скачать книгу бесплатно
Но какие клиенты могут быть в небольшом селе? Соседи, родственники, бывшие коллеги – все они приходили к маме, часами сидели с ней, болтая о том о сём. И брали в долг нужные им вещи. За деньги мало что продавалось. Весь товар ушёл в основном в долг. Или на подарок. Люди, которые не признавали их семью, зачастили с визитами, когда открылся контейнер с одеждой. И под разными предлогами просили подарить им то обувь, то юбку, то сумку. Вот так родители разорились всего за четыре месяца. Долго ходили за должниками, а те отдавали деньги частями, и их не удалось сохранить. Деньги как вода уплывали из рук то на продукты, то на что-то ещё.
С пятого месяца полученный на развитие бизнеса кредит оплачивать стало нечем.
– Я, конечно, понимаю, что родители в чём-то лукавят. Невозможно такую сумму за четыре-пять месяцев потратить, невозможно! – делилась Перизат. – Что-то недоговаривают они. Но в любом случае это уже не важно, проблема-то есть. Надо её решить. Вот с этого момента мои отношения с родителями и испортились. Они не понимали, что у меня тоже кредит и что я, как раньше, не могу им переводить хорошую сумму. А тот мизер, что я отправляла, мама отказывалась получать, даже пару раз вообще не забрала деньги из банка, чтобы они мне вернулись. Начались ссоры, обвинения меня в жадности. Это очень подкосило… Я еле как отрабатывала смену и спешила домой, чтобы отдохнуть. Я впала в депрессию из-за звонков мамы с требованиями перевести деньги на их кредит. Когда я говорила, что денег нет, она просто бросала трубку и передавала свои слова через сестрёнку или отца.
Перизат потребовался год, чтобы закрыть свой кредит. Год она не могла нормально спать, есть, пить, потому что боялась, что коллекторы приедут на работу.
– Я же на кассе сижу. Если бы начальники узнали, что у меня проблемы с деньгами, они бы меня уволили, чтобы подстраховаться, понимаете, Нургуль-эже?
На просьбы Перизат собрать долги и продать контейнер родители долго не соглашались. Чуть позже она узнала, что контейнер продан уже давным-давно. Но вместо того, чтобы оплатить кредит, они купили большой телевизор, стиральную машину и много чего ещё. А теперь ей приходится пахать как проклятой, чтобы полностью погасить их кредит.
– Я теперь не отправляю деньги на имя родителей. Я перевожу всё на имя тёти: она идёт в банк, чтобы оплатить кредит и показать мне чек. Потом я звоню кредитному специалисту, чтобы уточнить, поступил ли платёж. Он подтверждает, и всё, я могу вдохнуть свободно до следующего месяца… А родители на меня до сих пор злятся за то, что тётю втянула в семейную проблему и высылаю деньги ей, а не им. А я просто им больше не доверяю. Вдруг они потратят мои деньги, вместо того чтобы оплатить кредит? Я же не могу всю жизнь работать здесь на благо семьи, у меня тоже есть мечты и планы, – закончила рассказ Перизат.
Так Нургуль убедилась, что у всех мигрантов, ищущих за границей счастья, одна проблема – иждивенчество их родственников. Нургуль не понимала, как можно так поступать со своими детьми. Перизат такая молодая, ей бы учиться и проживать интересные студенческие дни, не заботясь о долгах и кредитах… Но потом Нургуль вспомнила, сколько раз они с мамой врали, чтобы получить деньги от сестёр, сколько раз придумывали болезни и даже голос подделывали для правдивости, чтобы те поверили. И ей стало стыдно. Знала бы, что сёстры снимают комнату на две семьи и работают с утра до ночи, не стала бы их лишний раз беспокоить. Но что было, то было, и в знак извинения она им сварила горячий суп, чтобы сёстры, поев, согрелись хоть немного. Зима в России бывает суровой, и Нургуль искренне жалела сестёр, работающих в такой жуткий холод.
История Дамиры
Готовя как-то раз на кухне, Нургуль увидела женщину с огромным синяком под глазом и спросила у Перизат, кто это.
– Это Дамира-эже. Они с мужем живут здесь больше двух лет. Неделю назад они поссорились, разбили зеркало в прихожей. Её муж пьёт и бьёт её часто. Но она не жалуется. Молча терпит все его выходки. Представляете, он мне даже предложил встречаться тайком от жены! Даже деньги предлагал. Я тогда закатила такой скандал, что все выбежали из комнат. Больше он ко мне не приставал, испугался ваших зятьёв, – сказала Перизат, качая головой.
Дамира выглядела очень несчастной, но держалась стойко. Немного полноватая женщина чуть старше Нургуль. Впрочем, выглядела она намного старше. Улучив минутку, когда её мужа не было дома, Нургуль решила познакомиться с ней поближе и пригласила на чай.
– Я лагман приготовила. Не хотите попробовать? Сёстры не скоро приедут, а я одна не хочу ужинать.
– Хорошо, я сейчас, – высунула голову из комнаты Дамира и, пошуршав в шкафу, пришла на кухню с пакетом печенья и конфет.
– Вот, с меня сладости к чаю. Давно не ела лагман. Учуяла запах, и аппетит появился. Но постеснялась попросить немного, – улыбнулась женщина, радуясь, что её пригласили к столу.
– Вот, попробуйте! Приятного аппетита, – поставила перед ней тарелку с едой Нургуль. Она не знала, как начать разговор: вдруг Дамира обидится?
– Рассматриваешь мои синяки? – перехватила её взгляд Дамира. – Дома все уже привыкли к ним. Ни о чём уже не спрашивают. Это меня муж побил.
– Почему? За что? – удивилась Нургуль. Хотя чему ей удивляться, ведь её саму несколько раз бил младший брат.
– Билеты купила нам двоим. Домой хочу, к детям. Их у меня четверо. Вот и получила тумаков от мужа. До сих пор всё тело болит, – Дамира замолчала. Она едва держала себя в руках; казалось, вот-вот заплачет.
Нургуль стало так её жаль, что она встала и крепко обняла женщину. И тут Дамира, не выдержав, дала волю слезам.
Долго две женщины сидели так, обнявшись. Через некоторое время Нургуль встала, чтобы поставить чай, а Дамира, успокоившись, начала рассказывать.
Дамире было шестнадцать, когда её украли замуж. Её муж, Кубаныч, старше её на двенадцать лет. Раньше он уже был женат. Первая жена, прожив с ним пять лет, ушла, не выдержав издевательств со стороны свекрови. И Кубаныч в отместку бывшей жене украл Дамиру, совсем юную. Дети родились один за другим, всего четверо малышей за семь лет брака. Жили они в селе со свекровью, старшим братом и сёстрами Кубаныча. Поэтому, когда жизнь стала тяжёлой, мать отправила Кубаныча на заработки в Москву. Но он, поработав год, ни сома домой не перевёл. И свекровь отправила за ним Дамиру, чтобы она контролировала пьянки и зарплату мужа и переводила им побольше денег. Приезду жены Кубаныч не обрадовался. Высказал всё, что думает об их браке: что терпит её ради детей, что до сих пор любит только первую жену…
Старая свекровь и четверо детей Дамиры остались в селе. И ей не оставалась ничего другого, как устроиться на работу, чтобы каждый месяц высылать деньги свекрови, чему та была очень рада.
А вот с пьянками и гулянками мужа Дамира, как ни старалась, ничего поделать не смогла. Свекрови она врала, что Кубаныч почти не пьёт и ему просто не везёт с работой. Так они прожили год в ссорах и взаимных упрёках. Благо, свекровь хорошо смотрела за детьми, ребята были всегда чистые и накормленные. Но Дамира очень скучала по детям и умоляла мужа не пить, а помочь ей накопить деньги, чтобы побыстрее встать на ноги.
Когда Кубаныч был в хорошем настроении, он отдавал Дамире часть зарплаты. Но когда выпивал, требовал всё обратно. А если она упрямилась, избивал так, что живого места на теле жены не оставалось. Поэтому она всегда носила закрытые вещи, чтобы никто не видел её синяков и ссадин. Справедливости ради стоит сказать, что за комнату платил Кубаныч. Но остальное тратил на развлечения и на женщин.
Дамира своими глазами видела мужа с несколькими женщинами. Но ни о чём его не расспрашивала: отлично знала, к чему могут привести такие расспросы. Главное, думала, ? жить тихо, чтобы не выгнали из комнаты.
Кубаныч давно перестал быть для неё мужем. Стал совершенно чужим человеком.
Последний раз они поскандалили из-за того, что он предлагал деньги Перизат взамен на отношения. Дамира замечала, как Кубаныч с жадностью и восхищением рассматривает девушку на кухне или в прохожей. И становится перед ней совсем другим – вежливым, чутким, готовым во всём помочь. А когда Перизат искала деньги в долг, он первым побежал и отдал всю зарплату, хотя должен был купить лекарства Дамире. Это было последней каплей. С тех пор все чувства к мужу в ней умерли. Единственное, о чём Дамира теперь жалела, ? что нет у неё братьев и сестёр, котрорые могли бы поддержать в трудную минуту. Давно развелась бы с Кубанычем, которого уже еле терпит.
Вот так, словно в аду, живёт Дамира в России уже третий год. Недавно она узнала, что её старшая дочь заболела. Позвонила свекрови, сказала, что хочет вернуться в Кыргызстан, но та велела ей ещё годик потерпеть: они купили трактор в кредит и его надо выплатить.
– Я с собой всё это в могилу не унесу, всё вам останется! Так что терпите, – приказала свекровь, не желая даже слушать, как женщина скучает по детям. Тогда Дамира от отчаяния и купила на свою зарплату два билета в Кыргызстан, для себя и мужа. Дети давно не видели отца, лишь поэтому и ему билет приобрела. А так, даже если бы он умер, ей было бы всё равно.
Когда свекровь не получила денег в начале месяца, закатила страшный скандал. По телефону кричала Дамире, какая она неблагодарная, и спрашивала, кто теперь будет платить кредит за трактор. Она и до Кубаныча дозвонилась и его отругала так, что он, разозлившись, всю ярость выместил на Дамире. Приехавшие домой зятья Нургуль лишь силой привели его в чувство, иначе он бы убил жену.
Лёжа в комнате в крови, Дамира думала, что это конец. Она не понимала, где у неё что болит, казалось, будто ей сломали все кости. Женщины – соседки по квартире помогли ей встать, умыли её, дали обезболивающее. Хотели вызвать скорую, но у многих жильцов были липовые регистрации, поэтому не стали рисковать. И сами выходили Дамиру, делая ей уколы и кормя с ложечки. У неё были сломаны несколько зубов, головы вырваны клочки волос на голове. Всё тело в синяках – страшно было смотреть. Но через неделю, более-менее придя в себя, Дамира радовалась, что осталась жива и наконец-то увидит детей. Кубаныч появился лишь через несколько дней и умолял простить его ради детей. Взяв с него обещание, что он поедет вместе с ней, она простила. И стала готовиться к отъезду. Билет в Кыргызстан к детям чуть не стоил ей жизни.
– Жаль, что ты не приехала на неделю раньше, я бы тебя на своё место устроила, в аэропорт техничкой, – сказала Дамира, прихлёбывая чай. – Знаешь, там очень интересно работать. Я часто вижу наших депутатов, чиновников. Здороваюсь с ними, а они делают вид, что не услышали, не увидели. Всё равно им на нас, на свой народ, на мигрантов.
– Да уж, тяжёлая у вас судьба, Дамира… Мне сёстры работу найдут, не переживайте, – успокоила её Нургуль.
– Я сейчас вещи буду собирать. Поможешь? – встала из-за стола Дамира.
– Да, конечно, только посуду помою и зайду к вам.
Убрав со стола, Нургуль пошла к Дамире и стала помогать ей собирать чемодан. У Дамиры и вещей-то толком не было. Старые халаты, брюки и свитеры, просроченная косметика…
– Сколько же хлама собирается за жизнь, да? – сказала Дамира, стесняясь своей одежды.
– И не говорите! Вроде всё нужное, но можно и без этого прожить. Вы же всё не заберёте? Оставите здесь?
– Мы вряд ли вернёмся, скорее всего, останемся в селе. Хочу сама растить детей. Самому младшему и года не было, когда я уехала. Наверное, совсем большой уже. Узнают ли меня мои дети? – с болью в голосе произнесла Дамира.
Пообщавшись с Дамирой, Нургуль с грустными мыслями легла спать.
Через два дня, накрыв небольшой стол, Кубаныч и Дамира тепло попрощались со всеми и поздно вечером уехали в аэропорт.
История Айжамал
Документы ещё не были готовы, и сёстры велели Нургуль ждать. Она проводила дни на кухне за готовкой, чтобы отвлечься. Именно здесь она узнавала ближе жителей соседних комнат. И ей было интересно и одновременно грустно слушать их рассказы о том, почему им пришлось уехать и жить в миграции.
Например, Айжамал, соседка Перизат по комнате, жила в Москве уже больше года. Первый раз на заработки она поехала в семнадцать лет в Казахстан. У Айжамал есть старшая сестра Гулжамал. Хотя Айжамал младше Гулжамал, родители отдали их в первый класс в один год. Чтобы они приглядывали друг за другом и помогали друг другу.
Это было хорошим решением, так как с детства Гулжамал много болела и не умела за себя постоять. Младшей сестре приходилось делать за неё всю домашнюю работу, прикрывать её на уроках и драться с одноклассниками, чтобы защитить сестру от их насмешек. Старшая всегда была молчаливой и стеснительной. Могла целыми днями ни с кем не разговаривать.
Когда девочки перешли в одиннадцатый класс, и без того шаткое финансовое положение семьи ещё больше ухудшилось. Стало понятно, что только одна из девочек может поступить в университет. На обучение обеих у семьи денег не было. Чтобы одна могла учиться, вторая должна была идти работать.
Хотя родители предоставили девочкам самим решать, кому учиться, а кому работать, все понимали, что на заработки уедет младшая.
И тут соседка предложила поехать с ней в Казахстан. Она там уже пять лет работала в кафе помощницей повара, благодаря чему смогла оплатить обучение своих троих детей.
– Ты в Бишкеке деньги не накопишь, поверь мне, – убедительно вещала соседка Рая-эже, попивая чай у них дома. – На съём жилья деньги уйдут, на дорогу, на еду. Да и в столице безработных пруд пруди, кто там тебя ждёт с распростёртыми объятиями? Ты девочка молодая, увидишь там клубы и тоже захочешь погулять. И забудешь обо всём, зачем и для чего приехала в город. А в Казахстане работа с жильём, с трёхразовым питанием. Да и я буду за тобой присматривать, никому в обиду не дам. Будем три месяца работать и на десять дней приезжать домой отдыхать. Там ты сможешь накопить деньги. Поняла?
Предложение соседки понравилось и Айжамал, и её родителям. Это же хорошо, ни на что не тратиться! Она сможет благодаря трём месяцам работы оплатить годовой контракт сестры! Если поработает год, то сразу за три года внесёт оплату за учёбу Гулжамал! А значит, в следующем году она и сама сможет поступать в университет!
– Может, и Гулжамал заберёшь? – предложила Рае мама девочек. – Пусть обе поработают там год, а потом вместе поступят в университет.
– Нет, – отказалась та. – Место, где работаю, хоть и хорошее, но суровое. Там нужно уметь выживать. А твоя Гулжамал слабая, двух слов связать не может. Боюсь, съедят её там. Не могу за неё ручаться.
Вот так Айжамал стала мигранткой в семнадцать лет. Собрав небольшую клетчатую мамину сумку и попрощавшись с родными, она вместе с Раей-эже поехала в Казахстан. По дороге та советовала, как вести себя на работе, что делать, как быть в той или иной ситуации. Наставляла, как родную дочь, ведь чувствовала ответственность за несовершеннолетнего ребёнка своей соседки.
Первый рабочий день начался в девять утра. Надев свою школьную белую рубашку и чёрные брюки, Айжамал вместе с Раей-эже спустилась на первый этаж, где ей предстояло работать. К счастью, многие сотрудники тоже были из Кыргызстана. И она облегчённо вздохнула, так как очень плохо знала русский язык.
– Айжамал зовут, да? Очень приятно! – поприветствовали они. – Ты не стесняйся и не бойся: раз мы из одной страны, тебя в обиду не дадим. Поможем чем сможем, через пару дней привыкнешь. У нас есть девочка даже младше тебя, ей пятнадцать, но работает лучше всех. Так что не переживай, справишься!
Первые дни работы для Айжамал были трудными. Её задачей было собирать на огромный железный поднос грязную посуду после ухода гостей. Таскать подносы было тяжело, к вечеру болело всё тело. Но не бывает лёгкой работы, говорила Рая-эже. Так что девушка терпеливо выполняла все обязанности и считала дни до отпуска.
– Вот, двадцать пять тысяч сомов, твоя зарплата! – Рая-эже протянула Айжамал деньги. – Потрогай, пощупай, как говорится. Потом отправим их твоим родителям. Или сама будешь копить?
– Нет, лучше домой отправить, пусть копят на контракт сестры. Я боюсь потерять или потратить. У себя держать не буду.
– Хорошо, тогда скажу начальнику, чтобы завтра через банк перевёл твоей маме. А сегодня придержи их у себя.
В тот вечер после работы Айжамал долго сидела, смотря на деньги и радуясь. Она забыла о боли в руках и ногах, об усталости. Грела мысль, что и сестра, и она сама смогут получить высшее образование благодаря тому, что она работает.
Передав с утра всю зарплату начальнику и написав ему данные мамы, она целый день не могла сосредоточиться на работе. Ждала звонка от родителей. Представляла, как они будут радоваться и гордиться ею.
Вечером на телефон Раи позвонили родители. Они получили деньги в банке и очень радовались за дочку, что та смогла привыкнуть к работе и неплохо зарабатывает. Мама сказала, что сделает девять пышек и позовёт соседей в гости, чтобы отпраздновать первую зарплату дочки. Айжамал не лишь посмеялась: надо же, какое большое значение родные придают её работе! Если бы она знала, что на празднование уйдёт половина её зарплаты, то, наверное, так весело бы не смеялась.
Шли дни, недели. Айжамал очень скучала по дому, уставала. Выходной можно было брать только за свой счёт, но она не могла себе позволить, чтобы вычли день из её зарплаты. Она и сома не тратила, ничего себе не покупала. Ела то, что было бесплатно. Многие девочки предлагали скинуться и купить что-нибудь вкусное, но она всегда отказывалась, лишь отшучивалась или говорила, что не любит сладости и соки, за что и получила разные прозвища. На самом деле всё это она любила, просто не хотела тратить ни тыйына. У неё есть цель и мечта, которые требуют много денег. Сейчас не до красивых вещей или вкусностей. Она их купит потом, когда получит высшее образование. А пока нельзя дать слабину.
Зарплату второго месяца тоже отправила домой. Дальше ? снова звонок родителей. Их слова, которые согревали душу.
Когда прошёл третий месяц, они с Раей-эже засобирались домой на десятидневный отдых.
Айжамал хотела остановиться в Бишкеке, чтобы увидеть сестру, которая по совету родителей поступила на экономический. Но мама велела прямиком ехать в село.
Было так хорошо вернуться в отчий дом и увидеть родных. Она так скучала по ним!
Мама сделала её любимые манты с разными начинками, папа хвалил и ставил её в пример другим детям. Айжамал гордилась собой и целовала родителей, младших братьев и сестёр. В тот миг счастливее её не было никого на свете.
Отдохнув десять дней дома, Айжамал с Раей-эже засобирались в Казахстан на работу. В Бишкеке на автовокзале их встретила Гулжамал. Пока водитель маршрутки собирал пассажиров, сёстры общались на скамейке. И Айжамал узнала, как сестре тяжело учиться, тяжело жить в общежитии. Родители дают три тысячи сомов в месяц на еду, ей этих денег не хватает, и она часто голодает. И хорошей одежды у неё нет, ей стыдно ходить на учёбу в старой обуви и одежде, которые она носила ещё в школе.
Айжамал хорошо понимала сестру. Она работала с девушками, которые, в отличие от неё, хорошо одевались и следили за собой. Поэтому ей стало жаль Гулжамал. Сестра и так стеснительная, а тут не их село, где всем всё равно, кто как одет, а столица. И Айжамал пообещала сестре, что будет каждый месяц на её имя отправлять деньги втайне от родителей. Чтобы она не голодала и смогла купить красивую одежду для учёбы.
Вернувшись на работу, Айжамал стала трудиться ещё усерднее, надеясь на чаевые. В день она обслуживала по тридцать – сорок столиков, из-за чего начались конфликты с коллегами. Некоторые девушки даже перестали с ней общаться: когда она подходила, они демонстративно вставали и удалялись, оставляя её в одиночестве. Айжамал понимала, что очень осложняет себе жизнь, но, думая, как издеваются над сестрой её сокурсники, плевала на всё и работала ещё больше. И в конце месяца смогла отправить Гулжамал десять тысяч сомов своих чаевых. А зарплату целиком перевела маме, как и раньше.
Заметив, что девушки объявили бойкот Айжамал, Рая-эже с ними поговорила, рассказала им о положении Айжамал. Те вначале фыркнули, что им тоже нужны деньги, но вспомнив, что их коллега даже шоколадку себе не покупает, всё же прониклись сочувствием и пообещали больше с ней не ругаться.
– Но вы тоже поймите нас, Рая-эже! В конце дня начальник считает чеки, кто сколько столиков берёт. Он же подумает, что одна только Айжамал работает, а мы сидим и ничего не делаем! Пусть она тогда некоторые чеки на нас записывает, а чаевые себе забирает. Так будет справедливо!
На этом и договорились, и все отстали от Айжамал. Рая-эже в который раз её выручила.
В январе работы стало мало, и начальство попросило некоторых сотрудников взять отпуск не на десять дней, а на месяц. Так Рая и Айжамал вернулись в село со всеми вещами на долгий отпуск.
Увидев, что дочь приехала с большими сумками, родители испугались, что её уволили. Но услышав, что она приехала на месяц и всё на работе хорошо, успокоились.
Через неделю Айжамал заметила, что членам семьи некомфортно с ней. Они привыкли, что она месяцами на работе, и то, что она сутками дома сидит, будто бы их напрягало. Айжамал решила побыть оставшееся время в Бишкеке, с сестрой, и попросила немного денег у матери, ведь она всё ей отдавала, ничего себе не оставляла. Но эта идея маме не понравилась. Она стала ворчать, мол, кто пустит её в общежитие, не надо сестру от учёбы отвлекать, и вообще – зачем она отдала деньги ей, если собиралась обратно просить. Так что поездка в Бишкек не удалась, пришлось остаток отпуска ждать в селе.
Когда пришло время ехать на работу, радовалась не только Айжамал, но и вся семья.
– Наконец-то вас вызвали на работу, а то я боялась, что тебя уволили и ты просто не говоришь мне, – с облегчением вздыхала мама, провожая дочь до остановки.
Этот приезд домой не обрадовал Айжамал, и она решила больше десяти дней дома не задерживаться.
Так прошёл год. Своё восемнадцатилетие Айжамал отпраздновала на работе. Коллеги устроили небольшой сюрприз, начальство подарило телефон… Первым делом купив сим-карту, Айжамал позвонила родителям, чтобы сказать маме спасибо за то, что родила её и растила. Но узнав, что дочь звонит с собственного телефона, родители в ужасе запричитали:
– Ты что?! Надо сперва разрешение спросить, прежде чем тратить деньги на телефон! И вообще, сколько он стоит?
Айжамал, чтобы её наконец услышали, даже пришлось кричать, что это подарок, но толку-то… Ей никто не верил. Лишь когда подошла Рая-эже и подтвердила, что это действительно подарок, родители успокоились. Но день рождения был испорчен. От досады Айжамал плакала до утра так горько, что даже голова разболелась.
Только через неделю, получили зарплату дочери точно в срок и в полном объёме, родители соизволили позвонить ей и поздравить с днём рождения.
…Через два года, будучи уверенной, что пятилетний контракт сестры полностью погашен, Айжамал вдруг узнала, что это не так. Оказалось, платёж был внесён лишь за один учебный год, а за второй есть долг, из-за чего Гулжамал могут отчислить. Потрясённая, Айжамал не верила своим ушам и поспешила узнать у мамы, почему так случилось. Ведь она целых два года каждый месяц отправляла деньги, и родители обещали не тратить ни тыйына, всё вносить на оплату контракта сестры!
– То есть ты просишь отчёт за свои деньги, да? – разозлилась мать, когда дочь стала задавать вопросы. – Жаль, что я не сохранила чеки, а то бы всё тебе показала! Отец заболел, мы купили ему лекарства. Твоих младших братьев и сестру одели в школу. Продукты купили. Только забыли тебя предупредить! Извини, что нам хочется есть и мы иногда болеем! Ведь родив вас и всю жизнь посвятив ухаживанию за вами, мы стали в старости болеть! И ты меня попрекаешь куском хлеба? Больше мне деньги можешь не отправлять! Ничего от тебя не нужно! Живи как хочешь, главное, чтобы была здорова! – рыдала мама, заставляя Айжамал чувствовать себя плохой дочерью.
Айжамал пришлось долго просить прощения у обоих родителей и обещать больше ничего не спрашивать. Ведь что бы она ни спрашивала, всё воспринималось в штыки.
Вернувшись на работу, Айжамал решила сама оплачивать учёбу сестры, а родителям отправлять половину зарплаты.
Но когда в начале следующего месяца родители получили намного меньше, чем привыкли, разразился настоящий скандал. Мама отключила телефон и целый месяц не разговаривала с дочкой. Но Айжамал понимала, что всё она делает правильно. Если будет как прежде, её сестру исключат из университета, а она сама в ближайший год никуда не поступит. Ведь ей просто нечем будет платить, не говоря уже о других расходах.
Прошло полгода. За это время Айжамал успела съездить в Бишкек, оплатить контракт сестры, купить ей немного вещей и новый телефон. Она перестала, как раньше, ездить домой в село вместе с Раей-эже. Ограничивалась поездкой в Бишкек на пару дней или же брала выходной за свой счёт и отдыхала в своей комнате. И родители не спрашивали, почему она не приезжает. Всех всё устраивало.
Хотя Айжамал очень скучала по родным, она не пыталась помириться с мамой. Хотела отвоевать себе половину своего заработка ради блага сестры. Но родные не понимали её, чувствовали себя униженными. Столько лет растить дочь, кормить, одевать, заботиться о ней, не спать ночами… А ей, видите ли, захотелось самой распоряжаться своими деньгами! И посмела возражать матери! Вот так растишь ребёнка, а он начинает характер показывать и требовать отчёта за каждый тыйын!
Потребовался год, чтобы растаял лёд между некогда близкими людьми.
Не вынеся разлуки с родными и заболев от тоски по братьям и сёстрам, Айжамал всё-таки поехала в село. Она накопила немного денег и вдобавок попросила аванс на работе, двухмесячную зарплату.
Остановившись на день в Бишкеке, на рынке купила всем небольшие подарки. А маме – красивый платок, кремы для лица и рук и много всего. Ещё в конверт положила пятьдесят тысяч сомов и спрятала их в новой сумке для мамы. Как она обрадуется, когда начнёт осматривать сумку и найдёт деньги! Все обиды между ними исчезнут навсегда!
Дома её встретили не очень радушно. И казалось, будто она никогда не уезжала. Родители никак не показывали радости. Сухо ответили на её поцелуи и объятия. Только младшие братья и сёстры шумели и просили показать, что в её больших сумках.
– Не трогайте её сумки! Отойдите оттуда! – кричала мама на детей. И Айжамал стало обидно.
– Мама, пусть смотрят, я же всё это для вас привезла.
– Зачем же тратила свои деньги на нас? Лучше копи для себя, – сказала мама, даже не глядя на Айжамал.
– Папа, я вам купила электрический станок. А этот платок и кремы для вас, мама. И сумка тоже вам.
