня всё ещё подрагивали, но денег на автобус уже не осталось. Я стала убеждать себя, что, в сущности, уже почти дома – мне нужно только добраться до Гайд-парка так, чтобы папа не заметил меня.

Проходя мимо роскошных домов на Кенсингтон-роуд, я вдруг заметила, что на улице стало как-то слишком тихо. Ветра не было, в воздухе стоял сильный запах выхлопных газов. Вдалеке послышался вой пожарной сирены. У входа в парк вытянулась обычная очередь из туристических автобусов – все с включёнными моторами, чтобы работал кондиционер. Рядом с автомойкой, которая обслуживала кенсингтонские «Ягуары» и «Бентли», мужчина в костюме спорил со служащим.

– Как это вы не моете машины? А зачем тогда написали на вывеске «Мойка машин»?

Гайд-парк выглядел роскошным даже после жары последних нескольких недель. Лужайки оставались изумрудно-зелёного цвета, клумбы пестрели цветами. И всё-таки для летнего дня в центре Лондона было слишком тихо. Только собачники плелись по дорожкам. Может, я что-то пропустила, пока вела свои расследования? Может, сейчас проходят какие-нибудь большие спортивные соревнования и все сидят дома и смотрят телевизор? Мимо проехал фургончик с мороженым, но окошко у него было закрыто шторкой, а колокольчик не звенел.

Я пыталась понять, что происходит, войти в рабочий режим, но перед моим внутренним взором всё крутились и крутились эти два слова, будто загорался предупреждающий знак:

Слишком тихо!

Я шла по лужайке по направлению к дому и тут увидела двоих. Один из них, тот, что в рабочем комбинезоне, был мой папа. Второй – в чёрном кожаном костюме, в шлеме, закрывавшем лицо, стоял рядом с большим мотоциклом. Было ясно, что они о чём-то спорят. Я тут рванула с места. В голове стучали слова, которые произнёс человек, схвативший меня около Географического общества:

Будет жаль, если ты останешься круглой сиротой, правда?

Живот скрутило, словно кто-то завязал в нём узел.

Будет жаль, если ты останешься круглой сиротой, правда?

Я была уже близко и слышала, что они кричат друг на друга. Папа поднял руку, указывая на ворота. Человек в чёрном положил руку на руль. Похоже, это был тот же мотоциклист, что сбил утром профессора.

Будет жаль, если ты останешься круглой сиротой, правда?

Лёгким движением, от которого у меня на секунду остановилось сердце, человек в чёрном вскочил на сиденье, завёл мотоцикл и унёсся прочь, выпустив из-под колёс фонтан сухих земляных комьев. Папа что-то крикнул ему вслед, но за рёвом мотора его слов не было слышно.

– Папа, с тобой всё в порядке? – крикнула я и бросилась его обнимать.

– Конечно… Агата, что ты тут делаешь?

– Он не сделал тебе больно? – Я отступила на шаг, вглядываясь в папино лицо.

– Больно? Конечно, нет. Я просто сказал ему, что нельзя ездить по парку на мотоцикле. Смотри, он мне все лужайки перепахал. И вообще, не заговаривай мне зубы. Звонил твой директор. Он сказал, что тебя сегодня не было ни на одном уроке. Кажется, он сказал, что это побег.

Вот чёрт!

Я так испугалась за папу, что совсем забыла: вообще-то мне не стоило встречаться с ним по дороге домой.

– Э-э, ну… Я как раз хотела тебе всё объяснить, – поспешила его успокоить я.

Папа и раньше меня распекал, но никогда так, как сегодня. Ужасно, когда тебя отчитывают прилюдно, на глазах у идущих мимо собачников. К тому времени, как он закончил свою гневную речь и отправил меня домой, у меня горели щёки. Я поплелась в коттедж, усталая и несчастная. Папины последние слова были самыми обидными:

– Ты не следователь, Агата, ты тринадцатилетняя школьница, а если так и дальше пойдёт, то тебя исключат из школы!

Я сердилась на него за эти слова, но ведь он был прав. Я не настоящий детектив, и сегодня я поставила под угрозу нечто большее, чем просто школьные оценки. Я понятия не имела, кто был тот человек в чёрном, но я точно знала, что больше не хочу бояться за папину жизнь. Может быть, и в самом деле настало время оставить карьеру детектива?

Как только я вошла домой, Оливер начал мяукать и выписывать восьмёрки вокруг моих ног.

– Да сейчас, сейчас, подожди… – пробормотала я.

Бросив сумку в прихожей, я прошла на кухню и вытащила из шкафа банку «Кошачьей радости с уткой и потрохами» – это был любимый корм Оливера (и самый вонючий). Кот начал мяукать ещё громче, бегая между мной и миской. Я шмякнула в неё липкий мясной комок, стараясь не дышать. Оливер несколько секунд увлечённо ел, а потом снова начал мяукать.

– Пить хочешь? Я тоже…

Я взяла пустую миску для воды и поднесла к раковине. Оливер снова вился у ног. Я открыла кран, и пару секунд ничего не происходило. Потом кран пустил тоненькую струйку воды, забулькал, закашлялся, и внезапно из него потекло что-то, совершенно не похожее на воду. Я отошла на шаг от раковины и ошеломлённо смотрела, как её наполняет густая красная слизь.

Это была неоднородная, комковатая, словно овсянка, слизь алого цвета. Раковина будто бы наполнялась свежей кровью. Она была такая густая, что с трудом стекала в слив, булькая и выпуская пузыри газа. Запах был отвратительный – за считаные секунды пропахла вся кухня. Так вонял мусорный контейнер, в котором я выбралась из школы.

Придя в себя, я немедленно закрутила кран. Красная гадость осталась в раковине. Я взяла вилку и потыкала ею слизь. Оливер, почуяв жуткий запах, убежал к двери и теперь осуждающе смотрел на меня оттуда.

Я склонилась над раковиной, чтобы рассмотреть слизь получше. На её поверхности появлялись пузыри – настолько плотные, что, когда я тыкала в них вилкой, они не лопались, а просто сдувались. Внезапно у меня началось страшное жжение в глазах, я стала задыхаться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Мой друг (фр.).

2

Высокая кухня? (фр.)

3

Приятного аппетита! (фр.)

4

«Файнэншл Таймс» – международная деловая газета.