Вернуть своих девочек

Но в следующий миг всё-таки отпустил. Я развернулась и бросилась к выходу. На улице оглянулась – никто не следовал за мной. Но телефон в руке завибрировал.

«Тебе лучше привыкнуть ко мне быстрее, Софья.»

Я вскинула голову, ища окно сестры. Он стоял там. Смотрел. И я знала, даже на расстоянии, даже без возможности разглядеть выражение его лица – он смотрел на меня.

И почему я тогда ничего не рассказала Тоне?

Почему промолчала?

Потому что мне было стыдно. Хотя не я преследовала её мужа. Не я полезла к нему с поцелуями. Но стыд сжирал меня изнутри, словно виновата была именно я.

Да, теперь уже ничего нельзя было исправить. Тони больше не было, а от Влада стоило ожидать только худшего.

Телефон пискнул. Я испуганно вздрогнула, а затем резко потянулась к тумбочке, дрожащими пальцами схватила его и уставилась на экран. Выдохнула с облегчением.

Это было фото Артёма и девочек. Они смеялись втроём, наполненные радостью. Артём лежал на диване, вытянув руку с телефоном, а другой защищался от девчонок, которые напали на него с подушками. От этого снимка веяло таким теплом, что у меня на глаза навернулись слёзы.

Глава 5. Артём

Когда я входил в свою же квартиру, меня не покидало странное ощущение – словно сдавал экзамен. Самому смешно было от того, как реагировал, но ничего не мог с собой поделать. Именно так я чувствовал себя, приводя Соню в свой дом.

Её продержали в больнице почти неделю, а потом отпустили с условием, что она будет отдыхать минимум столько же. Но, познакомившись с ней поближе, я быстро понял: Соня – это человек, который не умел сидеть на месте. Её раздражало одно только осознание, что ей приходилось находиться рядом с кроватью.

За эту неделю мы с девочками навещали её постоянно. Однажды провели в палате целых четыре часа, и время пролетело незаметно. Я купил несколько настольных игр, и мы смеялись до слёз. С ней было легко, естественно, словно она всегда была рядом. А малышки так органично вписались в этот новый для меня круг, что он стал по-настоящему близким.

Соня смеялась, и я всё чаще ловил себя на том, что залипал, глядя на неё. Мне нравилось, как оживлялось её лицо при разговоре, как загорались глаза, когда она спорила. Если во время болезни в ней кипела такая энергия, я даже не мог представить, какой ураган развернётся, когда она окончательно придёт в себя.

И в том, что близняшки пошли в неё, я даже не сомневался.

Пока Соня была в больнице, Мила несколько раз приезжала ко мне помочь. Точнее, это Кирилл привозил её утром и забирал вечером. То, как друг светился рядом с ней, было заметно за километр. Даже разговаривая с ним по телефону, я чувствовал, что он постоянно улыбался. Такого поворота я точно не ожидал. Было трудно представить, что Кирилл, которого я знал столько лет, вдруг изменился на 180 градусов. Но мы с Глебом только радовались за него.

Мила оставалась с девочками, пока я уезжал в мастерскую. Девчонки её просто обожали. Они могли часами играть во что-то девичье: наряжать кукол, устраивать модные показы, накрывать крошечный столик с игрушечными пирожными и миниатюрными чашками. Иногда они так заигрывались, что, оставшись со мной, тащили устраивать чаепитие и меня. Приходилось с важным видом прихлёбывать из крошечных чашек и нахваливать воображаемый чай.

Со временем это даже стало нашей традицией: сначала настоящий чай с десертами на кухне, а потом повторение, но уже в игровом формате.

Перед сном они обязательно требовали сказку. Истории про принцев им были уже неинтересны. Им понравился мой лесоруб. Теперь каждый вечер мне приходилось выдумывать про него новые приключения. Спасало только то, что засыпали они быстро, и я мог растягивать одну историю на несколько дней.

С появлением Маши и Даши квартира словно ожила. Я сам не заметил, как стал лететь домой, зная, что малышки ждали.

Несколько раз я пытался осторожно выяснить, где они жили раньше, чем занимались, ходили ли в садик. Любопытство грызло меня изнутри. Очень хотелось понять, откуда Соня, чем она занималась, и, конечно, узнать, кто отец девочек.

Но спрашивать было не по себе. Вдруг там что-то болезненное, и я своими вопросами сделал бы только хуже? Приходилось засовывать любопытство как можно глубже и ждать, пока ответы появятся сами.

И вот настал день выписки. После того как я поговорил с Олегом Ивановичем и получил его наставления по поводу покоя для Сони, я предложил ей перебраться ко мне. Места хватало – хотя квартира и не была огромной, четырёх комнат было вполне достаточно для нас.

Кирилл давно звал нас с Глебом прикупить дом поближе к нему, и, возможно, это было бы неплохо, если бы у меня была большая семья. Но в этой квартире одиночество время от времени накатывало на меня, а что уж говорить о большом доме? Я не хотел бы по нему бродить, крича «Ау» и слушая эхо в ответ. Поэтому пока Глеб присматривался к возможным вариантам, я откладывал это приобретение на потом.

Но вчера мне пришла мысль, что было бы здорово привезти Соню с девочками в дом за городом. Откуда она взялась – понятия не имел. Хотя, если честно, я знал откуда. Давно мне хотелось рядом с собой постоянную женщину. Нет, конечно, не такую молодую, как Соня, и мысли о двух детях, которые мне не принадлежали, в голову не приходили. Но проводя время с девочками, я всё больше осознавал, что совсем не против продолжить общение с ними.

И хотя их бесконечные ссоры и споры иногда ставили меня в тупик – я не знал, как урегулировать их конфликты, – я начал привыкать. Недоумение вызывало то, что они были так похожи внешне, и мне казалось логичным, что и по характеру тоже должны быть схожи. Но вместо этого они будто назло друг другу ссорились, мирились, снова ссорились и обнимались. Этот круговорот продолжался весь день, но, как ни странно, это меня веселило.

А если они затихали, я сразу мчался в комнату, думая, что что-то случилось. Интересно, а мамочки также переживали за своих детей или ещё больше?

Девочки общались со мной очень душевно. Они любили сидеть рядом и постоянно предлагали мне поиграть. Сколько воображаемого чая я выпил из их малюсеньких чашечек – уже не сосчитать! Но больше всего они обожали сказку на ночь. Лежали рядом, смотрели на меня своими огромными глазками, и в них было такое предвкушение чуда, будто я не просто рассказывал сказку, а оживлял героев, которые разыгрывали действия прямо перед ними.

Вчера же они открыли мне свой маленький секрет. Я постоянно путал их и не мог запомнить, кто из них Маша, а кто Даша. Вечно переспрашивал. И вот они рассказали мне свою тайну. Оказалось, что Маша полгода назад по неосторожности сильно порезалась и у неё остался небольшой шрам на руке, прямо возле среднего пальца. Если не знать, его почти невозможно заметить. Но как только они указали на него, я стал замечать этот шрам, и теперь мой взгляд автоматически падал на руки девочек, чтобы точно понять, как к ним обращаться.

Они заставили меня пообещать, что не расскажу никому этот секрет, кроме Сони. И я поклялся самым ценным, что у меня было – своим байком. Конечно, в душе я смеялся, но предавать их доверие не собирался. Для меня это было важно – они открыли мне такую личную тайну.

– Маша, ты помоги Соне расположиться в комнате, – распорядился я, когда мы все переступили порог квартиры. – А ты, Даша, давай со мной, поможешь на кухне.

Девочки без лишних споров принялись выполнять мои указания, а Соня с лёгким недоумением посмотрела на меня:

– Как ты научился с ними справляться? – Почти шёпотом спросила она.

Я наклонился ближе, чтобы ответить:

– Просто им нужно разделять поручения и давать равные обязанности, тогда у них не возникает желания спорить, – тихонько сказал прямо возле её уха.

Соня хихикнула:

– Как ты догадался?

– Провёл с ними много часов, – усмехнулся я.

Соня рассмеялась, и мне вдруг понравилось, как звучит её смех в моём доме. Лёгкий, искренний, будто наполняющий пространство чем-то тёплым и уютным.

– Соня, идём, слышала, что Тёма сказал? – Потянула её за руку Маша.

– Ну раз Тёма сказал… – попыталась сделать строгий вид Соня, но у неё ничего не вышло. – Тогда пошли, показывай мою комнату, – добавила, и они с Машей скрылись.

– Тёма, а кружку Соне какую достать? – Раздалось с кухни.

Я тут же представил, как Даша влезла на стул, пытаясь дотянуться до полки, и почти бегом рванул к ней.

Нет, дети – это всё-таки огромный стресс. Может, потому что не мои? Хотя… нет, это слово уже не подходило. Они мне точно не чужие.

Мы прекрасно провели вечер вчетвером. Пили чай с пирожными, потом дружно уложили Соню в кровать, под предлогом, что ей нужно отдыхать. Но стоило ей устроиться поудобнее, как девочки сами принялись рассказывать ей сказку, пересказывая ту, что я им поведал раньше, но добавляя собственные фантастические детали.

Я сидел в кресле и наблюдал за ней. Соня еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, её глаза светились нежностью, и это чувство будто заполняло всю комнату, окутывая нас теплотой.

Она сделала вид, что уснула, и я тихонько увёл малышек в спальню.

Они, как уже стало привычным, устроились на моей кровати и, довольные тем, что впервые убаюкали Соню, а не наоборот, быстро погрузились в сон.

Я задержался у двери, всматриваясь в их мирные лица, а потом также бесшумно вышел и направился на кухню. Почему-то мне не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.

Я удивился, застав там Соню. Она стояла у окна в длинной футболке, освещённая мягким светом фонарей, и смотрела куда-то вдаль. Я на секунду замер, залюбовавшись её силуэтом.

– Ты же вроде должна была видеть сны, – пошутил я, прислоняясь к дверному косяку. – Девочки были уверены, что усыпили тебя сказкой. Такие довольные, что даже мне дали выходной.

Соня улыбнулась, не отрывая взгляда от окна.

– Наверное, магический эффект их голосов исчез, как только они вышли из комнаты, – отшутилась она, а потом добавила уже серьёзно:

– Спасибо, Артём, за всё, что ты для нас делаешь. Это необычно и непривычно.

Я нахмурился.

– Мы же уже закрыли тему благодарностей.

– Всё равно это как-то…

– Это обычно и нормально, – перебил я её, не давая договорить. – Может, лучше чаю выпьем?

– С удовольствием, – она, наконец, обернулась ко мне, и в её глазах мелькнуло что-то тёплое.

Я начал доставать чашки, когда Соня заговорила снова:

– Ты ведь говорил, что у тебя мастерская. Давай ты завтра поедешь на работу, а я справлюсь с девочками сама.

Я резко выпрямился.

– Нет, – ответил твёрже, чем хотелось бы. – Я обещал Олегу Ивановичу постельный режим неделю.

– Артём, но я не могу больше лежать, честно. Да и дела у меня срочные.

– Всё подождёт. По крайней мере, неделю точно. Без возражений. А если с тобой случится что-то серьёзное, например, отключишься уже не на час, а на дольше… О детях ты подумала?

Соня сжала губы, и её глаза загорелись, будто она хотела что-то сказать. Но потом взгляд померк, и она отвернулась к окну. Мне вдруг до боли захотелось увидеть её лицо, уловить хоть намёк на то, о чём она сейчас размышляет.

Я на секунду задумался, а потом меня осенило:

– Если тебе будет легче, я могу подкинуть тебе работу. Ты же хотела помочь?

Соня тут же повернулась ко мне, на лице снова появилась улыбка.

– Конечно, я с удовольствием.

– У меня завал с бумагами. Если бы ты смогла перенести всё в электронный вид – таблицы, графики… Сталкивалась с таким?

– Конечно, – кивнула она, но вдруг осеклась, и в её голосе проскользнула нотка грусти. – Я училась на аналитика. Пришлось оставить университет, но я хорошо разбираюсь в программах. Могу и таблицы, и графики, и схемы. Это моя стихия.

Я невольно улыбнулся.

– Вот видишь, ещё не известно, кто кому больше спасибо скажет. Я так завалился бумагами, что друзья уже не только смеются надо мной – однажды они мне счёты подарили. Так что если ты поможешь навести порядок, это будет очень ценно для меня.

Соня оживилась, начала рассказывать о своей учёбе, о том, чем занималась, и я слушал, не перебивая, просто наблюдая за ней. Вроде такая молоденькая, а говорила с серьёзностью взрослого человека, которому за тридцать. Как так?

Меня всё больше подзуживало узнать о её семье. Почему она осталась одна с дочками? Неужели ни бабушек, ни дедушек, ни сестры, ни тёти? А со стороны отца девочек? Должен же быть кто-то…

Но я не спрашивал.

А когда понял почему, даже сам удивился. Я не хотел услышать, что отец у девочек всё-таки есть. Что они с Соней просто расстались на время.

Мне почему-то хотелось, чтобы его не было вовсе. Чтобы никто не разрушил этот маленький шумный мир, внезапно возникший в моей квартире.

Глава 6. Соня

Я думала, что просто помогу Артёму с бумагами, а в итоге оказалась втянута в его мир. Он буквально оккупировал пространство вокруг меня: притащил ноутбук, кипу документов и даже устроил мне полноценное рабочее место прямо возле кровати.

– Так, садись, не спорь, – командовал он, расставляя передо мной папки. – Тебе нужно удобное место, а не таскаться по дому.

Вставать разрешалось только в редких случаях. Кажется, он всерьёз принялся за моё восстановление и контролировал строже, чем заботливый Олег Иванович.

Я честно представляла, что работа будет простой: ввести несколько данных, может, создать пару-тройку таблиц. Но когда я увидела его записи… Ох, настоящий хаос. Нет, не так – это была древняя цивилизация, уцелевшая после катастрофы. Таблицы, начерченные карандашом на обычных листах. Какие-то схемы, в которых он явно ориентировался только сам. И всё это без единого намёка на цифровой порядок.

– Артём… – Я отложила в сторону один из листов, глядя на него с выражением вселенской усталости. – Ты, случайно, не динозавр?

– А? – Он оторвался от ноутбука и посмотрел на меня с лёгкой усмешкой. – В каком смысле?

– В таком, что ты чертишь таблицы карандашом и линейкой! Это же какой-то… Каменный век!

Он ухмыльнулся.

– А я думал, ты оценишь мой уникальный подход.

– Это не уникальный подход, а атака на моё терпение, – возмутилась я, но сдалась, потянув к себе очередную папку. – Ладно. Но знай, что ты задолжал мне как минимум шоколадку.

– Без проблем, хоть ящик, лишь бы ты с этим разобралась, – легко согласился.

Первым делом я скачала и установила нужные программы, а затем попыталась разложить данные по стопкам. Только вот стопок оказалось слишком много, и мне понадобилось два дня, чтобы хотя бы навести начальный порядок.

– Фух… – Я откинулась на подушки и устало потёрла глаза.

– Всё, самое сложное позади, думаешь? – Ухмыльнулся он, появляясь в дверном проёме.

Я прищурилась.

– Артём… Только попробуй сказать, что есть ещё стопка, про которую я не знаю…

Он притворно задумался.

– Ну-у…

– Нет! – Я схватила ближайшую подушку и сделала вид, что хотела швырнуть в него.

Он рассмеялся, подошёл вплотную и, наклонившись ко мне, почти шёпотом произнёс:

– Расслабься, Соня. Больше ничего нет.

Я смотрела на него, и каждое слово, произнесённое этим низким, обволакивающим голосом, прожигало меня изнутри. Сердце не просто затрепетало – оно сорвалось в безумный ритм и меня потянуло к нему. Что-то менялось между нами.

Постепенно, день за днём, я начала вносить данные в программу. И не заметила, как это затянуло.

Артём большую часть времени проводил в мастерской, а я сидела с ноутбуком, перебирая бесконечные списки деталей мотоциклов. Казалось бы, скучная работа, но с каждым новым введённым кодом в памяти вспыхивали старые воспоминания…

Я мысленно возвращалась к тому, как чувствуется скорость. Как ветер пронизывает насквозь, смешиваясь с адреналином. Как мощный рёв двигателя перекрывает все звуки, кроме бешеного стука собственного сердца. Друзья часто брали меня с собой, и я даже несколько раз бывала на неофициальных гонках. Это был настоящий драйв: мигающие в ночи огни, визг тормозов, рёв моторов, запах бензина, перемешанный с ароматом свободы… Тогда я жила, жадно ловя моменты.

Но это осталось в прошлом.

После того как я потеряла всех, жизнь изменилась. Друзья первое время поддерживали меня, но я отдалилась. Слишком много сил уходило на девочек, и у меня просто не оставалось энергии на что-то ещё. Да и им, наверное, стало не до меня. Они звонили всё реже, потом вовсе перестали. Я и сама понимала, что вряд ли была для них приятным собеседником. Они продолжали жить, веселиться, учиться, вдыхать воздух полной грудью, как и положено в «лучшие годы жизни». А я… Я просто перестала быть частью их мира.

И вот сейчас, перебирая бумаги Артёма, я словно снова оживала.

Каждую номенклатуру я проговаривала мысленно, смакуя её звучание. Будто это не сухие технические термины, а что-то волшебное, напоенное энергией. Одноцилиндровый двигатель. Тормозные задние диски. Карбюратор. Каждый новый элемент пробуждал воспоминания и вызывал странное, но приятное тепло внутри.

Я вздохнула, убирая волосы за ухо, и невольно улыбнулась. Пожалуй, я давно не чувствовала себя настолько… живой.

– Если что-то непонятно, спрашивай, – сказал Артём, ставя передо мной кружку горячего чая и появившись, как всегда, незаметно.

Я улыбнулась, согревая ладони о керамику.

– Ты так говоришь, будто для меня это что-то новое.

– Просто предупреждаю, – он ухмыльнулся, усаживаясь напротив. – У меня всё же не магазин косметики.

– Не переживай, фильтры от подшипников я отличаю.

Я рассмеялась, заметив, как его глаза округлились от удивления.

– Вот это поворот… – протянул он, пересаживаясь ближе и заглядывая мне через плечо в ноутбук. – Даже не думал, что ты знаешь такие слова.

Я слегка повернулась к нему и с улыбкой парировала: