Заповедник

***

Этот рейс всё изменил. От Кости все словно отвернулись, предоставив ему возможность заняться исследованиями. Вика заявила, что отправляется в какую-то командировку и пару месяцев не сможет звонить. Бьёрн перестал обращать внимание на Костю и даже Петраускас больше не наведывался со своими историями. Зато Костя далеко продвинулся в своей неофициальной работе и даже создал прототип первого темпорально-медицинского регенератора клеток. Это могло стать переворотом в науке, вписать Костино имя в историю на многие столетия вперёд.

Изменились и видения. Теперь они стали приходить чаще и не в образе статичных картинок. Это были целые сцены из другой жизни, жизни на Земле до сонной эпидемии и Исхода. Все видения объединяло одно – вызываемый ими страх. Они словно предостережение учащались и становились почти неотличимы от реальности с каждым шагом, приближавшим Костю к завершению работы над проектом.

За полтора года безупречной службы встречать терпящие бедствие корабли Косте не доводилось. Поэтому сигнал SOS, ворвавшийся в размеренную жизнь экипажа старенького мусоровоза, застал его врасплох.

Аварийная система автоматически отсоединила Костин ИБМ от глобальной сети, вернув исследователя в каюту «Ивделя». Ещё не опомнившись, он бросился в рубку. Сейчас тесные коридоры и короткие расстояния оказались очень кстати. Три шага по коридору и он оказался в святая святых корабля. Здесь уже вовсю хозяйничал Бьёрн, забравший управление у автоматики. Подозрительно трезвый Петраускас сидел в кресле справа от капитана и сосредоточенно перебирал виртуальные экраны, спроецированные в воздухе перед ним.

– Взрыв на малом транспортнике «Аткарск»! – хрипло произнёс Бьёрн. – Фельдшеру, приготовить медблок к приёму пострадавших!

Костя оторопело замер, поддавшись накатившему приступу. Перед глазами возникла картинка далёкого взрыва на поверхности планеты. Серый дымный грибок, покачиваясь, поднимался из-за горизонта. Истошные крики, грохочущее небо и слепяще-яркое зарево, отозвались ледяным ужасом где-то внутри.

– Фельдшер! – проревел Бьёрн. – Исполнять!

– Есть, – Костя бросился на своё рабочее место.

– Начинаю сближение! – капитан озвучивал все свои действия, так того требовал аварийный протокол. Отрывистые фразы, транслируемые ИБМ, звучали прямо в Костином сознании.

– Они не отвечают! Бортинженеру и фельдшеру приготовиться к переходу! Через четыре минуты произведу отключение гравитационных эмуляторов!

– Принято! – отозвался Костя и бросился к внешнему шлюзу.

Петраускас уже натягивал скафандр. Эта лёгкая глянцевая броня, выполненная из белого смарт-материала, изменяла свои свойства в зависимости от воздействия окружающей среды и по надёжности немногим уступала обшивке корабля.

Автоматика терпящего бедствие корабля оказалась выведена из строя. Болтающимся в невесомости спасателям пришлось вручную стыковать причальный рукав со шлюзом «Аткарска». Повезло, что повреждённые отсеки изолировались, иначе искать выживших было бы бессмысленно.

Костя пробирался по освещённым тусклым аварийным мерцанием коридорам с одной мыслью: «Людям нужна помощь!». Впереди двигался более опытный в таких делах Петраускас. Став совершенно другим человеком, он уверенно расталкивал разбросанные ударной волной личные вещи, приборы и прочий хлам, который в невесомости так и стремился угодить Косте в голову.

Около часа Костя с бортинженером потратили на то, чтобы отыскать и перетащить двоих раненых на борт «Ивделя». Третий оказался в эпицентре взрыва и поиском его останков будут заниматься уже настоящие спасатели. А Косте и без того работы хватало.

– Тащим их в медблолк! – прокричал Костя, на ходу стягивая скафандр, когда капитан включил гравитационные эмуляторы.

У одного из спасённых наблюдалось сильнейшее токсикологическое отравление. Его медицинский анализатор определил в реанимационный модуль, беспристрастно посчитав шансы его выживания реалистичными. А вот лечение второго потерпевшего – мужчины средних лет, потерявшего при взрыве правую руку, показалась автоматике неразумной тратой ресурсов.

– Массивная кровопотеря, необратимый геморрагический шок четвёртой степени, – равнодушно доложил бесполый голос анализатора. – Показатель шокового индекса Альговера – один и восемь. Прогноз негативный. Реанимационные действия нецелесообразны.

Костя, рыча и роняя капли пота, пытался спасти уже впавшего в кому мужчину. Пострадавший стремительно угасал на глазах бессильного фельдшера.

– Я знаю что нужно, – наконец решился Костя и под изумлённый взгляд капитана побежал в свою каюту.

Через минуту он уже стоял над хрипящим в кислородной маске мужчиной, держа в руках прибор – результат его работы.

– Да брось ты! Это же бред какой-то! – прорычал капитан. – Ты даже не знаешь, как сработает эта твоя штука.

– Я не дам ему умереть! – Костя сделал пациенту инъекцию и активировал сенсорную панель на приборе.

– Не сметь ставить опыты на людях! – взревел Бьёрн, надвигаясь на фельдшера.

– Капитан! – Костин голос стал холоден. – В соответствии с уставом, при оказании помощи пострадавшим лечение назначает бортовой фельдшер! Если пациент умрёт, а без меня он не жилец, я доложу о вашем вмешательстве! Вне зависимости от результатов экспертизы вы будете виноваты, что не позволили мне использовать все возможности для спасения этого человека!

– Как бы тебе ни хотелось, погибших всегда будет больше, чем спасённых! Ты ещё волшебную палочку достань!

– Я сделаю всё, чтобы спасти пациента! Нужна будет волшебная палочка – возьму её!

Мешать Бьёрн не стал, сделав шаг назад. Капитан прекрасно понимал, кто сейчас главный в медблоке. Прибор щёлкнул, заполнив помещение запахом озона. Костя принялся водить едва заметным синим лучом по обрубку руки раненого.

***

К моменту прибытия спасательного судна, покалеченный мужчина уже пришёл в себя, хотя всё ещё и не понимал, что произошло. Капитан промолчал, изумлённо наблюдая, как под действием Костиного прибора медленно, миллиметр за миллиметром у раненого вырастала рука. Ни пришедшему в себя пострадавшему, ни прибывшим спасателям экипаж, не сговариваясь, о произошедшем чуде рассказывать не стал.

Врачи из службы медицины катастроф были несколько удивлены состоянием раненого, ведь при внешнем отсутствии повреждений, остаточные симптомы массовой кровопотери сохранились. Медики бережно переместили потерпевших на свой быстроходный катер и умчались к Луне.

Костя облегчённо выдохнул, но от обстоятельного допроса уклониться не получилось. Бьёрн, предусмотрительно задраив медицинский блок, вопросительно уставился на фельдшера.

– Что? – попытался сделать непонимающий вид Костя.

– И мне интересно, – капитан не собирался уходить, – что это было?

– Я же говорил, что разрабатываю медицинское устройство…

– Это я помню, – перебил Бьёрн. – Только я думал, что это в тебе рефлексия такая после того случая! А тут вон, какие дела! Рассказывай, что это?!

Костя опустился на кушетку и тяжело вздохнул. Кривить душой было бессмысленно – Бьёрн умел быть крайне настойчивым. Странно, но увидев результат своей работы, Костя не прыгал от счастья, наоборот, говорить об этом не хотелось.

– Ты молодец, Костя, – пробасил Бьёрн, решив помочь фельдшеру разговориться. – Не сдался! Знаешь, как говорили мои предки? Беда человека умнее делает. Вот не вышло у тебя в Гагарине. Посмеялись над тобой, выгнали. А ты от этого только сильнее стал!

– Да, я нашёл решение, – заговорил Костя. – Принцип в линейности времени. Я планирую использовать его в медицинских целях!

– Время? – скептически спросил капитан.

– Его! Давно известно, что время так же физически определимо, как и свет. Тахионы – частицы времени движутся вперёд, пронизывая абсолютно всё. Даже не так! Они живут в каждой клетке, в каждой молекуле! Скорость света для тахиона – это условное состояние покоя, то есть норма. В обычном состоянии организм при этом стареет. Я полагаю, что если разогнать частицы в клетках до скорости света, то время для этого организма остановится! А если правильно регулировать скорость тахионов внутри клетки, я смогу буквально поворачивать время вспять для живых организмов!

– Э… машина времени? – капитан почесал небритую щёку.

– Нет, конечно! – смутился Костя. – Ретроспективная эволюция клетки! Регенерация за счёт обратного движения по временной оси! Ещё в конце двадцать первого века наш российский профессор Горелов выдвигал такую теорию! Его тогда тоже подняли на смех. Просто на тот момент люди ещё толком не знали о возможностях внутриклеточного ускорения частиц!

– То есть твой приборчик отрастил бедолаге руку, отмотав назад время для его тканей?

– Ну, если грубо, да!

– И что собираешься с этим делать?

– Не знаю, – выдохнул Костя, – думал, добьюсь успеха и вернусь в Гагарин, утру нос этим закостенелым учёным.

– Так в чём проблема? Сработало же?! Вперёд! Я лично буду ходатайствовать о твоём возвращении в научный сектор!

Костя на секунду замер, теребя рукой магнитную застёжку комбинезона. В ушах зашумело, а перед глазами опять возникла картина умирающего мира. Люди без чувств падали прямо на улицах города, которого он никогда не видел, земного города. Видение было настолько живым, что по спине пробежали мурашки.

– Не уверен, что эта методика нужна людям, – вздрогнув, заговорил Костя. – Как будто я что-то не предусмотрел. Нужны исследования, эксперименты… Бьёрн, удали запись мониторинга в медблоке. Думаю, пока не стоит распространяться!

– Как знаешь, – покачал головой капитан.

***

Космический мусоровоз штатно вернулся на лунную станцию и проходил техническое обслуживание. На целые сутки экипаж оказался свободен и мог позволить себе любые доступные на Луне-Т1 увеселительные мероприятия. Вот только сфера развлечений здесь могла похвастать всего одним небольшим баром, но и это позволяло провести время в обстановке, хоть как-то отличающейся от опостылевшего корабля.

В станционной забегаловке, носящей поэтичное название «Сердце Луны», было непривычно тихо. Несмотря на обилие кораблей у причальных ферм, кроме экипажа «Ивделя» в баре оказалось всего несколько посетителей. На стену проецировалось изображение какого-то очередного видеофильма, естественно об отважных покорителях космоса. Но вместо звука из потолочных динамиков играла тихая музыка. Даже автоматический бармен – метровый бочкообразный робот с объемным подносом вместо головы, двигался вальяжно и размеренно, словно поймав общее состояние расслабленности.

Петраускас в своём привычном амплуа наспех закинул в себя несколько рюмок чего-то крепкого, закусил пищевым брикетиком, имитирующим вяленое мясо, карикатурно раскланялся и убежал устраивать личную жизнь на ближайшие несколько часов. Костя с Бьёрном оставались за столом вдвоём и собирались отведать жаркое из синтетической курицы, когда сзади проскрипел знакомый старческий голос:

– Константин Юрьевич, какая встреча!

Кондаков, одетый в нетипичный для него полётный комбинезон, опустился за столик. Двигался профессор немного неуклюже – сказывалось долгое проживание в парящих городах Венеры, где эмуляторы выдавали почти стопроцентную земную гравитацию. Местные же ноль семь процента были для него непривычны.

Костя от удивления округлил глаза. В ушах опять зашумело. Кондаков показался каким-то молодым и улыбчивым парнем. Казалось, что они беседуют, как старые друзья. Наваждение быстро схлынуло, уступив место искреннему изумлению.

– Дмитрий Иванович? Вы тут как? – спросил Костя.

– Да вот, наслышан о твоём успехе, – хитро сощурился профессор. – Решил лично поздравить!

– Зачем? – Костя перевёл взгляд на Бьёрна.

– Ну извини! – развёл руками капитан. – Да, я сообщил профессору! Во-первых, такой талант не должен загнивать на чёртовом мусоровозе! А во-вторых, я не хочу, чтобы ты проводил эксперименты с этой штуковиной на моём корабле! Вдруг, что не так?! У меня всё-таки орбитальный транспортник, а не исследовательская…

– Спасибо, капитан Бьёрн! – перебил Кондаков. – Вы можете идти. Я уверен, вам есть чем заняться!

Бьёрн изменился. Сейчас этот крупный мрачный мужчина казался перепуганным школьником, суетящимся перед застукавшим его за какой-то пакостью директором. Чуть не опрокинув полную кружку пива, капитан вскочил и, нервно расправляя складки на комбинезоне, направился к выходу.

– Капитан! – окликнул его Кондаков и, улыбнувшись, приложил указательный палец к губам. Следующую фразу профессор адресовал уже Косте. – Я впечатлён! Хотя, конечно, и не сомневался в тебе!

– Это когда насмехались надо мной? Или когда выгоняли из научного сектора?

– Ну, – надул губы профессор, – не сердись! Так было нужно. Ты в своих исследованиях ушёл от основной задачи! Идея с пробуждением Спящих – это хорошо, но я ждал другого! Тебе просто необходима была встряска, выход из зоны комфорта! Теперь ты окунулся в реальный мир, понял, что ему нужно!

– Вы следили за мной?

– Самую малость, – вновь улыбнулся Кондаков. – Конечно, я не выпускал тебя из вида. Ставки слишком высоки!

– Какие ставки?! – возмутился Костя. – Откуда вы узнали, что именно у меня получится?!

– Считай это моей научной прозорливостью, – хитро улыбнулся профессор. – В общем, летим в Гагарин. Ты продолжишь исследования, доведёшь всё до ума. Здесь тебя уже ничего не держит. От работы в экипаже ты освобождён!

– О как! Вы уже всё решили? А меня спросить не хотите?

– А разве не об этом ты мечтал? Ты совершил открытие! Настоящий переворот! Только представь: скоро во всех госпиталях появится отделения темпоральной терапии! И ты автор этой технологии! Ты получишь славу и признание! Людям в космосе нужен шанс на выживание, а не пробуждение Спящих! И ты…

Высокопарную речь профессора прервал кашель. Кондаков согнулся, сотрясаясь в конвульсивных судорогах. Лицо его покрылось багровыми пятнами, а в глазах моментально полопались капилляры.

– Вам плохо? – взволнованно спросил Костя.

– Сейчас, – прохрипел профессор, – сейчас…

– Вот в чём дело. Вы больны! Это нужно вам!

– А что в этом плохого? – криво усмехнулся Кондаков, промокнув платком лоб. – Моя болезнь называется старость. И недуг этот ждёт каждого! Но теперь появилась возможность отменить старость!

– Вы хотите омолодиться? Жить вечно?

– И не только я. Человечеству это нужно, мы вымираем! Смертность превышает рождаемость в разы!

ИБМ сообщил о входящем вызове – Вика, молчавшая несколько недель, решила позвонить именно сейчас. Костя отклонил вызов, но коммуникатор против воли хозяина принудительно создал канал связи.

– Костя! – прозвучал в голове взволнованный голос Вики. – Тебе нужно бежать, слушай внимательно!

– Кто тебе звонит?! – прорычал Кондаков, опять превращаясь из милого дедушки в злобного и властного старика.

– Посмотри кругом! – продолжала Вика. – Это люди Кондакова. Они схватят тебя.

– Стоп! Да что происходит? – растерялся Костя, озираясь по сторонам.

– Хочешь или нет, эта технология станет моей! – ревел разъярённый профессор. – Слишком долго я ждал!

– Через один, – Вика не обращала внимания на Костины протесты, – два, три!

Свет в баре потух. Ни аварийных ламп, ни подсветки от видеотрансляции. Лишь маленький диодный огонёк режима ожидания мерцал на корпусе автобармена.

– Захват! – раздался голос профессора.

– Ефремов! Оставаться на месте! – прозвучало сзади, где сидели трое незнакомых космонавтов.

– Два шага влево от стола, и бегом вперёд! Дверь открыта! – командовала Вика.

Костя вскочил с диванчика, машинально шаря руками в темноте, и выполнил указание. В эту же секунду, чертыхаясь, кто-то прыгнул на его место за столом. Крики, команды и нервные возгласы Кондакова заполнили небольшой зал забегаловки. Выходило так, что простых посетителей тут не оказалось.

– Не стой, дурень! Вперёд! – крикнула Вика.

Зачем-то зажмурившись, Костя вытянул вперёд руки и побежал. Едва заметно причмокнув, дверь откатилась в сторону. Свет из коридора указал преследователям на Костю, но их уже разделяли несколько спасительных метров. Дверь за Костиной спиной закрылась, а индикатор замка загорелся красным, перейдя в режим блокировки.

– Бегом на шестую причальную палубу! – продолжила отдавать распоряжения Вика. – Курьерский катер Заслона ЗК-двенадцать! вперёд!

Костя нёсся, как никогда в жизни. Возможно потому, что никогда раньше его не пытались схватить. Вопросы возникали сами собой: а кто это был? Почему они слушались Кондакова? Что, в конце концов, происходит?

Редкие встречные работники станции удивлённо смотрели на Костю, спеша уступить дорогу бешеному фельдшеру. Но остановить его пока никто не пытался. До причальной палубы Костя добрался за пару минут, нашёл на табло у шлюза к эластичному телескопическому трапу нужное название и заскочил внутрь.

В стыковочном отсеке его встречала Вика. Девушка, облачённая в чёрную глянцевую броню без шлема, держала в руках боевой шокер – весьма серьёзное оружие служб безопасности. И судя по выражению лица, Вика, не задумываясь, могла его применить.

– Эй, – замерев, сказал Костя, – спокойно, это я!

– Давай уже! – Вика, не церемонясь, схватила его за локоть и втащила в узкий шлюзовый отсек.

Створки сомкнулись, за бронированными стенами зашипели причальные зажимы, отпуская катер. Корпус корабля дрогнул так, что Костя чуть не упал – заработал боровой эмулятор гравитации. Катер аварийно отстыковался от станции и начал движение.

– Надевай! – Вика кивнула на скафандр, висящий под прозрачной крышкой.

– Может, объяснишь? – Костя скрестил руки на груди. – Что происходит? Куда мы летим?

– В единственное безопасное место! На Землю!

– Э-это… это же опас-сно! Там в-вирус… – от неожиданности Костя стал заикаться. Накатило знакомое головокружение, сопровождаемое шумом в ушах и яркими кругами перед глазами.

***

На этот раз видение не торопилось уходить. Перед Костей проплыл целый каскад сцен. Он видел огромный, шумный город, площади которого заполнили озлобленные люди с плакатами. Разъярённые толпы на улицах дрались, громили витрины магазинов и поджигали автомобили. Потом возникло поле, где с грохотом над самой головой проносились пугающего вида самолёты. Уродливые железные машины, которые подсознание окрестило танками, лязгая металлом, вдавливали в грязь мраморные памятники, перемалывая некогда созданные человеком шедевры. Мелькали лица седовласых и явно властных людей, рассуждающих о чём-то важном и тревожном. Возникали многотысячные очереди людей, которых в медицинских палатках неторопливо осматривали врачи.

– Костя! – Вика трясла его за плечо. – Костя, очнись!

Морщась от головной боли, он с трудом разлепил глаза. Костя лежал на кушетке в медблоке, отдалённо напоминавший его вотчину на «Ивделе», правда, оборудование здесь было заметно новее. Кроме Вики, рядом находился невысокий мужчина средних лет с глубокой залысиной.

– Он в норме, немного взволнован, – сказал мужчина Вике и вышел.

– Через двадцать минут мы будем на месте, – заговорила Вика, – Времени у нас немного. Кондаков твой отправил погоню. Спрашивай, потом времени поболтать не будет.

– Ты тоже следила за мной? – Костя смотрел в потолок.

– Не всегда, – покачала головой Вика. – Там, в Гагарине, я ничего не знала. Но да, в Заслон меня взяли из-за тебя.

– Чем я им всем так интересен? – Костя всё ещё не смотрел на девушку.

– Твоя работа, она ключ, насколько я понимаю.

– Короче, вам тоже нужна моя технология.

– Да.

– О, Заслон тоже хочет вечной жизни, – устало улыбнулся Костя.

– Кто-то может и хочет. Корпорация не в курсе, что ты у нас. Я должна была помочь Кондакову уговорить тебя!

– Плевать! Вы опоздали. Раз Кондаков шпионил за мной, значит, мог скачать всю информацию с ИБМ.

– Нет. Я блокировала твой коммуникатор от внешних подключений.

– Какие предусмотрительные. Зачем нам на Землю? Это же самоубийство!

– Нет. Нет никакого вируса! Есть Спящие и цветущая планета! Проект «Заповедник» работает на Земле уже десять лет. Естественно, тайно. Иначе лавочку давно бы прикрыли! И в руководстве Заслона и в правительстве всех устраивает опасная Земля!

– Если там всё хорошо, почему не сказать об этом людям? Вернёмся на поверхность!

– Мы не нашли вирус, но Спящие, они-то есть! А если всё повториться? Риск слишком велик!

– Так кто вы? Если ты действуешь не по заданию?

– Просто группа учёных из Заслона, которым небезразлична судьба человечества!

– Благородно. А от меня вы чего хотите?

– Того, о чём ты всегда мечтал – пробудить Спящих!

Костя рывком сел на кушетке и впервые взглянул на Вику. Она изменилась, это была уже не та беззаботная девушка из Гагарина, с которой они безрассудно выходили на наружные технические трапы полюбоваться оранжевыми облаками Венеры.

– Думаешь, это сработает?

– Мы в «Заповеднике» считаем, что сонный вирус распространили умышленно. Человечество просто усыпили!

– С чего такой вывод?

– Парящие города Заслон строил ещё за пять лет до эпидемии. А за полгода до катастрофы началась тайная переброска туда членов правительств и их семей!

– То есть об эпидемии знали заранее? – Костя почувствовал подступающее головокружение.

Теперь это были не видения, а настоящие воспоминания. Он хорошо помнил стартующие с ночного космодрома пассажирские корабли. В прессе их экипажи называли отважными переселенцами и исследователями, но Костя знал, что в первую очередь улетали те, кто спонсировал постройку парящих городов.

– Что вы хотите сделать? – спросил он.

– По твоей методике можно вернуть клетки в исходное состояние, до того воздействия. Так мы постараемся разбудить Спящих.

– Абсурд! Сколько там человек? Несколько миллиардов, лежащих по всей планете?

– Шесть. Примерно, – кивнула Вика.

– Как сделать инъекции мутагена, такому количеству людей. Причём быстро?

– Инъекции не нужны! Мы изучили сотни Спящих! В крови каждого есть этот же состав! Значит, есть и излучатель, способный накрыть всю Землю! Нам нужно его найти!

– Хочешь сказать, что я не первый изобрёл эту технологию?

– Наверное. И Кондаков, и Заслон очень хотят её заполучить. И, думаю, ни Спящие, ни простые люди их не интересуют! Для них это, прежде всего, вечная молодость и средство управления людьми! Кто хочет жить вечно – должен подчиняться!

– Мы прибыли! Приготовиться к посадке! – проинформировал пилот через бортовую сеть.

Катер плавно опустился на крышу здания, возвышавшегося в центре некогда большого города. Напичканный фильмами и картинками земной катастрофы Костя ожидал увидеть что-то ужасающее. Однако брошенная планета встретила его ярким солнцем в ясном небе и бескрайними просторами сочной зелени. В отсутствие людей деревья, кусты и трава чувствовали себя здесь полноправными хозяевами. Улицы, крыши и даже стены зданий утопали в растительности.

– Безопасно. Я проверяла, – улыбаясь, покачала головой Вика, когда Костя хотел надеть шлем скафандра.

От воздуха, наполненного десятками запахов, закружилась голова, а в памяти стали всплывать названия растений, которых он никогда не видел. Тёплый ветер трепал волосы и ласково скользил по лицу. Ощущение казалось непривычным, но в то же время знакомым. Костя чувствовал странные изменения. Что-то неуловимое перевернулось внутри, словно он уже знал ответ, просто пока не мог вспомнить.

– Вы взяли старое здание, – Костя подошёл к краю крыши и с опаской глянул вниз. – Этажей десять.

– Зачем что-то строить, если всё уже есть! – ответила Вика. – Пойдём! Нас скоро найдут, теперь это вопрос времени.

Костин ИБМ пискнул, принудительно создавая канал связи под изумлённым взглядом Вики. Видимо, не зря Кондаков руководил научным сектором, его люди сумели взломать блокировку коммуникатора.

– Костя! Тебе нельзя на Землю! – закричал профессор. – Немедленно улетай!

– Почему? – удивился Костя.

– Просто улетай, я объясню всё! Обещаю!

Страх и отчаяние отчётливо слышались в голосе Кондакова. Профессор продолжал кричать, а Костю вновь захватывали видения, которые теперь он точно мог назвать воспоминаниями.

Значительно помолодевший Кондаков, сидя перед терминалом управления установкой, довольно потирал руки – они справились, остановили неначавшуюся войну, не дали взбесившимся королькам нажать на кнопку. Кондаков с Костей просто усыпили всё человечество. Ввели в темпоральный анабиоз. Конечно, пришлось повозиться: выдумать очередную эпидемию, ввести людям мутаген под видом вакцинации, а потом запустить излучатель.

– Послушай меня! – продолжал кричать профессор, отвлекая Костю от воспоминаний. – Улетай сейчас! Потом будет поздно!

– Поздно уже было, Дима, – сказал Костя и отключил связь.

– Что? Что он говорит? – взволнованно спросила Вика.