Одинокий голос в темноте

Эми почувствовала укол вины. Сильный и мощный, будто массивную иголку от огромного шприца ткнули в сердце. Ярость уже схлынула, оставив после себя ворох проблем. Эми не сможет остаться здесь, несмотря на кажущуюся безопасность. Будет гораздо хуже, если Льюис приедет сюда в поисках Эми. Такая картина, нарисованная воображением, заставила занервничать. Определенно нужно хоть что-то выяснить.

Эми почувствовала, как перехватило ее дыхание. Вломившийся в ее квартиру вор пришел именно за книгой из личной библиотеки Льюиса. К сожалению, Эми не могла припомнить ничего существенного из рассказов. Ее мало интересовали сказки, которые там упоминались. Эми читала их сквозь сон, пропуская важные отрывки, пытаясь найти причину своего проступка. Получается, она все же была так близко к истине, но не стала ломать голову над загадкой.

«Нужно найти книгу. И еще того, кто оставил записку».

Эми загнала себя в угол и совершенно не понимала, куда двигаться. Она отругала себя, что не особо читала в этой жизни детективов, может, они научили бы ее думать по-особому. И эта мысль натолкнула Эми на образ детектива. Она представила его себе – пальто, трубка с табаком. Ну, либо неряшливые волосы, мятая одежда и бегающие туда-сюда глаза.

Эми достала телефон, пролистала список контактов, и, не позволяя себе долго думать, нажала на вызов. Хорошо, что Доминик оставил свой номер на сайте. Мысленно она уже готовила себя к тому, насколько неприятным будет разговор. Но не в первый раз, не во второй, не в третий Доминик не подошел к телефону. Эми устала набирать ему снова и снова, но спустя двадцать минут гудки все же прервал грубый мужской голос.

– Да?

– Доминик, привет…

– Погоди-погоди! Голос знакомый, сейчас вспомню, кто ты. Так… м… – он мычал несколько секунд подряд. – Нет, скажи еще что-нибудь.

– Доминик, мы только недавно виде…

– Ага. Точно. Я понял, – он фыркнул, – снова ты, безмная из «Черной кошки».

– Меня зовут Эми, – произнесла она, поморщившись от выданного прозвища.

– Я помню, – соврал Доминик, – так чем обязан?

– Кое-что произошло.

– О-о-о, погоди, угадаю.

– Доминик, ты не угадаешь.

И все равно он снова замычал в трубку.

– Тебе угрожали!

– Что? Как ты узнал? – Эми почти что лишилась дара речи.

Доминик, кажется, тоже.

– Так я, что, получается, угадал? Ничего себе… – сам удивился, после непродолжительной паузы произнес: – расскажи подробнее.

– Записка.

Он снова перебил ее:

– Шрифт, размер букв, смысл. Слова, предложения, знаки препинания, бумага.

– Написано от руки простым карандашом, но довольно ярко. Надпись «Хочешь жить? Тогда уезжай». Последнее слово написано крупно. Буквы написаны по-разному, даже одни и те же, значит, кто-то пытался подделать свой почерк. Бумага – оторванный клочок листа из моего альбома для рисования.

– Ты еще мой почерк не видела, безумная. А я даже его подделать не пытаюсь. Так этот чудак в твой дом проник? – получив положительный ответ, Доминик сказал: – Украл что-нибудь?

Эми сделала тяжелый вздох.

– Книгу. Вероятнее всего, она принадлежала Льюису.

Доминик засвистел в трубку. Вышло слишком резко и громко, так что Эми пришлось немного отстранить от себя смартфон.

– Ты все же что-то сперла тогда из «Кошки», да? – он коротко рассмеялся, – Точно. Понятно. Воровка, – последнее слово было сказано настолько двусмысленно, что Эми подумала, будто Доминик просто в востороге. – Ладно, Эми, звучит все так себе. Особенно та часть про Льюиса.

– Больше из квартиры ничего не пропало.

– Но записку оставили на твоем же альбомном листе. Ты точно не настолько безумна, чтобы сама себе жизнь усложнять? Знал я одного такого мужика, который искал свою жену, а потом оказалось, что он сам убил ее десять лет назад. Мутная история, если хочешь знать.

– Я бы с удовольствием послушала, но в другой раз. Сейчас меня интересует эта записка и ее автор. А если виной всему я, что же, докажи. Я все равно тебе заплачу.

– Хм. Ты не знаешь моих расценок.

Эми неловко поерзала в кресле.

– Надеюсь на твою снисходительность.

– Думаю, договоримся. Когда встретимся? Хочу посмотреть на записку. Могу завтра.

– Я уехала из Лондона, но скоро возвращаюсь, – приняла она решение. Разговор с Домиником придал ей сил, к тому же она полностью разделяла испытываемое им любопытство.

– Хорошо, как будешь в городе – позвони.

– Спасибо и до скорой вс…

Он уже положил телефон. Не попрощавшись и не дослушав ее. Все же странный человек этот детектив. Но рядом с ним Эми чувствовала себя спокойнее. Ей даже стало легче от мысли, что он посвящен в ее «безумие».

***

Вечером Эми позвали ужинать. От ссоры, казалось, не осталось и следа. Все выпустили эмоции, и в доме воцарился мир. Обстановка стала настолько доброжелательной, что Лаура разрешила поужинать вне кухни, хотя ранее такое было возможно только по праздникам. Но таблетки всегда делали ее спокойнее. Гейл заварил всем чай, Лаура принесла восхитительно пахнущее рагу, а Эми подготовила небольшой журнальный стол, убрав с него все лишнее.

Гейл, воспользовавшись моментом, был увлечен телевизором, а Эми и Лаура разговаривали друг с другом на отвлеченные темы. Точнее, говорила Эми, а ее мама размеренно поедала рагу и вежливо медленно кивала. Так продолжалось ровно до того момента, пока на экране не замаячила красная полоска новостей. Эми сглотнула вязкую слюну и прислушалась к происходящему. Конечно, были новости из Лондона. Когда показали фотографию миссис Кирк, Эми вновь почувствовала привкус вины. И он плохо подходил к рагу. Полупустую тарелку пришлось убрать на стол.

Теперь в убийстве преподавательницы официально подозревается Льюис Фрэмптон. Судя по всему, полиции знала это с самого начала, но афишировали только сейчас. Ведущая еще раз описала внешностью Льюиса, заострила внимание на том, что он крайне жесток и при любых столкновениях не следует пытаться задержать преступника самостоятельно. И опять из телевизора на Эми смотрела фотография психопата, она видела те же обманчиво бесстрастные глаза и плотно сжатые губы.

На следующем репортаже Эми хотела отдохнуть. Но когда в кадр попал кусок больницы, где она лежала, снова как током прошибло. Фигуристая блондинка-журналистка, переняв на себя все внимание зрителей, кивнула камере и сообщила:

– Как стало известно, недавно еще одно ужасное событие произошло в лондонском университете.

Они рассказали ее историю. Канал показал фотографии Саймона, Клариссы и некоторых других ребят из университета. Фото здания, лужайка, прогулки старшекурсников. Вот съемка из котельной, где Саймон чуть не прикончил Эми. И все это под нагнетающий голос журналистки.

«Репортажа не должно было быть! Родители Саймона ни за что не позволили бы их фамилии всплыть в СМИ!» – хотелось закричать Эми, зная, какими связями те обладали.

Но вот он, запоздалый репортаж, видимо короткой сводки новостей все же недостаточно. Эми видела, насколько старалась журналистка сделать его максимально эмоциональным. Ее голос, тон и подобранные слова больше подошли бы рассказчику баек про привидения. А потом показали Эми – общую фотографию с футбольной командой Дерека. Ее лицо на экране улыбалось, а в реальности – бледнело с каждой секундой.

Она чувствовала, насколько сильно напряглись родители рядом.

– Сегодня днем в больнице скончался Саймон Аарон Кэмбелл. Его родители изъявили желание провести еще одно расследование…

Вот оно – приговор. Эми почувствовала, как ее конечности обессилено повисли, а голова опустела. Будто марионетка, которую перестали дергать за ниточки. Эми официально стала убийцей. Об этом знают знакомые, родители, друзья, весь Лондон и Кеттлуэлл, разумеется.

Из транса ее вывел бледный и холодный голос Гейла.

– Тебе следует вернуться в Лондон. Скоро должен состояться суд.

Если в новостях говорилось про суд, то Эми прослушала. Она посмотрела на такую же недоеденную порцию рагу у отца. Наверное, это единственный прием пищи, который он не сможет осилить.

– Ты прав. Надо разобраться, – она поднялась со своего места, но не успела сделать и шагу, потому что почувствовала цепкую хватку на своей руке. Опустив глаза вниз, она увидела уверенное лицо Гейла.

– Все будет хорошо, – произнес он. – Прими свои поступки и последствия. Не беги, это не твой путь.

– Все будет хорошо, – повторила за мужем Лаура, а потом встала со своего места и вяло обняла свою дочь слишком слабыми руками.

Эми хотелось бы потеряться в мягких объятиях, в ощущении от крепких пальцев, поддерживающих ее запястье. Но ничто не могло длиться вечно. Объятия пришлось разорвать, нужно собирать вещи, которые она только недавно разложила. Как же обидно. И все же, когда она шла к лестнице, что-то заставило ее повернуться и всмотреться во взволнованные лица родителей.

– Вы тоже, – произнесла она. – Не бегите от реальности.

Лаура отвела взгляд, а Гейл ухмыльнулся. Его собственный совет был едва ли применим к старшему поколению, но Эми посчитала, что сделала все, что могла. И поэтому голову заняли совершенно другие мысли, навеянные куда более сильной тревогой, чем судьба бедного велосипеда.

Если только у Льюиса есть телевизор, тогда он знает ее имя.

Одна мысль заставляла нервно заламывать пальцы. Эми страшилась возвращаться в Лондон, но она чувствовала, что должна. И только это чувство помогало ей твердо стоять на ногах.

Утром отец сказал, что сам привезет свою дочь в Лондон на старой машине. И если она вдруг сломается по пути, это не станет печальной новостью – очень хотелось растянуть момент возвращения. Ожидая пока родителя подготовятся, а Гейл соберет все необходимые запасные инструменты на случай непредвиденной остановки, Эми поняла, что окончательно пришла в себя.

Она сидела в пустой гостиной, вслушиваясь в тиканье старинных настенных часов. Каждую секунду небольшой «тик» а потом и «так» врезались в мозг, будто имели силу гигантского колокола. Эми не могла себе позволить надеяться на чудо – что Льюис просто забудет о ее существовании, что Итан солгал или, что хуже – все же не существует.

Взвесив все за и против, Эми встала со своего места, вышла из дома. Она прошла мимо копошащегося в машине отца и сказала стоящей рядом матери, что хочет попрощаться с животными. Но когда родители скрылись из вида, Эми проскользнула не в хлев, а в небольшую пристройку. Маленькая лампа ярко вспыхнула и мигом озарила своеобразную мастерскую с развешенными по стенам отцовскими инструментами. Эми миновала железные ящики и прошла точно вперед – к широкому потертому столу, в котором лежали какие-то пружины и шестеренки. Первый ящик стола легко поддался ее пальцам.

Эми, больше не думая ни секунды и не позволяя себе погружаться в надоедливые сомнения, вытащила на свет легкий небольшой револьвел. Старый, как и дом, а может даже старше. Однако он был вычищен и приятно холодил руку, наполнял уверенностью и вселял ложное ощущение безопасности. Патроны нашлись рядом.

Теперь она готова вернуться.

Глава 10: ОДИН НАБЛЮДАЕТ, ВТОРОЙ ДЕЙСТВУЕТ

– Итак, – выражение лица Доминика вдруг изменилось, стало хитрым и излишне заинтересованным. – Ты готова?

Эми кивнула ему, а потом снова уставилась в пока еще закрытые двери лифта. Кабина встала, раздалась короткая мелодия, а двери разъехались в стороны. Доминик, хоть и стоял ближе к выходу, сначала пропустил Эми. Естественно, он не пытался демонстрировать хорошие манеры, которых начисто был лишен. Просто ему так проще восстанавливать хронологию событий.

– Давай, рассказывай, как все было, – он остановился за спиной Эми, больше не двигаясь. Должно быть, ему это было очень тяжело. – Я смотрю.

Эми прошла вперед.

– Я вышла из лифта…

– Что дальше? Сразу пошла к двери?

Эми задумалась и взглянула на пустующее окно.

– Нет, сначала я пошла к соседскому коту. Он иногда сидит на окне, я кормила его несколько раз.

– Миленько, – без малейшей теплоты в голосе отозвался Доминик, – часто он тут сидит?

– Часто, но, видимо, не сегод… – Эми во время разговора начала оглядываться и вдруг заметила усатую кошачью морду возле выхода к пожарной лестнице, – он там.

– Я вижу. Ошейник есть, но состояние кота такое себе, видимо брошенный, – произнес Доминик, смотря в сторону животного. Вдруг детектив нагнулся и протянул ладонь вперед, – эй, иди сюда.

Кот затравленно посмотрел на него и не сдвинулся с места. Его глаза, широко распахнутые как блюдца, метались по мужскому силуэту.

– Он не любит чужих, – произнесла Эми, испытывая бесконечную жалость к коту и надеясь, что Доминик не будет подходить ближе. – Если бы он видел тебя пару раз или ты его подкармливал, то реакция была бы другой.

Ее надежды не оправдались. Доминик сделал широкий шаг вперед, потом еще один. Испуганный кот затрясся, а его черная шерсть встала дыбом. Поняв, что его вот-вот настигнут, он громко зарычал, после чего убежал по лестнице к нижним этажам.

– Так, интересно.

– Что интересного в испуганном коте?

Эми сложила руки на груди и постаралась грозно взглянуть на Доминика. Тот повернулся в ее сторону, но судя по выражению лица, остался максимально расслабленным.

– Если он сидел на окне, значит и нарушителя твоего знал? Вон как улетел от меня, вернется точно не скоро.

Эми пожала плечами.

– Может быть. Или нарушитель закончил свои дела гораздо раньше того момента, когда я пришла.

– Во сколько ты вышла из дома?

– Где-то в полдень, может несколько позже. Но я сразу поехала к тебе.

– А, – глаза Доминика округлились, – так все произошло в тот день? Ты была у меня недолго, потом сразу вернулась домой?

– Да. Но учитывай еще и дорогу.

– Даже так. За тобой точно следили, – поморщился детектив, – возможно, тебе и записку подложили, потому что ты у меня побывала.

Эми задумчиво потерла лоб и обернулась, разглядывая замочную скважину. Тяжелый вздох вырвался из груди.

– Вряд ли. Я никому не рассказывала, что пойду к тебе. К тому же, ты сам сказал, что я была у тебя недолго. Как бы он успел приехать так быстро?

Доминик улыбнулся.

– Все гораздо проще, когда у тебя есть сообщник. Один наблюдает, второй действует.

Эми скривилась от отвращения. Ей совсем не хотелось в это верить.

– Еще одна «так себе догадка», детектив.

– Эй, не критикуй мои методы, – псевдо обиженно произнес Доминик, демонстративно надувая губы, – уж лучше такие догадки, чем вообще никаких. Но давай пойдем дальше, – он и сам продвинулся вперед, кивая головой в направлении двери, – что было после поглаживания кота?

– Я хотела открыть дверь, но в замочной скважине торчала свернутая записка. Ее ты уже видел. Замок не был ободран и открывался легко, и я решила, что он не был взломан. Но я не профессионал во взломах.

Бровь на лице Доминика ехидно выгнулась, как бы намекая на некоторую недальновидность (или попросту глупость?) собеседника.

– Тут не нужно быть экспертом. Ты говоришь, что открыла дверь ключом?

– Да, – Эми, попав под оценку цепких и колючих, излишне самоуверенных глаз, чувствовала себя идиоткой, однако продолжала отвечать на все вопросы.

– Никогда не видел взломщиков, которые закрывают за собой замки, – детектив хихикнул, а потом подошел к двери вплотную, присел и заглянул в замочную скважину. – Они не знали, сколько ты будешь у меня гостить. Они должны были торопиться, ведь очень рисковали. Прямо посреди дня, сидеть тут с отмычками… хм… – Доминик повернулся в сторону соседской квартиры напротив. – Опасное дело. Мы можем поговорить с твоими соседями?

Эми пожала плечами, и Доминик без какого-либо сомнения постучал в чужую дверь. Ему открыли почти сразу, за порогом угадывался силуэт пожилой женщины. Доминик, не особо церемонясь, заявил, что соседнюю квартиру обокрали, указал пальцем в сторону Эми. Ей пришлось улыбнуться и слабо кивнуть, не перебивая.

– Простите, а вы детектив? – поинтересовалась соседка, щуря глаза даже несмотря на надетые очки.

Вместо того, чтобы ответить на вопрос, Доминик почему-то насупился.

– С чего вы взяли, что я детектив?

– Ну, плащ этот. Выглядите, как детектив.

– Ха, вы из тех, кто судит по одежке? Как глупо вешать на всех ярлыки вот так сразу. Только невежды так делают.

– Так вы детектив?

– Да.

Эми чуть было не врезала себе по лбу от неловкости. Но, видимо мир сошел с ума, потому что ни детектив, ни старушка абсолютно не видели ничего странного в своем разговоре. Да и к счастью, вскоре Доминик все же переключился на главную тему. Старушка пораженно охала и ахала, однако ничего путного не сказала. Последним вопросом от Доминика стал о ее месте работы соседки.

– Ох, я давно уже не работаю, мистер детектив.

– И, по сути, вы все время дома сидите? – вопрос получился слишком прямолинейным, но старушка не обиделась.

– Да. Жаль только, что не видела вора. Я бы сразу полицию вызвала, будьте уверены.

– Понял. Спасибо, – Доминик помахал ей рукой, помог закрыть дверь и вернулся к сгорающей со стыда Эми. – Что у тебя не так?

– У меня… а нет… – она отняла руки от лица, – почему ты с ней так разговаривал? Очень невежливо.

Доминик пожал плечами, а потом наклонился ближе.

– Да плевать, эта старая карга даже сейчас на нас смотрит. Я не слышал удаляющихся шагов. И дверь она открыла слишком быстро.

Эми больше не было стыдно. Она посерьезнела и тихо спросила:

– Так думаешь и тогда она все видела?

– Нет, я так не думаю, – тем не менее ответил Доминик, отстраняясь и стараясь не оглядываться на соседскую дверь. – Но наш вор точно не медлил, если знал особенности местной соседки. Да даже если б не знал, взлом посреди дня – такое себе занятие, как я и говорил. Это еще раз подтверждает тот факт, что у него были ключи. Он чувствовал себя более-менее уверенно. Если верить коту, он даже бывал здесь раньше, – Доминик поморщился, – но я бы не стал так легко верить коту. Мы можем попасть внутрь?

– Нет. Меня выселили из квартиры.

Доминик не отреагировал на ее признание. Эми подумала, что он как-то будет издеваться над ней или, наоборот, скажет что-то приободряющее, но детектив остался безразличен. Развернувшись к лифту, он произнес:

– Тогда, полагаю, нам больше нечего здесь делать.

Эми пришлось бежать, чтобы успеть залететь в кабину вовремя. Дверцы за ее спиной сразу закрылись. Они вышли из подъезда, обошли дом и остановились у машины Доминика. Точнее Эми остановилась, не зная, можно ли ей садиться внутрь. Вообще было сложно понять, что на уме у детектива, когда он собирается закончить дело и соберется ли вообще. Он даже про оплату ничего не говорил, сразу решив зайти в подъезд, как только они встретились. Доминик окинул ее недоуменным взглядом, когда уже собирался сесть в машину, и завис с одной всунутой в салон ногой.

– Ну и чего ты там встала? Садись давай.

Она положила сумку на заднее сидение, а потом, боясь, что Доминик настолько безрассуден, что вполне может уехать и без нее, быстро залезла в салон. Как раз вовремя. Машина, взвизгнув колесами, понеслась вперед в ту же секунду, когда закрылась дверца.

– Еще чуть-чуть, и ты оставил бы меня на тротуаре! – воскликнула Эми, экстренно пытаясь вытащить ремень безопасности.

– А, да брось, – фыркнул на нее Доминик, а потом лучезарно улыбнулся, – ты же успела.

– Едва!

– Но успела же.

– Ладно. Хорошо, – тихо произнесла Эми, успокаиваясь.

– Да, безумная Эми, давай, дыши. Посчитай до десяти.

Она его явно раздражала. Или он со всеми вел себя подобным образом? Эми не могла знать. Когда Доминик смотрел на нее, то обычно его взгляд был надменным и отчасти жалостливым.

«Потому что я попала в беду или потому что он действительно считает меня безумной? – Эми искоса смотрела на детектива, поджав нижнюю губу. – В любом случае, мне очень жаль, если ему настолько неприятно работать со мной».

Доминик, почувствовав чужой взгляд, резко повернулся.

– Ну, чего ты на меня уставилась?

Повисла неловкая пауза. Эми отвернулась к окну.

– Ничего. Куда теперь?

– Я думал перекусить, там все и обсудим. Жрать хочу. Платишь ты.

– Идет.

Они выехали на мост. Эми смотрела через окно на причудливый рисунок металлоконструкций, думая о воре. А еще о том, что забыла из-за Доминика отдать коту курицу, оставшуюся от сэндвичей Лауры. К сожалению, хорошо попрощаться не получилось, а остатки завтрака так и лежали в контейнере. Эми едва заметно обернулась в сторону Доминика, задаваясь вопросам, съел бы он эти жалкие куски курицы вместо кота. Очевидно, ответ да.

– Почти приехали, – произнес Доминик, а затем выкрутил руль, из-за чего Эми припечатало к двери. – Приехали.

– Ты тот еще лихач.

– Не правда, все по правилам.

– Водишь все равно отвратительно, – себе под нос сказала Эми, понимая, что ее уже и не слушают.

Доминик сразу вышел из машины. Удивительно, что несмотря на свою гиперактивность и любовь почесать языком, он опаздывал и крайне неохотно отвечал на телефонные звонки. Эми вышла на улицу, закрыла за собой дверь и сразу побежала вслед за детективом, точно зная, что дожидаться ее никто не будет.

Кафе было небольшим, но уютным. С большими окнами в пол, в которых отражались пешеходы и кусок дороги с оживленным движением. Вот только Доминик не хотел заходить внутрь, а прошел за угол. Киоски с уличной едой выстроились в ряд, завлекая своими разноцветными крышами. Людей сегодня было много, но удача помогла занять последний свободный столик. Доминик же сосредоточился на меню и крутил головой по сторонам, вглядываясь в таблички с наименованиями еды. Он будто вообще забыл о том, что пришел сюда не один. Его взгляд осматривал все вокруг, игнорируя Эми, а нос подергивался, улавливая то один запах, то другой. В итоге Доминик набрал целый комплексный обед с салатом, супом, основным блюдом и даже десертом. Эми, рассчитав, сколько денег ей придется потратить на запросы детектива (и еще неоплаченную работу), решила, что сможет наесться одним овощным салатом.

– А я видел репортаж вчера о тебе. Ты человека, оказывается, убила, – вдруг сказал детектив. – Эми, сложив руки на коленях, стала ждать продолжения. Доминик же был максимально расслаблен, почти распластавшись по столу. – Убила же? – повторил он.

– Получается, что так.

– И как чувство?

– М? – Эми удивилась, не совсем понимая, какого ответа от нее ждут. – О каком чувстве ты говоришь?

– Во время убийства. По тебе и не скажешь, что ты способна замарать руки.

Эми взволнованно дернулась, как от пощечины. В мыслях промелькнуло неприятное воспоминание о конвульсирующем теле под ее ногами.

– Только в критических ситуациях, – едва слышно произнесла она, опять смотря не на собеседника, а в окно соседнего кафе. – А по поводу твоего вопроса – ничего я не почувствовала. Мне было страшно и больно, я хотела спасти подругу. Я истекала кровью и торопилась. Вот и все мои чувства.

– То есть ты ничего не ощутила, когда нож прорезал его горло?

– Нет. Вообще ничего.

Она повернулась, и их взгляды встретились. Глаза Доминика были прикованы к ее лицу, но рот с плотно сжатыми губами непривычно молчал. Вскоре он приступил к первому блюду – салату, явно разрядив обстановку. Детектив, словно позабыв про странный разговор, накинулся на свою еду и заговорил только после того, как тарелка стала пустой. Он умудрился не оставить даже каплю соуса.

– Давай займемся списком подозреваемых, – произнес Доминик, доставая из нагрудного кармана своего пальто блокнот с маленьким карандашом. Кажется, на обложке Эми разглядела пони. – У кого есть ключи от двери?

– У меня, Клариссы и хозяина квартиры. Но Кларисса съехала первой, поэтому новых ключей у нее уже не было. Она мне только мой дубликат принесла.

– Вот как? Уехала зализывать раны к родителям?

– …Да.

– Ха. Вы с ней одинаково мыслите.

– Да все в такой ситуа….

– Давай дальше, – Доминик записал всех троих, кого назвала Эми. – Ты кому-нибудь давала в руки ключ? Хоть кому-нибудь?

– Нет.

– Где ты его хранила?

– В ящике в больнице. Кларисса оставила его там, а я не трогала до тех пор, пока не выписалась.

Доминик порицающе цокнул языком.

– То есть к нему мог подобраться любой, кто приходил тебя навестить? – его грозный взгляд дал понять, что детектив подозревает кого-то из окружения Эми.

– Нет, подожди, я уверена, что я не знаю этого вора. И не приходил он меня навещать. В моем окружении просто нет таких людей!

– Почему нет? Все логично. Вы сидите в палате, ты уходишь, например, отлить, а он в это время делает себе слепок. А! Или вообще тырит ключик, успевает сделать дубликат, а на следующий день возвращает оригинал, зная, что ты даже не заметишь пропажи из-за своих болячек.