По ту сторону

– От шишиги? – проявила осведомлённость Маринка.

– Всё-то ты знаешь, – усмехнулась Тоська. – От неё закваска. Гераська таскает по надобности.

– Я не понимаю про изнанку, – призналась Маринка. – Вокруг ведь простой лес, и болото, и деревня. Всё знакомое, обычное…

– Обычное? – приподняла тонкие брови Тоська. – Ну-ну.

– Не совсем, конечно, – поправилась Маринка, покосившись на нахохлившегося на печи голбешку. – Он вроде домовика, да?

– Домовик и есть. Их много, разных-то. Как и дворовых, и овинных с сарайными…

– Я по бабы Ониному дворовому соскучилась, – улыбнулась Маринка, вспомнив неугомонного кота.

– Мой вазила тоже из дворовых. Приблудный он. Провинился перед родичами. Те его на изнанку и отправили.

– А кто его родичи?

– Так из дворовых. Лошадей любят, присматривают за ними.

– А почему вазилу отправили именно сюда?

– Изнанка их мир, – пояснила Тоська. – Тут их корни, тут их родня. Шастают через границу, шмыгают туда-сюда, любят отираться среди людей. Нечистикам везде хорошо. А вот люди на изнанке жить не смогут.

– А как же вы?

– Это совсем другая история, – помрачнела Тоська и сразу перевела разговор. – Ты-то зачем в Ермолаево собралась? В гости или по надобности?

– По надобности! – встрепенулась Маринка. – Мне нужно спасти Альку!

– Что за Алька? Подружка?

– Знакомая. Соседка. Её в зеркало утянуло!

– Как так? – нахмурилась Тоська.

– Она с девчонками прошлой ночью призыв делала.

– На что призыв?

– Как – на что? – Маринка непонимающе уставилась на Тоську.

– Для каких целей звали? За каким интересом?

– Не знаю. А это важно?

– Ещё бы! Наверняка на тёмное желание! Для такого подношение нужно. Вроде жертвы.

Маринка тихонько ахнула.

«Это всё Катька хотела, это она виновата» – вспомнила она слова Вики. Неужели это было задумано специально? И Катька заранее знала, чем должен закончиться обряд??

– Мне нужно в Ермолаево! – Маринка вскочила с пенька. – Спасибо вам за всё. Я пойду.

– Сама не пройдёшь, граница закрыта.

– Но сюда же я прошла.

– И это очень странно. Пыльца работает справно. Доставляет прямо по назначению. Ты всё правильно сделала?

– Вроде… Меня обо что-то ударило в конце, потом отбросило.

– Ударило… Отрикошетило, что ли? Нехорошо это. Очень нехорошо.

– Почему? – испугалась Маринка.

– Если такое случилось, значит не попасть в деревню. Вроде как закрыта она. Отрезана от внешнего мира.

– Давайте проверим. – попросила Маринка. – Пожалуйста, проводите меня!

– Нет мне туда ходу. Да и сама бы не пошла!

– Но почему, почему? Там же баба Оня, девчата! Вдруг, с ними что-то случилось?

– Девчата, – с горечью передразнила Тоська. – Предали они меня, понимаешь? Столько лет дружбы разом отрезали. На Аньку-чужачку променяли!

– Ну, пожалуйста! – взмолилась Маринка. – Вы же хорошая, добрая! Лизу мою спасли!

– Я знакомую спасала, ячичну, – отвела глаза Тоська и грубовато припечатала. – Не проси! Сказано – не поведу!

– Но как же… – Маринка не сдержала слёз. – Может, им плохо сейчас! Может, им помощь нужна!

– Не ной! Я вазилу попрошу. Как вернётся с поля, проводит тебя до границы.

В комнате внезапно потемнело. В крошечное окошко больше не попадал свет.

Резко распахнулась дверь. В дом залетел свежий ветер, пронёс запахи леса и близкого дождя.

– Гроза идёт! – сообщила Тоська, выглянув наружу. – Отменяется твой поход. По грозе не отпущу. Опасно это.

– Но как же!.. – завела было Маринка, да Тоська оборвала, велела замолчать.

– Гроза шутки не любит! Как закончится, так и пойдёшь.

***

Дед Семён прибежал в Ермолаево ранним утром, солнце ещё не успело взойти после длинной колдовской ночи.

Растрёпанный и трясущийся, ввалился он в дом и выпалил сходу:

– В капкане мы, Оня! Деревню колпаком накрыло!

– Доброе утро, Семён, – зевнула хозяйка. – Откуда ты в такую рань?

– Да ты спала что ли? – ужаснулся дед.

– Спала, – снова зевнула бабка. – Да так хорошо! Без маяты, без снов.

– А как же гульба ваша?

– Какая гульба, Семён. – отмахнулась Оня. – Старая я уже, устаю сильно. Без травок, вон, и сон не идёт.

Дед вздохнул и присел на лавку. Из-под печки выкатилась кика, завертелась шустрой юлой, загремела посудой.

– Согрей нам чайку, кикуня, – попросила бабка. – Станем гостя угощать.

– Оня! – опомнился дед. – Слышишь, что говорю-то? Накрыло Ермолаево! Не выйти – не войти! Я как увидал, так сразу к тебе побёг. Решать что-то нужно, спасать деревню.

– А ну-ка рассказывай! – бабка наконец-то справилась со сном. – Да по порядку, ничего не упусти.

– От брательника я. На границе свиделись. Потрещали маленько. – зачастил дед. – Вот ведь жизня наша… Я девятый десяток мотаю, а Мирон огурец огурцом – не берут его годы!

– Не отвлекайся, Семён! По делу говори!

– К тому и веду! – слегка обиделся дед. – Поговорили мы. Я гостинцы вручил, от него получил передачку. И домой засобирался, чтобы половину свою не волноватить. Мирон мне табачку отсыпал, дак я не удержался – притормозил у околицы да козью ножку свернул. Тут-то и шумнуло! Вроде вздоха пронеслось, следом быдто волной плеснуло… Я за тачкой сунулся, а взять и не могу! Мешает что-то, не пущает! Я и так, и эдак – не пробиться! Как стена вокруг выросла, нету ходу и всё тут! Я в обход попытался – всё одно. Накрыло разом всю деревню!

– Так может табачок виноват? – подмигнула бабка. – У Мирона он крепкий, забористый.

– Не до шуток мне! Я к тебе за помощью мотнул, думал, может вы с девчатами что затеяли. А ты спишь… Эх, Оня-Оня!

– Твоя правда, Семён. Постарела я. Сноровку почти растеряла.

– Не говори так! – испугался дед. – Ты у нас главная сила в деревне! Вон, давеча, с колдуном по щелчку расправилась, обезвредила гада!

– Вместе мы его одолели. Спасибо твоей подсказке.

– Что делать-то теперь, Оня? Как деревню вызволять?

– Вот попьём чайку и проводишь меня до места. После девчат позовём, станем держать совет.

– Дался тебе тот чай!

– Укрепляющий он. Хорошая поддержка на день. – бабка разлила по чашкам янтарный душистый напиток. – Попробуй Семён, проверь на себе.

– Пошли хоть кошака с разведкой.

– Нет его. На мельнице загостился. Там к свадьбе готовятся, а он первый советчик.

– От шустрые девки! – дед поскрёб в бороде и отхлебнул чай. – Нет бы, тебе подмогнуть, опыт перенять. А они только хвостами и крутят!

– Не ворчи, Семён. Шиша на невестушек не нарадуется. И работящие, и покладистые.

– То до поры! – хрюкнул в бороду дед. – Вот окольцуют мужиков, тогда и поглядим.

Чуть позже к Оне подтянулись девчата. Пока дед в красках живописал им свои приключения, хозяйка смотрела на воду, пытаясь определить причину произошедшего. Но вода оставалась прозрачной, не показывала ничего.

– Да что ж такое на наши головы! – возмущалась Грапа. – Только с одним закончили, как новые напасти!

– И прочный колпак возвели! – поддакивал Семён. – Как теперь жить станем? Как накрывашку уберём?

– И котей загулял! – сокрушалась Матрёша. – И Клавка с Варваркой не у дел. У обеих от счастья мозги потекли.

– А ты не завидуй. – не сдержался дед. – Хорошие пары из них составились, пусть живут в радости.

– И не думала даже. Что за жизнь такая – на мельнице век вековать, – фыркнула Матрёша. – Я в город уеду. Начну с чистого листа.

– Да подожди ты с городом своим, – в сердцах шикнула Грапа. – Не до того теперь.

Баба Оня в разговоре не участвовала, продолжала работать с водой – сыпала сверху порошочек, водила руками, что-то шепча.

– И Аньки с Тимкой нет, – Матрёша подошла поближе, пристроилась сбоку от бабки.

– К июню собирались вернуться. Как раз к свадьбе.

– Что-то зачастила Анна к своим, – вздохнул Семён. – Совсем про нас забывать стала.

– Боится она за дочку. – пояснила Грапа. – Сила у крохи множится, а ум за ней не поспевает. Вот и увозят Ладушку подальше от греха, чтобы не натворила чего.

– И связь пропала! И сеть не ловит! А с вечера интернет ещё фурычил. – Матрёша потрясла бесполезным телефоном. – Вот же засада! Не так я себе майские представляла, не так их планировала.

– Ну что там, Оня? – шепнула Грапа. – Есть подвижки?

– Нет! – бабка протёрла глаза и отодвинула плошку. – Кто-то сильный сработал. Крепкий заслон создал. Ничего не получается разобрать!

– Растеряли вы умение, девки! – попенял дед Семён. – От раздраю всё, от твоих фортелей! – он покосился на Матрёшу, но продолжил. – Как спуталась с немчурой, так мозги и усохли. Зачипурилась без меры, о новой жизни возмечтала.

– Умолкни, старый, – нахмурилась Матрёша. – А то ведь кузнечиком обращу. Пойдёшь по полям скакать.

– Не обратишь, – отмахнулся дед. – Была сила, да вышла!

– А ведь Семён прав, – Грапа склонилась над водой, задумчиво провела по поверхности пальцем. – Только не в одной Матрёше дело. Как Тоську на изнанку отправили, так потихоньку и пошло. Не нашлось для неё замены. У Аннушки другие заботы, Варя вон замуж собралась…

– Обидели мы Таисию. – покивала и Оня. – А ведь как дружно жили, как хорошо работали!

– Слаженная была команда. – согласился с ней дед. – Справная да крепкая.

Грапа всё водила и водила пальцем по воде, выписывая немыслимые узоры. В какой-то момент та взялась чернотой, а из-под пальца словно из-под карандаша проступило светлым контуром лицо.

– Никанориха! – громко взвизгнул Семён и разом спугнул видение.

– Неужели, её проделки?? – не поверила Матрёша глазам.

– Может и её, – пробормотала баба Оня. Мыслями она была далеко, прикидывала, как отправить весточку Тоське.

Глава 4

Алька не сразу сообразила, где оказалась.

Придя в себя на пыльном полу, долго сидела, оглушённая, среди сумрачной туманной мути, не в силах даже шевельнуться.

Я в зеркале. Внутри! – неожиданная мысль полоснула шоком.

Алька вспомнила всё.

Подскочив, она попыталась прорваться обратно – в отчаянной надежде, что получится выбраться, пролезть через узкую щель к себе.

Мутная тугая стена спружинила под руками и не пустила назад, не позволила даже увидеть, что там.

Заскулив, Алька закрутилась вокруг, не зная, что делать, что предпринять.

– Катя! Вика! – прошептала она, уже понимая, что девчонок здесь нет.

Та тварь… Побирушка… она тоже здесь? Прячется среди тумана, наблюдает… а, может, готовится схватить!

Липкий холодный ужас опутал Альку. Нужно было что-то решать. Двигаться! Пытаться спастись!

Вот только куда идти, как не пропасть в этом густом тумане?

На пыльном полу под ногами чернела цепочка крохотных следов – птичьих, а может мышиных. Алька углядела их только теперь и немного воспряла. Мысль о том, что знакомые, пусть и бессловесные существа, находятся где-то рядом, немного подбодрила её. Следы терялись в тумане, но Алька рискнула – зажмурившись, шагнула вперёд.

Она вынырнула на круглом пятачке. Похожие пыльные тропки пересекали его, исчезая в мутной пелене. Здесь было что-то вроде перекрёстка.

– Направо пойдёшь, себя потеряешь. Налево… – вспомнила Алька и невольно всхлипнула.

Направо… налево… Какая теперь разница. Куда бы она не повернула, всё равно промахнётся – тропинки вряд ли выведут её домой.

– Наверное, лучше подождать. Попробовать ещё раз поискать зеркало. – Алька вознамерилась было отступить обратно, но где-то позади прострекотало, прочирикало неприятным звуком – словно провели острым ножом по тарелке. За стрёкотом последовал шорох – какое-то существо шоркало по полу, почти не таясь, подползало всё ближе и ближе.

Вскрикнув, Алька метнулась влево. В ту же сторону, что и следы.

Внезапно она очутилась на лестнице – каменная и крутая, та поднималась куда-то вверх. Не ожидавшая подобного, Алька попятилась, ткнулась спиной в только что выпустившую её серую мглу.

Мысль о том, что где-то позади крадётся стрекочущее нечто остановила девушку. Возвращаться было нельзя.

Сжав зубы, Алька принялась карабкаться по ступеням. Их стоптанные основания и грязные стены по бокам она видела сейчас совершенно отчётливо. Так же ясно ощущала и запах – сладковатый и гнилостный, как у застоявшейся в вазе с цветами воды.

Сбиваясь и стараясь не упасть, Алька упрямо поднималась кверху, пока не увидела под ногами… черноту. Так же внезапно, как появились, ступени оборвались в никуда!

– Проклятая Катька! – не в силах больше сдерживаться, Алька разрыдалась. – Зачем, ну зачем я послушала её!

Подвывая и всхлипывая, девушка повернулась назад и едва удержалась, чтобы не ступить в такую же черноту.

Ступени исчезли! Под ногами оставалась лишь одна, последняя. Но и она потихоньку размывалась, становилась всё прозрачнее и тоньше.

Сейчас ступенька растает совсем, и она полетит вниз, в чёрную бездонную дыру, в чудовищную невообразимую бездну!

Спасло Альку пение. Точнее странное немузыкальное подвывание, доносящее откуда-то со стороны.

Потянувшись за звуком, Алька качнулась к стене, и старая каменная кладка неожиданно раскрылась перед ней, позволяя пройти…

Алька попала на поляну! Круглый пятачок утопал в голубых цветах. Где-то высоко в небе деревья качали могучими кронами. Спиной к ней на траве сгорбился упитанный кот. Терзая деревяшку со струнами, надсадно заходился песней без слов.

– Оооуууыыы… эээййёёёооойййй… оуыуааааааа, – наяривал на одной ноте, раскачиваясь по сторонам.

Совершенно одуревшая Алька медленно двинулась в обход неудалого певца.

– Кто здеси! – встопорщился мехом кот. – Ты откуда взяласи, девка?

– От-т-туда… – Алька показала рукой в сторону стены.

– С переходу? – вытаращился кот. – Да ну! Ври да не завирайси.

– Я через стену попала. Вы пели, и меня потянуло.

– Потянуло, говоришь? – кот моргнул и взлохматил хилую бородёнку. – Тебя?

Он отодвинул странный инструмент и поднялся, тяжело отдуваясь.

–Желудку скрутило, – доверительно сообщил Альке. – Всё от сырых грибов.

– Вы грибы любите? – пролепетала та.

– Какое там, – отмахнулся кот. – У меня от их изжога да заикание!

– Зачем же тогда ели?

– От помрачении! С ума свихнулси, вот и ухватил! Сунулси домой, а деревни и нет!

– Ох! – Алька присела на траву и сжала виски.

Потрясения нынешней ночи полностью лишили её сил.

– Ты тольки в обморок не валиси! – заметался возле неё котяра. – Не для того тебя призывал.

– Призвали? Меня? – поразилась Алька.

– Ну, а кого ещё? – огляделся кот. – Сама ж сказала, что на песню пришла.

– На песню. – подтвердила Алька. – Ваша песня меня спасла!

– Чегой-то? – кот сунулся к ней и зачем-то принюхался. После схватился за уши и запричитал. – Это что же! Это как же! Сплоховал я! На призыв понадеялси! Зазвал, да не ту! Не ту!!

– А вы кого звали? Не… побирушку?

– Да кому эта пакостя сдаласи, – кот сплюнул и отёр провисшие усы. – Надёжу звал-то! А явиласи очередная проблема.

– Я не проблема! Я Аля!

– И то ладно! – кот сунул ей лапу и церемонно произнёс. – Дворовый. Потомственный. Из баб Ониного домохозяйству!

– Это должность у вас такая? – догадалась Алька. – Вроде дворника?

– Призвания это! Жизненная стезя!

Дворовый вздохнул и, чуть подтолкнув Альку, уселся рядом.

От него пахло свежим сеном и едва уловимо – табаком.

Подперев кудлатую голову, он примолк и задумался.

Алька же просто смотрела перед собой да тихо радовалась, что песня кота притянула сюда именно её, а не какую-то непонятную надёжу.

Встречу с говорящим котом она восприняла на удивление спокойно. После всех случившихся потрясений, дворовый показался ей безобидным и даже симпатичным. Альке и вправду очень повезло, ведь в перевёрнутой зеркальной реальности можно было нарваться совсем на других, опасных и безжалостных существ.

На ближайшую травинку скакнул огромный серый кузнец. Дворовый ловко прихватил его лапой и смачно захрустел.

– Вроде чипсы оно, тольки натуральное, – смачно сглотнув, доверительно сообщил Альке. – Попробуешь? Хочешь, и тебе поймаю?

– Нет! Спасибо! – поспешно отказалась девушка. Чуть поколебавшись, решилась на вопрос. – А вы где чипсы пробовали?

– Много где, – туманно ответствовал кот и, покосившись на Альку, выразительно вздохнул. – Сейчас бы сальца с чёрным хлебом. Да борща со щавелем. Баба Оня как раз собираласи наготовить.

– Это ваша бабушка? – предположила Алька.

– Хозяйка моя, при её дворе обитаю. – кот снова вздохнул. – Значит, не надёжа ты. Не сможешь мне пособить.

– Не надёжа. – машинально повторила Алька.

– Чего ж тогда шастаешьси здеси? Чего под ногами мешаешьси? – неожиданно рассердился дворовый.

– Да я… – возмутилась было Алька и запнулась от подступивших слёз. Обида на внезапную грубость, пережитые злоключения – всё всколыхнулось разом, и она расплакалась.

– Меня-а в зеркало утащило-о… – невнятно пожаловалась следом.

– В зеркало?! – изумился кот. – А ну, рассказывай, как да что!

Выслушав нескладное повествование, пробормотал, прихватив клочки бородёнки:

– Ну, девка, ты и смастрячила! Через проход на изнанку пробраласи. Вот ведь, выверт-то какой обозначилси. Н-да. Выходит, тебе и самой надёжа нужна. Потому и притянуло на призыв.

– Да кто такая эта ваша надёжа? – всхлипнула Алька.

– Кабы знать, – развёл лапами кот.

– Как можно звать того, кого не знаешь? – шмыгнула Алька носом.

– Я просто знаю, что есть такая надёжа. Для каждого своя! Тольки трудно её дозватьси.

– Но кто она? Чем занимается?

– Помогает она. Силы даёт. Веру. Смекай сама – скольки раз планировала что-то, рассчитывала да загадывала хорошее. Хотела, чтобы сбылоси, чтобы воплотилиси мечты. Было такое аль нет?

– Так вы про надежду? – догадалась Алька. – Но это же просто понятие. Ну, вроде обычного слова со значением.

– Сама ты понятие! – обозлился кот. – Вот из-за таких она и шифруетси, не хочет себя обозначить!

– Не сердитесь, – попросила Алька разошедшегося кота. – Я просто не могу понять, как эта надёжа могла прийти?

– Ножками, – отмахнулся кот и шумно поскрёб в боку. – Ну ладно, двину тогда до Мирону. Бывай, девка.

– Погодите! – испугалась Алька и придержала кота за лапу. – Не бросайте меня здесь одну. Можно мне с вами? Пожалуйста!

– Ну, пойдём… – кот с сомнением оглядел её с ног до головы. – Ты тощая да блёклая, супружница Мирона не станет ревноватить.

– Ревновать? – поразилась Алька и поспешно заверила. – Не нужен мне ваш Мирон!

– Это правильно, – одобрил кот и, припрятав в траве свой странный инструмент, двинулся к деревьям.

– Что это за место? – стараясь не отстать, Алька поспешила за ним.

– Изнанка жи. Другая сторона.

– Как это?

– Ты голову-то включи! Покрути внутри винтик!

– Вам что, трудно объяснить? – снова расстроилась Алька и с размаху влетела в тёплую пушистую спину.

– Ты как сюда попала? – через плечо переспросил кот.

– Через стену… на ваше пение.

– Не на полянку, – отмахнулся дворовый. – А вообще. С чего началоси? С зеркала?

– Ну да.

– Вот! Ты в переход вошла. А оттудава – на изнанку.

– А обратно? Обратно как выйти?

– Того не скажу. – честно признался мохнатый. – Сам здеси застрял. Отрекошетило меня от Ермолаево! И разом сюда! И главное, не выпускает наружу! Держит здеси, как на поводке.

Кот отчаянно зачесался и пожаловался в пространство:

– Нервенный зуд подкралси! Почеши на спине, мне самому несподручно.

Алька послушно заскребла по густому перепутанному меху.

– Левее… правее… бодрее… – командовал кот и довольно покряхтывал.

Когда же у Альки устала рука, проворчал что-то про ленивых девчонок и встряхнулся.

– Ну что, двинулиси? Тольки молча иди. Никому не отвечай! От меня не отставай! Всё поняла?

Алька заверила, что всё понятно, и дворовый шагнул под деревья.

Там было сумрачно и сыро. Унылые звуки, смахивающие на вой ветра, нарушали тишину. Словно кто-то окликал друг друга и не мог дозваться. Сбоку среди деревьев мелькнула фигура. Она двигалась параллельно и словно пыталась укрыться от них с котом. Алька успела разглядеть лишь нескладное тело да длинные руки. И что-то вроде редких распущенных волос… Чуть впереди мелькнуло нечто похожее… Потом и справа! И даже позади!

Фигуры были повсюду. Они то ли играли меж собой, то ли пытались преследовать их.

– Там!.. – начала было Алька.

– Молчи! – прошипел кот и яростно замяукал. – Мммрааау… Муррррмау…

Вытащив откуда-то из глубины шубейки кулёчек, махом сыпанул из него за Альку чем-то колючим и белым.

Та едва успела присесть, чтобы не задело.

– Сольца, прикрой нас! – пробормотал чуть слышно и, ухватив Альку за руку, резво припустил по тропочке вперёд.

С высоты за парочкой следили другие существа. Смахивающие на старух лохматые птицы скакали по веткам, цедили недовольно:

– Чужачка! Чужака! Чужачка! Вон! Вон! Вон!

Из широкой расщелины в стволе высунулась тощая рука, щёлкнув костяными ногтями, схватила воздух возле Альки. С дерева просыпалась частой трухой рыбья чешуя.

– Молчи-не смотри, молчи-не смотри… – скороговоркой бормотал кот, увлекая девушку всё глубже в чащу.

Позади них размеренно топотало. Кто-то трусил следом, всхрапывал грубо и тяжело.

Только бы не схватил! Только бы не схватил! – твердила про себя Алька, отчаянно пытаясь вспомнить хотя бы несколько слов молитвы.

– Не оборачивайси! – шепнул кот и ускорился. Уставшая Алька едва поспевала за ним.

Небольшой домик появился внезапно. Он словно вынырнул из-под широких еловых лап – бревенчатый, крепкий да прочный.

– Вот и прибыли! – дворовый с силой забарабанил в двери. – Хозяева! Отворяйтя! Есть кто дома?

– Иду я. Иду, – мужик лет сорока высунулся в узкую щель. Вглядевшись, охнул удивлённо. – Вот так гости у нас! Ты что ли, котей?

– И не один. За неё боюси!

– Гляди-ка, – удивился мужик, отступая в сторонку. – Девчонка! Никак с нашей стороны?

–Проходи, Алька, – кот подтолкнул спутницу вперёд и шустро просочился следом.

В комнате было чисто и тепло. От печи на вошедших хмурилась грузная женщина. Мужик переминался с ноги на ногу и несмело улыбался.

– Я… это… Мирон! – щупловатый и вёрткий, он протянул руку для пожатия.

– Аля. – как можно вежливее назвалась девушка.

– А это, – Мирон кивнул в сторону. – Супружница. Моя половина.

Супружница была весьма дородна и грубовата. Длинная коса опускалась ниже спины. Густые широкие брови срослись на полном лице, под носом и на подбородке чернели редкие волоски. Длинный сарафан полностью скрывал ноги, из-под белой рубашки виднелись большие натруженные кисти рук. На каждом пальце красовалось по дешёвенькому перстеньку. С шеи водопадом свисали разнокалиберные бусы – разноцветные и совершенно безвкусные.

– Супружница. – снова повторил Мирон. И Алька отчего-то не решилась спросить её имя.

Глава 5

Пока дворовый в красках расписывал свои мытарства, Алька отмалчивалась да исподволь наблюдала за хозяевами.

Как же они здесь живут – в глуши, без удобств и связи?

И, главное, среди чудиков и страшил!

Как выдерживают всё? Почему остаются на этой изнанке?

Существованию диковинных существ Алька поразилась, но не слишком.

С самого раннего детства она считала, что рядом с людьми есть кто-то ещё – невидимый и осторожный, отчего-то прячется ото всех, не хочет показываться на глаза. Невидимка гремел по ночам столом на кухне. Протяжно вздыхал под кроватью. Подворовывал конфеты и печенье из вазочки на столе. И иногда, словно разозлившись, разливал молоко и прятал нужные вещи…

Возможно, именно поэтому она не закатывала сейчас истерик, лишь старалась успокоить себя да разобраться в происходящем.

А ещё она была благодарна дворовому, который так удачно и, главное, вовремя, повстречался ей на пути.

– Говорю жи, не добратьси да Ермолаево! Накрыло деревню! – в который раз выкрикнул кот, картинно всплеснув лапами.

– Дела-а-а, – растерянно протянул Мирон. – Это ж и брательник мой теперь в изоляции? Только свидеться успели! Попал он домой иль нет?

– И Семён твой! И девчата нашенские! Все, все в застенке томятси!

– Да погоди волну-то гнать! Может, в порядке всё у них, живут себе и не знают, что да как.

– Какое в порядке, когда накрыло деревню! – всё не мог успокоиться кот.

– Вроде не колдовал никто, всё тихо было, – переглянулись меж собой хозяева. – Хотя ведьмино время началось. Мало ли… Надо кутиху покликать. Может новости какие принесёт.