Наперегонки с Эхом

Тюрбан глухо выругался.

– Как зовут твоя? – спросил Дун.

– Мое имя – Рихбрехен Ремири Модригар Уофи, – напыщенно произнес тот.

Один из всадников, в котором мальчики узнали знакомого им возницу, принес откуда-то стопку циновок, и Дун не без удовольствия на них развалился, вытянув свои короткие ноги.

– И кому же твоя служить, с такая хорошая имя? – усмехнулся он.

– Я бы не хотел называть здесь имен… – чопорно начал пленник.

Тогда Дун выхватил из-за пояса свой кривой кинжал, подбросил его в воздух и, приподняв бедра, поймал пальцами левой ноги в мягком башмаке, ловко перекинул правой ноге, и движением опытного жонглера швырнул в сторону плененного волшебника. Кинжал со свистом пролетел в опасной близости от носа бедолаги и по самую рукоятку ушел в гнилой пенек шагах в пяти от него. Пленник отшатнулся и совсем по-детски закрыл лицо связанными руками.

– Негодяя, в плащ завернутая, тоже не сразу захотела всю рассказать, объяснять, показать – недобро сказал Дун. Возница сбегал к пеньку, разыскал кинжал и с поклоном вернул владельцу. В глазах Тюрбана блестели одновременно ненависть и зависть.

– Я служу Жижке-Костолому, – нехотя выговорил он имя воровского короля.

Дун удовлетворенно крякнул. Держа одной рукой кинжал, он извлек из-за пояса браслет и молча предъявил его пленнику. Поняв, что отпираться бесполезно, тот неохотно начал свой рассказ:

– Видите ли, некоторое время назад нам… эээ… поступило очень деликатное и очень интересное предложение. Речь шла о поиске, и о весьма и весьма солидном вознаграждении. Его размеры, насколько мне известно, наводили на мысли о пропавших наследниках престола или, скажем, эээ… нежелательных бастардах высокородных особ. Мы получили полсотни таких браслетов и достойный задаток. На это дело были брошены лучшие силы, мы прочесали Хорив и все окрестности вплоть до границ кочевой степи на юге, и до Черной Десницы – на севере. Иногда браслеты подавали слабые знаки, но это скорее зависело от времени, чем от места…

– То есть это – поисковый фонарь, – уточнил Хура, указывая на браслет. Тюрбан не удостоил его ответом, а лишь недовольно повел головой.

– А после нескольких месяцев безрезультатных поисков, нас вежливо попросили вернуть браслеты. Задаток покрывал наши издержки, но и не более того. Конечно, мы чувствовали себя обманутыми. Я допускаю, что те знаки, которые видели наши люди – лишь прикрытие, обман, а истинные знаки считывал кто-то другой, кто благодаря нашим усилиям нашел искомое и оставил нас без заслуженного вознаграждения…

– А что вы собственно искали? – спросил Авик. – Это мужчина, женщина, ребенок? Неживой предмет?

– Поэтому когда мы увидели, что у вас есть такой же браслет, у нас были все основания подозревать в вас наших недобросовестных конкурентов, – снова проигнорировал вопрос Тюрбан.

Дун прочистил горло, поднял одну бровь и чуть заметно пошевелил кинжалом. Лезвие хищно блеснуло в свете костра.

– При заключении сделки мы не получили никакой информации о том, что, собственно, должны найти, – поспешно сглотнув, затараторил пленник. – В подавляющем большинстве случаев речь идет о поиске людей, поэтому и в этот раз мы не особенно уточняли. После я пытался разобрать поисковые чары, но они слишком сложны для меня… Я прошел обучение магическим наукам не где-нибудь, а в самом Вечном Городе, – произнес Тюрбан со значением, но сразу сник от следующей мысли. – Сейчас Костолом просто вне себя. А что будет после вашего побега, мне даже страшно представить… Вам удалось разобрать чары? Та Карта, которую я нашел в котомке, я полагаю, имеет к этому отношение?

– Паршиво же ты учился, – воскликнул Хура, – если не можешь отличить чары поискового фонаря от Астральной Карты че… – обличительная речь оборвалась на полуслове, поскольку Дун, извернувшись, ударил его пяткой прямо в солнечное сплетение, и он вверх тормашками полетел в кусты. Тюрбан торжествующе улыбнулся.

– Теперь послушай ты меня, Рихбрехен Ремири Модригар Уофи, – сказал Дун на чистейшем хоривском, и улыбка тут же слетела с лица пленника, – я вижу, что ты был честен с нами, и я отплачу тебе тем же. Мы не знаем, что и для кого вы искали. Мы тоже ищем и тоже не вполне понимаем – что. Не ради вознаграждения, а скорее из любопытства. Возможно, мы с вами ищем одно и то же, возможно, нет. Мы посылаем наш поклон Жижке. У нашего народа есть такая поговорка: волк уступает дорогу буйволу, буйвол – степному слону, но все трое пятятся как новорожденные телята, если их дорогу пересекает маленькая белогорлая змейка. И мы советуем Жижке быть осмотрительным, иначе… – он издал гортанный крик, и сейчас же из темноты вынырнули три кривые сабли и принялись плясать вокруг втянутой в плечи головы пленника. Через несколько мгновений после окончания бешеного танца металла, он осмелился открыть один глаз, и тут же протянул руку к своему головному убору. От первого же прикосновения тот рассыпался, и шелковые лоскутки, каждый не больше ладони, как осенние листья упали на траву. Авик ойкнул. Обижено отряхивающийся Хура застыл с открытым ртом. Их глазам открылась лысая голова с вытатуированной черно-красной двухрукавной спиралью, расходящейся от затылка. С темени свисала всего одна, заплетенная в косичку прядь. В Вечном Городе так метили невольников.

– А ты опытная, – после долгой паузы нарушил молчание Дун. В его взгляде промелькнуло что-то похожее на симпатию к плененному колдуну. Перекатившись через колено, он легко поднялся на ноги, обошел лысую голову, намотал косичку на руку и отрезал ее своим кинжалом. – Если я захотеть тебя еще вопросы спрашивать, с этим я тебя легко разыскать, – он помахал косичкой перед носом чуть не плачущего от досады чародея, и засунул ее себе за пояс. Один из степняков кинул несчастному свой кожаный головной убор, который тот немедленно натянул на обезображенную голову. На горизонте алела узкой полоской заря. Кочевники отвязывали лошадей. Через час они уже сидели на крыльце дома Нотии и пили обжигающий сбитень.

– Почему ты вернулся раньше срока, Дун? – спросил Авик.

– Я получил то, что хотел. По дороге к Черной Деснице я услышал в лесу плач младенца, а когда свернул на заросшую просеку, то увидел бледное вервие, натянутое через нее. – Усталый и слегка захмелевший, степняк еле шевелил губами, – Куницы здесь.

– Рамис как всегда угадал, – задумчиво потянул Нотия. – Но как? Я просмотрел летопись – ничего похожего там нет. Никаких ожогов, никаких превращений. Раньше Куницы не слишком злоупотребляли магией. Неужто и полевки – их работа?

Дун только устало пожал плечами. Его жиденькие ресницы золотились в лучах утреннего солнца, раскосые глаза слипались, голова то и дело падала на грудь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Чтобы помочь Авику привести хозяйство Нотии в порядок, заботливый Хура пригласил своих сестер, таких же, как и он сам, долговязых, бойких и белобрысых. Несколько дней в саду раздавались их веселые окрики и песни. Мальчики при помощи колдовства подняли угол сруба и подложили под него большой прямоугольный камень. Выкрашивающиеся торцы как следует высушили и просмолили, а крышу решили не перекладывать – ограничились еще парой заплаток. Девушки проредили кусты шиповника, кое-как подрезали плодовые деревья, подновили резные наличники и ставни. Авик, поправил и подсмолил покосившийся в нескольких местах забор. Запустение отступило, один лишь колодец, к которому Нотия почему-то категорически запретил прикасаться, зиял напоминанием о прежнем, незавидном положении дел.

– Ну, Авик, работа сделана, – заявил Хура, довольно потирая руки, – теперь вернешься к учебе. Ты умный – быстро все нагонишь.

Однако Нотия, казалось, совсем не горел желанием давать какие-либо уроки. Вместо этого он выдал Авику толстенный справочник по симпатической магии «для самостоятельного изучения», а сам вернулся к своим странным занятиям. Фолиант был настолько мудрено написан, что осилить его без ежеминутного обращения к «Толковому словарю магических терминов» было едва ли возможно. Авик с трудом преодолевал по две или три страницы в день, и с наступлением сумерек, валясь с ног, отправлялся спать в свою каморку, разбитый и расстроенный.

Однажды на рассвете он проснулся от того, что кто-то тронул его за руку. Над ним стоял степняк-возница и молчаливо указывал на дверь. Авик поднялся, и они в тишине проследовали в кабинет Нотии. Весь хлам был отодвинут к стене, а в середине комнаты были поставлены две лавки, покрытые стегаными одеялами. На них возлежал старый волшебник. Глаза его были закрыты, а руки прижимали к груди странный предмет с двумя рукоятками. За столом восседал сосредоточенный Дун, который то заглядывал в разложенные перед ним рукописи, то с кем-то тихо переговаривался через живое окно. Когда Авик подошел поближе, он увидел, что на столе среди россыпи рун лежит браслет Атрака.

– Заряди самописец и найди в «Толковом указателе» вот эти слова, – поприветствовал его Дун. Он вручил Авику кусок пергамента со списком и снова повернулся к живому окну. Авик проследил за его взглядом и отпрянул от неожиданности: с той стороны окна, рассеянно перебирая свитки, со степняком беседовал Нотия. В отличие от Нотии, лежащего без движения в комнате, тот Нотия обладал очень белой кожей, был одет в белоснежную робу, под его ногтями не было грязи, иссиня-черная борода аккуратно завивалась кружочками, и волосы, также черные, были перехвачены золотой тесемкой, а не торчали в разные стороны. Если бы не неестественная белизна кожи, он выглядел бы лет на двадцать моложе своего возраста. За его спиной с выражением глубокой тоски на лицах, теребя края своих роб, маячили два малолетних и низкорослых послушника. По их смуглым лицам и горбатым носам, Авик понял, что это уроженцы Империи.

– Да, это эленхомени фантасма, – Дун похлопал Авика по плечу, – чтобы разобраться с этой чертовой штуковиной, – он указал на браслет, – учителю понадобилось отправиться в библиотеку Вечного Города.

Авик уже заметил, что копия Нотии в живом окне движется как-то уж слишком плавно, как будто под водой. Каждый крупный маг имел эленхомени фантасма – искусно выполненную копию своего тела, хранящуюся в Ясписном Зале главной библиотеки Великого Города. При помощи мощных заклинаний, волшебник мог переместить свое сознание в эту копию, бродить по бесконечным залам библиотеки, перебирать свитки или беседовать с другими магами, пока его настоящее тело лежало без сознания где-то за сотни или даже тысячи верст от столицы Империи.

– Это же требует огромной энергии, – воскликнул Авик, – я думал у нас в Хориве только у Его Высокомогущества есть такая!

– Доброе утро, Авик, – прервала его через окно копия Нотии, – мы полночи работаем над этой загадкой, помоги Дуну с Указателем.

Авик снова перевел взгляд на браслет, вспомнил вдруг Мавку, изуродованного Атрака и бросился помогать. Браслет был очень хитро заколдован, и мало того, переименован. Истинного Имени браслета маги, тем самым, не знали, пока им удалось расшифровать лишь внешний край. Применить мудреные методы Дуна по непонятной причине не удавалось. Видимо, на браслет было наложено какое-то защитное заклинание, над которым они и бились. Волшебники злились, Авик и два горбоносых послушника носились туда-сюда с фолиантами и свитками. Наконец Нотия нашел в изгрызенном мышами манускрипте редкий вариант заклинания, и оно по непонятной причине сработало. Дун и Нотия начали было спорить, почему именно и как это вписывается в теорию, но потом махнули рукой и принялись расшифровывать карту. Авику доверили чертить, и он с радостью бросился рисовать круги и выводить Имена. Перебранка двух волшебников казалась ему такой непонятной, он ведь и метода-то толком не уяснил, а тут наконец ему поручили что-то знакомое, простое… Незадолго до полудня работа была закончена. Эленхомени фантасма Нотии отправилась в Ясписный Зал, чтобы занять свое место среди других неподвижных копий, ожидающих посещения своими хозяевами. Пока вышедший из транса волшебник, кряхтя, растирал затекшие ноги, Дун бегло оглядывал карту.

– Сложно… сложно… или не сложно… – бормотал он про себя. Он вставил карту в самописец, и когда тот закончил копию, Дун отдал ее Авику. – Вот что, разберись-ка, что там такое, а нам дай дух перевести.

Гордый тем, что его удостоили такой чести, Авик схватил пергамент и «Толковый указатель», и помчался к себе в каморку. Скрывая улыбку, Дун понес следом шесть томов «Справочника заклинателя».

Для начала Авик пробежал главу своего фолианта, посвященную поисковым фонарям. Симпатическая магия больше не казалась скучной. Выписав три стандартные схемы поисковых фонарей, он сделал что-то вроде трафаретов и принялся прикладывать их к карте браслета. Большая часть Имен была ему незнакома, и страницы «Толкового Указателя» замелькали под его пальцами. Выяснив, в общих чертах, что к чему, он раскрыл «Справочник Заклинателя» и углубился в изучение тонких правил взаимодействия Имен. В зависимости от того, кому или чему принадлежала Астральная Карта, действие Имен могло существенно отличаться. Кроме того, одни Имена иногда влияли на действие других: например, часть перманентных чар поискового фонаря никак не проявляла себя до тех пор, пока объект поиска не появлялся где-то поблизости. Чары, отвечавшие за поиск, в нужный момент запускали чары, отвечавшие за подачу сигнала. Увлеченный расшифровкой, Авик просидел в своей каморке до вечера. Незадолго до заката к нему пожаловал сам Нотия с куском копченой говядины в руке.

– Ну, чего начитал, монах-отшельник? – спросил он, впиваясь зубами в мясо.

– Я выяснил тип поискового фонаря, – начал свой отчет Авик, – вот эта группа Имен осуществляет поиск, а вот эта – отвечает за сигнал. В целом схема стандартная, хотя некоторые Имена заменены на другие, о свойствах которых «Справочник Заклинателя» ничего не сообщает. По крайней мере, – на Астральных Картах неживых объектов таких не бывает. Видимо, они работают так же, как и стандартные варианты, или очень похоже. Вот это Имя в группе сигналов, Эумер, – обозначает свет, следовательно, браслет светится при приближении к объекту поиска. Вот эта группа, – он обвел ее указательным пальцем, – самая интересная, собственно этот и описывает объект. Это человек с Тайным Именем, – тут Авик произнес длиннющее Имя, содержащее чуть ли не все существующие в Истинном Языке руны и умолк, глядя на своего учителя. Старый маг усмехнулся в бороду.

– Неплохо поработал, мой мальчик. Мы думали, ты сдашься раньше. Я вижу, что сегодняшний день примирил тебя со справочником симпатической магии. Сам видишь, прочесть и вызубрить тебе оказывается намного тяжелее, чем найти и узнать. Да, не удивляйся, я внимательно следил за твоими занятиями. Впредь сам задавай себе задания: наложить небольшие чары, или на худой конец, найти ответ на какой-нибудь мысленный вопрос. Бесцельно читать справочник от корки до корки – это все равно, что есть сырую гречку. Вот тебе и первый урок… Теперь, что касается твоей работы: кажется, ты почти все определил правильно. Только когда ты рассказываешь о своих изысканиях, не менее половины времени уделяй тому, что тебе пока установить не удалось, и тому, как этого возможно добиться в будущем. Неизвестное гораздо интереснее известного и размышления о нем позволяют понять гораздо больше, нежели повторение азбучных истин. Ты рассказал мне о трех группах Имен, а на этой карте их не меньше шести. Какие-то, видимо вот эти две, отвечают за магическую защиту. А вот эта зачем нужна? Можешь не отвечать, я сам не очень понимаю. Теперь, что касается Истинного Имени, которое ты назвал, почему ты думаешь, что оно принадлежит человеку?

– Так вот же подстилающее Имя: «Хоадам», это значит «человек», каждому послушнику известно, – возмутился Авик. – Да и на всей карте всего-то два Имени, которых нет в «Толковом Указателе»: это, и еще вот это – «Рекгриль» – очевидно, собственное Имя браслета, поскольку оно находится в центре карты.

– Я всё понимаю, – парировал Нотия, – но ты когда-нибудь видел человека с Именем, подобным этому? Я – нет. С тем, что браслет сделан для поиска человека, а не овцы, я согласен, но второй вывод – преждевременен. Схема поисковых чар слишком необычная, чтобы утверждать, что это именно Тайное Имя. Но больше всего меня беспокоят две вещи. Во-первых, этот браслет – очень чистая и неординарная работа. Дать браслету собственное Истинное Имя – это уже довольно много возни. Такую вещь мог сделать только могучий чародей. А нам известно, что фонарь существует или существовал во многих экземплярах. Большой труд… – Маг задумался. – На Северном Тракте что-то происходит, и скорее всего что-то очень нехорошее. Вторая причина для беспокойства – это вот эта группа Имен на карте, – он обвел небольшую область своим длинным пальцем. – Нельзя исключать, что при помощи этих чар осуществляется связь между браслетом и его создателем. Либо браслет сообщает о находке, либо кто-то сам может подглядывать через него как через живое окно. Или даже управлять носителем и через него накладывать чары на окружающие предметы. Тогда это называется «твиа вимата» – магия не то, чтобы очень сложная, но громоздкая и требующая приличных затрат энергии, особенно если носитель забредет далеко от создателя браслета… В общем, эту часть Астральной Карты браслета мы с Дуном сегодня разрушили. Возможно, что и зря, но нам показалось, что так будет безопаснее. – С этими словами Нотия достал браслет из-за пояса и вручил его Авику. – Я мало из дома выхожу, а Дун скоро уедет из города, так что носи его ты. Может быть, действительно наткнешься на этого любопытного типа со странным Именем.

Авик с опаской взял браслет.

– Вот тебе и гвоздички, – потянул он.

– Следующее задание, – сказал Нотия, – в сенях лежит мешок с обгоревшими книгами. Степняки вчера привезли их с того пожарища, где ты нашел тело. Следопыты к счастью еще не нашли этого места. В том доме хранили манускрипты. От многих, правда, остались одни корешки. Твоя задача на завтра: отобрать те фрагменты, которые можно разобрать, систематизировать их и показать мне. Понятно? Укреплять выгоревший пергамент умеешь? Простенькое заклинание. Вот и хорошо. Пойду-ка я наконец позанимаюсь.

На другой день Авик, весь перепачканный в золе, притащил в кабинет Нотии стопку обгорелых обрывков.

– Ну и что это такое? – спросил маг.

– Похоже, тут в основном про охоту и повадки животных, – ответил Авик. – Один трактат о том, как заставить зверей выделывать разные фокусы на потеху зрителям, и один – о лекарственных растениях. В этих книгах, конечно, упоминаются Истинные Имена, но не чаще, чем в любых других немагических книгах.

– От скольких фолиантов осталось хотя бы по одному листку? – спросил Нотия.

– От двенадцати.

– А сколько всего книг было в мешке?

– Не помню, где-то тридцать.

– Хмм…, – задумчиво развел руками волшебник, – наверное, там жил заядлый охотник или зверолов. Это нам ничего особенного не дает.

– На одном из листов есть пометки, – добавил Авик. – Как будто хозяин дома интересовался нетопырями.

– Надо же, – удивился маг, – зачем это? У них же ни мяса, ни шерсти. Дай-ка посмотреть это место. Ну-ка, ну-ка… Нетопыри… Так… подчеркнуто… днем… в дуплах деревьев и расщелинах скал… в сумерках… весьма полезны… поедают кровососов… запах помета вокруг гнезда… до нескольких сотен штук… еле слышный писк… Понятно. Надпись пером на полях: «Тунтематон». Написано на хоривском, приличный почерк, писалось небрежно, надпись чуть скособочена…

Волшебник закрыл глаза и надолго погрузился в раздумья.

– А что значит «Тунтематон»? – спросил Авик, не выдержав.

– Это один из городов Черных Куниц, ныне заброшенный.

– Так значит, всё сходится! – подпрыгнул на месте Авик.

– Что сходится? – маг рассмеялся. – Куницы живут в лесной усадьбе, почитывают книги об охоте и оставляют на полях комментарии по-хоривски? Готов поверить во всё что угодно, но только не в это. Они с деревьев-то слезают неохотно, не говоря уже о том, чтобы заходить в избы. Про охоту и лесное зверье они знают уж точно побольше того грамотея, который написал эту книжку. – Нотия потряс в воздухе обгорелым листком. – Письменность Куниц скорее напоминает следы когтей на влажной глине. Тебе не попадались такие знаки? – он порылся в столе и извлек засаленный листок с диковинными значками.

– Нет, – ответил Авик.

– Когда попадутся, то что-нибудь, да сойдется, – проворчал Нотия.

– Ну а если кто-то отправился зачем-то в Тунтематон, увидел или сделал там что-то, чего не следовало, а Куницы его выследили, убили и сожгли?

– Да, такое на них больше похоже, – задумчиво сказал Нотия, – только они зачем-то еще и заколдовали всех мышей в окрестностях. Видимо, чтобы нас запутать. Пока что я совершенно ничего не понимаю.

– Мне кажется, нам стоит посетить Тунтематон, вдруг мы там наткнемся на что-нибудь интересное.

– Может и стоит, но только не тебе. Ты даже и не думай об этом. Если кто и поедет, то только Дунже, когда у него будет время. Ему и его головорезам даже Куницы не страшны.

***

Авик постепенно вжился в свою новую роль ученика волшебника. Уход за домом и садом не отнимал у него много времени. Первую половину дня он обычно проводил за изучением пергаментов, которыми его снабжал Нотия, а во второй ассистировал ему во время выяснения Истинного Имени очередной мушки. Иногда старый маг давал Авику задания, и тогда тот по нескольку дней бродил по полям и лесам с сумкой, набитой свитками, морилками и увеличительными стеклами. Ночевать приходилось на сеновалах или возле пастушеских костров под открытым небом. Конечно, эти походы нравились ему больше зубрежки. Самым неприятным было то, что старик имел привычку исчезать без предупреждения на несколько дней или на много часов запираться у себя в кабинете. Авик сперва страдал от безделья, ожидая новых заданий, но потом снова повадился бродить по книжным лавкам возле Белых Ворот.

Жучков и мушек с неразгаданными Именами вокруг водилось великое множество, однако некоторым Нотия радовался как ребенок, выпускал в склянки с затянутой тканью крышкой, а потом накалывал на иголочку и старательно расправлял. Других же, сдвинув брови, убирал в один из своих бесчисленных ящиков, где им, очевидно, суждено было пролежать до скончания века. На втором месяце обучения Авик понял, что больше всего старый маг радуется тем новым мушкам, которые напоминают уже разгаданные разновидности, отличаясь от них парой пятнышек или щетинок. Наконец, собравшись с духом, он спросил старика, с чем это связано. Тот торжественно провел Авика в свой кабинет и расстелил на столе огромный пергамент. Лист, занявший стол целиком, напоминал лоскутное одеяло: Нотия постоянно подшивал куски пергамента по краям, когда у него кончалось место. На листе красовалось огромное дерево, каждому листу соответствовал один вид насекомого, чем больше были две разновидности похожи друг на друга, тем ближе сидели листья. На каждом листке было изображено насекомое и подписано его Истинное Имя, а кроме того красовались какие-то сделанные убористым почерком пометки.

– Видишь ли, Авик, – сказал маг, – ты знаешь, как важно Тайное Имя для человека или для предмета. Это то, что подстилает самые первые перманентные заклинания, те, что ближе всего к центру Астральной Карты. Вопрос в том, насколько равнозначны руны составляющие Имя? И не влияет ли на дальнейшую судьбу человека то, какие руны использовал чародей во время церемонии Наименования?

– А при чем тут насекомые? – удивился Авик.

– Не торопитесь, молодой человек. Если, рассматривая нашу гипотезу, мы учтем те знания об Истинных Именах и перманентных чарах, которыми располагаем, то влияние рун, скорее всего, не однозначно. То есть разные руны могут оказывать одинаковое действие, одна руна может влиять на разные свойства, наконец, руны могут взаимодействовать между собой, усиливая или ослабляя друг друга. Очевидно, комбинации рун могут создавать и совершенно новые эффекты, которые не сводятся к усилению или ослаблению собственного воздействия отдельно той или иной взятой руны. Например, любой деревенский колдун знает, что нельзя давать человеку Истинное Имя, содержащее подряд руны «Дагаз» и «Берканар». Вне зависимости от того, какие перманентные чары будут наложены на карту этого человека, к тридцати годам его разобьет паралич.

– Но при чем же тут насекомые? – не унимался Авик.

– Ты слушать-то вообще умеешь? – рассердился Нотия. – Грандмаги вообще-то не очень любят, когда их перебивают. Не можешь терпеть – постарайся сам догадаться.

– Что-то ничего в голову не приходит, – покраснев, сказал Авик.

– Тогда подумай, как бы ты сам исследовал этот вопрос.

Авик задумался.

– Я бы, наверное, узнал как можно больше Истинных Имен разных людей, постарался бы узнать о них все, и проследил бы связь между рунами и их жизнью.

– Не сработает, – отрезал волшебник, – мы говорим о слабых эффектах, которые будут скрыты действием перманентных чар. Где ты найдешь столько людей, которые вообще не развивали свои Астральные Карты?