Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV

«Лежишь, Фифи, подростком белым……»

Лежишь, Фифи, подростком белым…Длинён твой позвоночный столб,Объектом столь незагорелымОн в попу, лучшую из колб,Перетекает, раздуваясь,Люблю тебя, моя тинейджер,В тебе я роюсь, опьяняясь,Как вдруг напившийся нью-эйджер…

Аптека

Металлический запах лекарствАтмосферой скончавшихся царствВ нос шибает, гнетёт человекаВ помещении с нимбом «Аптека»В помещение с этим названьемВходят старцы, томимы желаньемУтолить свои язвы и боли,Там горчичники, капсулы, свечи и соли,Нашатырный укус аммиакаС валерьянкой смешался двояко…Там таблетки такие даютОт которых иные прекрасно живут,Там для женщин стыда и моралиПродаются такие спирали,Что препятствуют деторождению,О, Аптека, ты Химий богиня!А рецепты несут предложенияО слиянии Яня и Иня…

Love making

И словно злостного гимнаста,Тошнит с подходов полторастаИ словно нежного шпажистаСаднит с уколов так под триста…Приходит сладкая истомаС испариной у военкомаКогда он саблю в ножны вставилИ рукоять рукой поправил,И снова вынул, любоваться…Так мы с тобой привыкли драться…Тереться нежно друг о другаВ часы случайного досугаЛюбви науку совершенствуяПричёсывал тебя по шерсти я.И возвращая долг сторицейТы озером ласкала РицейМои все члены молодцаТак продолжалось без конца.

Рыбки

Рыбки золотые,Рыбки с перламутром,Кормит их ХозяинВ нашей зоне утромБелый и пузатыйВ гимнастёрке гадкойЭто подполковникЖить при нём несладкоВ лагере далёкомСреди зоны краснойРыбкой быть отличноЗэком быть опасно.Перешлют мне с волиЩучку молодуюВот она распоретРыбку золотуюРыбке с перламутромГорло перекуситКак тебе, Хозяин,Рыбный суп по вкусу?

Ф

Тобою пахнет в моём зале,О, грациозная газель!Ты помнишь, мы с тобой шептали,Впотьмах друг друга целовалиИ шёл таинственный апрель…С большою мокрозадой свитойСатиров, нимф и мудрецов,Аполло – бог наш знаменитыйКривлялся, пел и был здоровСредь оперившихся кустов…Ты помнишь, как зудели страсти!Как тонкокостная веснаПрилипшая к Аполло пастиДрожала, им угнетена?Ты помнишь, девка, наши части?Моя тяжёлая рукаНа горле, сжав твоём, владела,Как ты, довольная, хрипела,Теряя жизнь свою слегка…Мокры, девица, твои ляжкиА косы древние черныОстались на твоей рубашкеСледы насилья и войны…Ты плачешь? Так рыдай свободно!Аполло молодая дочьПродолжу я тебя толочьНе обращаясь благородно

«Время, размахивая хвостом…»

Время, размахивая хвостом,Сбивает артистов с ног,Время заносится пыльным песком,Который принёс ВостокВремя накатывает червёмМассой ползёт на базальтИ дыры грызёт моментально в нёмКак будто он сыр и асфальт.– Хоть ножки и ручки от нас оставь!Ни ножек, ни ручек, ни поп…Фрагменты костей достигают вплавьМузеев лихих Европ.Под пыльным стеклом, в окруженьи кольчуг, —С мечами и утварью – вождь,Представлен лишь черепом. «Кременчуг», —Подписано, «найден в дождь».

«Вот кислород небес сжигая…»

Вот кислород небес сжигаяЛетит по небу авионИголкою стремится он, —Прокола линия прямая.Там удаляются в железеК местам своим пригвожденыАборигены ПолинезийИ европейцев злых штаныХудые девушки-подростки,И самки, мягкие, как скот…В эфирном раненом надрезеКочуем в транспорте народ.

Апостол Павел

Апостол Павел кривоногийХудой, немолодой еврей,Свой ужин ест один, убогий,Присел на камне у дорогиИ бурно чавкает скорей.А рыбы вкус уже несвежий,Прогорклый вкус у овощейНо Павел дёснами их режетПоскольку выбили зубей…Ему «Послание к галатам»С утра покоя не даётКирпич, конечно, церкви атом,Но он христианство создаёт,И варвар нам подходит братом…И церковь божия растёт…Поел и лёг, приплыл на лодкеЕго забрать МельхишиэкАпостол Павел… Куст бородкиБосой, немытый человек…Сектант по сути бомжеватый,Но в глубине его сумы,Лежит «Послание к галатам»И вот его читаем мы…

Чудесны нравы насекомых

Чудесны нравы насекомыхЕщё таинственны ониВот ос висят с деревьев комыПопробуй ос таких сгони!Их усики, пыльца, глазищи,И ядовитые щипцыОса, себе что пищи ищет,Напоминает букву «Цы».Кружила над одеколоном,А нынче лижет цикламенСвистит паранормальным тоном,Парализуя women с men,Египетским ты, казням, слышал?Египет бедный подвергалТот, имя чьё еврей не пишет…Я казнь одну вчера видалМне Яхве страшен и всевышенВдруг окна гнусом забросал!Бежал я, ужасом объятыйИ эти окна закрывалВсю ночь на них был гнус крылатыйМитинговал и бушевал…Не спал я, парился, томился,Включая свет, я видел, какНа стёклах моли слой возилсяКак бы короста на щеках…Хичкока вспомнил я, фильм «Птицы»,Фильм «Насекомые» смотрелЗачем слетелись, что творится?В чём замысел? Меня чтоб съелПо миллиграмму мелкий гнус?Отдельный слаб его укусНо повторённый миллионно —И жизнь слетела, как корона,И я лежу, с колёс турус.Поутру в непристойном светеУвидел я ещё живойСо стёкол снялись штуки эти,Ну эти «моли», этот слой.Прошли египетские казни?Иль это был инстинкт слепой?Что насекомых вечно дразнитИ гонит мощною толпой…

«И сумерки тюремные…»

И сумерки тюремныеСвоим лёгким крыломЛаскают брови тёмныеПод тюремным челомИ сумерки патлатыеВ виде мягких котятВитают над палатоюГде сумасшедшие спятСквозь потолок просвечиваютКотята страныИх доктора залечиваютДо полной тишины«Ля-ля-ля!» восторженноеНад Родиной летитТо Кащенко встревоженнаяЗабыла про стыд…Ты в комнату протяжнуюЗаходишь легкаМне снилась тварь продажнаяА ты – высока…Гола и обольстительна,Ты даже свята!Гола, гола мучительноПодружка кота…

«Где политический сквозняк…»

Где политический сквознякСтолкнётся с телом, осторожен…Без Библии нельзя никакБез «Капитала» путь тревоженМарксиста забубённый путьСмущает в 21-м векеТы, упади к нему на грудь,Скажи, что ложно в человеке,Искать вульгарный профицит!Ведь человек – страстей игрушка!Напомни, что писал Тацит,Плутарх, Светоний, о, подружка!Свали марксиста на кроватьИ возбуди, штаны снимая,Он не успеет подсчитатьЕсть в том ли выгода прямая,Чтобы тебя схватив за грудь,Забыть о про-летари-атеИ злого Маркса вспомянутьОн не успеет на кровати…

«Мир теряет magic style…»

Мир теряет magic styleВопиюще несерьёзныйОн размытый, а не грозныйНе кричит он больше: «Хайл!»Мир теряет magic styleПродают везде бананыДаже ледяные страныПолучают их в февраль…Мир становится единым,Полимерным, магазинным,Не норд-ост и не мистральМир теряет magic styleНам диктует средний классСвои скушные законыВешает свои иконыБыть политкорректным ВасЗаставляют миллионыОбезьянов без хвостовНу а мы хотим иногоМира свежего, живогоMagic, Magic, ты готов?Выходи на площадь снова!Самый свежий из богов,С замечательной улыбкойС ожерельем череповПерепачкан в крови липкой.В жертву не приносим скотНе зарезаны бизоны,Мagic любит свой народ —Человеческие стоны…Не священен обезьянНо священен бог с игрушкойЧерепом, как колотушкойПрибивающий землянМир теряет magic style,Вопиюще несерьёзный,Не ацтекский он, не грозный,Не кричит он больше «Хайл!»

Атилло длиннозубое (2012)

Тех, без трусов, и тех – в трусах

Я как-то вывесил несколько стихотворений из этой будущей книги в моём ЖЖ. Так один юный пользователь написал пренебрежительно:

«Лимонов под Пушкина косит!» А имел он в виду стихотворение «Под сладострастный плоти зов», со строчками:

О, как люблю я этих дам!Поверженных, со щелью голой,С улыбкой сильной и весёлой,Во взбитых набок волосах,Тех, без трусов, и тех – в трусах…

У юноши оказался цепкий взгляд. Действительно, такие весёлые и возмутительные строки написал бы Пушкин, живи он в 2011 году.

А ещё Лимонов может напомнить Гумилёва, а ещё Ходасевича, а ещё Кузмина. Потому что он подсознательно продолжает эту аристократическую ветвь русского поэтического классицизма, оборвавшегося со смертью Ходасевича в эмиграции и со смертью Кузмина в России.

Дальше за ними была пресная советская поэзия, а потом пришёл Бродский с бензопилой своего авторитета и выкосил напрочь небродские поэтические растения.

Я горжусь моим стилем. Он элегантный.

Стихи мои смелые, простые, но агрессивные, благородно коверкающие русский язык. И очень быстрые.

Читатель заметит, что я охвачен похотью и озабочен Бездной Космоса и человеком. В Космосе, куда стремился крестьянин Циолковский, человеку было бы отвратительно. Там минусовые и плюсовые температуры в тысячи градусов, там Геенна огненная и ледяной Ад. «Там глыбы льда летают в гневе лютом». Но Космос величествен. А человек прост.

Э. Лимонов

Классицизм

Два близнеца, друг другу иностранцы, —Классических два полюса Земли,Где мёртвых льдов немыслимые глянцыЛежат безмолвны в ледяной пыли…Там стаи смерти бродят без дороги,Там с капюшоном смёрзся капюшон.У призраков отрезанные ноги,Как будто частокол сооружён…Там глыбы льда летают в гневе лютом,Там в пирамиду вделан страшный глаз,И дьяволы расселись по каютамУ парохода, что во льду завяз…Антарктика и Арктика седые,Великия и страшныя страны,Две неживые, обе ледяные,Как будто две поверхности Луны……………………….Ребёнку под соплёй в носу сюитуВидна из колыбели вся Луна.Там тоже смерть живёт по сателлиту,Но не прельщает крошку и она…

Шестидесятые

И Пехлеви, и Сорейя,Была ведь некогда семья,И шах Ирана прилетал,И Сорейёй своей блистал…Их принимал, и был готовИх принимать всегда Хрущёв…Был также Кеннеди весёлыйС Жаклин пикантною своей,«Стоп! Век мужланов однополый!»,Сменив воинственных вождей,Сшив минимальные «бикини»,Толпу вокруг себе собрав,Вдруг, европейские богиниСвоих отвоевали прав…Там, в климате шестидесятых,Все были веселы, юны,Вопросов не было проклятых,И покорители Луны,Улыбчивые астронавтыС Ален Делоном и Бардо,На их Grand Prix гоняли авто,И Ив Монтан был не седо…(й…)

«Автобусная остановка…»

Автобусная остановка,Неоновый и трупный свет.Проспект весь залит им неловко,Хоть утро, но рассвета нет…Глухое лето. Вонь пожаров.Сирен невидимых галдёж.Что, Эдуард, каких ударовЕщё от Родины ты ждёшь?Жена предаст? Уже предали.В тюрьму отправят? Уже был.Среди проклятий и заздравийТы Фантомасом проходил…Что? Дети станут наркоманы?Да чёрт их, Господи, возьми!Смотрю я вниз как ветераныИ гопники, и хулиганыАвтобуса мудрят с дверьми…

О Индия!

О Индия, покрытая плащомПарчовой ткани полководца!О Индия, залитая дождём,Вдоль Ганга неглубокие болотца.Завоевателей исламских ятаган,Слоны, по бивням бьющие ушами,И табор возвратившихся цыган,Цыганок с голубыми волосами…О Индия! Ты с ляжками богинь,Проколотых пупков слепые очи.У бога Кришны – множество святынь,А к Раме с Вишну очередь короче…И если я в курениях лежуС еврейкой шалой и чудесной,В тебя я, Индия, гляжуВ моей беспечности воскресной…Над Варанаси утренний туман,Костры сжигают загорелых трупов.О Родина пророков и цыган,Рабиндранатов и Юсупов…В кальсонах в пятнах неопрятный людСел в третий класс задрипанной дороги.А рядом на волах собой трясутБогини, свесив жирные их ноги…Старик в чалме витает над холмом,Богиню Кали в грязных тюрьмах славят.А от меня какую кость оставят,Чтобы боготворить её потом?

«Девицы с обильными телесами…»

Девицы с обильными телесамиМогут служить кормилицами,Ангелами они не могут служитьТрудно им сквозь эфир парить.Девиц с обильными телесамиНадо пинать, награждать тумаками,Ибо тяжёлый они материал,Пусть и не камень, и не минерал…

«Я делал всё, что подобает гению…»

Я делал всё, что подобает гению,Писал я в сутки по стихотворению.Порой число их доводил до трёх,С еврейкой-девкой грех меня увлёк…Ещё был очарован гностиками,Ещё был окружен чертями с хвостиками…Платон, его герой Сократ…Я был всей этой дикой шобле рад…

«Вдруг мотоцикл, как зажигалка…»

Вдруг мотоцикл, как зажигалка,Визжит в ночи, неумолим.И уши бы заткнуть, да жалкоРуки поднять, бороться с ним!Паяльной лампою туманнойСредь облаков горит луна.Пойду-ка душ приму я в ванной,Из холодильника винаНалью себе бокал. Вспотеет.И. Феста труд на полке взяв,Ну что там Гитлер уже смеет,На путче зубы обломав?В Ландсберге отсидев два года,Вернулся фюрер к РождествуНа выборах в Рейхстаг народаЛесть не достанется ему…Ещё. Но к власти он стремится…У нас в Москве жутка жара…Египетская казнь всё длится,Брать респираторы пора…

Родители

И все их разговоры о картошке,Их разговоры о картошке, мне,О потолке протёкшем, о Серёжке,О Сашке, пьяным умершем во сне…О тёте Мусе, о погибшей Анне…Как бабочка я умирал от них.Их запах!!! Знаю, в Библии, в КоранеВсяк должен чтить родителей своих,Но непокорен ветхому Адаму,С сочувственной гримасой рта,Я буду помнить молодую маму,А не потом, которая не та…Отец святой и радиолюбитель,Отец придуманный и неживой,Который был физический родительТого, кто с нимбом жил над головой…

У Ново-Архангельского кладбища в Балашихе

Торговки мёртвыми цветамиСтоят в рейтузах меж лотками,Штаны позорят их, смешны,Сменили бы они штаны…У кладбища, где крематорийСпокойно трубами дымит,Мы ждём печальных категорийА их нелепый внешний вид —Позорит жизнь, и смерть снижает.Скорее щеголять бы им,Одетым в камень из скрижалей,Одетым в погребальный дым,Чтоб животы их спрятать, ляжки,В дам из торговок превратить.Чтобы звались не Людки, Машки,Чтобы Изольдами им быть…Валькирии в очках подобна,Вот ты, страшна, немолода,Как памятник свежа загробный,Ну что ты стала здесь сюда!Вон! По домам или могилам,Балашихи окрестной дочь.И прихвати их всех, чтоб былоЗдесь чистым место! Пшли все прочь!

В крематории

И умер Фауст Ларионов,И второпях его сожгли.Нарушил несколько законов,В тюрьме его повесили…Или повесился наш Дима?Об том не зная, все мрачны,Мы там стояли нелюдимо,Нацболы: девки, пацаны…Был гроб ему предельно узок.От нижней челюсти волнаСпадала вниз тяжёлым грузомНа воротник рубашки… наПониже галстук старомодный…Обряжен был тюрьме под стать,Поскольку сирота безродный,И всё равно его сжигать…

Я – Дьявол – отец твой

Я – Дьявол – отец твой, мой маленький сын!Я нравлюсь тебе, о трусишка?!Остался, печальный, ты в мире одинО, мой ненаглядный сынишка!..Надеюсь, гвардейцы помогут тебе,Помогут тебе ветераны.Но жаль, что до бритвы на Вашей губеНе дожил я, мессир Богдан, и…Я за руку вёл бы тебя не спросясь,Увлёк бы тебя в направленьи,Со мной бы ты понял всю дикую вязьСей жизни, как Гитлер и Ленин…Однако, невидим, я рядом, Богдан,Мой маленький детка, Богдашка.Держись и крепись, будь с меня, великан,Я возле! Твой Дьявол-папашка!И эту уж руку Бог не разомкнёт!..Держу я тебя – я надёжный!Твой Папка летает как древний пилот,Как вирус ужасный и сложный…

Большие жары 2010

В июль и август с потным телом…Ни зги! Потом пошли дожди.В июле родина горела,Чтоб в августе бы преть, среди…В окне Москва лежит нагою,Как некрасива тётка, ты!И ядовитый дождь собоюЖжёт ядовитые цветы.И ядовитый воздух льётсяСквозь мои лёгкие свистя.Как уксус этот воздух жжётся,Совсем дышаться не хотя.Тяжёлый город планомерный,Во времена ещё чумы,Возможно, был такой же скверный,А может быть, сквернее мы…

Герой буржуазии

Он замечательно одет,Костюм и галстуки под цвет,Он – блудный сын России —Герой буржуазии!Он представляет средний класс,Он презирает, братцы, вас,Считает вас чужими,Ленивыми и злыми.Он утверждает, что народРоссийский мёртв который год.А есть лишь только группы,Безвольные, как трупы…Он говорит через губу,Имеет модную «трубу»,Автомобиль зеркальный,На газе – туфель бальный…Он иностранец молодой,Как тяготится он страной!Сбежать всегда готовый,Он русский – суперновый.Откуда деньги у него?Он вам не скажет ничего…Он – блудный сын России —Герой буржуазии!Но мы, чужой ему народ,Следим за ним двадцатый год,За тем, что вытворяет,Пусть он об этом знает…

Буксир затонул в море Лаптевых

Море Лаптевых, плюс четыре.Моря злой и холодный оскал.Вас – четырнадцать, вы на буксире,Ну а он закоптил, зачихал…И ко дну, загребая бортамиГравитация их повлекла…Дети, надо ли быть моряками?Чтобы мама напрасно ждала…Море Лаптевых, область недуга,Море Дьявола, море богов,Здесь ветрами завязанный тугоМир пульсирует парой пупков.Здесь плывут не в себе человеки.Лучше жаркий войной Дагестан,Или даже сибирские реки,Чем туманный холодный чуланМоря Лаптевых… В круговращеньиМеталлических чёрных штормовТолько три моряка в обращеньи,А одиннадцать в пастях богов…

«Подружку жду из-за границы…»

Фифи

Подружку жду из-за границы.Где ты, любовница моя?Должна бы завтра приземлиться…Мой орган, бешено стоя,Меня смущает как мужчинуВ преклонном возрасте уже.Я представляю: «суну, выну»,И голую, и в неглиже…Мне стыдно, приезжай скорее!Остановить чтоб мой раздрай.Дочь белорусского евреяИ мамы родом: Пермский край…Была ты в Осло, Барселоне,Ты путешествуешь как бес,Как можно жить в подобном тоне,Неделями чтоб девки без?

Художник из Парижа

С утра мелькает шляпою расхожей,Заводится от прожитых чудес,Приехал! И колёсами в прихожейТележки, заостряет букву эС.Он прилетел из нудного Парижа.Возможно, у него большая грыжа,Скорее же он ходит грыжи без…Но замедляет каменные ноги…Я не скажу «у смерти на пороге»,Но статуса перемещённых лицМы с ним давно уж удостоили-с…Художник, книгу заложив ножом,Ест курицу и помидор зелёный,А я гляжу… Вот, пылью утомлённый,Он кажется мне шаржем, нет – шаржомНа положенье и моё. В квадрате…Я лишь стройнее и многоволос…Он мог бы малевать бы на Арбате,Но вот ему в Париже привелос…

Поверь мне, Сашка

Дочке Саше

Кокто, волнообразный Жан,Для общей массы парижанТак неизвестным и остался.Но в мире полусвета, гдеКокто был рыбою в воде,Жан крайне громко раздавался…Кокто смеялся, он кривлялся,А Жан Марэ его любил,Марэ он страстно отдавался,А после – раненый ходил…Надели глянец на героев:Коктейли, слава, синема.На самом деле их, изгоев,Не знали в Paris-Panam(a)[1].На самом деле лишь нацистыИ знаменитые ворыСумели страстны и игристыВзорвать мозги своей поры.Послевоенная же бражка,Где каждый третий – гей иль блядь,Нет, не могли, поверь мне, Сашка,Парижский люд собой пленять…

«Возникшая на фоне капюшона…»

Возникшая на фоне капюшона.Идёт в чулочках белого нейлона.Добыча педофила-маньяка.Как ангел, и как пёрышко легка…– Как Вас зовут, тревожная конфетка?Куда идёте? – спросит серый волк.– А я иду, свободная нимфетка,На ног нейлон спадает платья шёлк.– Я укушу Вас, можно? – Можно-можно!Вы можете меня и покусать! —Волк пахнет мазью, лыжной и сапожной,А я учусь, способная, на «пять».

В бинокль

Индустриальный грохот слышенВ моё открытое окно.Июль асфальтом жарким пышет,В глазах от солнца мне темно.В большую бабу лифчик впился,Её разрезали трусы,И город предо мною лился,Все его, восемь, полосы.Туда – четыре, и обратно.Ещё и боковые два!По ним авто, стремясь отвратно,Передвигаются едва…Часов неслышные трофеи.Мы – жертвы мировой жары.Если подумать – все евреи,Или большие комары…

«Капризный гений прихотливый…»

Капризный гений прихотливый,Я – леший Финского залива,А Вы – русалка из Невы.Сквозь мусор плаваете Вы,Скользя над банкою консервной,Над костылём и прочей скверной, —Колёс, кастрюль, велосипедовЭпохи прадедов и дедов.Поранить Вас грозит вода,Так выходите из туда!И к лешему на грудь спешите.Ну вот, Вы, девушка, дрожите!Вас крепким потом отпою,Русалку склизкую мою,Подругу страстную событийМежду приплытий и отплытий.

«Под сладострастный плоти зов…»

Под сладострастный плоти зов,Под капитанский шёлк усов,Под стон рыдающей кровати,Под грузом одеял на вате,Под менструацию в крови,Под мощные толчки любви,Трагедией в районе лона,Как и сейчас, во время оно,Мы наслаждались горячась,Всегда куда-то торопясь…Чтоб пеною шипящей слитыКолени, бёдра и ланиты,Мельканье юбок тут и там…О, как люблю я этих дам!Поверженных, со щелью голой,С улыбкой сильной и весёлой,Во взбитых набок волосах,Тех, без трусов, и тех, в трусах.Под сладострастный плоти зовАристократов и низов…

Ересиархи

Нечёсаные пророки,Глазницы у них глубоки.Симон, Маркион, Мани…За ересью Оригена,Возможно, видна Геенна,На огненную взгляни!Патлатые и босые,Пророки, как домовые,Стоят у седых колонн,Ютятся в сырых пещерах,Кричат со столпов о верах,Симон, Мани, Маркион…Летит над Иерусалимом,Рептилий и птиц помимо,Оскаленный Симон-маг!Но Пётр своим лазерным взором,Следящий за каскадёром,Сбивает его рейхстаг!О, гностики, жёлты, сизы,Замшелые, как карнизы,И ржавые, как Вавилон,Пыльные, как растафаре,Шумные, как на базаре,Апокрифы, не канон…

«Жизнь тревожна. Разве нет…»

Жизнь тревожна. Разве нет?Вот сейчас потухнет свет,Электричество исчезнет.Умер ведь Назым Хикмет,Вот-вот Кастро волнорезнет…Жизнь тревожна. Света нет,Газ по трубам не втекает.Даже чаю не бывает,Если чай не подогрет.Разводить костёр в квартире?И приходится сойти,Во дворе, в убогой дыре,Огнь домашний развести…Нащипать оконной пакли,Наломать сухих оград,Вырубить дворовый сад,Апокалипсис, не так ли?Будем жить. При немце жили…И, землянок накопав,Еле дух переводили,Все же не откочевав.Хотя нужно бы, на юг.Ты мне недруг, а не друг,Потому войду я в долиС тем, кто нёс мешок фасоли,Кто имеет соли пуд…Ну и будет мне зер гуд…

Вопросы к Создателю

– Когда варил из Хаоса планеты,Вычерпывая, как хохол, галушкиИз их небесной, что без дна, кадушки,Был ты один? – Изволь держать ответы…– Когда ты острова на воды ляпал,Как будто бы на сковородку тесто,И каждому определилось место,Когда с высот ты их на воду капал…– Ты всё один был, совершая это?Или тебя сопровождала свитаИз пауков железного скелета?– Скажи, кусок вселенского бандита!Когда ты человека сотворяя,Из красной глины замешавши тело,Вдруг наклонился, дух в него вдувая,Ты знал, что совершаешь злое дело?..

На смерть хрущёвки

Здесь экскаватор, бьёт дубинойОн по хрущёвке, бесноват…Пятиэтажной бормашинойЗдесь недра мокрые бурят…А я стою и наблюдаю,Пацанчик в шестьдесят семь лет,Как сносят дом. – Какого чаю?Вам дом мешает, педсовет?!Рукой железной, трёхсуставной,На птицу древнюю похож,Здесь экскаватор, Идол главный,Весь в зубьях его страшный нож.Гребёнкой мощною ласкаетОн череп здания слегка.И тем былое разрушает,И падает он свысока,Как гильотина на француза,Будь ты Дантон иль Робеспьер…Но дом советского союза!!!Я прошептал: «Простите, сэр!За этих варваров удары,За дикарей слепой порыв».Не могут Вани-комиссарыПрийти на помощь, расстреливУсатого бульдозериста,Прорабов трёх, и двадцать пятьУзбеков, и таджиков триста.«Простите, сэр Хрущёв опять!»О, инкубатор плодородный!Хрущёвка славная вовек.В ней зачали в былые годыНемало русских человек!

«Я старый философ, на гибель богов…»

Я старый философ, на гибель богов«Титаника» гибель похожа.Страшнейшим, могучим тайфуном без словИз Вагнера льётся тревога…В пробоины бьёт, сногсшибая народ,– Прощайте, друзья-пассажиры! —Вот юная леди, ломаясь, плывёт.Злой айсберг наносит им дыры…И Вагнер, и Вагнер, и Вагнер притом…«Титаник» – как утлая лодкаКолышется и загребает бортом.Ди Каприо сценой короткойЗаставил заплакать весь зал в темноте,Холодная крутит пучина.И Вагнер, и Вагнер… Во всей красоте…С зловещей улыбкой мужчинаНад волнами после летал не спросясь,И выл, и жужжал, и смеялся,Пока, в непроглядную бездну стремясь,«Титаник» во тьму опускался…Я старый философ, на гибель боговТакой равнодушно взирает.Как над океаном, тяжёл и багровРассвет не спеша наступает…

Луна

Сидел и ел, луна светилаИ полнолунием была,Тарелку супную солилаСвоей сметаною дотла.И этот глянец погребальный,И этот погребальный кремНапоминал, что Рим тотальныйСобою начал агнец Рем…Потом был Рем уже немецкий,И Гитлер Ромулом другим,Рейх основавши молодецкий,Расправился проворно с ним…– Луна не это намекает!– А что ты знаешь о Луне?Там механизмы промокаютНа нам невидной стороне.Для пересадок там площадка —Цивилизаций след иных,Иного, высшего порядка,Помимо умыслов земных.Не для того, чтоб любоватьсяЛуны кладбищенской красой,Чтоб было легче добиратьсяНам во Вселенной небольшой, —Луна основана подручноНа четверть, или часть пути.И менструируют беззвучноВсе наши самки по пути…

«Вот с рюкзачком и в кедах красных…»

Вот с рюкзачком и в кедах красных,А также красное пальто,Стоит худышка лет опасныхИ ждёт маршрутное авто…Ей капюшон на брови сбился,Гляжу мечтая, полупьян(Я на GQ вчера напился),Как я её поймал, мужлан…Ну то есть заманил под видомЧтобы прочесть её стихи(«– Заложницу я вам не выдам!– Стреляйте в сердце, мужики!»).Такие страстные мыслишкиПод скальпом, господи, седым,Как у зловонного мальчишкиВ мозгах, под скальпом молодым…