Невеста волка

Лилия Толибова

Невеста волка

ПРОЛОГ: НОЧЬ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

Промозглая ночь окутала промзону на окраине города. Тусклый свет одинокого фонаря выхватывал из темноты ржавые бока гаражей и битый кирпич заброшенного склада. Воздух пах сыростью, машинным маслом и грядущей бедой. Виктор Дроздов, или просто Дрозд, двигался быстро и бесшумно, словно хищник в своей стихии. В его руках была туго набитая спортивная сумка, оттягивающая плечо приятной тяжестью – «общак» его группировки. Все до последнего рубля.

Он остановился у самого дальнего, неприметного гаража с проржавевшими воротами. Ключ скрежетнул в замке. Зайдя внутрь, в затхлой темноте, Дрозд щелкнул зажигалкой. Огонек осветил его сосредоточенное лицо с красивыми, но холодными чертами. Он подошел к стене, отодвинул ветхий стеллаж и вынул несколько кирпичей, открывая тайник. Сумка с деньгами идеально легла в нишу.

Заложив тайник обратно, Дроздов уже собирался уходить, но замер. Вдалеке, по освещенной тропинке, шла одинокая фигура. Он узнал силуэт сразу – гордая осанка, решительная походка. Девушка возвращалась домой после очередной адской смены в больнице. Дьявольская, хищная улыбка тронула его губы. Идеальный момент.

Дроздов достал телефон и, сделав вид, что фотографирует граффити на соседней стене, поймал в кадр и тайник, и размытый силуэт девушки на заднем плане. Всего один щелчок. Одна фотография, которая разрушит ее жизнь.

Сев в свою машину, припаркованную в тени, он набрал номер своего самого болтливого лейтенанта.

– Меня кинули, – голос Дрозда звучал напряженно, с нотками паники и ярости. – Общак пропал. Я только что был на месте, там крутилась эта медсестра… Есения. Из больницы. Она. Больше некому.

Он не дал собеседнику опомниться, бросив в трубку еще пару проклятий, и сбросил вызов. Семена были посеяны. План был запущен. Есения Клочкова только что стала идеальной козлом отпущения, сама того не подозревая.

ГЛАВА 1: БЕСКОНЕЧНАЯ НОЧЬ

Есения двигалась по тускло освещенному коридору больницы, как призрак. Третья ночная смена подряд высасывала из нее жизнь, оставляя лишь звенящую пустоту в голове и свинцовую тяжесть в ногах. Стены, выкрашенные в унылый казенный цвет, казалось, смыкались, а мерный писк аппаратов в палатах сливался в монотонную, убаюкивающую и одновременно тревожную мелодию.

02:47 ночи. Время, когда мир замирает, а для нее – самый разгар борьбы. Борьбы с собственным телом, которое отчаянно молило о сне, и с невидимыми врагами, что таились в болезнях ее пациентов.