скачать книгу бесплатно
В процессе моей эволюции, моего взросления изменялось очень многое, и менялся мир вокруг. Валяющаяся газета с сегодняшними новостями была тому явным подтверждением! Лицо корреспондента с микрофоном будто говорило: «А что если будущее уже настало?»
…Весь насущный мир ускоренно видоизменялся. Изменения происходили каждый день, открытия росли как грибы. Машины научились летать, когда я еще не успела улететь в LA, благодаря новому топливу, без всякой магии; роботы научились перепрограммироваться, появились новые современные лекарства от тяжелых болезней и противоядия.
Помимо уже имеющихся президентов всех стран, появился президент мирового сообщества, и им стала женщина, которая родилась в Южной Корее. Нгуем Лимм. Она стала почти богом для одних жителей планеты, а для других – новым поводом для насмешек и карикатур. Был создан флаг мира. Он был ярким и оптимистичным. Вводился даже новый единый язык. Новые правила меняли мир, и они многим были не по душе.
Политика, строительство, наука, архитектура шоу-индустрия и многие другие отрасли развивались. Прогресс был заметен каждый день.
В музыке появились новые направления. Классическая музыка не старела. В моду возвращались мелодичные баллады, но уже нового, «бриллиантового» времени. В дизайне одежды всё больше и больше появлялось футуристических элементов. Даже офисные сотрудники могли позволить себе чудаковатые аксессуары, и это не считалось дурным тоном.
Но, несмотря на позитивные аспекты совершенствования мира, наркотические средства не прекращали распространяться, и криминал не был искоренен.
Те, кто не могли устроиться в жизни, шли на криминал. Каждая страна боролось с криминалом, как и раньше, но искоренить его было невозможно. Неравенство между классами людей приводило к хаосу и порой – к массовым беспорядкам.
Одно лишь оставалось неизменным – человеческое отношение друг к другу. Ненависть терзала души и сердца людей. Одиночество подталкивало всё чаще к суициду. Ужесточились наказания для преступников и менялись многие законы и кодексы, почти до неузнаваемости. Все постоянно менялось. Людям понравилось все менять.
По приезде в Нью-Йорк я прошла аттестацию и тоже села за руль космомобиля. Ощущения при полете были просто неземные: ты чувствуешь, что земля уходит из-под ног… ты уже не на земле, ты в небе, ты большая важная птица! Сливаясь с космосом, ты просто паришь. И да, я купила себе машину, именно ту, о которой мечтала. Да, я купила золотую «Ламборгини»! Но все думали, что она сделала из золота, а это было просто «правильное» покрытие. «„Ламборгини“ есть, можно умирать», – подумала я.
Я проснулась ранним утром, примерно в 5 часов. Нью-Йорк еще спал. Полупустые улицы были окутаны голубым светом. Я надела очки и куртку и вышла на улицу за свежей прессой и прогуляться. У полицейских в Медисон Сквер Парке проводилась перекличка, двое уборщиков в красной форме очищали улицы, также по дороге я встретила милую целующуюся парочку и небольшую толпу молодых русских туристов, громко смеющихся без перерыва. Они кричали что-то вроде: «Дуракам закон не писан».
Я купила USA Today, прогулялась по парку, встретила восточно-американского бурундучка и вернулась домой. Прошуршала первыми страницами, наполнила ванну водой и бросила сразу две бомбочки «страсть по-французски» (бурлящие шарики) и погрузилась в ванну. Рассвет уже обволакивал всё, как топленое масло… сладко пробуждая людей в пятничный будний день.
***
«Красные маки слишком прекрасны, им не оказаться в твоем сером сне, сером-сером сне…» – я напевала эти слова снова и снова, сочиняя мелодию и поливая свои розы, стоящие в маленьком ландшафтном саду перед окном. Вода попадала на листики, разделяясь на сверкающие капли.
Зазвонила домашняя «ракушка» – это звонила Барбара.
– У меня есть новости! Мы срочно должны встретиться! – кричало хриплое эхо сквозь провода телефонных линий.
Я невольно улыбнулась и посмотрела на часы.
– В два на пятой… знаешь, где.
– ДА! ДА! ДА! – кричало из «ракушки».
– Договорились, я собираюсь?!
– Да! – еще одно «да» набросилось на меня, атакуя.
– Еще одно «да» – и я укушу тебя при встрече!
– ДА! ДА! ДА!
Я прыснула, положила ракушечку в домик и рассмеялась так, что даже щеки вспыхнули.
Незаметно стала подкрадываться осень. Ранняя осень, которую я только заметила. Я решила прогуляться пешком.
А за мной почти следом ехал мой шофер, в очередной раз ругая меня за подобные вылазки. «Ну хоть кому-то не всё равно», – подумала я и медленно-медленно поспешила вперед, внедряясь в Мидтаун, любуясь на деревья и чистое небо холодного оттенка. Левински, зная мой маршрут, полз по земле, как ящерица (так он обычно называл передвижения по земле на автомобиле) на золотой «Ламборгини». Люди уже начали отвыкать от того, без чего, казалось, было невозможно жить. Космо-бензин падал в цене, и всё больше и больше людей шли на курсы вождения в небе, чтобы получить новые права, которые делились на разные категории. Но получить их было весьма непросто. Тип категории зависел не только от стажа профессионального вождения, но и от разрешения ВП, у которой появился новый департамент, – пять видов доступа в небо.
Было почти три часа, Барби опаздывала, и я решила заглянуть в Nat Sherman чтобы порадовать Левински сигарой.
Ровно в три мы осели в ресторане с Барби и решили заказать, что-нибудь поесть. Выбор в этом месте был поистине королевский. Мы заказали большое блюдо из рыбы на двоих и два греческих салата. Барби непривычно суетилась: ей не терпелось рассказать мне последние новости. Когда мы смели с тарелки последние остатки еды, нам принесли первые коктейли.
– Итак! – произнесла Барби и застучала негромко вилкой по бокалу, требуя моего внимания, чтобы я отвлеклась от монитора, по которому транслировался какой-то европейский показ летней коллекции.
– Итак! Я выхожу замуж. Бен сделал мне предложение, и я ответила: «да»!
– УАУ, вот это да! Поздравляю! Я очень за тебя рада! Бен молодец! Дай-ка я тебя обниму! – я потянулась её обнять и почувствовала знакомый запах «Шанель». Мне снова стало хорошо.
– Спасибо, это было очень неожиданно. Это случилось на семейном ужине в Чикаго, по случаю дня рождения моего отца, куда мы приехали с Беном…
Почти залпом осушив первые коктейли, мы взволнованно ожидали новые. Барби сияла, как звезда, она была счастлива.
…Мы сидели за столом, и Бен неожиданно встал. Сначала он поздравил моего папу с днем рождения, сказал красивый тост, потом плавно перешел к тому, что он благодарен за такую дочь и за то, что судьба свела нас вместе, а потом достал коробочку с кольцом и попросил у моего отца разрешения сделать мне предложение. И так как мой папочка всегда хотел, чтобы я была счастлива, а с Беном я действительно свечусь от счастья…
– Это заметно – вставила я.
– …то он дал благословение, и все зааплодировали, когда мой пупсик надел мне кольцо на пальчик. Это правда было очень красиво, традиционно и правильно. Настоящая помолвка! Так что, крошка, я теперь помолвлена, и на днях мы пойдем с тобой выбирать мне и тебе платье!!!
– О-о-о-о-о, платье!!! – у меня вырвалось еще больше восхищение. – Моя дорогая, как офигенно! Это просто потрясающе!
– Точной даты пока нет, но мы тянуть не будем и поженимся к концу этой осени, в начале зимы, а не через год. И сейчас мне нужно нанять опытного, понимающего организатора, чтобы всё было, так как хочу я и очень быстро.
– Ты мой единственный бриллиант, я тебя очень люблю, и ты достойна счастья!
Мы подняли бокалы за помолвку и снова обнялись. Мы были счастливы, как дети. Около шести вечера Левински отвез меня домой. Я была пьяна, счастлива за Барби, но в то же время очень утомлена. Мне очень хотелось поприсутствовать на примерке платьев.
***
Свадьба Барби – проснулась и смотрела в потолок. Просто лежала минут десять и делала дыхательные упражнения, как учил Рей. На тумбочке рядом с кроватью стояли фотографии в рамках. На первой фото были еще живые молодые влюбленные родители, на второй мы с Барби на занятиях в балетной школе и фото тети на церемонии вручения моего аттестационного диплома.
День свадьбы Барби я очень ждала, чем скорее он приближался, тем сильнее она нервничала из-за всяких организационных моментов. Свадьба предполагалась роскошная, и по количеству богатых приглашенных со стороны жениха и родителей Барби претендовала на первые полосы светской хроники. И вот этот день наступил. Пока я нежилась в кровати и слушала звуки улицы, на другом конце города уже съезжался персонал, чтобы творить хаос и сеять суету, как это бывает на свадьбах. Я ожидала своего стилиста, который должен был подготовить меня к церемонии и поехать со мной, чтобы проконтролировать стилиста Барби.
Раздался звонок в дверь в тот момент, когда я стояла в полотенце и слизывала остатки йогурта с крышечки. Валентино влетел, как фурия, оглядев меня с головы до ног, фыркнул что-то себе под нос и начал раскладывать свои волшебные чемоданчики. После укладки и мейк-апа я надела свое платье подружки невесты золотого цвета, которое больше подходило для церемонии награждения «Оскар», нежели для подружки невесты, но, слава Богу, оно было не в пол, и не расшито паетками и бисером. Оно понравилось Барби, а с ней спорить перед свадьбой было очень опасно… Нужно было приехать пораньше, чтобы подбодрить Барби. Левински ожидал нас у подъезда. Валентино и Левински знали друг друга уже несколько лет и не упускали момента подшутить друг над другом.
У обоих были острые язычки, и каждый раз, когда у них завязывался диалог, я представляла себе двух вцепившихся котов: мя-ау! Ухх!
***
Церемония проходила в церкви Saint Thomas. Эта протестантская епископальная церковь, расположенная на углу 53-й улицы и Пятой Авеню в Нью-Йорке, известная благо-даря своей литургической музыке и архитектурному дизайну в стиле французской готики. Большие колонны, красивый орган и постоянное ощущение ничтожности на фоне огромного вместительного пространства источающего сильнейшую энергетику.
На лавочках были рассажены приглашенные гости. Светлые букеты источали радость, преобладали белые и нежно кремовые розы. Всё было готово, видео и фотоаппаратура включена, церемониймейстер был сосредоточен, священник читал последнюю молитву перед выходом. Барби шла к алтарю, как дива, почти летящей походкой, а я понимала, что выдаю замуж «любимую женщину», ту, которая была со мной рядом и в горе, и в радости, и с которой мы прошли через суровые испытания вместе. Она так часто смеялась над моими шутками, а он сможет делать ее счастливой все время? Мне хотелось заглянуть в его глаза, но они были опущены, и он явно нервничал.
Платье Барби было фантастическим: белое, как у золушки… кружевной верх, вырез сердечком и огромный многослойный низ, сверху покрытый кружевом. Принцесса Барби и принц Бен в черном костюме с белой бутоньеркой и в шелковой рубашке. «Принц Бен», как и его отец, был бизнесменом. Он был совершенно из другого мира, мира цифр и классических костюмов. Но, мне кажется, он был влюблен в Барбару, а это самое главное.
Шепот стих. Запах роз уносил меня куда-то очень далеко. Опять я вспомнила фотографии родителей и подумала: в какой же церкви они венчались? Почему тетя Роза так не хочет мне ничего о них рассказывать? На секунду я вообразила себя на себе Барби и пыталась охарактеризовать свои ощущения, но будто бы вернувшись в свое тело, поняла, что хочу другую свадьбу и, естественно, не с Беном.
Все речи были сказаны, кольца надеты на пальцы, кряхтение в зале затмили поздравления и на выходе из церкви молодых осыпали лепестками роз. После церемонии самые близкие переместились на смотровую площадку Rockefeller center. На ней уже присутствовали пятнадцать человек, включая меня и фотографа. Организация всего была на высшем уровне на всех этапах. Шампанское разлили в бокалы, был организован фуршет, и всё это было прекрасно. Все присутствующие были счастливы и расслаблены.
Мне тоже же хотелось любви, глядя на их сияющие лица, и я загадала желание найти свою вторую половинку, который сделает меня счастливой и даст возможность влюбиться в него.
***
– Майком мы столкнулись нос к носу в приемной, как оказалось, своего общего психолога Рея, и оба почувствовали мгновенное электрическое притяжение.
В тот момент Майк еще встречался со Стэйси Колинз (вспомнив её, я поморщилась).
Мы начали общаться, встречаться как друзья и проводили каждое общее свободное воскресенье, нас тянуло друг друга как двух источников заряженных частиц, но мы никогда не обсуждали то, почему каждый из нас попал к доктору Рею. Мы делились накопившимися за какое-то время новостями, давали друг другу советы, выпивали вместе. Я приезжала к нему на запись в студии, он бывал у меня на съемочной площадке, замаскированный под стилиста. У меня были нескончаемые съемки, а у него – гастроли. Общих воскресений было крайне мало, но мы оба были заинтересованы друг другом. Однажды он сорвался и прилетел ко мне с другого конца света – из Японии, только чтобы сказать «спасибо» за поддержку, оказанную мной в один из непростых дней его жизни, когда он потерял своего близкого друга, который был барабанщиком в его группе BlacКМonday.
Майк понравился мне с первого взгляда, но я гнала от себя разные мысли по поводу нас. Его голос, его уверенность в себе, статность… Но примерно через месяц после его провокационного «спасибо» во мне что-то щелкнуло. Мы поехали в Pacha. Там было, как всегда, шумно и весело, алкоголь лился рекой, ди-джеи сотрясали танцпол, толстосумы пытались пробиться ко мне, но я почувствовала не-обузданную страсть к нему… Я хотела прижать его к стенке, взять за шею и прошептать еле слышно: «Я хочу быть твоей, возьми меня». Но когда я подошла несвойственной мне неуверенной походкой, он увлек меня в танце, кружил, кружил, а потом нагнул и поцеловал в губы. А музыка всё звучала и звучала, и платформа уходила из-под ног. С этого вечера мы начали флиртовать друг с другом. Иногда он прижимал меня к себе, и мое сердце вырывалось из груди! Мы не говорили о форме наших отношений и называли друг друга по именам, иногда добавляя «sweety».
– совсем потеряла контроль над своими чувствами, и когда вернулась домой одна, в пустую квартиру, я осознала, что никому еще так не доверяла себя в своей жизни и не любила так ни одного мужчину. Я влюбилась! Мне не хотелось ни есть, ни спать, хотелось чаще плакать и без причины смеяться… Я никогда так не дрожала при виде мужчины, и у меня впервые так тряслись коленки! И, прикасаясь к губам своими пальцами, я вспоминала его поцелуй.
Его комплименты в мой адрес лишь раздували адское пламя. И сказать о своих чувствах одному из своих близких людей на свете было невероятно страшно. Я очень боялась его потерять. Я поняла, что нашла в нем всё, что искала всю жизнь. Это было танго, танго чувств, танго взглядов и случайных прикосновений.
Я относила себя к тем женщинам, которые всегда влюбляются не в тех парней. Я ловила себя на мысли, что те мужчины, которые обычно мне нравятся, любят романтических утонченных девушек, которых в России когда-то называли тургеневскими барышнями. Я же всегда была на адреналине, эмоции били через край. В ушах всегда звенела музыка, я была не нежной, а шумной, иногда даже агрессив-ной. И если тот, кто западал мне в душу случайным образом, не был поклонником утонченных барышень, то оказывался женатым либо был готов переспать с половиной бомонда, что тоже не являлось радужной перспективой быть в списке под галочкой. Хотя иногда мне тоже хотелось освободиться от ненужных мыслей и, как говорится, пуститься во все тяжкие, завести такой список, но мозг пульсировал и пульсировал, не разрешая мне выпустить из-под контроля хотя бы что-то.
В моей жизни всё всегда было просчитано, продумано, запланировано, иначе я не я! Я была предоставлена себе с самого детства, и даже тотальный контроль тети Розы не сдвинул мою программу «самозащита = всё под контролем».
Это помогало мне жить, но это мешало быть полноценной женщиной, из-за этого я сильнее боялась смерти, не успеть выполнить все свои цели и задачи, боялась быть одной и принадлежать кому-то. Саманта-робот, живой, смешной, стальной робот, которого никто никогда не спрашивал, почему он такой…
Недосыпания из-за работы и одиночества вызывали ночные галлюцинации и сны-«параличи», но когда я просыпалась в поту и смахивала слезы, я начинала новый день и убегала из белой, будто вечно заснеженной гостиной, как ошпаренная. День сменялся новым днем, и, несмотря на разные события, они были похожи на одну сплошную серую массу.
Во время депрессии Барбара приезжала ко мне на некоторое время. Но после того как у нее завязались серьёзные отношения с Ричардом, с которым она встречалась до Бена, мне стало уже неудобно просить ее оставаться у меня. Я не хотела быть и выглядеть беспомощной. В такие моменты я искала новых знакомых, новых случайных фанатов и выходила на связь в интернет порталы, смотрела фильмы со своим участием, мысленно повторяя выученные роли, заученные от корки до корки, читала прессу и искала о себе ин-формацию, заметки в журналах. Будто я не я и наблюдаю за собой со стороны: как у меня дела? Чего я добилась? Есть ли у меня успехи? «Молодец, Саманта Дэвис», – выдыхая, вторило мое эго, поднимая за себя третий бокал шампанского на Новый год и за свой первый долгожданный «Оскар» в компании друга Лили, прилетевшего из Лос-Анджелеса.
***
Я всегда хотела иметь свою семью, свой дом, но думала об этом как о явлении, которое нескоро станет реальным. Я рисовала в своих фантазиях мужа и детей, как я делаю им завтрак на красивой кухне, как целую мужа утром при пробуждении. Я мечтала с самого детства о ландшафтном саде, в котором бы росло много сортов прекрасных роз. Я представляла, как выхожу на веранду, чтобы встретить рассвет с чашкой кофе, закутаться в плед и почитать новую книжку с шуршащими страницами.
Мне хотелось дожить до старости и измениться, почувствовать себя в безопасности и начать ощущать жизнь по-новому. Произнося это про себя, я чувствовала, что уже с этими мыслями в моей жизни что-то меняется, я будто надламывалась, как кусочек плитки шоколада, и таяла. Я размышляла: с чего начать, как правильно построить свою жизнь? Всё мое время уходило на карьеру и на редкий сон. Как можно в таком ритме встретить мужчину мечты, за которого можно выйти замуж? Может, правильнее сначала купить дом, создать уют и делать какие-то шаги в этом направлении?
А еще мне хотелось, чтобы вокруг меня все бегали и суетились, как будто я снова маленький ребёнок, которому недодали в детстве тепла и ласки.
Я сидела в позе лотоса и разворачивала конфетки с пожеланиями, подаренные Майком в нашу последнюю встречу. Конфетки я складывала в серебряную конфетницу, а фантики аккуратно разворачивала, читала пожелания и укладывала в памятную шкатулочку, в которой также хранились другие вещицы, при взгляде на которые щемило сердце. На часах было 3 утра, но спать совсем не хотелось, особенно после того, как Майк сказал, что в очередной раз помирился со Стейси. Адреналин бил в голову, «как моча», и минуты никчемного страдания по мужчине, который стал мне очень дорог, обратили мое состояние в тугую фальшивую струну. Я взяла новый сценарий и начала судорожно перелистывать, но буквы прыгали. Я чертыхнулась, отложила сценарий и поплыла в белом атласном халате, босая, варить крепкий кофе. «Час от часу не легче», – подумала я, вспомнив про водителя и свою красавицу, отвезенную в сервисный центр. Цветы от поклонников, стоявшие в разных вазах отдельными букетами, начинали увядать, а моя «киллинг-леди» должна была прийти только послезавтра. Всё было очень неестественно, будто кто-то протрубил реквием по моей невидимой, не озвученной вслух мечте. И рыжие волосы торчали, как пружины, во все стороны.
Через полтора часа, выкурив две сигареты и выпив кофе, напичканный сливками и сахаром, я вернулась к сценарию с серьёзным намерением погрузиться в него полностью.
В шесть утра зазвонил будильник, и я бережно отшвырнула измученный текст, надела спортивный костюм и собралась на пробежку по центральному парку в больших наушниках, снова не дав себе отдохнуть. Лифт ехал бесконечно. На одном из этажей ко мне присоединился мужчина в деловом костюме, и мы дальше полетели вниз. Здороваться в Нью-Йорке было дурным тоном.
Я бежала, стирая кроссовки до дыр… Начинали забываться Париж и мои последние красивые съемки у Эйфелевой башни, воспоминания о приторности и вкусных завтраках рассеивались, как молочный туман. Съемки в этом фильме были лучшими в моей жизни. Команда мировых актеров, таких же, как и я, «с далеким приветом»… Атмосфера царила божественная. Мы постоянно дурачились, смеялись и обнимались.
Мне еще никогда не было так весело столько дней подряд. Я выучила несколько фраз на французском языке и дразнила операторов. Однажды после тяжелого съемочного дня мои коллеги, с которыми я имела честь играть, подошли ко мне с предложением прогуляться и выпить с ними:
– Дэвис, мы в Париже, и ты наша муза. Осчастливь нас своей компанией.
Мы прошлись по площади Трокадеро, что на противоположном берегу волшебной Сены, окинули взглядом дворец Palais de Chaillot и решили кайфануть в одном из ресторанов Эйфелевой башни «Жюль Верн» (он находится на высоте 125 метров и считается одним из лучших ресторанов Парижа). Наша вылазка была спонтанной, поэтому столик заранее никто не бронировал. Но я лишний раз убедилась, что деньги, и их количество в сочетании с известным именем в нашей жизни решают почти всё.
В следующий уикенд был организован ужин на борту прогулочного теплохода во время экскурсии по Сене. Красивая природа ласкала взор, хорошая погода радовала тело.
В этот раз Париж был еще прекраснее, он вдохновлял и очаровывал!
***
Ноги устали бежать и я вернулась домой вместе с мыслями о Майке. Я позвонила Барбаре, но она была занята, автоответчик проговорил мне милое приветствие и попросил оставить сообщение после сигнала. Я повесила трубку, выругалась и легла спать днем. Всё не как у людей. «Да… вот такой я человек», – подумала я о себе.
После сна я собралась с мыслями и решила осуществить свою старую сладкую фантазию: я позвонила Валентино, который приезжал ко мне по случаю моих экстренных вылазок, красных дорожек, презентаций, интервью и делал из меня настоящее произведение искусства! Он рисовал мне макияж, творил на голове шедевры, привозил одежду. Валентино был моей «женской рукой», которая умела делать всё так прекрасно и аристократично, как только умел на-стоящий профи.
Я взглянула в свое любимое викторианское зеркало. Оттуда на меня смотрела кукла и хлопала глазами.
Порадовать меня смог и Левински, позвонив мне с радостной вестью, что моя «Ламборгини» готова к эксплуатации. «Ну надо же! Жизнь налаживается», – отметила я, положила трубку и тут же набрала Per Se, всё еще оглядывая себя в зеркало.
***
– Что вы предпочитаете мисс Дэвис, чай или кофе?
– Я очень хочу кофе, профитроли и тишины, – ответила и посмотрела в его глаза.
– Да, конечно, что-нибудь еще, мисс Дэвис? – спросил ее официант – красивый японец официант с длинными черными волосами, убранными в конский хвост, трехдневной щетиной и пирсингом в ухе в виде остроконечной маленькой звезды.
– Да, вас, но после десерта, – захлопнув меню, я поймала его улыбку, и наши глаза встретились.
– Конечно, мисс Дэвис!
– Отлично, – сухо отрезала Саманта, – ты заканчиваешь сегодня свою работу после того, как с моей тарелки исчезнет десерт!
Официант выпрямился во весь рост, поклонился и про-дефилировал на кухню. Его настоящее имя было Касэ Рё, но ему нравилось представляться Сьяго (Sya-go), что это означало, никто, кроме Касэ, не знал. Возможно, это был его псевдоним.
Мой водитель хмыкнул третий раз за день, увидев меня с японцем заскакивающими в машину на бегу, дождь бил каплями-булыжниками по коже и мокрые волосы хлестали по щекам!
– Дорогой, отвези нас в Four Seasons.
– Да, мисс Дэвис, – прокряхтел Левински, и мы взлетели. Я почувствовала себя мужчиной и мысленно улыбнулась. Four Seasons красиво возвышался между улицами Park
Avenue и Madison Avenue, отличаясь своими величественными видами и грациозным стилем. Мы влетели в номер, повесив «злостную» табличку на дверь. В «золотой» ванне стояли белые тапочки и висели белые халаты, на полочке рядом с зеркалом стояли цветы…
От захватывающего вида у японца полетела крыша. Я никогда не снимала номер в таких дорогих отелях, а этот, наверное, был самым лучшим. И я этого очень хотела. Я хотела почувствовать себя желанной и всемогущей. По стилю он напомнил мне мою квартиру, но в номере отеля я чувствовала себя еще свободнее.
В самом номере были бежевые диваны, на которых аккуратно лежали красные и золотые подушки, а посередине стоял прозрачный столик.
Увидев черный рояль, мой японец засучил рукава и принялся музицировать. Откуда мне было знать, что он еще и первоклассный пианист?! Он играл мне классические произведения в течение часа, нежно прикасаясь к клавишам, он вслушивался в издаваемые звуки. Мне казалось, он издевается надо мной, а он просто наслаждался своей игрой. Я смотрела в большие окна и пыталась разглядеть беско-нечность. Думать о Майке рядом с ним мне не хотелось.
Японец был очень красивым, я наблюдала за ним долгое время, прежде чем пойти на такой шаг. И каждый раз он улыбался мне и нервно дышал. Когда он распускал длинные волосы, он был похож на девочку, но в тоже время темпераментным и дерзким нравом напоминал мне о своей мужской силе. Сьяго казался мне каким-то первобытным.
Не выдержав, я подошла к нему сзади и положила руки ему на плечи. Он томно закатил глаза, медленно встал, затянул меня смело в поцелуй и одним движением швырнул меня на огромную кровать в спальне. И тут я поняла, что он достаточно брутален, и засмеялась от этой мысли. Чтобы избавить себя от наваждения по имени Майк, я случайно утонула в японских глазах аж на два дня и три незабываемые ночи своей жизни. Мы почти не разговаривали, и я отдавала себе отчет, что я должна его отпустить, как голубя в чистое небо. Он смотрел на меня влюбленными до одури глазами и чуть не плакал, когда целовал. На третий день я поняла, что нужно завязывать, и мягко проводила его до двери, сказала, что уезжаю на съемки. Я ошиблась, когда пыталась дать ему денег, – я просто хотела ему помочь, но он швырнул их в меня со словами, что я испортила лучшие дни его жизни этими бумажками.
Напоследок Сьяго подержал меня за руки и сказал:
– Когда ты услышишь обо мне в следующий раз, я буду известным человеком и буду просить тебя быть со мной.
