скачать книгу бесплатно
Работать совершенно не хотелось, да и было, вовсе ни к чему – завтра его лицо уже не будет среди живых людей, либо уйдёт он с казаками на Запорожье. Но всё же… всё же два года проведено здесь, в этом доме. Очень многому научился, много узнал. Вот Матвей покойный, его учитель… Ежели бы не он, если бы чуть ли не силой заставлял его учить грамоту, то кто бы он был теперь? До сих пор чистил бы казаны да таскал дерьмо из выгребной ямы! И казакам был бы просто не нужен. Вот и судьи, что в жизни лучше…
Иван ещё долго сидел так, придаваясь философским размышлениям. Но всё же заложенное с рождения чувство ответственности и привычка выполнять порученное дело до конца взяли верх. Подточив перо, он принялся за работу. Незаметно бежало время. Иван быстро и аккуратно переписывал текст, украшая начло каждого абзаца красивой заглавной буквой. Старые песочные часы показывали начало двенадцатого, когда работа была закончена. Устало потянувшись, Иван сидел на подушках, отдыхая. Потом стал собираться.
Мешок с верёвкой лежал наготове в углу. Кинжал находился рядом под подушкой. В общем, это были все его вещи, не считая одежды. Да, ещё одно… Прислушавшись, не ходит ли кто-то по коридору, Иван открыл сундук, служивший для хранения одежды и всяких личных мелочей. Пошарив в середине, выудил оттуда небольшой увесистый мешочек из жёлтой замши. Деньги. Те золотые, что оставил ему Матвей. Покойнику они ни к чему, а ему сгодятся…
Ещё раз осмотревшись – не забыл ли чего, Иван стал одеваться. Подарок Гульнары-ханум – индийский кинжал занял своё достойное место за пазухой халата. В специально приобретённый на рынке широкий, пустотелый внутри кожаный пояс Иван спрятал динары Матвея. Вскинув на плечо мешок с верёвкой, юноша ещё раз оглядел свою скромную обитель. На столе аккуратной стопкой лежали переписанные начисто судейские бумаги Али-Мустафы. Иван усмехнулся, взглянув на них, перекрестился и вышел из комнаты.
В доме стояла тишина. Все спали, и только кади – Иван знал – всё корпел в кабинете над своими документами. Надо было идти – время поджимало, но Гульнара-ханум… Никому ничего нельзя было говорить, разумеется. Но на рассвете казаки ворвутся в Кафу! И оставить, подвергнуть опасности свою первую женщину, тоже было как-то не хорошо…
Иван колебался некоторое время, потом осторожно, на цыпочках прокрался на женскую половину. Чутко спавшая в прихожей маленькая калмычка подняла голову. Вход в покой хозяйки плотно закрывала тяжёлая бархатная портьера, и за ней всё было тихо. Страсть жаркой волной окатила парня, мучительно захотелось женщину…
Тряхнув головой и пытаясь взять себя в руки, Иван присел рядом со служанкой:
– Ханум спит? Хозяина ещё не было?
Девушка закивала головой, не сводя с ночного пришельца тёмных, раскосых глаз.
– Слушай, Нури! – парень склонился ближе к служанке. – Рано утром, ещё до рассвета разбудишь госпожу! Хозяин велел ей срочно уехать за город, в рощи Аханы. Ясно? Приготовь Тугая и быстро из Кафы! Ты поняла?
Рабыня молча кивнула.
– Сам хозяин велел его утром не тревожить. Он будет работать всю ночь и желает отдохнуть до обеда. А жену не хочет видеть в Кафе! Понятно? – ещё более приврал Иван для пущей убедительности.
Калмычка ещё раз кивнула.
Несколько успокоившись, Иван смотрел на служанку. Ей было года на два меньше, чем ему. Не красавица, но по-своему приятна и привлекательна. Иван часто замечал её взгляд, устремлённый на него, и догадывался, что нравится девушке. Сейчас, находясь так близко рядом с ней, ощущая томный аромат её юного тела, он почувствовал нарастающее желание. И поддавшись дремучему инстинкту, Иван схватил служанку за плечи и крепко поцеловал её. Рот калмычки приоткрылся, и губы девушки неуверенно ответили на поцелуй. Новый вихрь желания вмиг объял парня. Повалив её на постель, Иван быстро пробежал руками по телу калмычки. Маленькие острые груди девушки напряглись под жадными пальцами парня…
Рабыня тихо замерла на кошме, учащённо дыша и закрыв глаза. Иван застыв, продолжал лежать рядом с девушкой, держа ладонь на её груди. Потом медленно убрал руку и потёр пылающий лоб. Ну что за наваждение эти женщины! С ума сойти можно…
– Ладно, я пошёл, Нури. Гляди не проспи и сделай всё, как велел хозяин, ясно?
Девушка часто закивала. Её узенькие глазки сверкали в полумраке какими-то радужными искорками.
Покинуть дом труда не представляло. Осматриваясь и прислушиваясь, почти на ощупь, Иван прокрался через спящий дом и вышел во двор. С утробным рычанием две огромные тени ринулись к нему, но, узнав, приветственно заскулили, мотая обрубками куцых хвостов. Присев, Иван дружески потрепал за лохматые холки Гарая и Шайтана – здоровенных кавказских волкодавов, надёжных ночных сторожей дома судьи. Потом бесшумно пересёк двор и ловко забрался на груду дров у наружной стены. Выглянув за край дувала, он внимательно осмотрел погружённую во мрак улицу. Никого. Тихо. Перекрестившись, юноша спрыгнул вниз. Всё! Дом судьи позади, всё позади…
Ещё на миг, задержавшись, Иван посмотрел на чёрную громаду дома, вздохнул и нырнул в ночную темень.
Глава 15
Теперь главное избежать встречи со сторожами и стражниками, поддерживающими ночью порядок в городе. Попадаться им на глаза не стоило. Впрочем, как и всяким злодеям, которых хватало в Кафе…
Настороженно приглядываясь и прислушиваясь, Иван крался по тёмным кривым улочкам в порт. Надо было спешить – не дай Бог прозевать обоз!
Яркий серебряно-медный лунный диск сиял в небе. Ни души не попадалось на улицах, не считая шныряющих в кучах отбросов кошек. Ближе к территории гавани появились ночные сторожа, гнусавыми голосами перекликающиеся друг с другом. Выглядывая из-за углов дувалов, Иван удачно прошмыгнул в порт. Здесь главную опасность представляли стражники, попарно объезжающие склады и сараи с товарами. Выждав, когда процокают мимо копыта лошадей очередной пары охранников, Иван осторожно пробирался вдоль причалов к крепости.
Корабли, поскрипывая деревянными корпусами, слегка покачивались на волнах прибоя. На нескольких европейских судах – то ли генуэзских, то ли венецианских, ночная вахта пробила склянки. Двенадцать раз – самый раз!
Скоро тёмная громада крепости заслонила собой небо. Дозорные турецкие воины маячили на стенах и лунный свет серебрился на их шлемах и концах копий. Спрятавшись за грудой мусора недалеко от ворот, Иван некоторое время пристально разглядывал крепость, прислушиваясь к мельчайшим звукам. Не похоже, что там поднята тревога. Значит, держится под пытками казацкий лазутчик Богдан-Летяга…
Облизывая пересохшие губы, Иван напряжённо ждал. Прохладный ветерок, налетавший с моря, слегка трепал его волосы и остужал разгорячённое тело. Шум мерно накатывающих на берег волн действовал успокаивающе и усыпляюще одновременно. Время шло и тревога стала закрадываться в душу парня. Что, ежели сегодня не будет обоза в крепость? Тогда как? Как попасть во внутрь? Всё дело будет завалено. При такой ясной погоде и полной луне дозорные на башнях издали заметят казацкие чайки…
Тяжёлый перестук копыт прервал размышления юноши. Покачивая внушительными рогами, пара волов медленно тащила большую телегу по направлению к крепостным воротам. Двое татарских воинов вяло брели по обеим сторонам повозки. За первой телегой показалась вторая, затем третья.
Иван насторожился и сверлил глазами приближающийся обоз. Всё! Ежели теперь ничего не получится, то грош тебе цена, хлопче!
Щелкнула тяжёлая колода задвижки и с противным скрипом створки ворот приоткрылись………крепости. Держа в руках по горячему факелу, турецкие воины показались в проходе ворот. Гортанный турецкий говор слился с сухими звуками татарской речи. Прижавшись спиной к шершавым камням крепостной стены, пытаясь сдерживать дыхание, Иван смотрел на повозки. Татарские стражники и спрыгнувшие с телег возчики о чём-то громко переговаривались между собой и смеялись. Турки в воротах, осветив факелами первую повозку, дали знак въезжать. Щёлкнул кнут и волы потянули телегу в проём ворот. Остальные возы стояли чуть в стороне, погружённые в тень крепостной башни. Всё, пора, брат…
Пригнувшись, Иван скользнул ко второй телеге и закатился под неё. Распластавшись на пыльной земле, прислушался. Вроде, всё тихо. Волы впереди вяло жевали жвачку и похрипывали. Ухватившись за толстое дышло, Иван подтянулся вверх и, раскинув ноги, зацепился носками сапог за перемычки бортов. Всё, он на месте! Теперь только дай Господь удержаться подольше в таком раскоряченном положении и не попасться стражникам…
Послышалось приближающее шарканье шагов, и двое извозчиков забрались на повозку. Телега качнулась и, скрипя, мягко покатилось вперёд. Скоро остановилась. Жёлтый свет факелов царил вокруг, озаряя серые камни. Турки топтались вокруг повозки,.. недовольно ворча и ругая полуночных караванщиков. Иван хорошо различал короткие кожаные сапоги турецких воинов с острыми, загнутыми вверх носками. Ежели хоть один догадается заглянуть под воз…
Жаркая испарина покрыл лоб юноши, круглые капли пота медленно скатывались по покрасневшему лицу и капали на землю. Сердце отчаянно колотилось в груди и стук его, казалось, непременно должны были услышать турки…
Но волны вновь потащили телегу дальше. Иван держался изо всех сил руками и ногами за трясущееся дышло повозки, ругая про себя рытвины и выбоины, покрывавшие крепостной двор. Наконец массивные дубовые колёса замерли на месте. Кромешная темнота вокруг сменилась на говор и шум шагов. Блеск многочисленных факелов разогнал мрак. Иван опустился на землю и осторожно выглянул из-под телеги. Впереди чернел проём больших ворот крепостного арсенала. С полсотни турецких воинов при свете факелов копошились там, разгружая первую повозку. Обширный двор крепости был достаточно хорошо освещён факелами, но у подножия замыкавших его стен царила кромешная темнота.
Щёлкнул кнут и повозка двинулась вперёд. Иван успел быстро перекатиться перед колесом в сторону стены. Прижавшись к ней спиной, он внимательно осмотрелся.
Волы, но больших рогах которых отсвечивал алым блеском огонь факелов, втащили воз во внутрь арсенальной башни. Следующие две телеги показались на дворе. Всё, лучшей возможности не будет! Турки заняты этим караваном и вряд ли будут глядеть по сторонам и прислушиваться ко всяким посторонним шорохам…
Одетый в свой рабочий короткий серый чекмень и тёмные штаны, с измазанным сажей лицом и руками, Иван практически сливался с темнотой. Хорошо зная внутреннее расположение крепости, он осторожно двигался вдоль стены к лестнице. Добравшись благополучно до её истёртых каменных ступенек, замер, сжавшись в комочек и осмотрелся.
У входа в арсенал скрипели колёса, мычали волы, звучали голоса татарских возчиков и турецких стражников. Шума было достаточно, чтобы прикрыть передвижения и казачьей сотни, а не одного парня…
Ободрённый, юноша взлетел по ступенькам наверх и очутился перед наглухо закрытой дверью. До этого он бывал здесь только днём и дверь эта, ведущая во внутрь крепости, всегда была открыта. А сейчас… растерянно моргая, Иван попытался отворить дверь, но она, не менее прочная, чем мощные крепостные ворота, стояла нерушимо, как гора Ак-хая. Юноша в панике огляделся по сторонам. Кругом высились отвесные стены. И на них маячили дозорные воины. Что делать?
Прижав ладонь к тяжело бухающему сердцу, Иван тупо глядел на сколоченную из толстых дубовых брусьев и скреплённую коваными гвоздями дверь перед собой. Всё пропало! Нет другого выхода отсюда дальше в фортецию и на главный бастион. Потому и закрыта на ночь эта дверь! И ранее можно было догадаться…
Кляня себя за глупость, Иван обречёно опустился но корточки перед заколоченной дверью. Вот так и будет он сидеть, как дурень, до утра. А утром что?
Сколько времени сидел он так, ругая себя и весь свет за одного, Иван не смог, не смог бы ответить. Но довольно долго – турки в арсенале уже загрузили все возы и тишина воцарилась над спящей каменной громадой. Только двое стражников, опёршись на копья, замерли у огромных ворот арсенала.
Резкий скрип отодвигаемого засова мигом привёл Ивана в чувство. Дверь перед ним дрогнула и стала приоткрываться. Вскочив, юноша секунду отчаянно глядел на неё, потом прыгнул в сторону и замер у стены. Дверь отворилась и появился здоровенный турок с факелом в руке. За ним, один за другим, стали спускаться вниз по лестнице турецкие воины. Иван, практически не дыша, буквально влип в стену, наблюдая за мелькавшими рядом тенями в широких шароварах, остроконечных железных шлемах и саблями по бокам. Шестеро воинов дружно затопали по двору крепости, направляясь в сторону входной башни. Вышедший первый турок остался на первой ступеньке лестницы, наблюдая за ними. Двое воинов, отделившись, зашагали к арсеналу. Стражники у его ворот передали им свои копья с длинными конскими хвостами-бунчуками и направились к лестнице.
Вот оно что! Смена караула, ну конечно! Иван облизал сухие губы. Сейчас сменяется четверо стражников в башне и дверь опять закроется. На сколько? До утра, скорее всего…
Напряжённо уставившись в спину турка на лестнице, Иван отделился от стены и шмыгнул в проход за дверью. И, как на зло, у самого входа споткнулся о выбоину в каменном полу. Чуть не упав, он с лёгким шумом ударился плечом о стенку. Воин на лестнице обернулся и шагнул к двери.
Иван, не живой – ни мёртвый, застыл у стены. Что делать?! Бежать по проходу в глубь крепости? Низкий каменный коридор, достаточно хорошо освещали смолистые факелы, торчавшие во вделанных в стены железный держаках. Коридор был прямой, и турок его непременно заметит! Иван, дрожащей рукой, сжал рукоять кинжала за поясом. Ударить стражника, когда появится в дверях… куда лучше ударить? В горло? В грудь?! А ежели и убьёт он турка одним махом, то подходящие воины обнаружат тело и тревога поднимется по всей фортеции… – мысли лихорадочно прыгали в голове парня, пальцы, сжимавшие кинжал, мгновенно стали мокрыми.
Массивная фигура турка показалась в дверном проёме и большая чалма его полезла вовнутрь коридора. Задыхаясь, Иван потянул кинжал из ножен.
– Ахмед, чего ты там забыл, уважаемый? Давай поболтаем, пока ага посты проверяет! – раздался весёлый голос у подножия лестницы!
Чалма остановилась на расстоянии ладони от прильнувшего к стене парня. Не входя дальше в коридор, турок обернулся к лестнице:
– Да чего-то померещилось, Юсуф! Шайтан, похоже, пошаливает… – сиплый голос его как в трубе загремел под кирпичными сводами коридора.
– Не упоминай нечистого в это время, дорогой. В полночь и так вся нечисть гуляет вольно, сам знаешь!
Бледный, как смерть, Иван перекрестился, глядя опасливо в широкую спину дозорного воина. И быстро, почти бегом, на полу цыпочках, двинулся по коридору. Шагов двадцать, шагов двадцать и только пройти – а там поворот! Пусть поболтает ещё чуток…
Иван благополучно добрался до поворота и словно камень свалился с его плеч. Прислонившись к стене, он некоторое время отдыхал, утирая рукавом пот с мокрого лица. Затем двинулся дальше. Благодаря частым визитам к паше, юноша хорошо знал все закоулки этой части крепости. Но на бастионе был только раз и днём. Заблудившись в извилистых каменных коридорах, Иван уже стал приходить в отчаяние. Но выручило море – через узкую бойницу явственно прослышался шум прибоя. Ориентируясь по нему, Иван вскоре нашёл коридор, ведущий на бастион.
Глава 16
И вот прохладный солёный ветер дунул в лицо, остужая тело. Молчаливой каменной громадой простилался впереди главный бастион. Выглянувшая из-за башни луна озарила пушки и железные доспехи воинов на стенах.
Проклиная не к стати яркое ночное светило, Иван осмотрелся, и шмыгнул на восточную сторону бастиона. Дозорные турецкие воины стояли спиной к нему, озирая сверкающее под луной море. Приседая, передвигаясь иногда на четвереньках, Иван добрался до восточной стены. Оглядевшись и убедившись, что стражники его не заметили, юноша приподнялся и глянул вниз.
Море, вздымая чёрные с белыми бурунами валы, тяжело билось о скалистый берег. Каменная кладка стены отвесно уходила вниз, переходя в острые мрачные утёсы. Где-то там должны быть лазутчики…
Иван устало присел на корточки. Надо опять ждать… Но ожидать долго не пришлось – острый крик сенной чайки прозвучал из темноты. Затем – второй. Иван быстро развязал мешок и достал верёвку. Огляделся, осторожно набросил петлю на зубец стены и сбросил верёвку вниз. Стражники на дальней оконечности бастиона всё так же оглядывали пустынное море, опёршись на копья. Сжавшись в комочек, юноша напряжённо ждал. Верёвка, дёрнувшись, натянулась. Вскоре лёгкий шорох раздался за стеной и Иван помертвел от страха.
Из-за края стены появилась самая настоящая чертячья физиономия – чёрная, как сапог, со сверкающими в темноте глазами. Через секунду парень понял, что это был сам Резун с измазанным, как у него, сажей, лицом.
Ловко перевалившись через край, казак притаился рядом с Иваном.
– Здорово будь, хлопче! Чего так телился долго? Не чаялся уж дождаться тебя! Подумывал не схватили тебя басурмане случаем! Да в фортеции вроде всё тихо было… Каково тут? Всё спокойно?
Иван кивнул. Они посидели так немного, потом Резун, покопавшись за пазухой, протянул что-то юноше:
– Держи! Вот мешочек со свинцовыми гвоздями, два молотка и фонарь. Потом сгодится! А сейчас сиди тихо, я всё сделаю сам. Уразумел?
Тёмной тенью старый пластун скользнул вдоль стены к ближайшему дозорному. Наблюдая за ним, Иван никак не мог понять, как такой здоровый и тяжёлый мужик может передвигаться так же тихо и бесшумно, как кошка…
Подскочив к стражнику, Резун быстро обхватил турка сзади рукой, сжав ему рот. В свете луны блеснуло лезвие ножа… Оставив неподвижное тело дозорного лежать рядом с пушкой, пластун неслышно прокрался к следующему стражнику. И буквально через несколько минут все четверо дозорных мёртвыми лежали на каменных плитах бастиона.
Иван, поражённый, воочию мог убедиться, что запорожцы прозвища дают друг другу не зря! Резун – он и есть резун…
– Ваня, где вход в башню? Ага, понял! Надо непременно снять басурмана там! – тяжело дыша, казак двинулся к чёрной нише входа.
Задрав голову, юноша посмотрел на высящуюся над бастионом массивную сторожевую башню. Где-то на её вершине должен быть ещё один турецкий дозорный воин.
Ждать пришлось, как показалось Ивану, целую вечность. Наконец из башни вынырнул довольный Резун.
– Дело сделано, хлопче! Эх, кабы были тут два десятка моих пластунов, то порешили бы всех сих басурман, дрыхнувших в казематах. Ладно, пидемо дале… забрав у Ивана фонарь, казак осторожно раздул его. Затем поставил на каменный зубец бастиона и приоткрыл одну замазанных копотью стенок. Слабый жёлтый луч вырвался наружу, затмив на мгновение свет луны. Резун мигом закрыл стекло. Потом опять открыл. Снова закрыл. Фонарь часто мигал жёлтым глазом, посылая в море свои тайные сигналы. И оттуда, от линии тёмного ночного горизонта едва заметно мигнул другой жёлтый глаз. Некоторое время оба фонаря-глаза перемигивались друг с другом. Потом пластун задул фонарь:
– Ещё дело зроблено, брат! А теперича дела за нашими. Давай гвозди и молотки, Ванька!
Вытащив из мешочка длинный тяжёлый свинцовый гвоздь, Резун бросился к ближайшей пушке:
– Гляди, как сие делается, брат! – вставив гвоздь в затравочное отверстие орудия, Резун одним махом вбил его во внутрь пушки.
Орудие загремело, как церковный колокол. Иван втянул голову в плечи и с ужасом огляделся. Ещё один сильный замах – и молоток намертво расплющил шляпку гвоздя о бронзовый ствол пушки.
– Всё, брат, сдохла сия бомбарда! – старый казак протянул один молоток и горсть гвоздей юноше. – На, и лупи пушки по той стороне бастиона. И быстро! Нету у нас времени!
Иван принялся за работу. Вставлял гвозди в затравочные отверстия и бахал по ним молотком. От непривычки и волнения молоток не всегда попадал, куда надо, гвозди сгибались дугой и пару раз Иван пребольно врезал себя по пальцам. И страшно нервировал грохот! Звон от ударов молотков по пушкам мог, казалось, разбудить не только турок в крепости, но и половину жителей Кафы. С противоположных стен и башен уже раздавались встревоженные голоса находившихся на них дозорных воинов… Случайно бросив взгляд на стену, Иван, ошарашенный, невольно замер. Десятки – много десятков длинных чёрных лодок с острыми носами неслись по морю. Их вёсла, сверкая при лунном свете, быстро мельтешили по бортам как ножки жуков-водорезов. Первые «чайки» уже подходили к крепости и на них хорошо были различимы голые по пояс люди с бритыми головами и саблями в руках.
– Чего стал! А ну двигай скорише! – рявкнул с другой стороны Резун, продолжая заклёпывать пушки.
Иван бросился к следующему орудию и одним взмахом вогнал в его сердцевину свинцовое жало.
– Эй, Мурат! Что там у вас происхо… – турецкий офицер появился из входа башни.
Вздрогнув, Иван выпустил молоток из руки. С грохотом тот ударился о бронзовый ствол и слетел на пол. Договорить турок не успел, мелькнув в воздухе, нож вонзился ему в горло.
– Чего рот разинул?! Хватай молоток, живо! – крикнул пластун, опуская руку.
Иван смотрел на упавшее тело с торчащим их шеи кинжалом, затем сглотнул комок в горле и вновь принялся за работу. Снова застучали молотки об орудия, но ненадолго – снизу загремели сапоги бегущих людей. Свет факелов озарил кирпичные своды входа, и четыре турецких воина выскочили на бастион. Резун, отбросив молоток, выхватил из-за пояса ещё два кинжала и разом – с обеих рук метнул их. Первый воин, схватившись за грудь, без звука рухнул навзничь. Второму кинжал вонзился в плечо.
– Тревога! Казаки! – заверещал стражник, прижав ладонь к кровоточащей ране. Турки схватились за сабли и, вопя, бросились на Резуна. Где-то в глубине крепости дико забыл боевой рог. Шум голосов и звон оружия заполнил всю спящую до этого каменную громадину.
– Иван! Беги к верёвке, я сдержу этих! – прохрипел, не оборачиваясь, казак. Кривой ятаган появился у него в руке. Молниями сверкнули клинки, скрестившись в воздухе. Старый пластун, прижавшись к орудийному лафету, отчаянно отбивался от двоих подскочивших к нему турок. Третий не взирая на рану в плече, обходил казака с боку.
Подбежав к зубцу, на котором висела верёвка, Иван вдруг вспомнил, что тоже вооружён. Выхватив свой индийский кинжал, и судорожно сжимая его в руке, он смотрел на сражающегося запорожца, не зная, как тому помочь.
Со звоном отбив вражеский клинок, Резун неуловимым движением полоснул турка ятаганом по шее. И одновременно хлестанул наружной стороной ступни по голове второго воина. Потеряв чалму, турок отлетел к пушке и с грохотом перевалился через неё. Первый воин, сжимая ладонью рассечённое горло, опустился на колени. Тёмные струи крови быстро заливали его железную кольчугу.
Резун обернулся к третьему противнику, но поднять ятаган не успел – тот уже занёс над ним широкую турецкую саблю. Индийский кинжал, прорезав воздух, ударил воина в спину. Кривой клинок замер над головой казака – выгнувшись турок широко разинул в крике рот. Блеснул ятаган и пронзённый насквозь турецкий воин рухнул на бастион.
Вырвав из его тела кинжал, пластун подбежал к юноше:
– Молодчина, хлопче! Держи своё оружие, пора убираться отсель, пока не поздно! Сколько пушек заклепал?
– Ну, десять вроде… нет, двенадцать, точно двенадцать, дядько! – задыхаясь, прокричал Иван, не отрывая глаз от первого убитого им человека.
– Да ты спокоен будь, козаче! Сие токмо басурман проклятый… Я сделал шестнадцать. И это не погано! А теперь давай за стену!
На бастион высыпали сразу человек тридцать турок. Сбитый ударом ноги казака стражник выскочил из-за пушки и заорал, тыкая саблей на людей у восточной стены. Воины вопя, кинулись к убегающим. Турецкие пушкари уже бросились к орудиям и начали заряжать их.
Перекинувшись через стену, Иван схватился за верёвку и скользнул вниз. Резун спускался за ним.
Скорише, хлопче, скорише! – прохрипел пластун, быстро перебирая верёвку руками. Его большие сапоги уже тыкались о голову парня.
Иван заскользил вниз, обжигая ладони. И скоро ноги его коснулись влажных от прибоя скал. Вверху, над зубцами стен, замаячили турецкие чалмы, во всю неслись ругательства. Сверкнула сабля и обрубленная верёвка змеёй сорвалась со стены.
Резун с шумом шлёпнулся на камни и забористо выругался:
– Ну, мать их, псов басурманских, во все дыры! Ногу зашиб, что б яйца черти в аду клещами драли! Поможи, хлопче, хай ему грець…
Иван подхватил казака под руку и поволок его вниз, к пенящейся линии прибоя. Свистнула мимо уха стрела. Другая вырвала клок из рукава юноши. С моря громыхнуло, на бастион полетели пули и стрелы. На верху кто-то вскрикнул, чалма медленно слетела со стены и плавно заколыхалась в волнах.
– Давай, хлопцы! Чего телитесь, мать вашу! – небольшая рыбацкая лодка качалась у берега и кто-то отчаянно махал им рукой. Другая рука человека висела на перевязи через грудь.
Узнав Смагу – «Чёрного», Иван обрадовано закричал в ответ.
Большая чайка появилась невдалеке, и от туда десятки казацких пуль неслись на бастион. Крики и весёлая ругань запорожцев далеко разносились по спокойной глади моря.
