Василиса Немудрая и умный Иван

– Хватит круги наматывать, Тимофей, – поморщившись, проговорил Светозар.

Он стоял у входа в комнату и подпирал плечом дверной косяк. Руки сложил на могучей груди. Несмотря на почтенный возраст, силы в этом мужчине было еще предостаточно для того, чтобы скрутить кого-нибудь в рогалик. – От твоего топота скоро соседи у нашей двери соберутся.

– Прости, Светозар, – остановившись, проговорил Тимофей. – Но я не знаю, что делать!

– Я тоже пока не знаю, что мне с тобой делать. И что с того?

Говоря это, он косил взгляд в сторону лежащей на кровати сына девушки. Мелкая, светловолосая, кудрявая. Таких Иван называл бледными и неинтересными. И в кого его сын такой… придирчивый. Надо бы ему всыпать, да возможности нет. Кажется, Ваня снова перенесся в Отражающий. Сказочный мир был ему ближе душой, чем Хрустальный. А ведь из этого мира была его мать, Алена. Последняя, к слову сказать, поехала к дочери. Соскучилась. И оставила мужа одного. Кто же знал, что в первый же день в одиночестве случится такая «неприятность».

– Во мне пока мало сил для переноса, – вздохнул Тимофей и тоже посмотрел на девушку. Провел рукой по непослушным рыжим волосам, которые постоянно лезли в глаза. Потом еще и за пушистым ухом почесал. Таких, как он, в этом мире называли неко. – Это твой сын скачет, куда хочет. Видимо сказалось то, что отец из одного мира, а мать – из другого.

– Силы богатырской в нем просто много, – хмыкнул Светозар.

Ага, силы… Сила есть, как говорится, ума не надо. Хотя, сын Светика был довольно умным и хитрым. Но импульсивным. Из-за этого иногда и страдал. Ну, вот зачем, спрашивается, отказывается на дочери царя Трипервого жениться? Девчонка ладная, глаз на него сразу положила… Хотя, о чем это Тимофей думает? Знает же, что Иван в браке с ней больше маяться будет, чем наслаждаться супружеской жизнью. Ему другая нужна. Заноза в одном месте. Чтобы держала молодца в этом, как его, тонусе.

И тут взгляд Тимофея упал на девушку. Вроде спит, а вроде и нет. Жива, но не совсем. Души-то нет. И да, эта девчонка была той еще занозой.

И опять же, откуда свату Отражающего мира было знать, что эту девицу нормально не перенести в другой мир. Пришлось импровизировать. Быстро и решительно. Как итог, после удара по голове, Василиса ожидаемо отключилась. Но вот полностью перенестись так и не смогла.

– И когда силы к тебе вернутся? Ты же до этого легко мог туда-сюда скакать, – поинтересовался Светозар.

– Все дело в этой девчонке, – кивнув рыжей головой в сторонку Василисы, ответил Тим. – Колдовство на нее выборочно действует. И поглощает она его только так. Жрет мою силу короче.

– Вот даже как… – пробормотал задумчиво Светозар.

Он посмотрел на девушку более внимательно. До этого она его не особо интересовала, зато сейчас… Он впервые слышал, чтобы кто-то мог поглощать колдовство Отражающего мира. Да, это сказочный мир, своеобразное отражение Хрустального. И не стоило удивляться, если… Нет, тут было чему удивляться!

– Быть не может, – покачал он головой, не до конца веря своим догадкам. – И зачем она тебе понадобилась? Не просто же так ты стал с ней носиться. Бросил жену и детей…

– Никого я не бросал, – поморщился Тимофей. – Вера в курсе. А девочкам лучше в это все носы не совать. Иначе без носопырок останутся.

– Так зачем она тебе? – продолжил допытываться Светозар.

– Да так, – Тимофей поморщился. Махнул рукой, будто желая прогнать назойливую муху. – С морским царем не все гладко. Украли у него кое-что. А я подрядился помочь. В обмен на долгое сотрудничество с Буяном.

– Гвидон знает? – нахмурившись, задал очередной вопрос Светозар.

Если Тимофей начинал свои игры, то тут его ничто и никто не могло остановить. Несмотря на это, Светозар надеялся на его благоразумность.

– Знает, – передернув плечами, проговорил Тимофей. – Такое от царя не скроешь. А от Князя тем более.

– Чем я могу помочь?

– Приюти на пару дней, а? Очень надо. Пока силы будут восстанавливаться, пока я решу проблему с переносом не только себя, но и тела Василисы… Пройдет время. Надо спешить, поэтому я не собираюсь задерживаться.

– А Иван какое ко всему этому отношение имеет? – продолжил допытываться Светик.

– Прямое, разумеется.

– Ты же не собираешься сводить его с этой девочкой? У него свадьба на носу, – предупредил друга богатырь.

– Да знаю я, – тяжело вздохнул Тим. – Но там не все так гладко.

– Что ты имеешь в виду? – сразу же напрягся Светозар.

– С его стороны любви нет. А без нее прочный союз не создать.

– Они понравились друг другу, я точно знаю, – напряженно сказал Грозный.

– Этого мало. Вспомни, как ты с Аленой встретился. Большая разница, не находишь?

Тут Светозару возразить было нечего. Да он, когда увидел свою будущую жену, сразу захотел уволочь ее в ближайший храм и сделать своей по всем законам. Ох, и намаялся он тогда, бедолага.

Василиса. Она же Зуся…

А я не знала, что звезда нашего универа умеет так витиевато ругаться. И вроде как не чистый мат, а все равно понятно, что его что-то беспокоит. Аж заслушалась горемычного.

– И как тебя только угораздило так вляпаться? – стенал Ванька, с трудом разжав капкан миллиметра на три. – А, не… Чего же я удивляюсь. Это у вас семейное.

– Ау… – прокряхтела, маскируя свои недовольство и удивление под испуг. – Ну, вот чего ты начинаешь? И так не по себе, а ты еще…

– Ничего-ничего, тебе полезно послушать, – мстительно перебил меня парень. – Может, хоть что-то отложится в твоей голове.

– Да ладно, все ведь не так плохо, – я демонстративно посмотрела на свою переднюю правую лапу. – Вон, чешуя какая толстая.

– Конечно, могло быть на-а-амного хуже… – сдавленно прорычали в ответ.

Вот честно, я думала, что он обо мне (то есть, о племяшке своего старого друга) так сильно забеспокоился. На деле же вышло все совсем наоборот.

– Вечно вы с Горынычем лезете, куда не следует, – продолжил распаляться Иван в то время, как я заняла выжидательную позицию. Уж очень хотелось побольше узнать о «своем» дядюшке. – Отец рассказывал, как по пьяни в карты с ним резался. Ему до сих пор смешно, а мне что-то не очень.

– Я знаю эту историю? – задумчиво проговорила, делая вид, что усиленно стараюсь вспомнить то, о чем сейчас вещал Грозный.

Мне стало очень интересно узнать о Ваньке побольше. По всему выходило, что он совсем иного склада, нежели мы все в универе привыкли видеть. Или это он показывал себя лишь с одной стороны в то время, как являлся более многогранным, разносторонним… Признаюсь, таким он нравился мне куда больше.

– Смеешься? – фыркнул Ваня и поднял на меня свои пронзительные, серые глаза. – Да об их знаменитой попойке только ленивый не знает.

Ох, мандарины в бикини, и как же мне из него выпытать правду?

– Надеюсь, с твоим отцом потом было все в порядке, – совершенно не к месту проговорила я. И тут же отвесила себе мысленный подзатыльник. Конечно, со Светозаром (да уж, отчество у нашей звезды оказалось запоминающееся. Все девчонки в округе знали и на разные лады смаковали его) все в порядке. Раз родитель моего спасителя вспоминает о том случае со смехом. – А то же… – тут я замялась, припоминая, когда на Руси появилось пиво и могу ли я его сейчас упомянуть в качестве топлива. – Головушка поди потом раскалывалась у горемычного.

Уф… Выкрутилась. Ваня вроде как не заметил моей заминки.

Вот и как прикажете мне тут выживать, если я элементарных вещей не знаю? Еще и в чужом теле поселилась. И голая всю дорогу. У-у-у…

– Чего воешь, балда? – беззлобно пожурил меня Ванька. – Капкан – это тебе не меч богатырский. Всяко тупее… Да и нога твоя потолще, чем хвост дяди.

И тут до меня дошло: пострадал тогда сам Горыныч. И неспроста у него короткий хвост. Его укоротили! Мама дорогая, неужели и в самом деле это с ним сделал отец Вани? За что? Не могло же у него не быть повода для совершения подобного надругательства над частью тела и личностью своего друга… Или все совсем наоборот?

– И не напоминай, – выдавила из себя, стараясь не показать своего шока. Я попала в капкан. Это меня сейчас беспокоит больше всего.

И если я думала, что на этом наш разговор завершится, то я глубоко ошибалась. Вместо того, чтобы махнуть на меня рукой и продолжить свое грязное дело, Ваня припечатал:

– Готовься, Зусечка, сейчас пытать буду…

Я только задумалась, а стоит ли мне пугаться его угрозы, как парень начал рассказывать о том, как его отец по пьяни отрубил хвост "моему" дядюшке. По его интонации я понимала, что Зуся, Зусечка, Зусирия, мягко скажем, не любит вспоминать эту историю. Ну, а кое-кто сейчас в конец обнаглел и пользуется ситуацией. Из серии: я тебя тут лечу, так что не выеживайся и слушай. Даже если тебе это не нравится. Ну, я его и не разочаровывала. В смысле, временами порыкивала и косила на болтуна недобрым взором.

Так, за своеобразной пыткой я перетерпела момент, когда меня всё-таки избавили от капкана. Чего уж там, я его просто-напросто не заметила. Мне было весело и познавательно, а кое-кому – муторно. Вот Ванька и мстил. Ну, или по крайней мере, так думал.

Вообще, я поймала себя на мысли, что такой богатырский образ ему очень идет. И что парень кажется намного привлекательнее, чем там, откуда мы с ним прибыли. А все почему? Потому что он понятия не имеет, что я – это я. В смысле, что Зуся так и не проснулась, а ее место в это время занял кто-то другой. Я, можно сказать, заново познакомилась с нашей звездой универа. И это было здорово.

– Зуся-а, – елейным голосом позвал меня Иванушка. Ой… Ваня. – А не пойти ли нам дальше?

Я вздрогнула от неожиданности. И поймала себя на мысли, что в данный момент облик дракона мне только на руку. Точнее, на лапу. Потому что не видно моего глупого выражения лица, которое в человеческом обличие точно бы было заметно. И чего это я размечталась в самом деле? Мне выбираться отсюда надо, а не про парней думать. Тем более, в чужих мне реалиях. Тут надо действовать четко и быстро, а не… Нет, ну какой же все-таки Ваня интересный.

– А тут больше капканов нет? – прищурившись, уточнила я. – А то я знаю этого… мучного.

Мысленно прикусила себе язык за излишнюю неосторожность. Что я несу? Тут, наверное, речь по-иному строится. А я чуть бургером на ножках его не обозвала. Стыд-то какой. Что, если бы Грозный все-таки понял, что я не Зуся?

– Нет никого. Я все проверил, – снисходительно сообщили мне.

– Ой, ну тогда хорошо, – немного обрадовалась я. – Тогда пойдем. Кстати, а до вечера ещё далеко? Сколько нам ещё идти до порта?

Это был момент, который меня беспокоил достаточно сильно. Потому что я не рассчитывала, что нам придется ночевать под открытым небом. Я бы и в своем мире этого делать не стала. Так как терпеть не могу всяких муравьев, клещей, клопов и прочих жужжащих и жалящих гадов. Здесь же помимо них мне могли встретиться ещё и волшебные существа, по типу булочек или ещё чего, что обычно выполняет функцию какой-нибудь вещи, еды, одежды, растения…

– А чутье включить или, на худой конец, голову? – хмыкнул Ванька.

Я повела плечами и состроила недовольную мину. Видимо, перестаралась, потому что мой спутник вдруг закашлялся и, круто развернувшись, направился в одному ему известную сторону. О том, что "одному ему…" – это в прямом смысле, озвучивать не стала. Правда, оскалилась, изображая довольную улыбку. И таки да, тоже поспешила к порту. Ох, кто бы мне тогда сказал, что конечная наша цель находится в трёх днях ходьбы от Зусиной пещеры, я бы была более серьезной. Наверное… Потому что сущность у этой змейки поистине крышесносная.

Ванька был хмурым и совсем перестал со мной разговаривать. А я и не навязывалась ему в собеседницы. Чувствовала, что и самой хотелось бы помолчать. И как следует переварить случившееся. За неимением в желудке нормальной пищи мне оставалось только это. Кстати, а кушать мне хотелось все сильнее. Эх, мандарины в бикини, и чего я не закусила булочками и каравайчиком? Ну, подумаешь, немного помятыми стали и дохлыми. Так ничего, они и не опасными вовсе для моего здоровья стали. Вот так всегда – умная мысля приходит опосля.

О, а не подумать ли мне о чем-то умном? Глядишь, и Зуськина суть утихомирится. А то же потом, когда дома окажусь (я очень на это надеюсь), со стыда сгорю. А если еще и эту звезду в универе встречу, то вообще не знаю, что буду делать. Плохо, конечно, что на данный момент моя судьба находится в его руках. А кое-кто об этом даже не подозревает, да, Ваня?

Само собой, я ему об этом не сказала. От меня в этом мире зависит только мое психологическое состояние. Очень важно не превратиться в рептилию без комплексов, которая без зазрения совести может разглядывать богатырей, гонять шибко зазнавшихся малосольных… Тьфу ты, малахольных девиц. М-да… Что-то совсем я разошлась в своих фантазиях.

Нехотя отвела оценивающий взгляд от широкой спины Ивана и принялась разглядывать кусты странной малины, которая росла справа от нас. Уж очень она была яркая, розовая. Ну, да это совсем не важно, когда ты адски хочешь есть. Главное, чтобы ягодка была спелой и без червяков. Тем более, что я и останавливаться особо не буду. Так, если только поторможу немного… Чего уж там, Ваня даже не заметит, что я тут где-то что-то съела по дороге. Пускай потом сам с голодом мается. Я же не буду от него зависеть. Главное, не забыть подыграть.

Малина на деле оказалась ничуть не хуже, чем та, к которой я привыкла. И ее было очень много. То, что надо для бедной попавшей по самые уши меня. Но ничего… Кто сказал, что попаданкам всегда нужен провожатый в новом мире? Вот, возьму и адаптируюсь здесь. А потом узнаю секрет Грозного. Как он перемещается между мирами? Каким образом мне удалось попасть сюда без собственного тела? Черт, кажется, последнее я произнесла вслух…

– А ничего не будет, – неожиданно откликнулись прямо у меня под ногами.

– Ы-ы-ы? – вопросительно провыла я, опуская взгляд вниз. – Почему-у?

А дальше я взвизгнула, потому что увидела большой такой мухомор с глазками-бусинками, который почему-то умел говорить и даже ходить. Он в этот самый момент как раз расхаживал рядом и задумчиво потирал то место, где у него по идее должен был быть подбородок.

Воровато заозиралась по сторонам в поисках Грозного, но никого не обнаружила. Более того, тропинка, на которой я продолжала топтаться, оказалась совсем иной. На той, где остался Ваня, было море колокольчиков и ромашек. Здесь же рос только хвощ. Ну, и комарья было в достатке.

– Ничего – это значит смерть, – тем временем, припечатал гриб. – Душа отделяется от тела и улетает в мир иной. Наша земная оболочка превращается в тлен. У нас больше ничего нет. Мира для нас нет. Конец, короче говоря.

Так, Васька, не паникуй. Ты же в сказочном мире, так? Булочек ты уже видела. С Горынычем пообщалась. Сама стала его племяшкой. Чего ты так распереживалась из-за какого-то гриба? Вон, они и в моем мире умеют подобные фокусы вытворять. Правда, только когда съешь чего-то не того.

– А можно поговорить о чем-нибудь более веселом и жизнеутверждающем? – осторожно уточнила я. – Например, о том, где мы. Кто вы? И что оба тут делаем?

Я так разнервничалась, что машинально цапнула еще с десяток ягодок малины. Потом еще и еще… Ну, чего же этот изверг тянет с ответом? Мне спешить к порту надо. Пускай, наши с Иванушкой пути разошлись… Но ненадолго. Потому что я не имею права его потерять.

– Я – твоя больная фантазия, – наконец, загадочно произнес мой собеседник. – Но если тебе так будет некомфортно, то можешь звать меня Мухомор-Помидор. Я – разума твоего вор. Ну, и, разумеется, приговор.

– Прямо, как рэп зачитал, – ошарашенно проговорила я. Но тут же спохватилась и сурово уточнила: – Так что мы с тобой тут забыли?

Согласна, вопрос глупый. Но это всяко лучше, чем пребывать в неизвестности. Тем более, что отвечают мне охотно и емко. Не то, что некоторые.

– Заяц-Побрякушник пробегает тут каждый день, в три часа после полудня, – и тут не разочаровал меня Мухомор. – Подождем немного. Иначе не сможем найти новое место стоянки наших собратьев.

Наших? Интересно, а кто, кроме нас троих тут разгуливает? Да и я явно не вписываюсь в их компанию. Потому что только что узнала об этих волшебных жителях леса. Я вообще в Отражающем первый день, так что еще пока не сориентировалась, что тут у них и как устроено. Взять хотя бы того же самого Мухоморчика: верхушка вполне привычная моему глазу. А вот низ ножки раздвоился пополам, образуя что-то на подобии ножек. Без стоп, коленей и прочей анатомии, которая была бы хотя бы отдаленно похожа на то, что имеется у животных. Кстати, ручки были образованы у этого существа точно так же.

И тут вдалеке показался заяц. Тот самый, о котором мне только что рассказывал мой новый знакомый. Поняла я это по характерному звяканью при каждом прыжке волшебного существа. Кстати, я удивилась, что Побрякушник оказался вполне себе обычного, бурого цвета, а не, скажем, розового. Потому что мое воображение уже успело нарисовать эдакого гламурного зайца, обвешанного браслетами, сережками и бусами. Собственно, все это у животного действительно имелось.

– Какой миленький, – выдала я, наблюдая, как зайчик приближается к нам в припрыжку.

Сначала одна нога, потом – другая. Прыг-скок, прыг-скок…

– Все мы порой бываем миленькими, – философски заметил Мухомор-Помидор. – Когда все всех устраивает. Но как только соберешься посидеть вечерком у костра с друзьями, народ сразу меняет свое мнение.

– Да-а, – печально откликнулась. – И вот ты уже косяк года.

В такой приятной компании мне было плевать на то, что в Отражающем мире может не использоваться слэнг Хрустального. Мне вообще резко стало все равно. Я поела, встретила более-менее адекватное волшебное существо, и при этом со мной ничего не случилось. Красота…

– Где косяк? – неожиданно ворвался в ход моих размышлений Побрякушник. – У кого косяк? А косяк большой?!

– Это мы у тебя хотели спросить, – скептически хмыкнул Мухоморчик. – Куда направляешься сегодня?

– На шашлыки, – развел лапами в браслетах заяц. – На земляничной поляне сегодня сходка номер три тысячи сто двадцать пять.

У меня аж зазвенело в ушах, когда он произнес последнюю цифру. Кажется, моему мозгу хватит сегодня работать. А то уже нехорошо от простой арифметики. Не порядок… Так что все, разрешаю себе немного отдохнуть и полакомиться всем, что у них там будет. Меня ведь уже «записали» в ряды гостей, верно?

– Вот и прекрасно, – потер своими своеобразными ручками Мухомор-Помидор. Ну как потер… Попытался. На деле же у него получилось лишь погладить воздух. Потому как ручки друг до друга не доставали. – Змейка-длинная шейка, идешь с нами?

Как он меня назвал?.. Хм, и почему? Я что, ненароком забыла ему представиться? Позор мне!

– Да-да, конечно иду, – активно закивав головой, проговорила. – Кстати, меня Зусей зовут.

– Красивенько, – произнес заяц-Побрякушник и, развернувшись, поскакал дальше. – Догоняй, Зуся-Муся!

Ч-чего? Это что такое сейчас было? Я ведь сказала ему, как меня зовут – зачем снова коверкать мое имя? Пускай, принадлежит оно не мне. Точнее, частично мне. Потому что нахожусь я как раз в теле, которому принадлежит имя. Или не совсем так? Ведь, по сути, все это пока временно в моем распоряжении – значит, мое. Или таки не мое? Короче, я запуталась.

– Эй, не так быстро, – сообразив, что и Мухоморчик уже устремился вперед, возмутилась я. – Я ведь тут в первый раз.

Ну, и, само собой, заторопилась следом.

– Все когда-то бывает в первый раз, – снова философски заметил обладатель красной шляпки. – Кстати, ты когда-нибудь пробовала синие, соленые огурцы с ложными лисичками?

– Нет, конечно, – брезгливо фыркнула. – Я ведь не хочу отравиться…

Воображение уже подкинуло мне склизкие, заплесневелые огурцы и бледно-рыжие грибы с порами под шляпкой вместо пластинок. Хотя… Если немного мысленно поколдовать над своим воображением, опираясь на то, что я не в своем родном мире, а в сказочном, то можно допустить… все, что угодно. И синие огурцы, и ярко-розовую малину, и говорящего мухомора.

– Значит, не пробовала, – противно захихикал заяц-Побрякушник. – Ну, ничего, мы это исправим.

Если честно, он начинал меня порядком раздражать. И я уже подумывала над тем, чтобы сварганить шашлык именно из него. Только вот сомневаюсь, что я наемся. Мяска небось на кости будет маловато. Да и лень как-то вытаскивать потом из клыков всякие колечки-бусинки. Мало ли на них налипла всякая зараза, а я это все в рот возьму? Кстати, у зайчика у самого и глисты могут водиться. Так что лучше грибы с огурцами.

– А кто там еще будет, кроме нас? – решила сменить тему разговора. Не хотелось прослыть в их глазах неопытной, глупой змейкой. Хотя, сомневаюсь, что до своей спячки Зуся ввязывалась в подобные авантюры.

– Еж Матвей, возможно, лешие… – тем временем принялся перечислять Мухомор. – Кикимора Тамара, близняшки Поганочки, медведь Василий.

– Так он с прошлого раза же не ходячий был, – вставил свои пять копеек Побрякушник.

– Таки Тамара его подняла своей чудо-настойкой, – отмахнулся грибок. – Я видел его спустя три часа и пятнадцать минут после три тысячи сто двадцать четвертой сходки. Бегал, прыгал, медведиц своих гонял по берегу речки-Ватрушки только так.

– Речки-Ватрушки? – нечаянно вырвалось у меня.

– Ты не слышала про это место? – удивился Мухомор-Помидор.

– Ты не была в Мираже? – вслед за ним произнес заяц.

– Нет, – растерянно протянула.

Откуда-то потянуло чем-то пряным и сладким. С шумом втянула носом воздух и чихнула.

– Будь здорова, – откликнулся Мухоморчик. – Для этого съешь корень полыни серебристой. Вон, за елочкой без иголочек растет. Видишь?

– Угу, – недовольно кивнула я.

И как он понял, что у меня ослаб иммунитет? Я ведь сама это только что почувствовала. И то, как по мне, легкая слабость в конечностях – это не повод для беспокойства.

– А что касается реки, то она обычная, – как ни в чем не бывало, продолжил гриб. – Вода, песок, камни – без вкуса, запаха и магических свойств. Водорослей нет. А вот по берегам растет очень много ватрушковых кустов. Крендельковых в половину меньше. Впрочем, они не такие вкусные, как на заливе, у самой окраины нашего леса.

– Дайте угадаю, он так и называется: Крендель-залив? – хихикнула я. И нечаянно хрюкнула.

Заяц-Побрякушник рассмеялся в голос. Я же деловито подошла к первому попавшемуся кустику полыни серебристой и выдрала его с корнем. Мне было абсолютно все равно, что там этот властитель цацек обо мне думает. Меня больше заинтересовал корешок, который по виду больше напоминал исхудавший клубенек картофеля. Сами же листья растения были словно покрыты каким-то серебристым напылением. Также полынь имела одно соцветие синего цвета.

– Самый сок, – одобрил ушастый, закончив потешаться над моей неудачливой персоной. – Должно сразу подействовать.

Я решительно кивнула и откусила от растения верхушку. Выплюнула ее и принялась отряхивать то, что должно было послужить мне в качестве лекарства. Попутно морщилась, потому что листочки у полыни оказались преотвратными. Чем-то по вкусу напомнили мне корень солодки, который мама однажды заварила в качестве питья при сильном гриппе. Ох и воротило меня тогда…

– Крендель-залив славится своими тихими омутами, – продолжил рассказ Мухомор-Помидор. – Еще никто оттуда не возвращался живым.

– Да и плевать, – как-то немного обиженно протянул Побрякушник. – За эти крендельки можно душу черт…

– Тише ты! – возмущенно перебил его Мухомор. – Не накликай новую беду на наш остров Буян!

– Ой, да ла-а-адно, – отмахнулся косой. – Богатыри придут и победят этих немытых рогатых.

– Как знать… – покачал своей красной шляпкой гриб. – В последний раз этих иродов еле одолели.

– Ага, гадалка и везде бегающий за ней богатырь, – хохотнул заяц.

Мне все больше нравилась моя новая компания. Подумать только, за последние десять минут я узнала столько, что могла бы спокойно выжить в Отражающем. Ну, ладно, максимум пару дней.

– Таки они были не одни, – запротестовал Мухоморчик. – Им и остальные богатыри помогали, и наши лешие, и царь, и Кощей с Ягой.

Какая интересная история. Я бы почитала ее – была бы только где-нибудь издана. Или послушала бы, если бы попался хороший рассказчик.

– Что-то я не припомню, когда это было, – начала издалека я. – Недавно, что ли, было дело?

– Угу, – утвердительно хмыкнул Побрякушник.

– Печа-а-аль… – разочарованно протянула. – А я как раз в спячке была. Как же мне теперь узнать последние новости?

Косой посмотрел на своего товарища. Красноречиво так, заговорщицки. А мне только этого и надо было. Кажется, скоро мне кое-кто расскажет о том, что творилось в Отражающем мире, пока Зуся была в спячке.

Иван