Одинокий голос в темноте

Последний пролет. Но Эми забыла, что лестница идет не до первого этажа, а обрывается. Всего одна ошибка, несбавленная вовремя скорость и неаккуратный прыжок. Эми падает на землю, кубарем катится вперед. Висок обожгло, что-то закапало на щеку.

– Не отключайся! – закричал Итан, – Слышишь, Эми!

– Я… я не могу… – застонала она, покачиваясь из стороны в сторону.

Она действительно пыталась бежать дальше – по переулку, оставалось всего ничего до спасения, впереди маячила дорога, но тело вдруг предало ее. Объекты перед глазами задергались, земля стала уходить из-под ног.

– Черт, – Итан больше не собирался мешкать. – Впусти меня.

Тепло внутри разрослось и превратилось в жар, ставший всеобъемлющим. Итан просил открыть дверь, удерживающую его. Он аккуратно постучал, терпеливо томясь в ожидании, и Эми с трудом в последний момент повернула ручку.

– Входи, – омертвевшим слабым голосом произнесла она, а потом сознание окончательно померкло. Последнее, что она видела – как ее собственные ноги, несмотря ни на что, продолжают бежать вперед.

***

Ночь. Острый полумесяц пронзает полупрозрачные облака. Серебристая дорожка из белого потрескавшегося кирпича ведет вперед, во кромешную темноту, куда не падает рассеянный лунный свет.

Эми с трудом может передвигать своими ногами. Каждый шаг – как хождение по раскаленным углям. Каждый шаг отдается болью во всем теле, но ноги упрямо идут вперед, сами по себе. Эми почувствовала себя марионеткой, которой слишком уж легко управлять. Все, что было ей под силу – движение глаз. Да, кукольник забыл прошить нитями ее веки, чтобы отобрать и эту свободу, так что Эми могла смотреть. На ней было длинное платье из красного бархата, бледные руки скрывались под тонким черным кружевом перчаток, а шею душил воротник-стойка. Плащ, едва согревающий плечи, тащился за ней, постоянно цепляясь за мелкие ветки, стебли и колючки. Почти сразу Эми поняла, что находилась не в своем теле.

«Жестокая баронесса… Еще один рассказ из той книги».

Эми видела незнакомый сад с огромным живым лабиринтом из роз. Красные цветы угрожающе нависали над ней, их нежные лепестки превратились в пожухлые рваные лоскуты, а увядающие листья кружили над головой и шелестели под ногами. Каждый раз, когда она проходила мимо очередного бутона, он поворачивался к ней, упирался взглядом в сгорбленную трясущуюся спину. Эми чувствовала эти прикованные взгляды слишком отчетливо, и она не удивилась, когда одна роза вдруг заглянула прямо в лицо. Полуопавший бутон почти не имел в середине лепестков, зато имел почерневший глаз, чей зрачок был подернут мутной белой пеленой. Эми интуитивно понимала, что этот глаз принадлежал очередному рабу, который был жестоко убит баронессой – похоронен заживо в ее саду. Разлагающаяся плоть, по мнению хозяйки, была наилучшим удобрением для прекрасных когда-то цветов.

Но если это сон, то почему Эми не проснулась от боли в ногах или осознания нереальности?! Она должна досмотреть эпизод до конца…

Где-то над головой раскатился гром, но он быстро сменил тональность. В тот момент, когда ударил снова, Эми услышала только бой часов. Они пробили раз, два, три… Десять… Двенадцать… Тринадцать… Шестнадцать… Да этим звукам нет конца! Бой часовой башни издевался над хрупким человеческим сознанием. Каждый удар становился громче предыдущего. Когда в ушах стала скапливаться кровь, Эми не выдержала. Она задрала голову и закричала, вкладывая в этот крик все свое отчаяние и страх.

Сама реальность задрожала, ветер подхватил ее крик и приумножил, превратил в эхо.

– Выпустите меня отсюда! – кричала она, не понимая даже к кому конкретно обращается.

Ее крик стал сродни разорвавшемуся снаряду. Он разрезал невидимые оковы, тащившие ее вперед, и Эми освободилась. Дорожка перед ней раздвоилась, и вместо того чтобы и дальше, но уже по своей воле, идти по освещенному пути, она побежала в другую сторону. Чернота почти укрыла ее от чужих глаз, но стебли под ногами зашевелились, поползли по щиколоткам. Эми взглянула вниз и поняла, что все это время шла по острым шипам. Босые ноги кровоточили. Новых ран с каждым движением роз становилось все больше.

Эми упала на колени, а потом и лицом вниз. Хищные растения обвивались вокруг ее тела, и легкая одежда не была преградой на их пути к человеческой крови. Ноги, руки, бедра, голова оказались в агонии, но Эми больше не кричала – не могла найти в себе сил.

Тогда она сдалась. Закрыла глаза, пытаясь смириться со своим живым гробом. Но тогда же она поняла – сейчас, в этом самом месте тоже есть тьма. Вот она – совсем близко, ютится под кожей век, ожидает в сжатых кулаках. И Эми обратилась к ней, потянулась своим сознанием.

«Защити… Меня…»

Тьма возникла из нее самой, заструилась, закружилась. Она отцепила каждый из шипов и окутала Эми в теплую дымку. Точно, тепло…

– Итан?

Эми проснулась.

С неба падали мелкие капли воды. Они пролетали одна за другой, опускаясь на ее лицо. Дождь был совсем незначительным, можно сказать – едва заметным, солнце упрямо светило сквозь редкие тучи, не позволяя погоде окончательно и бесповоротно испортиться.

«Солнце, да… когда я убегала от Льюиса, мне в глаза тоже било солнце… а потом… – Эми часто задышала. Она посмотрела влево, вправо, а потом нахмурилась. Погони нет. Но где она вообще находится? Сейчас ее тело, обессиленное и опустошенное, лежало на земле – среди коротко подстриженной травы. – Парк? – она оглядела зеленое аккуратное поле и не заметила каких-либо кустов или деревьев в пределах видимости. Только когда на глаза попался высокий белый флаг, который трепетал на ветру, она поняла, что лежит на поле для гольфа».

– Как… я… – она хотела задать вопрос вслух, чтобы его услышал Итан, но вдруг почувствовала насколько сухо во рту. Настолько, что язык не ворочался. Она ничего не могла сказать, пока как следует не откашлялась и не дождалась появления под языком слюны.

Итан куда-то запропастился. Сначала Эми испугалась, что тот сбежал от нее из-за недавнего недопонимания, но потом отчетливо ощутила небольшой сгусток трепещущей темноты внутри своей груди. Он тоже выбился из сил, помогая ей. Итан спас ее, несмотря на то, насколько в ней разочаровался.

«Он был так зол, когда я отказалась убивать Льюиса. Его можно понять, в итоге Льюис чуть было не добрался до меня».

Она ощущала едкое чувство вины и убивающую наповал благодарность. Также в этом бурном коктейле из эмоций плескалось счастье, что все обошлось малой кровью. В прямом смысле. Эми дотронулась до виска и тихо ойкнула. Сильной боли не было, но ее смутило, что вслед за пальцами кожа решила тоже немного спуститься ниже. Хотелось найти зеркало, но, кажется, сумка осталась у Доминика в машине. Черт с ним с внешним видом. Было бы неплохо понять, куда ее вообще завел Итан.

«Неужели он и вправду управлял моим телом?»

Ее успокаивал тот факт, что голос в голове оставался просто голосом до тех самых пор, пока она сама не позволила ему большее. Видимо, разрешение носителя необходимо для подобных фокусов. Иначе ничто не помешало бы Итану убить Льюиса самому, он определенно пошел бы на это. Эми прекрасно ощущала жажду крови Итана, когда тот встретился с Льюисом лицом к лицу, она помнила, как взорвалась в ней его энергия. Нет, хорошо, что она не послушала его. Думая о Льюисе, Эми вспомнила, что тот слишком быстро оправился от падения с одной крыши на другую вниз головой. Будто он не чувствовал боли, как и сама Эми… Неужели часть Итана все еще внутри головы убийцы и тот может использовать ее, как ему вздумается? Это бы объяснило, почему Льюис казался многим таким неубиваемым, таким самоуверенным и сверхсильным.

Она попыталась встать, но не смогла. Ее ноги абсолютно не слушались. Эми упала на землю и оказалась в такой же позе, что и раньше. Тело оставалось слишком слабым, голова немного кружилась. При том что отдохнувший разум предельно прояснился. Она чувствовала себя так, будто проспала несколько дней и теперь, наконец, выспалась. Все же во внезапном отключении сознания были свои плюсы.

– Давай, ты сможешь, – тихо сказала она себе под нос, а после досчитала до трех и приподнялась на локтях. Это ей удалось, но праздновать победу было рано.

Шелест ног по траве, недовольный бубнеж откуда-то со спины. Ну вот, ее все же нашли. Стало досадно и очень стыдно. Наверняка хозяева поля для гольфа или спортсмены примут ее за пьяную студентку, умудрившуюся как-то проникнуть на территорию. Шаги за спиной стали только громче. Но она не могла развернуться, чтобы взглянуть в глаза своей новой проблеме. Эми закрыла веки и, набрав воздуха в легкие, позволила себе расслабиться, вновь упасть на спину. Человек остановился, тень нависла над лицом.

–Ладно, безумная, я тебя все-таки нашел.

Она открыла глаза и с удивлением уставилась в надменное, пышущее самодовольством, лицо Доминика. Однако его улыбка оказалась мягкой и умиротворенной.

– Как ты меня нашел? – спросила она.

– Ты забыла, что разговариваешь с частным детективом? – он ей подмигнул. – Я от тебя в шоке, мягко говоря. То, как ты пролетела мимо меня с крыши и как носилась по переулкам от психопата, заслуживает отдельной короткометражки. Но ты же безумна, что с тебя взять, – его слова прозвучали как стопроцентная сконцентрированная правда, которую нельзя оспорить. Доминик совершенно не задумывался о том, задевают ли его слова чужие чувства.

Но, как и прежде, они задевали. Эми хотела держаться подальше от термина «безумная». Тем не менее, она ни слова не сказала Доминику, а ее недовольство можно было различить разве что по сжатым в тонкую полоску губам. Все равно если бы она попросила Доминика так ее не называть, он бы поступил по-своему. Эми решила просто перетерпеть. Кажется, подобное чувство она испытывала ото всех прозвищ, которые давал ей Дерек. Кстати, о нем.

Доминик как раз сел рядом, громко зевнул, не удосужившись даже прикрыть рот рукой, и задрал голову к небу.

– Ты что-нибудь нашел на Дерека? Теперь ты веришь, что он не причем?

Доминик не взглянул на нее, неожиданно заинтересовавшись облаками.

– Ничего конкретного. Прежде чем ты начнешь пилить меня и доказывать, что ты так и говорила и надо было послушать тебя, я скажу, что и не совсем с пустыми руками пришел. Твой Дерек очень странный тип. Знаешь, где он провел последние несколько дней?

– Сказал, что пойдет в поход с другом. Хотя должен уже скоро…

– Соврал. Он в городе. – Эта информация не удивила. Эми с самого начала знала, что «поход» – крайне странная отговорка, но ничего не могла с этим поделать. А Доминик продолжал: – И часто посещает Национальную галерею, по вторникам и четвергам. Возможно, в субботу тоже приходит, но в последний раз я не смог там оставаться, чтобы проследить. По нему и не скажешь, что он любитель музеев. Уж не знаю, связано ли все это как-то с Льюисом, может, я действительно ложный след взял тогда у твоей квартиры. Если так, думаю, что Дерек тебе изменяет. Я уверен, что он с кем-то встречается. Подцепил какую-нибудь студентку с факультета искусств и пудрит ей мозги. К сожалению, он меня чуть было не спалил, так что пришлось слишком осторожничать, в итоге его я потерял. Но, знаешь, навел я о нем справки. Бывший спортсмен, любитель девушек с «загадкой», типичный… Эй, все нормально?

Эми резко поднялась, абсолютно наплевав на то, что от такого движения ее стало раскачивать из стороны в сторону, а перед глазами заплясали черные точки таких размеров, что закрыли все окружающее пространство. Она никак не могла переварить то, что сказал Доминик.

– Нет смысла изменять, – твердо произнесла она. – Разве не легче просто бросить меня, если что-то не так?

– Таким как он – нет.

– О чем ты?

– Пытается усидеть на двух стульях. Погуляет немного, потом вернется обратно, будто ничего и не было. А дальше все повторится по новой, и только друзьям своим будет рассказывать, какой он герой-любовник.

– Нет, ты ошибаешься. Дерек не такой.

– Это ты ошибаешься, – упорно настаивал Доминик, все же повернувшись к ней лицом и прожигая ее упертым взглядом. – У него было слишком много девушек, Эми, чтобы уже выработать определенную статистику. Я поспрашивал о нем у членов его бывшей команды, притворившись спортивным журналистом. Таким типам нужно только одно. А нагуливаются они ближе к сорока, если по молодости случайно не обрюхатят кого и не женятся. Но женам потом тоже изменяют. Держалась бы ты от него подальше.

Эми облизала пересохшие губы и нахмурилась. Ее чувства оставались неизменными.

– Я знаю, что Дерек был таким, но он говорит, что изменился. Я верю ему. Ты не понимаешь, после своей травмы он… как это сказать, поумнел, стал рассудительнее, сдержаннее.

Доминик громко фыркнул.

– Задепрессовал просто. Когда найдет новую цель в жизни, все вернется на круги своя.

– Я останусь при своем мнении.

Она не знала наверняка, откуда в ней взялась эта слепая вера в другого человека. Но она помнила, как Дерек смотрел на нее, как называл всеми этими дурацкими, оставшимися привычкой из прошлой загульной жизни, прозвищами, как искал в ней утешение. Эми действительно была дорога ему. Доминик закатил глаза так сильно, что Эми с секунду видела только чистые белки глаз.

– Говорю же – безумная, – он поднялся на ноги и посмотрел на нее сверху-вниз. – Что с тобой делать? Идти можешь?

Она помотала головой. Доминик цокнул языком, но без лишних разговоров поднял ее на руки. Эми слишком устала, чтобы заботиться о том, как они выглядят со стороны, поэтому, сдавшись, уронила голову на грудь Доминика.

Детектив шел довольно долго, ни словом, ни видом не выдавая того, что устал. Он бережно прижимал ее к себе и относился слишком по-доброму. Что несвойственно этому частному детективу. Только тогда, когда к ним приблизился небольшой гольфкар, а впереди показались главные ворота, Эми поняла, в чем причина такой благосклонности.

– Спасибо за спасение, – быстро сказал Доминик, стараясь сделать свой голос максимально обезличенным и равнодушным.

Он сказал это сейчас специально, чтобы Эми ничего не успела ответить. Машина остановилась перед ними, взволнованный сотрудник подбежал к Эми, бросил оценивающий взгляд на ее лицо, закачал головой. Ожидаемых обвинений не последовало. Эми помалкивала, лишь изредка поддакивая детективу. Видимо, Доминик придумал ей какую-то легенду, а она теперь должна играть определенную роль. Впервые за долгое время она позволила себе просто довериться другому человеку. Их усадили в гольфкар, довезли до выхода, наспех заклеили найденным пластырем рану на виске Эми, а потом отпустили на все четыре стороны. Когда Эми оказалась в машине Доминика, а он завел мотор, завязался разговор.

– Что ты им такого сказал, что они разволновались?

– Что ты шизофреничка, страдающая паранойей и галлюцинациями. Я твой несчастный парень, который не в первый раз отыскивает сбежавшую тебя. Кажется, я сказал, что тебе часто мерещатся гонящиеся за тобой собаки. Не помню точно.

У Эми отвисла челюсть от такой наглости. Она обиженно засопела.

– Мог придумать что-то получше? Я не похожа на шизофреничку.

– Правда? То-то эта легенда ни у кого не вызвала подозрений, и нас спокойно отпустили. К тому же это объясняло, как ты умудрилась перемахнуть через забор. Кстати, а зачем ты действительно это сделала, напомни?

– Ничего я тебе не скажу, – скрыла правду за обидой Эми.

– О, да брось. Я знаю, что Льюис перестал преследовать тебя у сквера…

Но Эми отвернулась к окну. Ей бы действительно не помешало и самой знать, как она оказалась на поле для гольфа. Телефон в кармане завибрировал. Звонили из отеля, сообщали, что аренда номера закончится через час, а она еще не забрала вещи. Стало обидно – ведь ночь Эми вообще не провела в отеле, но делать нечего. Ей пришлось смириться с мыслью, что между побегом от Льюиса и пробуждением на поле прошло больше времени, чем она думала.

«Для Итана, наверняка, было обременительно заботиться о теле столько времени», – подумала Эми, все еще надеясь, что ее отказ от убийства не испортит их отношения.

Звонок завершился. На рабочем столе смартфона, закрывая фотографию Эми и Дерека, было открыто приложение «стикеры».

«Прости. Я заблудился», – написал Итан. Видимо незадолго до того, как упасть без сознания.

Эми не удержалась. Засмеялась. И этот смех, слишком веселый и радостный, для ее изможденного тела, казался несколько неуместным. Возможно, она только что дала Доминику очередное доказательство в пользу теории о сумасшествии, но какая ей разница? Вместе со смехом она чувствовала, как тревога и волнение отпускают.

Доминик забубнил себе под нос, поморщился и долго думал, никак не реагируя на пассажира. Только когда им пришлось остановиться на светофоре, детектив оглядел Эми с ног до головы и заговорил, передал последние новости. Причина, почему Льюис не убил адвоката довольно проста, – отец Ноа, который и нужен был Льюису, не брал телефон. Они пробыли на крыше несколько часов, но мистер Барлоу отправился на утреннее совещание и не видел пропущенных звонков от своего сына. Однако нельзя сказать, что Льюис ушел с пустыми руками, ведь Ноа пришлось рассказать все, что знал он сам.

Поскольку дело было громким, а многих Фрэмптонов Ноа знал лично, процесс он прекрасно запомнил. Несколько лет назад, когда живые Фрэмптоны делили имущество между собой после первой поимки Льюиса, вдруг на сцене появился дальний родственник. Его кровь была слаба настолько, что ему можно было и не надеяться на часть большого куша. В тот день, когда выносили решение в зале суда, молодой мужчина просто внимательно слушал и что-то записывал себе в блокнот. Также Ноа лично видел, как этот дальний родственник разговаривает с Джорданом и Ионой Фрэмптонами. Он ведь вполне мог что-то выкупить, верно? Именно об этом и говорил Ноа Льюису, ничего до недавнего времени не знавшему о загадочном родственнике. Все же в первую очередь Льюис заинтересован в убийстве своей собственной родни – ни для кого это не секрет. Именно таким образом Ноа купил себе жизнь – рассказав о незнакомце. Теперь же адвокат был счастлив, что не запомнил имя и внешность того дальнего родственника.

Итак, Льюис узнал, что остался последний из его рода, кто присутствовал в тот день на суде и имел возможность что-то отхватить из его имущества. Если не по закону, то подкупом и уговорами. Это было не лишено смысла, ведь далеко не все из Фрэмптонов были в хорошем финансовом положении.

Но Эми заботил еще один вопрос – почему Доминик так отчаянно пытается остановить Льюиса, идя на риск. Детектив недовольно фыркал, кусал губы, сопел, но в итоге признался, что когда-то был другом Льюиса. Когда они оба учились в Оксфорде. Вот только если Доминик закончил институт, то Льюис в один из дней окончательно свихнулся, напал на преподавателя естественных наук. Его отсранили, и на какое-то время Доминик полностью потерял своего импульсивного друга из виду, а когда услышал о нем снова – Льюис уже стал убийцей.

– Он всегда был странным, – признался Доминик. – Сейчас совсем крыша поехала. Даже не узнал меня. Я и сам не понимаю, почему общался с ним, да еще и называл лучшим другом. Вероятно, я просто считал его самым нескучным человеком, которого когда-либо знал. Все эти тайные эксперименты, голоса в голове – чудак, одним словом. Открою секрет, который не такой уж и секрет, из-за него я и стал детективом. Буквально.

– В каком смысле?

– Ну, именно я доказал, что Льюис виновен в смерти своих родителей, – Доминик грустно усмехнулся. – Он не признавался мне. Я понял это, как только увидел его после убийства и сложил два плюс два. Но доказать мне его вину удалось только десять лет спустя, когда я получил лицензию и со мной, о Господи, начали считаться! А эта сволочь практически из зала суда сбежала. Черт. Десять лет коту под хвост!

– Так я и думала, что у вас какая-то общая история, – задумчиво произнесла Эми, накручивая локон волос на палец.

– Да, это очевидно, – согласился Доминик, а потом косо посмотрел на нее. – Ты сказала, что Итан ваш общий знакомый?

Эми развернулась, больше не боясь чужого порицания.

– Что если да?

– Боже, – Доминик поморщился, но не взглянул на нее с отвращением. Судя по лицу, он просто смирился. – Второй раз в то же болото… Ладно, давай начистоту. Какой бы не была твоя история, рассказывай.

– Обещай, что не сдашь меня в лечебницу.

– Даже если помощь будет нужна?

– Я серьезно. Лучше убей, – серые глаза Эми пригвоздили его к месту, подсказывая стереть неуместную саркастичную улыбку и оставить шутки при себе.

Доминик просто кивнул, а она все рассказала. С самого начала и до невероятного пробуждения на поле для гольфа. По лицу детектива не было понятно, поверил он или нет, но явно не собирался относиться без должного внимания к ее словам. Пусть за Эми надежно закрепилось одно из самых дурацких в ее жизни злых прозвищ, зато на свете появился хотя бы один нормальный человек, кто знал о ее связи с таинственном существом из темноты.

– Хорошо, я скажу тебе только одно: не теряй связь с реальностью, – непривычно строго произнес Доминик. – Льюис очень долго пролежал в психушке, мне стоило больших трудов доказать, что он вменяем – когда тот убил лечащего врача. Просто не хочется, чтобы ты закончила, как он.

– С моим разумом все будет в порядке.

Доминик с сомнением посмотрел на нее и отвернулся.

– Очень надеюсь.

Глава 13: НАШИ ШРАМЫ

Доминик помог найти подходящее жилище. Он и сам теперь был заинтересован в том, чтобы Льюис все же не добрался до Эми. Такой помощи она не ожидала, но, кажется, детектив был все еще слишком благодарен за спасение. Правда, сам договариваться об аренде не стал – направил ее по одному странному адресу в весьма сомнительный квартал и оставил там, уехав по своим делам.

Эми неспешно оглядывалась по сторонам, стараясь осознать, где находится. Место, очевидно, не для обычных граждан. Вдалеке виднелся завод, и Эми рассмотрела вереницу одинаково одетых людей, разгуливающих по его территории, еще дальше на восток располагались доки. А прямо над Эми проходил мост с проезжей частью. Из-за машин по всей округе разносился ужасный шум, а из-за самого моста на нужный ей дом падала вечная тень.

«Тролль, живущий под мостом?» – подумала она, мыслененно представляя себя персонажем из сказки. Обязательно нелюдимого, ворчливого и пессимистичного. Ей даже подходит.

Он усмехнулась, а почувствов ответную ухмылку от невидимого собеседника – вздрогнула. Итан уже очнулся и смотрел ее же глазами на исполинских размеров мост.

– Ты уже здесь? Привет, – ее голос был слишком тихим от неловкости.

– Добрый день. Что тебя повеселило?

– Да так, ничего особенного – глупые мысли.

– Как ты себя чувствуешь после произошедшего? – спросил он.

– Вполне нормально, лоб немного болит, если за мимикой не следить и брови не контролировать.

– Я не про физическое состояние – это я прекрасно сам чувствую.

Она задумалась и прикрыла глаза всего на мгновение. Его хватило, чтобы окончательно развеять зацикленность на прошлом – Эми перестала вспоминать о том, что произошло с Льюисом, и успокоилась.

– Да. Мы, кстати, похоже сейчас будем искать мне жилье. Как тебе местечко?

– Немного шумно.

Собравшись с силами и еще раз посмотрев на бумажку, которую вручил ей Доминик (что-то вроде визитки), она пошла в сторону нужного здания. Вход оказался сбоку, он открывал вид на железную винтовую лестницу, поднимающуюся ввысь вплоть до третьего этажа. Стены здания как снаружи, так и внутри, были обшарпанными, с облупившейся краской. Но они не хранили на себе отпечаток прежних хозяев. Эми не раз видела старые здания. Каждое из них буквально кричало о том, что там жили люди – мусор, графити на стенах, затхлый запах мочи и многое другое. Здесь же было абсолютно пусто. Настолько, что можно предположить, будто бы построив здание, хозяева о нем просто забыли.

Она поднялась по лестнице до самого верха и остановилась перед дверью. Эми постучала, но ответа не было.

– Просто зайди, – посоветовал ей Итан.

– Как-то невежливо.

– Я очень сомневаюсь, что хозяева подобных мест сами славятся вежливостью. Поворачивай ручку.

Она последовала его совету, и дверь открылась. Приветливым теплым светом из пыльных окон ее встретила огромная комната с самыми высокими потолками, которые Эми видела в жилых квартирах. Больше всего света исходило из одного круглого грязного окна размером почти от пола до потолка, заключенного в деревянную раму. Подоконник отсутствовал, как и мебель… или даже просто краска на стенах. Сплошной обнаженный кирпич. В Эми укрепилась уверенность, что здание, где она находилась, никогда не было жилым. Возможно, изначально здесь строили фабрику или цех.

Дверь, ведущая в соседнюю комнату, вдруг открылась, и оттуда, поправляя штаны, вышел невысокий мужчина с сильно выступающей щетиной. Он вперил в гостью равнодушные маленькие черные глаза и спросил: