Лишняя принцесса. Право первой ночи

скачать книгу бесплатно


– На следующий урок вы придете с газетами, лучше разными, договоритесь между собой, чтобы не повторяться… Выберите там несколько статей для обсуждения в ключе – что бы сказал историк будущего, наткнувшись на эту статью…

Рэй подошел к столу, возле которого сгрудились над списком газет одноклассники, и не вчитываясь чиркнул свое имя рядом с одной из строк.

– Рэй, пойдем после уроков за газетами? – нагнал княжича в коридоре Эрлан, который приходился Рэю кузеном.

Рэй молча кивнул.

– Ты чего такой вареный… задумчивый, – поправился Эрлан и помахал испачканной чернилами ладошкой перед лицом приятеля.

Рэй слегка поморщился.

– Опять про свою Золотую империю думаешь?

– Я не могу о ней не думать, – ответил Рэй, когда они вышли в одну из рекреаций и забрались там с ногами на широкий подоконник, их излюбленное место. – Там ведь люди живут…

– Ну, вот именно – живут. Если бы их не устраивало, давно бы скинули власть, и дело с концом, как друавы, они вообще без правителя обходились, или законы новые приняли, как это у нас было.

– Ну ты сравнил, – хмыкнул Рэй, – еще б божественную историю вспомнил, о первых людях, тогда вообще никаких князей и королей не было.

– Ну в самом деле, Рэй! Сдалась тебе эта отсталая империя! – продолжал настаивать Эрлан. – Это же тебя лично не касается.

– Мой отец говорит, что из человека, который закрывает глаза на чужую беду, хорошего правителя не выйдет, – закончил разговор Рэй, спрыгивая с подоконника.

– Так мне править точно не придется, – справедливости ради заметил Эрлан. – Да и тебе тоже, коли на то пошло.

– Ладно… – не стал спорить княжич. – Пойдем, что ли…

Вдоволь набегавшись на уроке физического развития, мальчики пообедали в школе и пошли в библиотеку. Библиотекарь, мужчина средних лет с узким задумчивым лицом, положил перед ними целую стопку газет, и приятели начали их разбирать.

Рэй вытянул из вороха прессы “Что нового?”, начал перелистывать страницы, наскоро пробегая заголовки и абзацы, пока его взгляд не споткнулся о рубрику мировых новостей.

“…прошла традиционная “казнь чести”. Потерявшая невинность лишняя принцесса, возраст которой составлял всего тринадцать лет, была обезглавлена на Старой площади Краммара. Напомним, что законы Золотой империи суровы и не подразумевают никакого рассмотрения обстоятельств. Но даже такая страшная кара не останавливает современную молодежь в желании скорее приобщиться ко взрослым развлечениям…”

– Рэй! Что с тобой? Ты весь белый, – испуганно воскликнул Эрлан, и встревоженный библиотекарь заспешил к их столику со стаканом воды.

“Тринадцать лет. Значит, это не Мира,” – подумал Рэй, но буквы перед глазами словно в чехарду играли. Тринадцать лет! Как ему или его друзьям и соученикам. Каково это – быть поруганной и казненной тогда, когда вся жизнь манит и зовет вперед, словно широкая, светлая дорога?

– Я в порядке, – прошептал бледный, словно привидение, княжич и отмахнулся от принесенного стакана. – Не беспокойтесь. Вот этот номер – на меня запишите, ладно?

Эрлан скосил глаз на страничку и прочитал: “Жестокая казнь в Золотой империи”. Да уж, у Рэя прямо навязчивая идея какая-то.

– А мне – вот этот. – Эрлан взял толстый номер “Вестника”, решив, что выберет статью дома. Его очень, очень беспокоила странная зацикленность кузена.

Электрический трамвай, недавно пришедший на смену конке, домчал Рэя до дворцовой площади. Мальчик отправился к себе, просидел в своей комнате до самого ужина, машинально делая уроки. Он открывал одну книгу за другой и словно забывал, зачем учебник был раскрыт. Когда наступило время вечерней трапезы, княжич поел без особого аппетита и снова сел за книги, поскольку не выучил почти ничего из заданного.

Княгиня, не обнаружив сына в его спальне, кликнула слуг и узнала, что княжич до сих пор в комнате для занятий. Она направилась туда.

Мария слегка стыдилась того, что она так много внимания уделяет младшему сыну – самому любимому, чье рождение стало для нее счастливой случайностью, несмотря на все перенесенные муки и долгое восстановление после трудных родов. Пусть мать привыкла считать его ребенком, но все же Рэй превращался из малыша в подростка, и старшие сыновья в его возрасте уже не были настолько с ней близки. Укоряя себя, что избалует Рэя, Мария не могла отказаться от этих задушевных бесед с сыном по вечерам, с легкой грустью ожидая неизбежного: ее мальчик вырастет во взрослого, самостоятельного мужчину, у него появятся свои секреты и даже любовные похождения…

Застав сына, распластавшегося лицом прямо по заваленному тетрадями и книгами столу, княгиня почти невесомо погладила его по голове и осторожно потеребила за плечо.

– Вставай, мой мальчик, – сказала она нежно.

Рэй захлопал сонными глазищами. На щеке у него краснела полоса – след от корешка пухлой тетради, на лбу синело пятнышко чернил. Это смотрелось совершенно уморительно, и даже сопровождавший княгиню лакей еле сохранил невозмутимое лицо, удержавшись от улыбки.

– Ты так засиделся, – продолжала мать, умиляясь от выражения заспанной рожицы сына. – Ты что-то не мог понять в заданных уроках?

– Разберусь. – Рэй подавил непрошенный зевок и стал складывать тетради в стопку.

– Если тебе что-то непонятно, ты всегда можешь спросить у господина Сарена. – Княгиня произнесла имя одного из дворцовых учителей, нанятых для помощи детям в учебе.

– Я сказал, что разберусь, – огрызнулся Рэй.

– Ну знаешь ли… – Глаза матери сузились. – Я вижу, что ты на что-то или кого-то сердит, но это не значит, что надо выплескивать свою досаду на меня.

– Прости, мам, – повинился Рэй и бросился обнимать ее.

– Может быть, – сказала Мария, но в ее голосе уже не осталось и тени того холодка, с которым она произносила предыдущую реплику. – А теперь пойдем, я уложу тебя спать, и ты мне расскажешь, если хочешь, что тебя так беспокоит.

– Ладно, только соберу книги на завтра. – Рэй выпутался из рук матери, подошел к столу и протянул ей газетную страничку.

Пока мальчик запихивал книги в кожаный ранец, глаза княгини пробежали по строкам статьи. Первым порывом женщины было скомкать газетный лист, но будучи важной государственной персоной, она давно научилась не показывать поспешных реакций, особенно если дело касалось прессы. Тем не менее, когда сын, закончив сборы, подошел к матери, на ее лице была довольно брезгливая гримаса.

– Если тебе она не нужна, я заберу ее, – сказала Мария.

– Я взял ее из библиотеки, – на всякий случай напомнил Рэй. – Мам, я боюсь за Миру.

– Мы что-нибудь придумаем, – попыталась утешить его мать, хотя сама она не была уверена, что здесь можно чем-то помочь. Надо поговорить с мужем, решила княгиня. Она привыкла обращаться к нему со всеми своими затруднениями, и еще не было случая, чтобы супруг не смог подсказать или помочь с непростым решением.

Мать уложила своего мальчика спать и ушла к себе, но отвратительные как по смыслу, так и по форме подачи строчки не выходили у нее из головы. Бедная девочка! Что за варварство в наши просвещенные времена! Княгиня содрогалась от одной мысли о том, что где-то матери регулярно оплакивают своих несчастных дочерей, не в силах защитить их от грубого произвола похотливых самцов. Сама она благодарила судьбу: ее собственным детям не грозили ни нужда, ни насилие, но как быть тем несчастным матерям, у которых суровые законы отнимают их дочек? Княгиня, мягкая и кроткая с виду, в вопросах защиты детей становилась настоящей тигрицей, но на соседнюю страну ее власть не распространялась.

Она долго ждала мужа, но так и уснула, не дождавшись, переживая за судьбу бедняжки принцессы, которая в первый раз показалась ей перепуганной, словно кролик, а рядом с ее сыном смотрелась обычным счастливым ребенком. Лишь глубокой ночью женщина сквозь сон почувствовала ласковые руки мужа и тепло его близкого, родного тела.

Возможность поговорить с супругом представилась ей на следующий день между обедом и ужином, когда у Эгберта образовался небольшой перерыв в делах.

– Свет мой, у тебя есть для меня полчасика? – спросила княгиня, притворив дверь в кабинет супруга.

– Располагайся, душа моя. – Князь улыбнулся. Он был рад приходу жены, особенно сейчас, когда все равно собирался недолго отдохнуть. – Или, если ты в настроении, пойдем прогуляемся. Я засиделся здесь, хочу немного размяться.

– Что ж, пойдем, – согласилась жена. Слуги подали им теплые плащи, поскольку погода была уже по-осеннему прохладной, и князь с княгиней, рука об руку, вышли во внутренний садик.

Деревья уже обнажились, а листья были сметены с дорожек в аккуратные кучки. Утренняя изморозь давно растаяла, растопленная ярким, пусть и не слишком ласковым уже солнцем. Прохаживаясь вдоль пустеющих клумб, где уже отцветали последние, самые холодостойкие цветы, они поначалу молчали, любуясь незатейливым осенним пейзажем.

Княгиня нарушила молчание первой.

– Свет мой, ты прочитал этот бульварный листок?

– Прочел, конечно, – кивнул Эгберт, – и даже отдал распоряжение разобраться, как такое допустил редактор. Впрочем, он уже больше не редактор, потому что надо думать, что пропускаешь в номер! Это дешевое заигрывание с золотианцами, как делают наши соседи, Медный халифат. Хватит! В своей стране я хочу читать нормальные газеты, а не политкорректные.

– Да, но что теперь делать с нашим сыном? – обеспокоенно спросила княгиня.

Князь ожесточенно потер себе подбородок. Решение, которое он принял, было трудным и не нравилось ему самому, втайне он даже отчасти желал, чтобы супруга отговорила его.

– Совет шести пройдет через неделю после Нового года. Рэй поедет со мной.

Сказав это, князь перевел взгляд на Марию. Та немного побледнела, но больше ничто не выдавало испытываемое ей волнение за ребенка.

– Ты думаешь, что это будет правильным? – ответила супруга, подразумевая в своем вопросе слово “Почему”.

Эгберт слегка пожевал губу, собираясь с мыслями.

– Душа моя, нашему сыну не придется править, ты знаешь это не хуже меня. Допустим, он не перерастет своего детского увлечения и будет настаивать на женитьбе. Если девочка доживет, – князь поморщился, но он привык говорить прямо, – то у нашего сына два варианта. Первый – попросить династического брака, как они поступают с четырьмя остальными государствами. Но династический брак – это контракт на века, это касается не только Рэя, но и следующих поколений. Да они его проклянут просто, если будут вынуждены жениться на бессловесных, забитых девушках, которые будут шарахаться от трамваев и вместо поддержки и заботы о муже будут выказывать лишь пугливую покорность. Прости, душа моя, но я не могу содействовать такому будущему для своих потомков.

Княгиня не перебивая слушала своего мужа, и он, после небольшой паузы, продолжил рассуждать дальше:

– Вариант номер два: Рэй решает участвовать в Играх. Я, честно говоря, никогда не интересовался, разрешено ли бороться за главный "приз" гражданам другого государства, но допустим, что можно или он выступит под вымышленным именем. И допустим, – тут князь снова поморщился и даже немного запнулся от волнения, – допустим, он победит в этой жестокой схватке.

Эгберт резко остановился и осторожно поддержал за талию уже изрядно побледневшую жену.

– Тебе дурно, душа моя? Давай присядем.

Мария слабо запротестовала, но муж решительно подвел ее к ближайшей скамейке, усадил и сам сел рядом, приобняв жену за плечи.

– Ну что ты, – пробормотал он ласково, касаясь губами ее виска.

– Ох, прости. – Княгиня снова попыталась взять себя в руки, но получилось плохо. – Бедный мой мальчик! Бедный мальчик!

– Милая, не надо так убиваться раньше времени…

– Ах, Эгберт, я просто слезливая дурочка, – всхлипнула княгиня.

– Не наговаривай, душа моя, не наговаривай. – Князь погладил ее по спине.

– Нет, правда… Я понимаю, что не нужно… Но стоило мне всего лишь на мгновенье представить, что наш мальчик стал взрослым и ввязался в такие опасные игры, где мы можем его потерять… У меня сердце рвется, свет мой, – заговорила обеспокоенная княгиня.

– Душа моя, все в порядке. – Князь притянул к себе супругу, легонько покачивая ее, словно убаюкивая ребенка.

Княгиня спрятала лицо на его груди. Эгберт продолжал ласково поглаживать ее, испытывая бесконечную нежность: он часто видел жену решительной и сильной, и сейчас ее слабость, которой она сама стыдилась даже перед мужем, показалась князю особенно трогательной.

– Наш мальчик вырос, – сказал Зеленый князь с легким оттенком ностальгии в голосе. – Осталось нам в это поверить.

– Кажется, я на это неспособна. – Княгиня наконец подняла лицо и ласково провела пальцами по щеке мужа.

Эгберт прекрасно понимал супругу. Старшие дети уже жили своей жизнью, а Рэй, нечаянно получившийся тогда, когда они уже не собирались иметь больше детей, словно подарил им вторую молодость.

– Так вот, душа моя, не хочу тебя расстраивать, но продолжим наш разговор. Представь, что Рэй вернулся победителем и привез сюда молодую жену. Какое-то время ему будет нравиться нянчиться с ней, как с приютским ребенком, из жалости взятым в семью, но что если она так и не привыкнет к нормальному обращению? Или ему это надоест, и он полюбит другую, ровню себе, а не сломанную жестоким воспитанием бедняжку?

У княгини защемило сердце.

– И ты думаешь, что Рэю надо поехать в Золотую империю, чтобы избавиться от романтических фантазий?

– Я, душа моя, считаю, что мы не убережем нашего сына от разочарований и боли, как бы нам этого не хотелось, – с сожалением вздохнул Эгберт. – Рэй пока не проявил особых склонностей ни к одному занятию, он слишком любопытен до всего сразу, чтобы остановиться на чем-то одном. Поэтому поездка – это и проверка, есть ли в нем задатки хорошего дипломата, и способ поближе познакомить его с нравами, которые вдалбливают сейчас его маленькой подружке. Рэю нужно взрослеть, а это, – с озабоченным видом вздохнул отец, – это не самый приятный процесс.

На следующий день для юного княжича началась новая жизнь. Рэй отправился в инспекцию провинциального приюта, а не пошел на занятия, хотя день был учебным. Отец на этот счет был спокоен: догонит. Раз уж родился в княжеской семье и ни в чем не нуждаешься, то и спрос с тебя больше. Отец самого Эгберта, дед Рэя, был человеком довольно строгим, даже суровым по отношению к собственным детям, и в возрасте Рэя тогдашний наследный княжич Эгберт уже давно трудился не покладая рук. Школьные предметы он сдавал отдельно, а дни его занимали бесконечные государственные хлопоты, приемы и совещания, поездки и работа с бумагами в кабинете. Юный Эгберт практически никогда не получал даже скупой похвалы от собственного отца, и поэтому, по отношению к своим сыновьям, он то опасался их разбаловать, то считал свои методы воспитания слишком суровыми, хотя, конечно, до старого князя, десять лет назад упокоившегося на фамильном кладбище, ему было далеко.

Визит инспекции в приют поразил Рэя до глубины души. Он, разумеется, знал, что в мире существует нищета и жестокость, но так близко еще с этим не сталкивался. Убогое здание с протекающей крышей, полсотни голодных, неопрятных детей, глядевших на него с неприкрытой завистью и злобой, жирный управляющий-казнокрад, пытающийся задобрить инспектора подхалимскими речами и денежными посулами…

Потом был огромный завод, производящий какие-то сложные станки, где в наполненном грохотом, скрипом и лязгом цехах рабочие в пыльных робах точили детали, собирали их воедино, паковали в плотные коробки.

Потом – городские библиотеки, военный смотр, прокладка новых дорог и еще много, много событий. Разумеется, все это не отменяло учебы. После праздников Рэю, как и его однокашникам, предстояла государственная практика: мальчику досталось место помощника княжеского секретаря, а когда-то через это прошли старшие братья.

Рэй, получив отцовское обещание непременно поехать с визитом в Золотую империю, честно подтягивал ненавистную математику, стараясь найти в ней что-нибудь интересное, и даже отчасти в этом преуспел. Перед новогодними каникулами князь бегло проглядел доставленный секретарем табель оценок сына и остался доволен: княжич держал слово.

Наступила новогодняя ночь, время бесшабашного веселья и народных гуляний. Рэй в предыдущие дни дико устал, но не жаловался: например, его отец трижды выдерживал бой с тетушкой Кларой по поводу утверждения бюджета на праздники и на следующий год. В конце концов они разругались вдрызг и не разговаривали друг с другом аж целых полдня, но на праздничном ужине тетушка и племянник уже весело поддразнивали друг друга и поднимали взаимные тосты за здоровье.

Зацелованный и задаренный родственниками Рэй веселился от души, а потом, ближе к праздничной полночи, улизнул на балкончик, с которого открывался чудесный вид на дворцовую площадь.

В небе громыхали праздничные салюты, люди на улицах пели и обнимались, и парнишка, ослепленный и оглушенный блеском фейерверков, загадал желание:

– Хочу, чтобы Мира стала жить в Зеленом княжестве!

Он не знал, как это сделать, но надеялся, что волшебство пограничной между двумя годами ночи поспособствует ему в его нечетких, зыбких планах.

P.S. Домашнее задание Рэя (отправлено на доработку):

…“Прочитав статью “Жестокая казнь в Золотой империи”, историк будущего сказал бы, что в наше время жили отсталые дикари и опасные безумцы.”

Глава 8. Закулисные разговоры

За окнами вагона, влекомого пыхтящим паровозом, проносились заснеженные леса, поля и проселки. Совсем скоро должны были остановиться на приграничной станции, где кончались Зеленые земли и начинались владения Золотого императора.

Серебряная ложечка дребезжала в стакане с подстаканником, Рэй вынул ее, положил на кружевную бежевую салфетку. Всматриваться в темноту надоело, спать не хотелось, содержимое книги от волнения не лезло в голову. Юному княжичу уже приходилось путешествовать по железной дороге, но вот в чужую страну он ехал впервые.

Княжич спрыгнул с темно-зеленого с черными узорами бархатного сиденья и вышел в коридор. Сходить бы послушать, о чем отец разговаривает, но не отправят ли его спать, ведь время близилось к полуночи.

Лакей, один раз заглянувший и почтительно предложивший разобрать постель для маленького господина, куда-то запропастился. То ли его услали за новой порцией чаю в ресторанный вагон, то ли он где-то всласть судачил с другими слугами, но Рэю это было только на руку.

Он привык развлекать себя сам и много времени проводить наедине с собой, но частые поездки и приемы последних месяцев почти лишили его этой возможности. А подумать было над чем.

Держась за красивый позолоченный поручень, уж очень трясло состав на этом участке пути, парнишка прошелся с одного конца вагона в другой, и еще раз – но на этот раз остановившись на середине.

В дорожном сундучке Рэя лежала новая красивая жестянка с конфетами и рукодельная шкатулочка. Он хотел было привезти Мире каких-нибудь диковинных игрушек и красочных альбомов, но тут даже у родителей не нужно было спрашивать – все это у Миры бы отобрали под предлогом ограждения ее невинной души от соблазнов. Рэю хотелось, чтобы у девочки все же осталась какая-то вещь, которую она бы помнила как его подарок, а конфеты можно съесть вместе. Ну и пусть, что девочкам не положено, в конце концов он напустит на себя вид “я мальчик, я так хочу”, главное, чтобы они вообще смогли увидеться.