скачать книгу бесплатно
Под океанским бризом ее легкое платье облепило тело. По бокам от впалого живота выпирали костлявые бедра.
Мне вспомнилось виденное однажды изображение священных коров Ганга, доведенных до истощения.
– Что за прикид? – спросила я.
– Было не до переодевания, – бросила она. – Пришлось быстро сматываться.
Она скинула туфли, стянула через голову платье и осталась в кружевном лифчике и трусах, едва прикрывающих зад.
С яхты в нашу сторону уже пялились мужики.
– Ева! – театрально зашептал Джек. – Она же голая.
– Послушай-ка, малыш, – сказала Алисия, – как там тебя?
– Джек.
– Да, точно. Так вот, Джек, если хочешь, я могу показать тебе, что значит быть голой. И выглядит это иначе. Видишь эту полоску ткани? Называется «нижнее белье».
– Но я вижу твои гениралии.
– Значит, сегодня твой счастливый день, Джек.
Она отвернулась от нас и, пробежав по мелководью, бросилась в воду. Нырнула с грациозностью дельфина и поплыла кролем, рассекая волны. Папаши с яхты чуть шеи не свернули.
– Почему сегодня мой счастливый день? – спросил Джек.
Я взъерошила ему волосы.
– Короче, она развлекалась в местной забегаловке с каким-то папиком, – поведал Рейф, выбираясь на песчаный берег с крошечным холодильником. – Танец на коленях, все дела… И тут входит ее отец и закатывает скандал. Требует арестовать мерзавца. Угрожает подать в суд. За изнасилование. Несовершеннолетней, понял?
– Изнасилование, – поддакнула Вэл. – Несовершеннолетней.
– Тот давай оправдываться, что, типа, он думал, что ей двадцать четыре. Но главный прикол в другом. Оказалось, что ее отец сам туда приперся на свидание с какой-то бабой из Тиндера. И Алисия это знала, потому что видела эту бабу, когда просматривала на телефоне его фотки. Ну, Алисия вся такая: мамочке вряд ли это понравится, как ты думаешь? Так что давай оба держать язык за зубами. Натуральный шантаж.
– Шантаж. Натуральный, – согласилась Вэл.
Мне не очень понравилось, как Алисия обошлась с Джеком, но ее умение постоять за себя вызывало восхищение.
* * *
С яхты пришло приглашение: перед тем как яхта отчалит от наших берегов, в последний вечер на борту «Кобры» состоится вечеринка. Приглашаются все.
Готова поклясться: порыв гостеприимства подстегнуло присутствие Алисии.
Пойти хотели все девочки, кроме Вэл, а парни – за исключением Рейфа, известного любителя роскоши, – поначалу не выразили особого желания.
Завязался спор.
– Ребята, это братание с врагом, – заявил Лоу.
Я была склонна с ним согласиться, хотя в последние дни к чувству симпатии к Лоу у меня примешивался оттенок отвращения – легкий, но стойкий: во рту неизменно возникал банановый вкус. И раздражение, близкое к сожалению: избавься Лоу от бананового запаха и поменяй шмотки на менее уродские, сошел бы за приятного парня.
Это наводило на мысль о том, насколько тонка грань, отделяющая привлекательное от отвратительного, но раз уж она существует, никому не хочется ее переступать.
В одном Лоу был прав: яхта кишмя кишела родителями, такими же мерзкими, как наши, если не хуже.
– Чего ты боишься? – спросила Саки. – Кишка тонка? Характера не хватает?
Яхта, парень с внешностью модели и последний вечер под «оракл» – пропустить такое много хуже, чем брататься с врагом, заявила Саки. Все равно что выстрелить себе в ногу.
Джек не жаловал вечеринки, разве что с надувным замком-батутом и тортом. Он с большим удовольствием посидел бы за сборником историй о Кваке и Жабе, а потом полистал бы еще одну книгу.
– Чья-то мамаша дала, – объяснил он. – Типа книги на лето. Сказала, что я обязательно должен ее прочитать.
Джен нацелилась во что бы то ни стало попасть на вечеринку, а значит, кому-то надо было присмотреть за Шелом. Так что мне вечеринка на яхте не светила.
Досадно.
Матросы собрали навороченные бежевые палатки в аккуратные маленькие свертки и погрузили их в моторную лодку; туда же забрались и ребята.
– Прощай, – сказал мне Джеймс, прежде чем подняться на борт.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Боюсь, больше мы не встретимся. Расстаемся навеки.
– О’кей, – сказала я.
– А какой у тебя снапчат?
– Мне не разрешают в нем сидеть.
– А инстаграм?
Когда солнце начало клониться к горизонту, лодка вернулась за нашими. Я смотрела с берега, как на носу, подобно резной корабельной фигуре, стоит босоногая Алисия в тонком платье. Лодка набрала скорость, и черные волосы Алисии разлетелись на ветру.
Никакого спасательного жилета на ней не было. Остальных пассажиров штурман заставил сесть, надев громоздкие оранжевые штуковины, в которых невозможно дышать, но ей даже не заикнулся о правилах. Видно, оробел.
Ребята с яхты оставили нам пакет маршмеллоу. Пастельного цвета и крупные – редкое сочетание. Джек был в восторге. Он поджарил сразу шесть штук, и пальцы у него мгновенно слиплись, так что нам пришлось идти к воде и отмывать ему руки.
Мы сидели между костром и высокой башней из видения Лоу: Джек, Шел, Вэл, Лоу и я. Мы с Лоу пили теплое баночное пиво.
По воде до нас доносились ритмичные басы танцевальной музыки, затем мы увидели фейерверки: они распускались в небесах над яхтой красными, голубыми и белыми цветами. Точь-в-точь как на День независимости.
А это он и есть, вспомнили мы. Четвертое число.
Мы включили на бумбоксе свою музыку, но у нас был только диск Лоу с фолком. Верный своей любви к шестидесятым, Лоу не только одежду выбирал в этом стиле (разноцветные разводы, сандалии), но и музыку предпочитал соответствующую. «Я могу вспомнить лишь миражи в облаках. Самих облаков я не знаю совсем»[2 - Песня Джони Митчелл «Both Sides Now». – Здесь и далее прим. пер.]. Мы слушали, пока не сели батарейки.
Когда музыка смолкла, кто-то предложил рассказывать страшные истории. Начали с однорукого убийцы, который преследовал юную парочку. Влюбленные миловались в пикапе на парковке. Они слышали, как кто-то скребется в дверцу машины, но не обратили на этот звук внимания, а когда выбрались наружу, обнаружили на дверце руку-крюк.
Джек взвизгнул от испуга.
Следующая история была с подвохом: про маленькую девочку, на которую из изножья кровати в упор смотрели чьи-то белесые глаза… Саспенс, саспенс – и хоп! Оказалось, это были ногти на больших пальцах ее ног, на которые падал лунный свет.
Тем временем Лоу подвигался ко мне все ближе и прижался одной ногой к моей. Я переставила свою ногу подальше, стараясь, чтобы это не выглядело грубо.
А еще я решилась рассказать Джеку все. Наверное, настало время. Для Шела, может, и нет – в темноте нельзя читать по губам, – но для моего брата – точно.
– Послушай, Джек, сейчас я расскажу тебе еще одну историю. Не придуманную. Историю о будущем, Джек.
Джек взглянул на меня сонными глазами:
– Про белых медведей? И пингвинов? Да, Ева?
– Да, Джек, – сказала я. – Про белых медведей и про пингвинов. И про нас.
* * *
Позже он утер слезы и расправил свои щуплые плечики. Джек у меня мальчик отважный.
* * *
На следующий день я проспала допоздна, потому что ночью вскакивала всякий раз, когда ворочался Джек, – волновалась, что ему из-за меня снятся кошмары. Когда я встала, «Кобра» уже снялась с якоря. Повсюду, сколько хватало глаз, простирался ровный океан.
Вокруг меня в спальных мешках дрыхли гости отшумевшей вечеринки. Все, кроме Рейфа – тот развалился прямо на песке возле нашего кострища, завернувшись, словно в тогу, в какую-то тряпку.
Рядом сидел Джек. Он показал мне книгу, которую читал, и повторил, что ее дала ему одна из мамаш.
– Какая именно? – поинтересовалась я.
Джек держал в руках «Детскую Библию. Истории из Ветхого и Нового Заветов».
– Та, которая… Ну, которая носит платья в цветочек? – спросила я, имея в виду мать-крестьянку, которая упала на горшки с растениями. – Это она дала тебе Библию?
У наших родителей религиозное воспитание не входило в число приоритетов. Когда мы уезжали на лето из города, Джек, отложив на минуту планшет с игрой «Майнкрафт», посмотрел в окно и, указывая на шпиль баптистской церкви Вифания, спросил мать, что означает этот вытянутый плюс.
– Это сборник историй с картинками. И люди, и животные, но не такие милые, как Джордж и Марта, – сообщил он.
– Ну что сказать? Других таких милах днем с огнем не сыщешь.
– В первой истории, – продолжил Джек, – есть говорящий змей и женщина, которая любит фрукты. Женщину зовут так же, как тебя! Хотя мне не нравится, что змей в этой истории отрицательный персонаж. Это подло. А ты знала, что змеи чувствуют запахи языком?
– А о чем история-то? – спросила я.
– Ну вроде как если у тебя есть хороший сад, никогда из него не уходи.
* * *
Просыпались все лениво и начали вставать лишь к полудню. Дэвид долго зевал – можно было все зубы пересчитать, – а затем спросил:
– Эй, а где Алисия?
– Осталась на яхте, – сказала Ди. – Поплыла вместе с ними на Род-Айленд.
– В смысле? Не… Да вы что? – сказал Дэвид.
– Представляете, как разъярится ее папаша, – сказал Терри. – Кстати, Рейф его вычислил. Сто процентов. Они приехали на винтажном бимере. Она выпрыгнула из машины, а он за ней следом. Это тот мужик, который маскирует бородкой безвольный подбородок.
– Но по-прежнему неизвестно, кто мать, – подал голос Лоу.
– Скоро выясним, – сказал Терри.
– Которая подаст на развод, – сострил Рейф. Он развернул свою тогу (под ней были плавки, как нетрудно догадаться, из гардероба Джеймса) и вытряхнул из нее песок. Тога оказалась простыней. – Интересно, какая плотность у этой ткани?
– Прошлым вечером я расшифровала трех родителей, – зевая, сказала Джен. – Хотите услышать каких?
– Трех? – спросила я с недоверием.
– Я сделала кое-что получше. Я захомутала Джеймса, – сказала Саки.
– Серьезно? – спросил Рейф. Он перестал отряхивать песок и недоуменно покачал головой: – Я тоже.
Они с Саки воззрились друг на друга.
Джуси громко расхохотался.
– Простыня с койки Джеймса, – сказал Рейф так, будто это что-то доказывало.
Саки сообщила, что они с Джеймсом занимались этим в рубке. Вроде на корабле это так называется?
Ди заявила, что они с Джеймсом развлекались на бильярдном столе в кают-компании. В основном просто целовались. Он хотел большего, но она не позволила.
Они сверили свои наблюдения касательно расположения родинки и перешли к уточнению других особенностей бычьей анатомии Джеймса.
– Эй, тут мелкие, – сказала я. – Уймитесь, потаскушки.
Неподалеку Джек под грудой одеял читал книжку «Джордж и Марта в солнечный день».
Джен сменила тему, очевидно недовольная, что не вступила в секс-клуб Джеймса. Ее досаду усиливало то обстоятельство, что свое ухватила даже строгая обладательница девственного рта Ди – но это по ее словам (которым я не очень доверяла, поскольку Ди любила приврать).
Терри сидел с самодовольным видом.
– То есть игра по факту закончена, – объявила Джен. – А все почему? Потому, что среди нас есть подлизы.
Один из наших парней, подбивая клинья к девице модельной внешности, похвалялся, что отец у него режиссер. Даже назвал имя и перечислил фильмы, которые тот снял. Он лез из кожи вон, чтобы произвести на нее впечатление.
Джуси. Как мы сразу не догадались!
