Прогулки по лунным дорогам

Сосредоточил внимание на вибрациях, которые уже начали разрывать невидимые нити. Гул в ушах усиливался. Сама собой начала подниматься рука, затем вторая.

Хлопок.

Невесомость.

Я лечу.

Подобно воздушному шару я оторвался от тела, прошёл сквозь крышу автомобиля и взмыл в небо.

Тьма рассеялась. Внизу раскинулись бесконечные сибирские леса, разрезанные серой лентой дороги. Старенький тёмно-синий «Аккорд» уносился вдаль, а вместе с ним уносилось и моё опустевшее тело.

Мягко, словно на парашюте, я приземлился на асфальт. Машин на дороге не было.

– Мириам.

Ответа не последовало.

– Мириам!

И вновь тишина.

– Да и чёрт с тобой.

Я начал неторопливо тереть ладони и ходить вперед-назад. Во снах нельзя останавливаться ни на секунду, иначе всё может закончиться потерей осознанности.

Место было не знакомо. Старая разбитая трасса, вокруг дремучий еловый лес с перекошенными деревьями. Засохшие ветки извивались, превращались в серые волосатые лапы, тянущиеся отовсюду. Небо кружилось чёрными, как уголь, тучами.

Нет. Так дело не пойдёт. Я закрыл глаза и представил яркий луч солнца, разгоняющий мрак. Ничего не произошло.

– Не понял…

Усилие воли. Я призываю огонь. Я призываю свет. Силой мысли разгоняю тьму.

И вновь неудача.

– Что за хрень, Господи…

Издалека донёсся женский крик. Я вздрогнул и отвлекся. В ту же секунду всё закрутилось в жидком сером водовороте, раздались грозовые раскаты, засверкали молнии.

Картина переменилась.

Я стоял на холме посреди высокой травы. Вокруг белое марево. Рядом покосившийся деревянный крест в человеческий рост.

Чьи-то шаги внизу.

– Кто здесь?! – прокричал в туман.

Слова утонули в сырой молочной завесе. Небо всё так же чернело над головой. Стало жутко. Мириам, слышишь меня? – прошептал. – Мне не помешала бы твоя помощь…

– Иди сюда… – донёсся голос из тумана.

– Мэри?

– Иди сюда…

Нет. Это не голос Мириам.

– Кто ты?!

Тишина. В тумане промелькнул и скрылся чей-то силуэт.

– Кто ты?! – повторил я.

Раздался девичий смех.

– Назовись!

Смех закружился в белой дымке, приближаясь ко мне по спирали. Так быстро, словно его владелица летела над полем, не касаясь земли.

– Приказываю назвать своё имя! – заорал я.

Тишина.

Оглушающий крик над самым ухом:

– Настасья! Настасья! Настасья!

Чьи-то руки схватили сзади за плечи, оторвали от земли и потащили к небу. Серый водоворот. Реальность поплыла, как растаявшее желе. Гул и мрак.

Издалека донёсся бархатный голос, но я не разобрал слов. Боль. Звонкая пощечина вернула мне зрение и слух.

– Зачем ты заговорил с ней?!

– Мириам…

– Зачем ты заговорил с ней?!

– Это была…

– Знаю. Скажи, зачем ты заговорил с ней?

Я осмотрелся по сторонам. Вокруг всё тот же тёмный дремучий лес. Искореженные скелеты мертвых елей.

– Где мы?

– Ответь на вопрос, мой мальчик!

Я подозрительно взглянул на девушку. Она стояла, наклонившись надо мной посреди леса. В длинном белом платье с зелёным поясом.

Ни одной фиолетовой вещи. Это не Мириам.

– Вот же догадливая сволочь, – прошипела ведьма, превращаясь в старуху.

Она накинулась на меня, как хищник, схватила острыми когтями, рванула вверх. Но в ту же секунду вспышка бледно-голубого света ударила в лицо колдуньи, заставив её завизжать от боли.

– Убери руки. Он мой.

Упавшая ведьма вскочила и на четвереньках побежала прочь. Прижавшись к сухому дереву, она скрючилась и спрятала голову, боясь взглянуть на женщину в фиолетовых одеждах.

Волосы Мириам вились, порываемые грозовым ветром. Она стояла, распрямив спину, объятая лунным светом.

– Сгинь! Сгинь! Сгинь! – в панике кричала ведьма, отмахиваясь от моей подруги.

– Не смей даже прикасаться к нему.

Голос Мириам был всё также прекрасен, но теперь звучал по-другому. В нём появились металлические нотки серебра, отблески абсолютной власти.

– Сгинь! Сгинь, Марена!

Мириам прошла мимо меня, приблизившись к старухе.

Ведьма заскулила и ещё сильнее сжалась, задрожав всем телом.

– Сгинь, нечистая! Ты проклята! – закричала она.

Я в недоумении уставился на ведьму. «Нечистая»?

– Не слушай эту каргу, Полянский, – не оборачиваясь, произнесла Мириам, – она уже сгубила две невинные жизни.

Нет! – завизжала старуха. – Ты не имеешь права! У меня договор с твоим хозяином!

Мириам улыбнулась.

– У меня есть лишь один хозяин, – сказала она, – тот, которого ты пыталась убить.

– Ты лжешь, Марена! Сгинь! Лукавая!

– Мириам, что происходит? О чём она говорит?! – закричал я. Чёрные тучи над лесом разразились грозой, подул штормовой ветер, склоняя к земле мёртвые ели. Одно из деревьев не выдержало и с громким треском сломалось. Покорёженное бревно пронеслось мимо, подхваченное ураганом.

– Я сказала, не слушай её! – повернулась ко мне Мириам. – Это лярва!

– Кто?

– Лярва, идиот! Напряги мозги и вспомни!

Ведьма воспользовалась секундным замешательством. Словно блоха, она прыгнула в сторону, поймала сорванную ветром ветку и, оседлав её, взмыла в воздух.

– Чёрт! Чёрт! – выругалась Мириам. – За ней!

– Ваши документы, – произнёс незнакомый голос.

– А-а! – в отчаянии застонала Мириам. – Ты идиот, Полянский!

Слова Мэри начали уплывать куда-то вдаль, и я почувствовал, как меня засасывает серый водоворот.

* * *

– Ваши документы, – повторил старший лейтенант.

– Сейчас, погоди, браток, – сказал Игорь, роясь в бардачке, – где-то здесь были. А, вот они! Нашёл, держи.

Полицейский, одетый в жёлтый светоотражающий жилет, принял из рук водителя помятый файл с бумагами. Достал права, затем страховку.

– Почему нарушаем, Игорь Юрьевич?

– Тороплюсь, начальник. К матери в Кедровый еду. Совсем заплохела, родная. Боюсь не успеть.

Старлей оторвал взгляд от документов, внимательнее присмотрелся к водителю. Затем посмотрел на меня.

– А это? – махнул он рукой в мою сторону. – Сын?

– Да не! Паренька на дороге подобрал. Автостопщик. Вон и рюкзак сзади лежит.

– Можно ваши документы, молодой человек?

– Мои? – спросил я заспанным голосом.

– Да.

– А на каком основании? А впрочем… – я вспомнил, что в данный момент Игорю грозит лишение прав. – Вот, держите.

Я протянул старлею свой паспорт.

– Полянский Юрий Олегович, зарегистрирован в Красноярске. Понятно… Возьмите.

– Ну так что, браток? – спросил Игорь, – отпустишь?

– К матери, говоришь…

– Ага. К ней родной.

– Адрес матери, быстро ответь.

– Поселок Кедровый, улица Партизанская, дом шесть.

– Чем болеет?

– Рак у неё. По женской части, ну понимаешь… Сказали, пару дней…

– Понимаю.

Старший лейтенант в раздумьях посмотрел куда-то в сторону, постучал документами по ладони.

– Ладно. Езжай, – он отдал файл Игорю, – только не гони. Ты ведь не себя, ты людей на дороге подставляешь. И второй раз так не повезет, заберут права.

– Спасибо, браток, – Игорь пожал руку полицейскому, – даю слово, девяносто шесть, не больше.

– Девяносто.

– Окей. Спасибо ещё раз.

– Всего доброго.

Игорь завёл машину, и мы поехали дальше. Мой спутник и вправду сдержал обещание, и больше ни разу не превысил скорость.

– Вот есть же отзывчивые люди, Юра. Повезло нам. Порядочный мужик оказался, даже про деньги не заикнулся.

– Игорь…

– А?

– А про мать, это правда?

– Правда, – грустно усмехнулся водитель, кивнув. – Только давай не будем об этом. В конце концов, всё уйдем рано или поздно. Главное, чтобы при жизни люди вокруг настоящие были. Как этот старлей. Да, Юра… Все там будем. Главное – не жить прошлыми обидами.

Я промолчал в ответ.

Открыв окно старенькой «Хонды», я достал последнюю сигарету, подкурил и задумался, глядя на проплывающие мимо пейзажи. Думал я не о добром полицейском, и даже не о своём странном сне. Я вновь и вновь прокручивал в голове тот разговор в придорожном кафе. Теперь слова Игоря воспринимались совсем иначе.

* * *

– А блин, блин, блин! Полянский, я тебя обожаю! Ты записал адрес?

– Не переживай, я запомнил.

Я присел на капот машины, переложил телефон к другому уху, и зубами стянул пленку с новой сигаретной пачки.

– Юра…

– Да?

– Ты сумасшедший, ты в курсе?

– Ты даже не представляешь, насколько близка к истине.

– Блин, блин! До сих пор не могу поверить! Я уже говорила, что обожаю тебя?

– Да.

– Потому что так и есть. Жду с нетерпением, Юра. Я так соскучилась.

– Я тоже, Ир. Скоро буду.

– Обожаю тебя, Полянский.

Я улыбнулся и повесил трубку. Посмотрел в небо.

Было также безоблачно, но жара понемногу спадала. Солнце клонилось к горизонту. Мы стояли на въезде в город, остановившись в тени деревьев. Позади неспешно ползла зеркальная гладь Томи. Возможно, река произвела бы на меня впечатление, не проживи я до этого три года в Красноярске, где разлился величественный Енисей.

С первого взгляда Томск мне понравился. Не слишком шумно, повсюду зелень и старинная архитектура. А самое главное, на улицах до неприличия много соблазнительных девушек. Город студентов, что ещё от него ожидать?

– Игорь.

– А?

– Спасибо большое.

– Да фигня вопрос, – махнул рукой мой спутник. – Дальше сам доберёшься? Может тебя подбросить до подруги?

– Не стоит, ты и так очень помог.

– Ну как знаешь.

Игорь присел рядом. Прощаться не хотелось, поэтому мы закурили, чтобы выиграть ещё пару минут. Мы молча наблюдали за тем, как толпы студентов залазят в старенькие пазики. Рядом целовались парочки и гуляли семьи с колясками. Повсюду кипела жизнь, доносился смех и, казалось, что в этом городе живут лишь те, кто ещё молод и полон сил.

– Эх… завидую я тебе, Юра, – сказал Игорь.

– Почему?

– У тебя вся жизнь впереди.

Я помолчал немного, а потом всё-таки не выдержал:

– Слушай, Игорь.

– А?

– Тебе из пенсионного не звонят по ночам? Не умоляют, чтобы ты уже сдох, наконец?

– Э-э-э… чего…нет.

– Ну тогда заканчивай говорить так, словно из тебя песок сыплется.

Игорь засмеялся. Он спрыгнул с капота и потрепал меня за волосы.

– Знаешь, не теряй дерзости, Юра. Серьёзно, пусть тебе и будет порой нелегко, но зато спустя годы, оглядываясь назад, ты ни разу не пожалеешь, что где-то не дожил, где-то не досмеялся. Только насчёт матери подумай, хорошо? Хорошо, – кивнул я.

– Молодец. Верю в тебя.

Я понял, что настал момент, когда наши пути должны разойтись. Спрыгнув с машины, подошёл к Игорю и с громким хлопком пожал ему руку. Игорь дружески похлопал меня плечу и произнёс:

– Ну что? Удачи тебе в путешествии, Юра.

– Спасибо. И тебе легкой дороги. Я подумаю над твоими словами, обещаю.

Мой спутник улыбнулся, ещё раз потрепал меня за волосы и сел в машину. Махнув рукой, он развернулся и поехал к выезду из города, посигналив на прощание.

– Удачи на дорогах, Игорь, – произнёс я вслед.

* * *

Мне повезло. В автобусе оказалось мало людей. Это было удачей, ведь я не хотел, чтобы меня и в самом деле приняли за сумасшедшего, который разговаривает с пустым сидением.

Мириам поправила непослушный локон, и вытянула ноги, положив их рядом со мной.

– Ты правда забыл, кто такие лярвы? – спросила она.

– Ты ведь знаешь.

– Знаю. Но я надеялась, тебе станет стыдно за свою дырявую память, и ты моментально всё вспомнишь.

– Отчаянная надежда.

– Ты читал об этом год назад. Дух злого человека, который умер молодым. Настасья была такой.

– Откуда ты знаешь?

– Юра, в твоих снах я способна творить удивительные вещи.

– О, несомненно! – расплылся я в улыбке.

– Не в том смысле.

Девушка сохранила серьёзный вид, но я заметил, как дрогнули уголки её губ.

– Речь о другом, – продолжила она, – в твоих снах я вижу насквозь не только тебя, но и всех сущностей, что кружат вокруг. Ну, кроме Минервы, разумеется. Её сознание закрыто, как бы я не пыталась пробиться.

– Было бы здорово, если б у тебя получилось. Тогда мы бы знали, где искать Рецепт.

– Согласна, но сейчас речь не о ней. Видишь ли, теперь в твоих снах поселилась ещё одна сущность и мне это очень не нравится.

– Настасья?

– Скорее то, что под неё маскируется. Трудно объяснить… У тебя слишком яркая фантазия, Юра. Ты создаешь сущностей, стоит лишь тебе в них поверить. Я – тому доказательство. Разговор с Игорем нарисовал новый образ, и стоило тебе уснуть и приоткрыть завесу… В общем, ты сам все видел. Я попыталась поймать её по горячим следам, позволила максимально приблизиться. Но чертов гаишник всё испортил.

– Так значит… Черт, Мириам! Вот почему ты не пришла на зов! Ты ловила её на живца? На меня?

– Да, – ничуть не смутилась девушка, – а как думаешь, ради кого я это делала? Пойми ты, те двое солдатиков, про которых рассказывал Игорь, не были насильниками. Они были жертвами, необходимыми для перехода силы от одной ведьмы к другой. Представляешь, насколько опасна эта стерва?

– Постой. Ты ведь только что сказала, что это ненастоящая Настасья.

– Была ненастоящая. А теперь… Чёрт, Полянский! Ты ведь всё знаешь. Или хочешь сказать, я тоже ненастоящая?

– Нет, просто…

– Просто не тупи, хорошо? И послушай меня. Ты под ударом, Юра. Я не смогла остановить её сразу. Теперь она знает, кто я на самом деле, и будет куда осмотрительнее. До тех пор, пока мы её не поймаем, каждый твой сон – это поле боя, на котором ты можешь остаться.

От слов Мириам мне стало не по себе. Не очень приятно понимать, что стоит тебе закрыть глаза и чуть задремать, как в ту же секунду ты можешь оказаться в когтях мёртвой ведьмы. Я слишком хорошо помнил ночные кошмары, преследовавшие меня до тех пор, пока не появилась Мириам. Меньше всего хотелось снова пережить те мгновения липкого ужаса.

Я отогнал дурные мысли и постарался думать о чём-нибудь приятном. О сестрёнках. О том, как два года назад мы вместе с мамой провожали их в первый класс на школьной линейке. Школа… А ведь и с ней связано столько милых сердцу воспоминаний…

– Пойми, Полянский, теперь ты должен быть предельно аккуратен в собственных сновидениях. Осторожнее с желаниями и, главное, не теряй осознанности. В обычных снах я не всегда могу прийти к тебе на помощь, потому что…

Мириам вдруг замолчала. Она отстранилась от меня, сложила руки на груди и уставилась в окно с безразличным видом.

– Впрочем, тебе это не интересно, – холодно бросила она.

Я удивленно вскинул брови.

– Не понял. Что случилось? С чего ты взяла?

– С твоей головы, Полянский. Твои мысли заняты совсем другим. Точнее другой.

Я беззвучно выматерился. Как же это тяжело – иметь подругу, знающую о тебе абсолютно всё.

– Поговорим в другой раз, – спокойно продолжила Мэри, – я всё понимаю, мой дорогой. Тебе хочется помечтать о своей школьной шлюшке. Вспомнить её милую ржавчину на голове и мятую юбку, мокрую от каждого прикосновения. Помечтай, мой дорогой. Помечтай.

– Мириам, ну что за детский сад. Ты же знаешь…

– Да, знаю-знаю… Разве я говорю что-то против?

– Ты ревнуешь, да?

Мириам прыснула, продолжая бесцельно смотреть в окно. Мне вдруг стало весело, и я не смог сдержать довольной улыбки.

– Нет, ну вы только взгляните! Роковая женщина, непокорная Мириам! А губки дует, как обиженная восьмиклассница. Хочешь поговорить об этом?

– Заткнись, Полянский.

– Нет-нет, Мэри. Мы обязательно должны обсудить проблему, – продолжал смеяться я. – Возможно там, глубоко под сердцем, тебя что-то тревожит. Какой-то червячок сомнения…

– Полянский. Если твой червячок тебе ещё дорог, лучше закрой рот.

– Ага. Угрозы. Это верный признак душевного дисбаланса и расшатанной…

Я не договорил. Мириам исчезла на мгновение. Не успел я покачнуться от подзатыльника, как она вновь сидела передо мной, скрестив руки и уставившись в окно.

– Ай, чёрт! Это нечестно.

– Зато эффективно, – ответила девушка.

– Что за варварская слабость к физическому насилию?

– Не знаю. Лучше спроси об этом у своей рыжей шлюшки.

– Да хватит уже, Мириам! Перестань называть Иру так. Да, она – любвеобильная девушка. И очень раскованная в этом плане. Просто она…

– Слаба на передок. Шлюшка. О чём и говорю.

Я глубоко выдохнул и покачал головой.

– Серьёзно. Хватит. С чего ты вообще взяла, что у меня с Ирой что-то будет? Наши школьные приключения давно в прошлом. Три года, Мириам! За это время люди сильно меняются. Мы с ней теперь почти не знаем друг друга. Всего лишь одноклассники и далёкие приятели.

Моя подруга язвительно усмехнулась.

– Мириам. Ты ревнуешь?

– Нет.

– Тогда почему я чувствую запах грозы?

Девушка, наконец, повернулась ко мне и посмотрела в глаза.

– Полянский, – мягко произнесла она, – успокойся и отстань от меня. Хочешь её взять – бери, пожалуйста. Мне всё равно. Я тебе не жена, чтобы держать на привязи и давить каблуком. Мне глубоко наплевать на всех девок, с которыми ты развлекаешься. Я понимаю, молодое тело требует женщин, а я не могу отдаться тебе в полной мере. Поэтому не оглядывайся на меня, делай, что хочешь.

– Ты не ответила на вопрос.

– Чёрт, какой ты душный. Да, я зла! Но не потому что ревную тебя к этой твоей Ире, а потому что сама не могу оказаться на её месте. Господи, Полянский, неужели не понятно? Я просто завидую ей.

– Так вот в чём дело.

Да, именно в этом.

Мириам вновь отвернулась и продолжила разглядывать проплывающие мимо здания, фонари и рекламные щиты. Она была абсолютно спокойна.

Мне вдруг пришла в голову любопытная идея. Я не удержался и осторожно начал:

– Слушай, Мириам. А если…

– Я испепелю эту рыжую стерву в адском пламени. Сны – это мои владения.

Больше вопросов у меня не было.

* * *

Я стоял в обшарпанном подъезде, рассматривая металлическую дверь квартиры. Адрес вроде был правильный.

Поправив лямку рюкзака, глубоко выдохнул и постучал. Через пару секунд по ту сторону раздались лёгкие шаги. Щёлкнул замок. Дверь широко распахнулась.

Слова приветствия застыли на моих губах. Мириам, как всегда, оказалась права. Для сновидений сегодня ночью не останется времени.

Огненные волосы Иры были распущены. Распущенным был весь её вид. Одежда скорее подчеркивала, а не скрывала откровенные места – джинсовые шорты были бессовестно коротки, а из-под белой майки выглядывал край бюстгальтера. Тонкая золотая цепочка струилась вниз, и липнувший к коже медальон заставлял смотреть далеко не в глаза девушки.

Ира заметила мой взгляд и лукаво улыбнулась.

Она прыгнула на меня, повиснув на шее, и стиснула в объятиях, уткнувшись носом куда-то под ухо. Её горячее дыхание сладким импульсом прошло по телу, спустившись в низ живота. Я ощутил молочный запах взвившихся рыжих волос, обжигающий поцелуй на шее. В следующую секунду меня схватили за края рубашки и насильно втащили в квартиру.

Дверь в подъезд осталась открытой. Нам было не до неё.

Собирая углы шкафов и сбивая вешалки, мы закружились по коридору, тесно прижавшись друг к другу. Запах миндаля. Пламя, рвущееся наружу. Я скинул мешающий рюкзак и придавил Иру к стене. Она судорожно вдохнула, задрожала и растеклась по рукам подчинившись. Покорность, с которой Ира отдалась мне, взорвала последние остатки разума, и весь мир вокруг стал неинтересным.

Позже я так и не смог вспомнить, в какой именно момент мы оказались в спальне.

* * *

Я сладко откинулся на кровати, освободив из объятий взмокшее тело Иры. Девушка лежала на спине и пыталась успокоить дыхание, на её лице сияла блаженная улыбка. Наконец, Ира повернулась, нежно погладила мои растрепанные волосы и произнесла:

– А ты умеешь здороваться.

– А ты умеешь быть гостеприимной, – ответил я, и мы засмеялись.

– Блин! Мы не закрылись!

Голая она вскочила с кровати и на цыпочках побежала в коридор. Я услышал, как хлопнула входная дверь, и щёлкнул замок. Через мгновение Ира вновь вошла в спальню. Прислонившись плечом к дверному косяку, она разглядывала меня, изучая во всех подробностях.

– Ты изменился, – сказала она, – стал более мужественным.

– Ты тоже, Ир.

– Стала более мужественной? – улыбнулась подруга.

– Тоже изменилась.

– Правда? И в чём же?

– Ты теперь такая… взрослая что ли.

– Да уж, комплименты, я гляжу, ты так и не научился делать. – засмеялась Ира. – Кто же напоминает девушке про её возраст?

– Эм… не знаю. Только полный кретин?

– Ага. И Юра Полянский.

– В принципе, одно и то же, – добавил я.

Ира улыбнулась.

– Ну хоть с самокритикой всё в порядке, – сказала она. – Пойдем, на кухню. Я приготовлю ужин.

– Я сначала в душ, хорошо? Весь день по жаре, а в конце и вовсе в пламя.

– В конце? – на лице Иры появилась лукавая усмешка. – Ну уж нет, Юра. Ты так просто не отделаешься. Мой ночлег тебе ещё придётся заслужить.

– Жаль, не во всех гостиницах такие тарифы, – сказал я, и мы снова засмеялись.

* * *

Джаз лился из старого приёмника вперемешку с шипением радиопомех. На включенной газовой плите шкворчала сковородка, стреляя брызгами масла. Стиральная машинка, которая из-за недостатка места тоже оказалась на кухне, неторопливо крутила мои вещи, гипнотизируя монотонным ритмом.

На стилизованных под камень стенах висели плакаты Луи Армстронга, Чарли Паркера и ещё каких-то незнакомых мне чернокожих мужчин. У всех были надуты щеки, в руках труба или саксофон.

Ира поставила передо мной чашку свежесваренного кофе.

– Бывший парень подсадил, – сказала она, заметив мой взгляд, – пожалуй, любовь к джазу – его единственная положительная черта.

– Парень? Ты с кем-то встречалась?

– Ну да. А тебя это удивляет?

– Нет-нет, почему. Просто ты была всегда такая… эм…

– Шлюшка? – лукаво улыбнулась девушка.

Глубоко на бессознательном уровне я ощутил, как прямо в этот момент где-то громко захохотала Мириам.

– Ну… – замялся я, – не то, чтобы шлюшка… скорее… я бы сказал… Чёрт. В общем, да.

Я уже предвкушал вагоны ядовитых подколок, которые непременно обрушатся на меня при первой же встрече с язвительной черноволосой галлюцинацией.

Ира же нисколько не обиделась на грубое признание. Она лишь пожала плечами и, запрыгнув, уселась на стиральную машинку.

– У нас были свободные отношения, – сказала она, – других я в принципе не признаю.

– То есть вы…

– Ага. Спали с кем хотели и когда хотели. Классная штука, скажу я тебе.

– Эм… ну да. Звучит неплохо, – неуверенно согласился я.

– Да нет, Юр, ты не понял. На самом деле фишка вовсе не в том, чтобы безнаказанно падать в постель с первым встречным. Хотя и это, безусловно, здорово. Но всё-таки главный плюс – это отсутствие ревности. Как можно ревновать человека, если вы заранее договорились об изменах? Нет, даже не так. Это ведь и изменой назвать нельзя. Измена – это предательство. Но если твой парень не против того, чтобы ты спала с другими мужчинами, разве это будет предательством?

– Нет.

– Разумеется, нет. Когда убиваешь в себе чувство собственничества, всё становится гораздо проще. Появляется настоящее доверие.

– Даже так?

– Ага. Подумай сам, в любой паре половина всех ссор происходит из-за того, что один подозревает другого в неверности. Люди отчитываются друг перед другом. Злятся, если не получают доказательств любви. Но ведь согласись, Юрка, любовь не нуждается ни в каких доказательствах.

– Соглашусь.

– Ну вот. А когда люди относятся к этому проще, то и физическая близость теряет сакральный смысл. Ну переспал мой парень с кем-то этой ночью, и что? Я знаю, что утром он уже будет у меня. А если я попрошу, то и в ту же ночь. Потому что, несмотря на всю сексуальную свободу, любит он меня одну. И тогда, вместо глупых ритуалов, завязанных на принадлежности друг другу, между людьми появляется настоящая близость – духовная. Ты доверяешь ему, понимаешь с полуслова, не пытаешься переделать под себя и держать на коротком поводке. И он, в свою очередь, знает, с кем я по-настоящему счастлива.

– Кругом одни плюсы, – с сарказмом заметил я.

– А разве нет? – пожала плечами Ира, – ты получаешь свободу и разнообразие, а платой за это оказывается отсутствие ревности. По-моему, отличная сделка.

– И общественное осуждение.

– К хуям общественное осуждение! – взмахнула руками девушка. – Какое мне дело до того, что говорят эти старые бабки на лавочке у подъезда? Шлюха? Да, блин, называйте, как хотите! Это моя жизнь и лишь я выбираю, что мне нравится, а что нет. И вообще, кто сказал, что многочисленные половые связи – это плохо? Человек, не слышавший про контрацепцию? Нет, разумеется, если ты безответственная дура, которая уверена, что в третьи лунные сутки забеременеть нельзя, а венерические заболевания передаются только по пятницам, то тебе не то, что свободные отношения, тебе, блин, железный засов между ног вешать надо. Но, если ты взрослый человек, которые способен нести ответственность за собственные поступки и отдавать отчёт своим действиям, то почему ты обязан всю жизнь спать лишь с одним человеком? Это всё равно, что прийти в загс и написать в их дурацкой книжке: «торжественно клянусь, что отныне буду есть только борщ». А потом, если ты, не дай бог, решил попробовать солянку, то общество тут же назовет тебя аморальной тварью. «Нет, вы видели? Она ест направо и налево! Вчера, пока борщ готовился на плите, она, сука бесстыжая, сожрала лист салата! Представляете?! Прямо на той же кухне!»