Зима. Помощница. Проблемы

Лина Алфеева

Зима. Помощница. Проблемы

ПРОЛОГ

Поздравляю, вы приняты на работу!

Услышать такое, да еще в канун Нового года – особое счастье. Но я не знала, что сейчас заставляло мою душу петь: новая работа или место, в котором располагалась частная, элитная школа.

Этот городок будто сошел с рождественских открыток: аккуратные двухэтажные домики, уже украшенные гирляндами и пушистыми еловыми лапами. На каждом перекрестке сияла блестящими игрушками и мишурой солидная, высокая елочка. Вроде и на работу устроилась, а чувствовала себя туристом, приехавшим на отдых.

Позади было сложнейшее профильное тестирование, три собеседования и финальное знакомство с директрисой. Именно она и принимала окончательное решение. Нет, в своих знаниях и опыте я не сомневалась, но для работы в школе такого уровня мне не хватало аристократического лоска. И все-таки я прошла! А подписав договор, оставила вещи в общежитии для преподавателей и решила немного погулять.

Сообщать о своей маленькой победе мне было некому. Родителей не стало, когда мне было двадцать, а с бывшим мужем мы давно не общались. Быстрый студенческий брак, в котором я надеялась обрести новую семью, оказался ошибкой, а после развода я с головой ушла в преподавание. Повезло найти место в спортивном интернате, но в этом году дочь главного спонсора защитила диплом на физмате, и девочке захотелось поработать. Поэтому мне предложили еще в сентябре за полгода найти новое место.

Как может учитель найти работу в середине учебного года? Загадка. Я уже решила, что придется перейти на онлайн подработку, когда подруга рассказала о вакансии в частной школе.

И вот я была здесь, гуляла по главной улице, смотрела на украшенные к Новому году витрины, была полна надежд на новую жизнь и лучилась уверенностью, что у меня все обязательно получится.

ГЛАВА 1

Гуляя по городу, я заметила антикварную лавку и решила в нее зайти. Звон колокольчика на входной двери был похож на дзыньк посуды: тонкий, пронзительный и бьющий по нервам. Ещё неприятнее оказался удар новогодней игрушкой. Откуда она взялась, я не поняла. Красная, блестящая она прилетела мне в лоб и также стремительно исчезла, словно ее владелец дернул за невидимую ниточку.

Так что в лавку я не вошла, а ворвалась, жаждая крови неведомого шутника. Представительный мужчина в темно-синем пальто на любителя подобных развлечений не тянул, а вот парочка помладше мне сразу показалась подозрительной.

Рыжеволосая девочка, стоящая у витрины с антиквариатом, будто сошла со страниц готического романа. Этакая важная маленькая леди без малейших эмоций на кукольном лице. Она смотрела на меня со снобизмом аристократки, увидевшей плебейку в немодном платье, и крепко держала за руку мальчика. Оценить его рост мешал высокий цилиндр. Мальчик явно хотел ко мне подойти, хитро улыбался и перебирал ногами, точно резвый пони, готовый сорваться с места.

– И все-таки я настоятельно вам рекомендую обратить действие артефакта вспять!

Глубокий мужской голос заставил меня повернуться к незнакомцу в темно-синем. Он тоже являлся обладателем роскошного цилиндра, но куда внушительнее были рост и разворот плеч. На профиль я бы тоже обязательно полюбовалась, если бы не заметила в руках мужчины то самое красное и блестящее.

Внезапненько…

Неужель это он меня стукнул?

Детишки захихикали, но я не стала выяснять, что их развеселило, и направилась к цели. Последовавший за этим еще более громкий дзыньк ударил по ушам и заставил зажмуриться от резкого приступа мигрени. Боль взорвала виска, пол ушел из-под ног, даже зрение начало чудить, радуя меня радужными вспышками.

Когда же боль отступила, я поняла, что сижу на чем-то мягком и удобном. Нащупав подлокотники, проморгалась и поняла, что меня усадили в кресло.

Не знаю, кто этот добрый человек, что поймал меня и не дал удариться головой об пол, но я была готова сказать ему спасибо.

Увы, мужчина и его дети исчезли. Рядом оставался только владелец лавки. Он рассматривал меня с таким сочувствием, словно я не просто упала в обморок, а находилась при смерти.

– Как вы себя чувствуете, дорогая?

– Странно. Не понимаю, что со мной случилось.

Я натянуто улыбнулась и попыталась убрать упавшее на лицо нечто ярко-розовое. Новогодняя мишура, что ли? И только прикоснувшись к неизвестной штуке, осознала, что она растет из меня.

Розовая, усыпанная блестками прядь не была единственной. На моей голове ей составляли компанию голубые, бирюзовые и даже малиновые локоны.

И как это понимать? Похитили, вырубили и покрасили? Ещё и блестками осыпали, как Тинкер Белл. Это сколько же я провела в отключке?

Я осторожно подергала за локоны, чтобы убедиться, что все это буйство красок не парик. А если волосы мои, то кто мне такую прическу заказал? Неужели преподавание в элитной частной школе – настолько опасное занятие?

Но с такими волосами меня точно к занятиям не допустят!

Злость встряхнула электрошоком и потребовала немедленно мчаться и искать виноватого, следом походкой китайской женщины семенило благоразумие и нудило, что радужные волосы – не приговор и вообще меня могли побрить налысо. Было бы и дешевле, и быстрее, и…

– Без шуток, милая, но вы отлично держитесь для первого перехода между мирами.

– Не готовилась. Мне даже сценарий почитать не давали, – отмахнулась я, пытаясь понять, сдаст ли мне парикмахер заказчика и почему он решил меня красить в антикварной мастерской, где торговали копиями старинных безделушек.

Я точно помнила, что вошла в нее, прежде чем меня вырубило.

– А вы знаете, что чистосердечное признание поможет вам избежать отправки на костер? – флегматично поинтересовалась я.

Примерно таким же тоном я спрашивала у мошенников, верят ли они в сглаз на импотенцию по телефону. На другом конце чаще всего поначалу сохраняли хладнокровие, а вот седоволосый сразу проникся: заметно побледнел и отшатнулся, словно увидел в моем лице святую инквизицию.

– Я сразу сказал лорду-протектору, что ни имею никакого отношения к мастеру игрушек! Я не знаю, как он подкинул портал-воронку! У меня такое не купить! Я никогда бы не продал опасный артефакт детям!

– Да-да, обижать маленьких и слабеньких нехорошо, – решила подыграть я.

И тут торгаш переменился в лице, словно в коровью лепешку наступил.

– Да какие они слабенькие! Демоново отродье. За час с десяток артефактов на одновременную активацию настроили. Не дети, а…

– Хватит! Вы не имеете права так отзываться о детях! Тем более, оскорблять их родословную.

– Полностью с вами согласен. Мои дети не заслужили, чтобы о них так отзывалась.

Возвращение сурового типа в цилиндре было эффектнее, чем если бы в окно влезла штурмовая бригада инквизиторов. От команды торгаш бы наверняка попытался бы незамысловато удрать, а тут упал на колени и пополз, попутно рассказывая, как сильно он уважает и лорда-протектора и его родню, которая самых славных демонических кровей.

В общем, у меня возникло чувство, что я угодила на квест, причем в роли актрисы поневоле. Если сейчас в зале появятся дети и начнут хлопать в ладоши, я потребую свою долю выручки.

Но дети не появились, зато блестки на моих волосах начали то ли рассасываться, то ли гаснуть, то ли…

– Ваша магия впитывается во внутренний исток, – внезапно объяснил мужчина, заметив, что я задумчиво щупаю свою шевелюру. – Я по долгу службы часто вижу подобное, так что ошибка исключена.

– И я ошибся, лорд-протектор. Точно ошибся! – продолжал ныть с пола торгаш.

Он был таким жалким, что мне стало прямо-таки неловко за весь человеческий род.

– Пошел вон, – коротко бросил мужчина, пристраивая свой цилиндр на витрину с симпатичными шкатулками.

Повторять не пришлось, седовласый подскочил с пола и рванул в подсобку. Даже на меня не посмотрел.

– Итак, что вас беспокоит? – тоном доктора вопросил незнакомец.

– Моя голова, – предельно честно ответила я, надеясь, что мне от нее не пропишут гильотину.

– Это нормально. Ваша голова еще и кружиться будет. Возможны, также зрительные галлюцинации.

– Так и знала, что меня покрасили паленой краской!

– Кхм… – На меня посмотрели, как на жертву отравления, которой желательно подлечиться. – Идемте. Я не могу бросить вас в таком состоянии.

– Да нормальное у меня состояние. Бывало и хуже. Например, на преддипломной практике дети подкинули мне дохлую мышь, а на предыдущей работе пришлось организовывать эвакуацию во время пожара.

– И как вам удалось справиться с мышью? – тут же живо заинтересовался мужчина.

– Никак. Она была так чудесно примотана скотчем к доске, что я была просто обязана вызвать каждого любителя дохлятины решить несколько задач по геометрии.

К концу урока на доске вышла чудесная схема из кругов, квадратов и треугольников.

Зря я об этом незнакомцу сказала, потому что на меня теперь смотрели с каким-то странным одобрением, словно я не просто воспитательный прием применила, а как минимум провела сеанс воскрешения нежити. В принципе, у деток порой такой почерк, что даже безобидный чертеж можно выдать за схему чернокнижника.

– И все-таки я так и не поняла, что мне делать с волосами. У вас случайно нет знакомого стилиста?

– Это причесочника, что ли? – задумчиво уточнил мужчина.

– Нет, прическа мне еще не скоро понадобится. Видимо, придется начать с парика.

– Зачем? У вас чудесные волосы, которые прекрасно передают вашу склонность к иллюзорному волшебству.

– Угу. Я теперь волшебная на всю голову. Этакая леди-радуга.

– Вообще-то, нет. Цвет ваших волос снова становится прежним. Цветная составляющая будет проявляться только…

Мужчина что-то говорил об активации магии и ее развитии, но я его уже не слушала. Мое внимание было отдано волосам, которые, судя по отражению в витрине, снова светлели и теряли свою радужную яркость. Я задумчиво намотала на палец локон, который за пару минут из малиново-голубого стал снова русым.

Занятненько. И непонятненько. Это что новый вид краски? Самоуничтожающаяся, вроде исчезающих на свету чернил? Хорошо, что она рассосалась не вместе с волосами. Но раз проблема ликвидировалась, мне пора было возвращаться в школу и разбираться, кто же меня в ней так не любит, что испортил первую же прогулку по городу.

Стоило мне взяться за подлокотники кресла, как мужчина протянул мне руку.

– Благодарю.

Я ухватилась за крепкие, горячие пальцы. Помощь была очень кстати.

Голова кружилась. Так сколько времени я провела в отключке? Начну подсчитывать – последние волосы вылезут.

Выглядывать в крошечное окошко я не стала, вместо этого подошла к входной двери, толкнула ее и…

Дальше меня атаковали обещанные галлюцинации.

Карета. Улица. Почему-то не фонарь, а факел. И аптека, стоявшая напротив антикварной лавки, тоже куда-то подевалась. Зато вместо нее появились домики с остроконечными крышами и аккуратными башенками.

– А зачем вам в аптеку? – осторожно уточнил незнакомец, когда я подосадовала на пропажу.

Мужчина стоял рядом и с интересом меня рассматривал. Видимо, я была интереснее улицы.

– За таблеткой от галлюцинаций.

– Вы так и не поняли? Да? – несколько обречённо уточнил мужчина.

– Что сегодня не мой день? Ещё как поняла.

Губы незнакомца тронула полуулыбка. Вроде как и повода для веселья у него не было, а все равно не смог удержаться, потому что я была ну очень забавным собеседником.

Или медленно соображающим.

Подъехавшая к ювелирной лавке карета сошла бы за симпатичную реконструкцию, если бы ее не тащили полупрозрачные, точно созданные из воздуха кони. Когда ближайшая лошадка посмотрела на меня и заржала, я внезапно увидела на ее месте лошадиный скелет.

– Спокойнее, мисс. Я обязательно разберусь с тем, что вы увидели. Точнее, пойму, почему вы вообще видите сквозь иллюзию высшего порядка.

– Хотите сказать, что дохлая лошадка на самом деле в порядке? – осторожно уточнила я.

Мужчина явно хотел мне что-то объяснить, как вдруг нахмурился и приложил пальцы к виску, как если бы его атаковала внезапная мигрень. Дверца кареты распахнулась тоже предельно неожиданно, следом я услышала:

– Аманда, Дойл, меня вызывают в департамент. Поручаю вам отвезти вашу будущую гувернантку домой в целости и сохранности.

– Ну знаете! Я не соглас…

Выразить свое несогласие вслух, как и избежать бесцеремонного заталкивания в карету, у меня не вышло. Неведомая сила меня подхватила, как воздушный шарик, и зашвырнула на мягкое сиденье. Следом раздался щелчок захлопнувшейся двери, и карета тронулась.

Оставалось надеяться, что только она, и моя крыша не поехала следом.

Ах ты ж, черт! Опять галюны?!

Вникать и разбираться я не стала и незамысловато двинула подушкой вороненка с крыльями летучей мыши.

– И-и-и!… – запищал птах, которого впечатало в окно кареты.

– А чего ты светишься?! – выдала ответную претензию я.

Свечение, исходящее от вороненка, было зловеще-зеленушным. Ни малейшей ассоциации с весной, скорее это был мох, выросший на могильной плите.

С сиденья напротив донеслось сдавленное хихиканье. Смеялся мальчик. Девочка, судя по выражению лица, не умела даже улыбаться.

– Зря ты это сделала. Биггидейл тебе отомстит.

– И! – воинственного подтвердил птах, свежеприлепившийся вверх ногами на потолке кареты.

Ну вылитая летучая мышь.

– Бигги демон, – с нежностью поведал Дойл.

– И питается сырым мясом, – с милейшей улыбкой добавила Аманда.

– А я ем на завтрак плохих детей, – хмуро бросила я.

– Без плохих детей вы магию быстро не освоите, – с наигранным сочувствием объявила Аманда.

Биггидейл утвердительно что-то пискнул с потолка.

Отвечать неправильной птичке я посчитала ниже своего достоинства. Вместо этого сосредоточила внимание на детях. Они в свою очередь рассматривали меня. Так и ехали некоторое время.

– Будем знакомиться? – подсказала я, видя, что дети не расположены со мной общаться.

Я уже знала их имена. Девочку звали Амандой, а мальчика Дойлом.

– Знакомиться с нами или с новым миром? – едко поинтересовалась маленькая язва.

– Можем начать с мастера игрушек, если вы поможете мне его найти.

Желание ерничать у девочки тут же пропало. Лицо сделалось замкнутым, как у куклы. Хмыкнув, девочка отвернулась к окну и сделала вид, что разговор со мной ее совершенно не интересует.

Значит, все дело в игрушке. Точнее, игрушка была только вершиной айсберга, прилетевшего мне на голову и наделившего и креативной прической, и новым местом жительства, и, как утверждалось, магией.

Даже солидные математики могут верить в чудеса. Но одно дело скрещивать пальцы на удачу или просить домового отдать потерянную вещь, а совсем другое увидеть настоящую магию. Я ее пока что воспринимала чем-то вроде спецэффектов. Чтобы во что-то поверить, мне нужно было это как минимум пощупать. Главное, чтобы магия не щупала при этом меня.

И все-таки я чувствовала, что с этим мастером, каким-то образом забросившим меня в этот мир, все было не так уж и просто.

Первый вспомнил о приличиях Дойл, он, как взрослый, протянул мне руку и представился:

– Дойл.

– А я Нина, – объявила я, рассудив, что от фамилии Оболенская в этом мире не будет никакого толка. Это же не название известного клана или аристократического рода.

– Нина, – Аманда недовольно сморщила нос. – Звучит, как собачья кличка. Назовитесь, Нинель, что ли.

– Нинель все же лучше, чем кокер-спаниель, – улыбнулась я.

Шутка оказалась непонятна, но Дойл улыбнулся в ответ. Мне уже нравился этот мальчик, точнее, это был настоящий мужичок. Смешливый, непоседливый, но хорошо развитый для своих лет. Хотя в этой паре на правах старшей верховодила Аманда, я видела, что при желании Дойл мог поставить ее на место.

– Так как мне отыскать мастера игрушек? – напомнила о своей проблеме я.

– Мастера невозможно найти самому, – печально развел руками мальчик. – Мастер показывается только тем, кого сочтет…

– Достойным, – быстро подсказала девочка, еще и пихнула брата локтем.

Явно не хотела, чтобы он сболтнул лишнее.

– Хорошо. Будем считать, что я достойная личность. Вдобавок еще и магически одаренная, – добавила я, припоминая, что отец детей был уверен, что я иллюзионист. – Внимание, вопрос: как мне начать пользоваться магией?

– Если надеетесь с ее помощью вернуться домой, то ничего не выйдет, – верно разгадала мой коварный план девочка.

– Раз вы не собираетесь мне помогать, то я найду того, кто не будет вредничать.

И я потянулась к дверце кареты. Сверху тут же раздался протестующий писк, а девчонка так вообще вцепилась в меня, как клещ.

– Вам нельзя уходить! Точнее, выходить. Вы разобьетесь, а дядя потом с нас с Дойлом спросит!

Так значит, тот суровый мужчина весьма привлекательной наружности им не отец? Нет, мне-то без разницы. Просто кусочек информации в копилочку знаний о мире, в котором я не хотела очутиться и из которого мне так просто, увы, не выбраться.

– Хорошо. Я остаюсь. – Я снова откинулась на подушки. – Но при условии, что вы расскажете мне все, что знаете о магии.

– Это несложно! – оживился мальчик. – И расскажу, и покажу. Это Аманда…

И снова девочка ткнула его локтем в бок, причем так сильно, что Дойл ударился головой о стену кареты. Конечно, изнутри она была обита мягкой бархатистой тканью, и мальчик несильно ударился, но я отреагировала на профессиональных рефлексах:

– Аманда, немедленно прекрати обижать брата!

Голос я повысила на минималках, но девочка вздрогнула и изумленно вытаращилась на меня:

– Как вы это сделали? Вы менталист?

– Нет, я учитель. А это профессия, требующая ментальных навыков. Так что, возможно, я менталист.

– Неа. Менталист – это другое. Это как наш дядя, – со знанием дела важно объявил Дойл, потирая голову.

– Так я точно маг? – тихо, даже робко уточнила я.

Я давала судьбе шанс объявить, что она пошутила. Если дети сейчас скажут, что маг из меня примерно такой же, как балерина, я не слишком расстроюсь.

Но дети оставались такими серьезными, что я поняла: опровержение не предвидится, еще до того, как Дойл заговорил.

– Мы видели активацию магии после вашего появления из портала, – важно произнес он. – Дельтран вас принял, посчитав достойной дара.

– Дельтран? – немедленно ухватилась за незнакомое слово я.

– Мир, в котором вы очутились, называется Дельтран, – нехотя пояснила девочка.

– А если конкретнее? Мы же сейчас находимся в каком-то городе.

– Город? Скорее в провинциальной дыре, – девочка презрительно сморщила носик.

– Нас вызвал сюда опекун, потому что Аманда снова распугала всех учителей, – радостно объявил Дойл.

А потом быстро добавил, что городок, в которым их дядя что-то вроде начальника местной службы безопасности, носит название Серые Врата и находится в буферной зоне между светлыми землями и территорией, зараженной тьмой.

Услышав о заразе, я напряглась и сразу напридумывал себе страхи жуткие, но Аманда пояснила, что речь идёт всего лишь о магии, что когда-то просочилась в Дельтран из другого мира и изменила часть его жителей.

– И ты стала темной леди? – с улыбкой поинтересовалась я, решив быть дружелюбной, несмотря на ершистость девочки.

Я заметила, что она очень нервничает из-за меня. Наверняка боится, что дядя накажет. Лучше бы он помог найти мастера игрушек. Тогда бы я вернулась домой и избавила бы их замечательное семейство от многих проблем.

– Хотите сказать, что я во все это вляпалась из-за какой-то магии?

– Почему какой-то? Вполне конкретной. Вы маг иллюзий, – радостно объявил Дойл.

– Не повезло, – печально покивала Аманда. – Ни атаки, ни защиты. Так, всего лишь маг-прислужник.

– Ну хорошо, что прислугой меня не назвала.

– Вообще-то, вы наша новая гувернантка, – важно покивала девочка.

Причем с таким видом, словно меня назначили ее личной рабой.

– А я договор не подписывала. И потом, есть у меня такое ощущение, что у вашего дяди не хватит денег, чтобы оплачивать просмотр за такими чудесными детьми.

– Денег хватит, – уверенно объявил Дойл.

– Вопрос: хватит ли у вас терпения, – сладко пропела Аманда.

Она и не подозревала, что раньше я работала в школе-интернате для спортсменов. Юные дарования считали, что учеба им больше не нужна, а учителя – тем более. А ещё у этих детей была тьма энергии, выносливости и упрямства.

Зато у меня имелось прокачанное воображение и тонна оптимизма. Деткам это только предстояло прочувствовать. Мне же нужно было вот прямо сейчас, не выходя из кареты, получить подтверждение тому, что я маг.

Раз маги – местная элита, то я должна попытаться прямо на старте улучшить свое положение. А дальше меня ждал длинный забег, на финише которого я обязательно вернусь домой. В общем, была бы такой же юной и наивной, как после окончания университета, попадание в новый мир выбило бы у меня почву из-под ног, но у меня за плечами был многолетний опыт работы со спортсменами.

Но дети, сидящие передо мной, на юных атлетов не тянули. Это были нежные аристократические цветы. Аманде на вид было лет одиннадцать, выглядела как юная леди, но я чувствовала: передо мной та самая манипуляторша, что может поставить на уши весь дом, запугать слуг и постараться устроить веселую жизнь неугодной гувернантке.

Мальчик был расположен ко мне дружелюбнее. К нему я и обратилась:

– И как мне проверить свою магию?

– Для начала вам нужно научиться удерживать ее и направлять. Вот! Ловите!

И мелкая зараза без предупреждения кинул мне снежок!

Его я поймала обеими руками и вздрогнула, поняв, что снежок неметериален. Я не чувствовала ни влаги, ни холода. Но в то же время могла удерживать в руках, как объект.

Интересненько.

Я задумчиво подбрасывала снежок на ладони, а учитель во мне радостно потирал ладошки, горя от желания приобщиться к чему-то новому, непонятному и нарушающему все известные мне законы физики.

– Я всего лишь использовал силу своего желания, когда захотел увидеть снежок в руке, – важно произнес Дойл.

– Ага. Всего лишь пара суток на морозе в одних подштанниках, и ты научился воплощать снег, – хихикнула Аманда.

– А почему нужно именно в подштанниках? Юбка не подойдет? – улыбнулась я.

И выяснила, что иллюзионист может воплощать только то, что испытал сам. Дойлу, обладавшему фамильным темным даром, удалось освоить исключительно иллюзорный снег. Что до Аманды, ее магия пока что была запечатана, но юная темная леди с жадностью опытной магички налегала на теорию.

Вот только знаниями она делилась крайне неохотно и сквозь зубы, слово чему-то дико завидовала. Надо бы при случае разузнать. Пока же меня интересовала не девочка, а магия иллюзий.

– Получается, в основе этой магии лежит личный опыт?

– Да, то, что вы когда-либо видели или чувствовали.

– А увиденное в кино считается? – пробормотала я.

После энергичного рабочего дня меня всегда тянуло взяться за осиновый кол, то есть, за тот самый клин, которым можно вышибить любой стресс. Моим колом стали фильмы ужасов.

– Не знаю, что такое кино, – заметно расстроился Дойл.

– Кхм… А театр у вас есть?

– Ни один театр не может сравниться с яркостью иллюзорных образов, – надменно произнесла Аманда, явно намекая, что фигня мой опыт.

Это она ещё лицо Фредди Крюгера не видела. С другой стороны, Дойл упоминал про личный осязательный опыт, а его у меня, скромного учителя математики и теоретика, было маловато.

Придется приобретать. И желательно без ущерба для здоровья. Умирать или калечиться во славу магической науки я точно не собиралась. Моя интуиция могла сколько угодно намекать, что обладание магией может стать существенным бонусом и повысить мой статус в этом мире, но толку от статуса, если он не поможет мне вернуться домой?

Поэтому я сосредоточилась на главном. Для начала мне следовало увидеться с мастером игрушек, который был явно не прочь поиграть с чужими жизнями. Да, поговорить с ним мне было нужно все непременно. Понять бы ещё, как его найти.

И тут в руках девочки блеснула знакомая красная штуковина. Аманда начала подкидывать ее на ладони, как Дойл, игравший с иллюзорным снежком. Вот только снаряд Аманды был точно не иллюзорным. Это была та самая гадость, что сначала ударила меня в лоб, а потом переместила в другой мир!

– Покажи! – я требовательно протянула руку.

– Попробуй отними, – едко бросила малявка с большим пробелом в воспитании.

– Делать мне больше нечего. Просто учти, я при первой же возможности скажу лорду-протектору, что дрянь, обеспечившая мне перемещение в ваш мир, находится у тебя. Уверена, вы ему соврали, что ёлочная игрушка исчезла.